скачать книгу бесплатно
– Боюсь только, что если ты прав, то даже полный разгром этих сил всего лишь отсрочит неизбежное.
– Верно. – Володя снова сел за стол, обхватил голову руками и уткнулся в карту.
Конрон покосился на него:
– Что, никакого выхода не видишь?
– Ну… может произойти чудо, и мы сумеем удержать город, тогда Эрих без пехоты с одной только кавалерией не сможет закрепить успех. Полагаю, все же у него там не лучшие войска… кроме конницы, понятно. Герцог Дорн тоже не сможет начать наступление на столицу, пока держится Тортон, ибо в этом случае он остается без крепкого тыла. Снабжать его войска тоже становится той еще задачкой. К тому же ему придется разделить силы и оставить часть войск здесь для нашей блокады, чтобы мы не ударили ему в тыл. Осаждать же они нас смогут только до зимы. Зимой Эрих не сможет наступать из Эндории, и освободившаяся королевская армия ударит в тыл уже осаждающим.
– И все, что для этого нужно, – удержать город до зимы?
– Угу. Против восьмитысячного войска со всеми осадными машинами и лучшими инженерами королевства Родезия.
– То есть шесть месяцев… до ноября… Действительно чудо. Но знаешь, если бы мы не разбили Розентерна, наше положение было бы много хуже. Значит, одно маленькое чудо уже произошло. Почему бы не произойти и еще одному?
– Действительно, почему? – вздохнул Володя. – Вот что, Конрон, давай пока не будем об этом говорить остальным. Я тут без тебя совещание созвал, чтобы в ошибках разобраться. Послушаешь? И так уже всех заставили ждать. А завтра на свежую голову снова подумаем. Может, какая идея и появится…
Володя остался сидеть, задумчиво наблюдая за Конроном, который зычным голосом стал звать всех в комнату на совещание.
– И что я здесь делаю? – вздохнул он про себя.
Если удастся отбиться от этих новых сил, получится выигрыш еще дней в семь. За это время Аливия поправится, и можно будет убираться из обреченного города. Почему же тогда становится так противно, когда об этом думаешь? Ладно, если бы он действительно мог помочь, но ведь он не может! Все его знания – теоретические, а между теорией и практикой расстояние в пропасть, что он уже и почувствовал сегодня, когда бестолково метался по всем укреплениям, по сути, совершенно не управляя боем. Подстроить такую вот ловушку – это да, на это его знаний хватает, но руководить обороной… командовать армией в открытом бою… Это совсем-совсем иное.
Наблюдая за радостными лицами входящих, уже узнавших от вернувшихся людей подробности битвы за стенами, Володя почувствовал себя еще хуже.
Офицеры были, на взгляд Володи, слишком уж оживленными, они активно обсуждали прошедшую битву. Мальчик исподлобья взирал на всю эту радостную суету, откинувшись на спинку стула и даже не шевелясь, из-за чего на него практически не обращали внимания. Только Конрон, тихонько сидевший в стороне, посматривал на него с недоумением. Остальные же больше внимания уделяли пустому столу, хотя после битвы, по их мнению, должна быть грандиозная пирушка, раз уж они победили. Впрочем, за прошедшее время все уже привыкли к странным представлениям чужеземного князя о том, как стоит вести советы, а потому не очень удивлялись. Пиры отдельно, совещания отдельно. Не очень удобно с точки зрения благородных, но этот князь каким-то образом сумел убедить в своей правоте и командующего, а потому спорить с ним не рисковали.
Наконец все расселись. Некоторое время продолжался обмен репликами, но вот разговоры стихли, и теперь уже все собравшиеся посматривали на мальчика. Володя же поймал себя на совершенно идиотской мысли, что ему хочется что-то повертеть в руках, чтобы как-то отвлечься и обдумать свои слова. Вздохнув, он поднялся и, заложив руки за спину, медленно прошелся позади собравшихся. Тем оборачиваться было неудобно, но и не следить за ним они тоже не могли.
