скачать книгу бесплатно
Под знаменем Быка
Рафаэль Сабатини
Чезаре Борджа
Еще один роман, посвященный любимому персонажу Сабатини – «черному гению» итальянского Ренессанса Чезаре Борджа. Каким он был, этот великий и неоднозначный человек? Почему официальная история ославила его тираном и преступником, а современники столь восхищались им, что сам Никколо Макиавелли избрал его моделью идеального правителя в своей книге «Государь»? Противоречивый и многогранный образ Чезаре Борджа буквально оживает на страницах романа «Под знаменем Быка».
Рафаэль Сабатини
Под знаменем Быка
Урбинец
Глава 1
В своих рассуждениях в главе, касающейся выбора государем министров, об этом я еще скажу ниже, мессер Никколо Макиавелли делит человечество на три интеллектуальные категории. К первой принадлежат те, кто в силу врожденных способностей сами схватывают суть. Ко второй – кому достает ума уяснить то, что понимают другие. И к третьей – не понимающие ни сути, ни разъяснений более сведущих индивидуумов. Первая категория встречается редко, люди это изобретательные, идеи бьют из них фонтаном. Представители второй не лишены достоинств, трудолюбивы, исполнительны, но ждать чего-то нового от них не приходится. В-третьих, не найти ни ума, ни трудолюбия, они – паразиты, кормящиеся, и зачастую не без успеха, на первых двух а потому совершенно бесполезны.
Есть, однако, и четвертая разновидность человеческих существ, которых, похоже, проглядел высокоученый флорентиец, люди, сочетающие в себе особенности трех первых категорий. К последним я бы отнес знаменитого Корвинуса Трисмегистуса, являвшего собой удивительный сплав изобретательности и глупости, двуличия и наивности, лживости и доверчивости, находчивости и растерянности.
Начну с того, что мессер Корвинус Трисмегистус овладел, как указывала его фамилия, всеми секретами природы, медицины и магии. И слава о нем летела по Италии, как пена на гребне волны.
Он знал, к примеру, что мазь из скорпионов, пойманных греющимися на солнце в тот период, когда наше светило находится в созвездии Скорпиона, это самое важное условие, излечивала чуму. Он знал, что делать, если увеличилась селезенка: взять селезенку козла и приложить к больному месту на двадцать четыре часа, после чего селезенка больного уменьшится до нормальных размеров, и самочувствие его улучшится. Он знал, что зола от сожженной волчьей шкуры – лучшее средство от облысения, а быстрее всего останавливает льющуюся из носа кровь кора оливкового дерева, причем для пациента юных лет надо драть ее с молодого дерева, а для старика – со старого. Он знал, что змеи, сваренные в вине, а затем съеденные, излечивают проказу, благодаря способности змей менять кожу.
Он прекрасно разбирался в ядах и волшебных снадобьях и не делал секрета, такая уж открытая была его натура, из того, что в его власти вызывать духов и, при необходимости, воскрешать из мертвых. Он открыл эликсир бессмертия, который сохранял ему молодость и здоровье при его весьма почтенном, без малого две тысячи лет, возрасте. Открыл он и другой эликсир, который назвал Аква Челесте, позволяющий старику помолодеть на пятьдесят лет, вернуть утерянную юность.
Все это и многое другое знал Корвинус Маг (Магистр) вкупе, хотя некоторые завистники и старались показать, что уровень его знаний определяется степенью доверчивости современников, готовностью оставаться в дураках. Те же люди, хотя горячие приверженцы Корвинуса не верили ни единому их слову и полагали, что причина подобных выпадов – злоба и ненависть к великому человеку, утверждали, что истинные его имя и фамилия – Пьетро Корво, и последнюю он получил по матери, которая держала винный погребок в Форли и не могла с достаточной точностью определить, кто же был его отец. Добавляя, что двухтысячелетний возраст не более чем выдумка, ибо живы еще многие из тех, кто видел его маленьким оборвышем, роющимся в помойках родного города.