– Главное – заранее поставить собеседника в неудобное положение, – вспомнил Володя одну из лекций психологов на Базе. – Твоя уверенность и более твердая позиция – твое оружие на таких совещаниях. Чуть дашь слабину, позволишь оппонентам перехватить инициативу, и ты проиграл. Не можешь задавить ростом, солидностью, ищи способ сделать так, чтобы им было просто неудобно с тобой спорить. Встань перед солнцем, займи позицию, когда другим будет трудно следить за тобой.
Володя остановился около угла и прислонился к стене, добившись того, чтобы как можно большему количеству людей было крайне неудобно наблюдать за ним с тех мест, где они сидели.
– Что ж, господа, – начал он. – Давайте подведем итоги первого сражения за город. Несмотря на победу, расслабляться не стоит, тем более что ошибок с нашей стороны было допущено очень много. Непозволительно много.
Кто-то хмыкнул, но его смешок никто не поддержал, а Володя просто не обратил на это внимания.
– Ошибки были у всех… В этих «всех» я включаю и себя, поэтому не надо на меня смотреть с таким снисходительным видом, тир Роухен. – Начальник гарнизона смутился и поспешно опустил взгляд. – Я даже не буду пытаться оправдываться тем, что это у меня первое сражение. Будем считать сегодняшний бой последней прикидкой перед серьезным экзаменом. И сейчас нам важно обдумать все совершенные ошибки, чтобы не повторять их в будущем.
Володя отлепился от угла и вернулся на свое место. Все облегченно расслабились.
– И какие же ошибки вы увидели, милорд? – поинтересовался кто-то не слишком почтительно. Мол, поучи яйцо курицу.
– Вот об этом мы сейчас и будем говорить. Филипп Норт. – Володя глянул на своего вассала, и тот поспешно поднялся. – Вы командовали центром и отражали первую атаку сразу после того, как враг ворвался в город. Как долго продолжался бой?
Филипп на мгновение задумался.
– Не больше тридцати минут. У них не было никаких шансов.
– Что вы сделали после того, как атака была отражена?
– Что? Сначала отбросили их от укреплений, потом совершали короткие вылазки…
– Решил мечом помахать? А ты видел, что твои лучники сидят без дела? В тот момент, когда враг перенес всю тяжесть атак на фланги, у тебя бездельничала сотня лучников, для которых не было целей! Почему ты не отправил часть на подкрепление? Почему я там должен был лично появиться, чтобы наконец сдвинуть их оттуда и отправить в дело?
– Милорд, я…
– Что «я»? Ты уже ответил. Вместо того чтобы следить за обстановкой, ты отправился махать мечом в первые ряды. Я тебя за этим посылал? Или там, кроме тебя, никто оружием пользоваться не умеет? Считаешь, что без тебя бы не обошлись? Ты должен был наблюдать за тем, что происходит вокруг. Должен был заметить, что на тебя натиск ослаб и что повторение атаки маловероятно, и должен был отправить хотя бы часть своих сил в поддержку тем, кого в этот момент атаковали! Не я это должен был делать, а ты! Продолжаем. Кто командовал обороной в центре левой стены?
Поднялся один из рыцарей. С явной неохотой, но тем не менее встал.
– Это ведь у вас произошел прорыв?
– Да, милорд. Вы очень вовремя подвели резервы, если бы не это…
– А если бы не привел? Скажите, вы знали, что у вас есть свои резервы? Перед началом боя мы обговаривали такие случаи. Почему вы не подняли сигнал о помощи, когда напор врага стал слишком силен? Если бы вы вовремя вывесили флаг, не пришлось бы гнать резервы соседнего отряда и с ходу, без строя, вступать в схватку.
– Я…
– Находились в первых рядах и своим примером вдохновляли солдат.
Володя встал и медленно, с трудом удерживаясь, чтобы не перейти на бег, прошелся по комнате.