Но, как бы то ни было, никто не отрицал, что он достиг высокого положения и теперь безбедно жил в Урбино, итальянских Афинах, колыбели искусства и науки. А богатство Корвинуса, полагалось многими, было веским доводом в пользу истинности его утверждений. Потому и шли к нему за советом, лекарством, наговором.
Дом его стоял на узкой улице за часовней святого Джованни. Дома на противоположных сторонах как бы тянулись друг к другу, коньки их крыш чуть ли не смыкались, оставляя между собой лишь узкую полоску неба.
Эта часть города как нельзя лучше подходила для занятий магией. Ибо другие, более широкие, центральные улицы Урбино дрожали в те дни под грохотом сапог армии Чезаре Борджа, герцога Валентино и Романьи, нового правителя Урбино, выгнавшего вон герцога Гвидобальдо, покровителя ученых, художников, музыкантов. На эти же узкие, плохо вымощенные улочки новые хозяева не заглядывали, а потому там по-прежнему царили привычные мир и покой. И никто не мешал Корвинусу Трисмегистусу смешивать таинственные порошки и возгонять чудесные эликсиры.
Сюда же за его помощью и советом стекались люди со всех концов Италии. Вот и в первом часу светлой июньской ночи, спустя полмесяца после взятия Урбино армией Чезаре Борджа, к нему пришла, сопровождаемая двумя слугами, мадонна Бьянка де Фораванти, дочь знаменитого правителя Сан-Лео, единственного замка на территории герцогства Урбино, не сдавшегося (местоположение замка заведомо обрекало штурм на провал) Борджа.
Небеса одарили мадонну Бьянку богатством, юностью, благородным именем, а о ее образованности и красоте сложили немало песен. Недоставало лишь малости, но столь существенной, что все остальное казалось никчемным. Эта малость и привела ее ночью скромной просительницей в дом мессера Корвинуса. Чтобы не привлекать внимания, она пришла пешком, в маске, всего с двумя слугами. Едва они ступили на узкую улочку, мадонна Бьянка приказала загасить факел, которым один из слуг освещал путь. Так что к двери мага, то и дело спотыкаясь о булыжники, они подошли в полной темноте.
– Постучи, Таддео, – приказала она слуге, что нес потушенный факел.
При этих словах произошло первое из чудес, еще более убедившее мадонну Бьянку, что могущество мессера Корвинуса недоступно простому смертному.
Не успел слуга шагнуть к двери, как та неожиданно открылась, и на пороге возник высокий, облаченный в белое нубиец с фонарем в руке. Он поднял фонарь, осветив Бьянку и двух ее спутников. В этом, конечно, не было никакого чуда. Поразило Бьянку другое. На крыльце, словно материализовавшись из тьмы, появилась фигура в черном, до пят, плаще, с лицом, скрытым черной же маской. Человек этот поклонился мадонне и знаком предложил войти в дом.
Она в страхе отпрянула: придя за чудом, она, естественно, ожидала чудес, а потому ей и в голову не пришло предположить, что не она одна может жаждать помощи Корвинуса, что кто-то мог прийти раньше ее, и именно на его стук открылась дверь. И теперь этот господин пропускал ее вперед из уважения к ее полу и, судя по тому, что пришла она со слугами, знатности.
Бьянка истово перекрестилась, отметив при этом, что черный секретарь мага, так назвала она его для себя, не исчез, то есть не являлся исчадием ада, собралась с духом и переступила через порог, пусть и с дрожью в коленях.
Так называемый секретарь последовал за ней, а последними вошли в дверь слуги, от страха держась поближе друг к другу, хотя мадонна остановила свой выбор на них лишь потому, что они слыли смельчаками. Полумрак, господин в черном, улыбающийся во все тридцать два зуба, с огромными белками нубиец повергли их в ужас.
Нубиец закрыл дверь, с лязгом задвинул засов. Затем повернулся к гостям и спросил, по какому делу те пожаловали. Ответила ему дама.