– Задача командиров состоит не в том, чтобы быть в первых рядах, а в том, чтобы управлять своими подчиненными. Следить за обстановкой и вовремя реагировать на ее изменение. Вашим главным инструментом, если уж вы командиры, должна стать голова! Голова, а не руки! Командир обязан думать! Думать, а не просто мечом размахивать! Я допускаю, что в бою могут возникнуть разные ситуации и потребуется личный пример, чтобы увлечь подчиненных. Но сомневаюсь, что здесь был такой случай. Если бы вы не находились в первых рядах, вы бы заметили усиливающийся напор и вовремя подали сигнал резерву. Подошедшие свежие силы имели возможность предотвратить прорыв. А что теперь? А теперь вы можете смело записывать всех погибших в том прорыве на свою совесть, тир!
Первоначально тот порывался что-то возразить, но после последних слов задумался. Володя заметил, что и некоторые из присутствующих тоже обдумывают его слова.
– Арвид, что там в госпиталях?
Врач поспешно поднялся.
– Около шестидесяти раненых, но опасение внушают только шестнадцать человек. Остальные скорее всего поправятся. Очень хорошо, что первую помощь оказывали непосредственно на месте. Без этого умерло бы намного больше.
– Насколько тяжелы эти шестнадцать?
– Трое из них до утра не доживут, остальные… все в руках Всевышнего.
– А сколько всего погибло с нашей стороны?
– Я еще не получил всех сведений…
– Я же просил сообщить об этом всех командиров.
– Ну… некоторые отправились праздновать.
– Касается всех! Проверить свои отряды, таких празднующих выявить и отправить в солдаты. Если они не понимают, когда время праздновать, то нечего им делать в командирах. Арвид, ты должен был о таких случаях доложить командирам тех веселых.
Врач пожал плечами:
– Я понятия не имею, кто там командир и что я тут должен. У меня и своей работы по горло, чтобы еще вашей заниматься.
– Давай примерно. Какие у нас потери?
– Сколько погибло в сражении за стеной, я не знаю даже приблизительно. Узнаю к утру. В городе же чуть больше сорока человек. Опять-таки к утру буду знать точно.
– А родезцы? Сколько их прорвалось в город?
– Примерно восемьсот, – сообщил Лиром Рокхон. – Я занимался расчисткой ворот и обустройством пленных, – пояснил он под общими вопросительными взглядами. – Восемьсот прорвалось в город, пленных примерно триста человек. Значит, погибших где-то пятьсот. Но это очень приблизительно.
Володя кивнул:
– Ладно, будем пока исходить из этого. Конрон, может, хотя бы примерно скажешь, что у тебя?
– Ну… самый страшный бой был у города, тут мы и понесли основные потери. Когда родезцы побежали, ни о каком организованном сопротивлении они уже не думали. Их обоз тоже не защищался – там было мало солдат, в основном рабочие и больные. Так и взяли всех, скоро доставят. Пленных будет примерно четыреста человек, сколько родезцев погибло, оценить сложно. Человек триста-четыреста. С нашей стороны около сотни…
– Что ж, пусть пока так. Когда станут известны точные цифры, сообщите. Продолжим разговор. Разбирать действия каждого, полагаю, бессмысленно. Предлагаю просто всем минут пять помолчать и подумать над тем, чем вы занимались в бою. Если сражались в первых рядах, подумайте, насколько ваше участие там действительно было необходимо и не принесли бы вы больше пользы, если бы находились в стороне от битвы.
– Да как я буду сидеть в стороне! – вскочил один из рыцарей. – Да мой отец в гробу перевернется из-за того, что его сын трус!
Володя молча выслушал тираду рыцаря и, когда тот выдохся, заговорил сам:
– До тех пор, пока я занимаю хоть какую-то должность в обороне города, я буду от всех требовать в первую очередь работы ваших мозгов, а не рук. Если вы считаете, что это выше ваших сил и что ваше место впереди, в самой гуще схватки, скажите сразу – я подыщу вам на замену других командиров. Став обычными солдатами, вы можете в полной мере демонстрировать свою отвагу и умения в бою.
– Да ты…
– А я еще не закончил, – перебил Володя. – Я ведь слушал вас, послушайте теперь меня. Не так уж и много я прошу. Неужели вы настолько не доверяете своим солдатам, что им обязательно нужен ваш пример? И я не говорю, что надо засесть в тылу на горке и оттуда поглядывать. В бою разное происходит, и часто от того, насколько вовремя вы среагируете, зависит победа или поражение. И если видите, что есть возможность решающим ударом взломать вражескую оборону, что ваш пример увлечет всех, – вперед. Но вот дождаться этого момента, увидеть его, а то и подготовить всей логикой боя – вот тут и проявляется ваш настоящий талант как командира. Смотреть, наблюдать, видеть, управлять, а в нужный момент ударить всеми силами в выбранное место! Прорвал оборону – выбрал следующую цель: преследование бегущих или удар в тыл другой группе, чтобы помочь товарищам. Выбор цели за вами, но удар по ней наносится солдатами. Ваша роль – думать!
Володя запнулся. Всю речь он произнес на одном дыхании, рубя и чеканя фразы, будто гвозди вбивая. На него смотрели ошарашенно и недоверчиво, словно он произнес что-то новое и неслыханное, хотя ведь, судя по расспросам офицеров Эриха, он не открывал Америк и велосипедов не изобретал. И если Эрих требовал от своих офицеров в первую очередь руководства, то в Локхере, похоже, больше уважали личную храбрость. Это Володя и намеревался переломить. Впрочем, он понимал, что за день или два это не сделать. Чтобы к его словам стали прислушиваться, надо в первую очередь доказать людям, что сам не трус и требуешь от них такого не по трусости, чтобы спрятаться за спины солдат. А во вторую – доказать, что эта система лучше той, что есть. А вот здесь, видимо, придется создавать собственные отряды. Кое-что в этом направлении Володя предпринял, и некоторые команды уже начали тренироваться по выставленным им требованиям. Но им до боеспособности еще ой как далеко. И даже если он сам лично начнет тренировать каждого солдата, дело это ничуть не ускорит. Для создания чего-то нового и революционного нужна соответствующая база, которой не было. Потому и приходилось корректировать уже существующие приемы, чуть подправлять их, не ломая и не разрушая. Так потихоньку он и закладывал в головы сержантов и младших командиров новые тактические идеи и построения. Но здесь и сейчас об этом говорить смысла не было, потому Володя взял себя в руки и успокоился.
– Теперь о действиях лучников. За небольшим исключением, все они слабо подготовлены, у многих качество стрельбы хромает, но хуже всего даже не это, а полное отсутствие дисциплины. Отдельные отряды совершенно неуправляемы, даже прямые команды офицеров порой не исполняются. Передвигаются стадом, перераспределения целей никакого. Так не годится! Лучники – наша основная ударная сила, на которой и строится оборона города. Если каждый станет действовать кто во что горазд – толку не будет.
Володя остановился и задумался, остальные тоже молчали.
– Таким образом, необходимо немедленно организовать боевую подготовку лучников. Основное внимание уделить, во-первых, индивидуальной подготовке. Стрелок должен уверенно попадать в выбранную или указанную цель – ростовое чучело-мишень, на дальности до ста шагов. Во-вторых, боевой слаженности отдельных отрядов и подразделений в целом. Они должны быть управляемы! Открывать стрельбу и прекращать ее по команде, а не «щас, я еще только парочку стрел в супостата засажу»! Они должны немедленно начинать стрельбу туда, куда им укажет командир. Они должны немедленно перенести стрельбу по получении нового приказа. Для этого с завтрашнего дня подготовить поле для тренировок у северной стены, места там должно хватить. Отдельные мишени на дальности пятьдесят-сто шагов для индивидуальной подготовки. Групповые мишени на дальности сто пятьдесят-четыреста шагов. Лучников разделить на отряды по восемь человек и назначить им сержантов. Старший офицер пускает стрелу первым по выбранной группе. Сразу после попадания по этой группе мишеней должен начать стрелять весь отряд. Сержанты наблюдают за своими подчиненными, но не упускают из виду командира. Как только он посылает стрелу в следующую группу мишеней, все должны перенести стрельбу на нее.