– Я – Бьянка де Фораванти, и я ищу высокоученого мессера Корвинуса Трисмегистуса.
Нубиец поклонился, предложил ей следовать за собой и повел ее по длинному коридору, вымощенному каменными плитами. Качающийся фонарь отбрасывал желтые пятна света на темные стены. Они подошли к толстой дубовой двери и, миновав ее, оказались в просторной приемной. Пол устилал высохший камыш, у стены стояла деревянная скамья, рядом с ней – массивный, о четырех ножках стол, на нем – масляная лампа, дававшая больше копоти, чем света.
Нубиец махнул рукой в сторону скамьи.
– Ваш слуги могут подождать здесь.
Мадонна Бьянка кивнула, отдала короткий приказ. Слуги повиновались с видимой неохотой. Затем нубиец распахнул другую дверь, в дальнем конце приемной. В звяканье металлических колец отодвинул тяжелый занавес, за которым открылась черная дыра.
– Великий Корвинус Трисмегистус просит вас войти, – возвестил нубиец.
При всем своем самообладании мадонна Бьянка подалась назад. Но взгляд ее не отрывался от дверного проема, и, по мере того как глаза привыкали к темноте, она смогла различить, что за дверью еще одна комната. Бьянка собрала волю в кулак, напомнила себе, что заставило ее прибегнуть к помощи мага, и решительно направилась в соседнюю комнату.
За ней по пятам, молча, двинулся и господин в маске. Бьянка восприняла это как должное, полагая, что этот мужчина – один из приближенных Корвинуса. Нубиец, со своей стороны, принял его, учитывая маску и дорогой плащ, за кавалера дамы и не счел нужным выяснить, кто он такой.
Вместе они прошли в тускло освещенную комнату. Тут же задернулся занавес, захлопнулась дверь.
Мадонна огляделась. Дыхание ее участилось, сердце гулкими ударами сотрясало грудь. Полоска света вдоль стен у самого потолка, невесть каким образом оказавшаяся там, открыла ей три или четыре кресла с резными ножками, стол у стены напротив, уставленный загадочными сосудами из стекла и металла. Последние слабо поблескивали отраженным светом. Ни одного окна. Черные портьеры от потолка до пола. Холодно и тихо, как в могиле. И никаких следов мага.
Жутковатость комнаты лишь усилила ее благоговейный трепет, свойственный Бьянке здравый смысл отступил, давая место разыгравшемуся воображению. Она села, ожидая появления великого Корвинуса. И тут случилось второе чудо. Бросив короткий взгляд на черного секретаря, материализовавшегося перед входной дверью, чтобы сопроводить ее в дом, она обнаружила, к бесконечному своему изумлению, что тот исчез. Так же загадочно, как и появился перед ее глазами, теперь он растаял в окружающем сумраке.
Не успела Бьянка перевести дыхание, как в центре комнаты возникла огненная колонна, на мгновение ослепив ее. Она испуганно вскрикнула. А колонна исчезла, оставив после себя слабый запах серы. И тут же она услышала голос, ровный и спокойный.
– Не бойтесь, Бьянка де Фораванти. Я здесь. Зачем вы пришли ко мне?
Бедняжка глянула в направлении голоса, дабы лицезреть третье за вечер чудо.
У нее на глазах из непроницаемой тьмы, поначалу ей показалось, что комната обрывается там стеной, возник расплывчатый контур еще одного помещения, приличных размеров ниши, в которой и ожидал ее великий маг. Ей и в голову не пришло, что постепенная, растянутая во времени материализация мага – не более чем следствие медленной адаптации ее зрения к темноте после яркой вспышки. Наконец, все предметы обрели реальные очертания.