– Ага, так в бою за этим и уследишь, – подал голос кто-то.
– Так придумайте сигнал! Например, из рога. Как подудит, всем внимание, перенос стрельбы. За точностью работы своих подчиненных пусть сержанты смотрят, после боя или тренировки они сами все объяснят подчиненным. Командир же должен следить за всей картиной и смотреть, где помощь лучников требуется больше всего – наступление ли поддержать, или оборону укрепить. Понятно, что в ближнем бою от лучников мало толку, хотя их и вооружают, но их задача не в этом. Потому надо наладить их взаимодействие с пехотой и кавалерией. Но об этом позже. Пока хотя бы натренировать попадать в большие мишени и слушать команды – на это особый упор. А вообще, подробности мы завтра обсудим уже на полигоне. Да, лучших лучников не стоит разбивать по разным восьмеркам. Такое хорошо в мирное время, когда можно спокойно тренироваться, но во время войны лучше их свести воедино, чтобы под рукой было хотя бы одно серьезное подразделение, на которое можно целиком рассчитывать. В грядущих действиях именно лучникам отводится основная роль. Перевес нападающих слишком велик, чтобы вступать с ними в ближний бой в надежде на успех. Если у нас и есть шанс на победу, то только в том случае, если мы сумеем врага удивить. Удивить в нашем случае означает победить. Потому завтра усиленная тренировка всех частей с небольшими перерывами. Потом отдых до утра, а послезавтра скорее всего нам придется вступить в новый бой.
– Что?! Какой бой?
– Забыли, что отряд барона Розентерна был всего лишь авангардом? – как-то очень ласково поинтересовался Конрон. Так ласково, что желания переспрашивать или спорить ни у кого не возникло. – А если не забыли, тогда советую всем разойтись и завтра сделать все так, как приказал князь. Битва только началась.
Когда все, ошарашенные произошедшим (не так в их представлении должно проходить совещание после победы, совсем не так), разошлись и Володя с Конроном остались наедине, тир долго задумчиво изучал поникшего мальчика, сидевшего на стуле во главе стола.
– У тебя уже появилась какая-то идея? – наконец поинтересовался он.
Володя, не поднимая головы, отрицательно качнул ею.
– Хм… Знаешь, ты в который раз сумел меня удивить. Не считай меня таким уж простаком… Заметь, я даже не спрашиваю, откуда у тебя настолько точная карта нашего королевства. Возможно, ты даже шпион этой твоей Российской империи, и вы готовите вторжение, а твоя история – выдумка от начала до конца. Хотя будь ты шпионом, наверное, так не подставился бы. Да и историю придумал бы поправдоподобнее.
– Тогда почему же ты мне веришь? И даже прислушиваешься, когда я говорю что-то? – Володя по-прежнему даже не поднимал головы, в голосе была смертельная усталость.
– Почему? – Конрон сделал большой глоток прямо из кувшина. – Потому что у тебя есть идеи, а у меня их нет. Я не знаю, шпион ты или нет, но так получилось, что сейчас ты на нашей стороне против Родезии. У меня хватает ума сообразить, что я на должность командующего не гожусь, просто на тот момент других не нашлось… М-да, это красноречиво говорит о состоянии локхерской армии. Как видишь, я вполне самокритичен и не строю иллюзий. Но ты тоже не годишься… Удивлен?
– Нет. Нельзя командовать и что-то изменить, не имея авторитета у подчиненных.
– Верно. У тебя есть идеи, у меня необходимый авторитет. Я готов помочь тебе протолкнуть их. Готов закрыть глаза, даже если ты шпион, пока ты сражаешься на нашей стороне.