Бьянка увидела небольшой стол, скорее конторку, на которой лежал огромных размеров фолиант с пожелтевшими от времени страницами, серебряные застежки книги блестели в свете трехрожковой бронзовой лампы, пришедшей, судя по внешнему виду, из глубокой древности и сработанной, возможно, еще античными греками. В шаге от лампы с пола мрачно улыбался человеческий череп. Справа от стола на треножнике стояла жаровня, полная рубиновых углей. А за столом, в кресле с высокой спинкой, сидел мужчина в алой мантии и шляпе, формой напоминающей перевернутую кастрюлю. С худым, костистым лицом, выпирающими носом и скулами, высоким узким лбом, рыжей бородой. А глаза, устремленные на гостью, без сомнения, читали все ее мысли.
За его спиной виднелись плавильный тигель и перегонный куб, а над ними высились полки, заставленные сосудами, ларцами, ретортами. Но не обстановка, а сидевший за столом человек полностью завладел ее вниманием. Ибо случившееся в последние минуты потрясло ее до глубины души.
– Говорите, мадонна, – все тот же ровный голос. – Я весь к вашим услугам.
Наверное, девушка пришла бы в себя куда быстрее, если б Корвинус объяснил ей физические основы столь необычного появления перед ее глазами. Но маги обычно не Делились своими маленькими тайнами, а потому голос Бьянки, когда она раскрыла-таки рот, дрожал от благоговейного трепета.
– Мне нужна ваша помощь. Отчаянно нужна.
– Она ваша. Все достижения науки у ваших ног.
– Вы… вы много знаете? – вопрос скорее напоминал утверждение.
– Безбрежный океан, – скромно констатировал маг, – не сравнится по глубине и широте с моими познаниями. Что вам угодно?
– Владеете ли вы секретами приготовления эликсиров, которые воздействуют не только на тело, но, при необходимости, и на саму душу?
– Мадонна, я могу остановить старение и вернуть душу, а значит, и жизнь умершему. А так как по закону природы большее всегда должно включать в себя меньшее, надеюсь, я полностью ответил на ваш вопрос.
– Но можете ли вы… – Бьянка замялась. А затем, отбросив последние страхи, встала и подошла к магу. – Можете ли вы повелевать любовью? – она шумно глотнула. – Можете ли вы разжечь лед, вселить страсть туда, где обитает безразличие? Можете… это вам по силам?
Маг выдержал паузу, не сводя с нее глаз.
– Это нужно вам? – в голосе слышались нотки удивления. – Или кому-то еще?
– Мне, – выдохнула Бьянка. – Только мне.
Корвинус откинулся на спинку кресла, любуясь ее красотой, изогнутыми бровями, черными, забранными золотой сеточкой волосами, очаровательными глазами, чувственным ртом, статной фигурой.
– Магия, которой я владею, в полном вашем распоряжении, – медленно проговорил он, – но она не чета той магии, которой одарила вас природа. Неужели он может устоять перед чарами ваших губ и глаз? Кто тот мужчина, из-за которого вам пришлось обратиться ко мне за помощью?
– Увы! Об этом он и не думает. Его помыслы ограничены войной и оружием. И честолюбие – его единственная возлюбленная.
– Его имя? – спросил маг. – Имя и чин?
Бьянка потупила взор. Щечки зарделись румянцем. Она мялась, охваченная паникой. Но не решилась не ответить из опасения, что в случае отказа Корвинус не захочет помогать ей.
– Звать его Лоренцо Кастрокаро, – едва слышно прошептала она. – Он – дворянин из Урбино, кондотьер на службе герцога Валентино.
– Кондотьер, не видящий такой красоты, нечувствительный к такой женственности, мадонна? – воскликнул Корвинус. – Подобная аномалия, этакая Lusus naturae, потребует сильнодействующего средства.
– И обстоятельства складываются против меня, – пояснила Бьянка, словно пытаясь оправдаться. – Мой отец – правитель Сан-Лео, преданный сторонник герцога Гвидобальдо, а потому стоит ли удивляться, что он не пускает на порог тех, кто служит его врагу. И я боюсь, что отец примет все меры, чтобы помешать нашей любви.
Корвинус задумался, затем тяжело вздохнул.
– Вижу, что предстоит нам тернистый путь.
– Но вы поможете мне пройти его?
Их взгляды встретились.
– Стоить это будет недешево.
– Что мне деньги? Неужели я постою за ценой в таком деле?
Маг нахмурился, с достоинством расправил плечи.
– Поймите меня правильно. Здесь не лавка, где продаются и покупаются какие-то товары. Мои знания, моя магия на службе у всего человечества. Этим я не торгую. Я раздаю бесплатно всем, кто нуждается в моей помощи. Я раздаю много, очень много, но нельзя требовать от меня невозможного. Вещества, которые я собираю со всех концов земли, стоят дорого. И заплатить за них придется вам, потому что это снадобье пойдет для ваших нужд.
– Так у вас есть это снадобье? – воскликнула Бьянка, окрыленная надеждой.
Маг утвердительно кивнул.
– Любовный напиток, или приворотное зелье, не такая уж редкость. Его может сварить любая деревенская колдунья, благо хватает дураков, которые готовы поверить в могущество безграмотных старух, – голос его переполняло презрение. – Но в вашем случае, когда препятствия кажутся неодолимыми, требуется снадобье невиданной силы. Оно у меня есть, хотя и в малом количестве, ибо достать его очень и очень сложно. Главная его составляющая – вытяжка из мозга редкой африканской птицы – avis rarissima.
Дрожащими от нетерпения пальцами Бьянка отцепила от пояса тяжелый кошелек и бросила его на стол. Звякнули золотые монеты.
– Тут пятьдесят дукатов! Этого хватит?
– Возможно, – на золото он даже не посмотрел. – Если нет, я сам восполню недостачу, – и пренебрежительно, всем своим видом показывая, что деньги для него – ничто, маг отодвинул кошелек на край стола.
Бьянка выразила готовность заплатить больше, но Корвинус гордо отмел ее предложение. Поднялся, продемонстрировав широкий черный пояс, стягивающий алую мантию по талии, украшенный всеми знаками Зодиака, шагнул к полкам, взял с одной из них бронзовый ларец. Вернувшись, поставил ларец на стол, открыл, достал из него крохотный флакон – маленькую пробирку из прозрачного стекла, заткнутую пробкой и опечатанную.
В пробирке переливалась золотом тягучая жидкость, не более двенадцати капель. Маг поднял пробирку, жидкость блеснула в свете лампы.
– Это мой elixirium aureum, золотой эликсир, редкое и очень действенное снадобье, потребное для ваших целей, – и протянул Бьянке пробирку.
Та с радостным криком вытянула руки, дабы схватить пробирку. Но не успели ее пальцы коснуться драгоценного сосуда, как маг отдернул руку с пробиркой, а второй рукой указал на стул.
– Сначала послушайте меня. К этому золотому эликсиру вы должны добавить две капли своей крови, не больше и не меньше. Затем устройте так, чтобы мессер Лоренцо выпил эту смесь в вине. Сделать это надо, когда луна прибывает в размерах. Ибо с ее увеличением будет расти и страсть вашего кавалера. И прежде чем луна начнет убывать, этот Лоренцо Кастрокаро придет к вам, даже если ему придется сокрушить весь мир, и скажет, что он – ваш раб по гроб жизни. Сейчас самое время дать ему эликсир. Идите и будьте счастливы.
Бьянка взяла пробирку, рассыпавшись в благодарностях. Но скоро замолчала под укоризненным взглядом Корвинуса. А тот стукнул молоточком по маленькому гонгу.
Послышался звук открывающейся двери, звякнули кольца отдергиваемого занавеса, на пороге возник одетый в белое нубиец, готовый проводить ее к выходу.
Мадонна Бьянка поклонилась великому магу и удалилась, потрясенная обширностью его знаний и удивительной для столь ученого человека скромностью. Она уже шла в приемную, а нубиец все еще стоял у двери, ожидая, когда за Бьянкой последует пришедший вместе с ней мужчина. Но Корвинус, не зная, чем вызвана задержка нубийца, знаком руки отпустил его. Занавес задернулся, дверь закрылась.