– Я не сражаюсь на вашей стороне. Черт побери! – Володя резко поднял голову и яростно уставился на рыцаря. – Это не моя война! Мне нет дела до ваших разборок с Родезией! С Эрихом! Если уж на то пошло, я даже восхищаюсь этим Эрихом! Суметь изменить армию, организовать пусть и примитивную, но разведывательную сеть, планирование операций на нескольких уровнях и на несколько ходов вперед! Вас спасло только чудо, Конрон! Можешь благодарить всех богов, что прошлая зима оказалась такой снежной и Эрих лишился почти всей кавалерии и не смог развить успех. Он предусмотрел почти все, кроме этого. Если я о чем и жалею, так только о том, что по воле случая оказался в Локхере, а не, допустим, в Родезии! Столько крови… Господи, я никогда не видел столько крови, как сегодня!!!
Конрон вдруг поднялся, подошел к Володе и сел рядом. Снова хлебнул вина и протянул кувшин мальчику.
– Хлебни, полегчает. – Володя послушно отпил и закашлялся. – Нет, князь, ты не шпион, хотя и странный какой-то. Говоришь, в военной школе учился? А как девчонка испугался крови. Будь же мужчиной!
– А пошел ты, – беззлобно ругнулся Володя, делая очередной глоток.
– Пойду. Спать пойду. Как только встречу свой отряд с пленными и захваченным обозом, так сразу и пойду. И тебе советую. Но знаешь, я все-таки рад, что ты оказался именно здесь, а не в Родезии. Я тоже восхищаюсь Эрихом и хотел бы, чтобы и у нас на троне оказался такой король, но я давал клятву и ее не нарушу. Ты ее не давал. Если захочешь уйти, я тебя держать не стану. Сейчас как раз самое время уехать, пока свободны дороги.
– Ты же знаешь, что Аливия еще не может ехать.
– Все-таки я тебя совсем не понимаю, – вздохнул Конрон. – Ложись-ка спать.
Дав этот мудрый совет, Конрон развернулся и неторопливо покинул комнату, насвистывая под нос какую-то веселую песенку. Володя проводил его удивленным взглядом, а когда за ним закрылась дверь, отвернулся. Конрона он не понимал в той же степени, в какой и тот не понимал его. Встреча людей совершенно разных эпох, похоже, стала шоком для обоих.
Покинув здание магистрата, Володя недолго размышлял над тем, куда ехать, но долг победил, и он направился домой. Дождался, когда охрана с комфортом расположится на первом этаже, поднялся к себе и сразу обнаружил сваленные в углу вещи Раймонда. Поморщившись, он опустился перед ними на колени и принялся старательно сортировать: бумаги в одну сторону, книги в другую. Ради интереса Володя раскрыл одну – рукописная, не печатная, а значит, дорогая. Книг же всего три, одна из которых жизнеописание Возвышенных богов. Интересно, Раймонд действительно интересовался или книга нужна для шифрования? Впрочем, какого шифрования? При всем желании едва ли в этом мире можно найти две совершенно одинаковые книги. Так что вряд ли в шифре используется принцип «на двадцатой странице конкретной книги подставлять слова по написанным цифрам».
Володя достал стопку писем, которые Джером все-таки сложил отдельно. Полнейшая белиберда, а значит, шифр. Володя, для проверки, разобрал несколько слов по буквам, пытаясь их произнести. Конечно, он не большой знаток языка, тем не менее ясно, что слов таких в нем точно нет, тут язык сломаешь, пока произнесешь.
В дверь постучали.
– Войдите. – Володя разложил перед собой на полу несколько писем и теперь изучал их.
В комнату быстрым шагом вошла графиня Лорниэль, едва не наступила на разложенные письма и замерла.
– Князь, я думала, вы прежде зайдете ко мне…
– Зачем? – поинтересовался Володя, даже не подняв голову от писем.
– Зачем? – Графиня явно растерялась. – Хотя бы из вежливости…
– Гм… Я у себя дома.
– И вас не интересует, передала ли я послание Раймонда или нет?
– Нет. Я знаю, что вы его передали. За вами следили.
– Следили…