Оставшись один, маг сбросил алую мантию и, забыв о безразличии к деньгам, присущем бессмертным, жадно схватил оставленный мадонной Бьянкой кошелек. Развязав шнур, высыпал золотые на раскрытую книгу. Любовно погладил монеты, усмехаясь в рыжую бороду, довольно хохотнул. И тут же, совершенно неожиданно для себя, услышал чей-то смех, презрительный, начисто лишенный веселья.
Корвинус резко поднял голову, инстинктивно прикрыв руками монеты, его глаза в страхе расширились. И у него была причина для испуга: перед ним, в нескольких метрах от стола, стоял мужчина, закутанный в черное: черный плащ, черная шляпа, черная маска, а два блестящих глаза сквозь отверстия в маске сверлили его взглядом.
Дрожа всем телом, побледнев лицом, с округлившимися глазами и отпавшей челюстью, охваченный невероятным ужасом, куда большим, чем тот, что он мог внушить своим клиентам, маг смотрел на возникшего перед ним фантома, уже убедив себя, и на то, признаем, были причины, что сам Сатана явился по его душу.
Пауза затягивалась. Корвинус пытался заговорить, но язык и губы, парализованные страхом, отказывались подчиниться.
Черная фигура неслышным шагом двинулась к столу. Колени мага подогнулись: он рухнул в кресло, ожидая смерти от руки адского создания. По крайней мере, он знал, что заслужил ее за свои грехи.
Призрак же остановился на расстоянии вытянутой руки от Корвинуса и заговорил, пусть и насмешливым, но, безусловно, человеческим голосом.
– Приветствую тебя, о Трисмегистус!
Какие-то мгновения понадобились Корвинусу, чтобы осознать, что перед ним человек. Еще секунды ушли на то, чтобы совладать с разбушевавшимися нервами. И наконец к магу вернулся дар речи.
– Кто вы? – фальцетом выкрикнул он.
Плащ распахнулся, открыв бархатный, расшитый золотом камзол. За поясом торчала украшенная большими рубинами рукоять тяжелого, длинного кинжала. Бриллианты, словно большие капельки воды, сверкали на черных перчатках. Правая рука поднялась, чтобы снять маску, и глазам мага предстало молодое, благородное, с орлиным носом лицо Чезаре Борджа, герцога Валентино и Романьи.
Корвинус узнал его сразу, а узнав, пожалел о том, что его гость – герцог, а не дьявол, как он поначалу подумал.
– Ваша светлость! – воскликнул он, а затем с губ его сорвался вопрос, довольно странный для того, кто похвалялся знанием всех секретов. – Как вы попали сюда?
– Я тоже кое-что смыслю в магии, – насмешливо улыбаясь, ответил герцог, тряхнув темно-русыми кудрями.
Он не счел необходимым объяснять, что вся его магия заключалась в следующем: войти вместе с мадонной Бьянкой де Фораванти, а затем бесшумно нырнуть за черные портьеры, развешенные вдоль стен.
Но маг уже смекнул, что к чему. Кому легче распознать обман, как не самому обманщику? Уж кто-кто, а Корвинус звал истинную цену своей магии, а потому более не сомневался в том, что герцог проник в его кабинет вполне естественным путем, через дверь, а не сквозь стену. А как именно, предстояло узнать у нубийца, который во всех случаях заслуживал хорошей порки. Пока же требовалось понять, за чем, собственно, пожаловал герцог, и душа мага вновь наполнилась тревогой.
А потому, скрывая беспокойство, он широко улыбнулся герцогу и быстренько смахнул дукаты обратно в кошелек, оставив без внимания две-три монетки, укатившиеся под стол. Затем отложил кошелек в сторону, откинулся на спинку кресла, тогда как герцог все еще стоял перед столом, и провел рукой по длинной бороде.
