Двое

Двое.

Из минивэна вышли двое, пара предпенсионного возраста, оба высокие, полноватые, в одинаковых серых шерстяных свитерах с крупным ирландским узором. Они двигались на удивление синхронно, сначала вместе покопошились в багажнике, в салоне, потом вместе открыли капот и вместе же начали крутить что-то там внутри, не проронив ни слова, ни сделав хоть едва уловимого жеста, который мог бы намекнуть на способ их общения, однако в полной кооперации.

–Наши новые соседи, – сказала Анжела неопределённым тоном. – Похоже, всю жизнь в браке друг с другом.

Анжела всегда говорит неопределённым тоном, когда ей что-либо или кто-либо не нравится. Вот и сейчас. А с чего?

–Люди как люди. Мы с тобой тоже тысячу лет в браке, и что.

–Но мы же не носим одинаковые свитера.

–Это потому, что из нас двоих никто не умеет вязать. Если бы ты умела…

–Я умею вязать носки.

Я вспомнил, что несколько лет назад она подарила мне пару шерстяных полосатых носков разного размера.

Пара одновременно вынырнула из-под капота, вытерла руки одной тряпкой, закрыла минивэн и ушла в дом. В одно мгновение дом напротив преобразился. Окна распахнулись, занавески выпорхнули на волю, послышался тихий звук приятной старомодной музыки и главное – дом заблагоухал чудесным ароматом.

–Мясо маринуют, – неопределённо сказала Анжела.

Я принюхался. Соевый соус? Чеснок? Да, точно чеснок. И ещё запах дыма от настоящих дров. И ещё что-то. Анис? Гвоздика? Я сходил на кухню и понюхал все стоявшие там баночки со специями. Ничего похожего не нашёл. Я решил спросить у Анжелы, что она думает об этом запахе, но она была слишком занята и даже после того, как я дважды повторил свой вопрос, не ответила ничего более-менее внятного.

Всё утро мы провели у окна, глазея на дом соседей и ожидая, что они покажутся опять. Мне не терпелось разглядеть их получше, вблизи. А ещё больше мне хотелось посмотреть, что они такое вкусное готовят. Я и сам готовлю хорошо, особенно соусы к мясу, так вот поэтому аромат из их окна мне не давал покоя. Что до Анжелы, то она не такой гурман, как я, и к запаху специй отнеслась совершенно спокойно, но что-то другое грызло её изнутри. Похоже было, что её соседи заинтересовали даже больше, чем меня.

Мы кое-как позавтракали остатками ужина. Готовить было некогда. Варёные сосиски и переваренные яйца – довольно тяжёлое блюдо, особенно, если есть его стоя, можно сказать, на ходу.

Анжела была сама не своя. Она всё время пристально рассматривала в бинокль минивэн новых соседей. И шептала себе что-то под нос. Про какую-то Мону, про троечников, неучей и ещё что-то, я уже не разобрал.

–Правило первое – ни в чём не отличаться от местных – не соблюдено.

Это было то, что я различил. Она прошептала это особенно громко. И тут же оглянулась на меня и каким-то обиженным голосом сказала:

–Знаешь, Патрик, их машина так и сияет чистотой. Это перебор. Как они умудряются? После дождей-то. Какая сила воли. Тебе это не кажется странным?

Я помотал головой.

–Возможно, заехали на мойку по дороге.

–Сомневаюсь. В такую рань.

Тон Анжелы стал подозрительно обычным. Ровным. А это нехороший признак.

–Да ничего особенного, обычное дело. Я однажды тоже заехал на мойку в семь утра. Эээ… по-моему, это было в день нашей помолвки.

Анжела опять воткнулась в бинокль.

–Патрик, ведь твоя мама – чистюля.

Странно, что Анжела вспомнила про мою мать. У них не особо хорошие отношения. Вернее, моя мать не очень приветствует Анжелу у себя в гостях. И к нам заезжает редко.

–Но ведь Патрик, даже у твоей мамы машина не бывает настолько чистой.  Даже на покрышках ни песчинки. А ведь шли дожди.

–Ну и что? Надо узнать у них адрес этой мойки.

–Знаешь, Патрик, эта их чистая машина меня смущает. Не думаю, что из этого выйдет толк.

–Из чего?

–Не уверена, поймёшь ли ты. Не думаю, что это правильно. Ну, то, как они… В общем, женщины делятся на два типа: тех, кого расстраивает уборка и тех, кого уборка успокаивает. Это как в случае с твоей мамой. Но только гораздо хуже. На мой взгляд. Возьми наших новых соседей. Подумай сам, если я приду в гости к ним, и они вдруг затеют уборку, то у меня сразу жутко разболится голова. Если же они захотят навестить меня и увидят случайную пыль на моих статуэтках, а ты знаешь, что пыль со статуэток очень сложно убрать полностью, так вот, если она вдруг увидит пыль, то… то… не знаю что произойдёт, но вряд ли она останется спокойной. А это очень повредит женской дружбе. Поэтому я не считаю, что нам обязательно нужно общаться с ними. Я лично не нуждаюсь ни в каких новых знакомых.

–И если ты уберёшь статуэтки на время? – Спросил я, пропустив мимо ушей несколько последних фраз.

Анжела смерила меня презрительным взглядом и сжала губы. Вокруг её глаз на коже виднелись глубокие отпечатки от бинокля.

А я пошёл делать чай. Мне-то самому не терпелось познакомиться с этой парой. Очень они мне понравились. Но кое-то меня тревожило. Анжела говорила о соседке как о знакомой, а ведь мы ещё даже не встречались ни разу. Откуда же она знает её привычки? У моей жены есть секреты от меня? И почему она вспомнила о моей маме?

Я заварил чай, разлил по чашкам и принёс в гостиную.

–Думаю, нам надо к ним зайти. Придумаем какой-нибудь предлог и зайдём. Очень мне хочется разглядеть их поближе.

Анжела, не отрываясь от бинокля, взяла чашку и отпила глоток, потом отставила чашку на стол и поморщилась.

–Холодный.

Иногда с ней так трудно!

–Знаешь, Патрик, нельзя быть таким бесхитростным. Ну какой может быть у нас предлог в восемь утра в воскресенье!

–Ну… не знаю… собака убежала?

Анжела нервно поводила нижней челюстью.

–У нас нет собаки.

–Правда. Но они-то не знают!

–Патрик, но если мы с ними познакомимся поближе, если это произойдёт, конечно, чего бы мне на самом деле не очень хотелось, они узнают, что у нас нет и никогда не было собаки.

–Тогда зайдём и скажем, что у нас соль закончилась. Я в фильме такое видел. Работало.

–По-моему, ты смотришь слишком много не тех фильмов.

Но мы обулись и пошли. Позвонили в дверь. Подождали. Анжела выглядела весьма раздражённой и всё время на минивэн смотрела.

–Зачем им всего на двоих такая машина нужна? Трупы, что ли, перевозить?

Это она шёпотом мне на ухо сказала. Но мне показалось, всё равно слишком громко прозвучало. А сам я тоже подумал, странно, паре предпенсионного возраста нужно маленькое удобное купе. Управлять легко, парковать просто. Бензина мало расходует. И тоже я вдруг расхотел знакомиться. И даже решил сказать Анжеле, что мы уходим, но соседи как раз открыли дверь. Оба сразу. Увидели нас, улыбнулись и ждут.

–Аа ээээ… здравствуйте, мы соседи ваши, вот из этого дома. У нас соль закончилась, знаете, случается иногда такое.

Они меня выслушали и смотрят, улыбаются. Молчат. Оба в одинаковых свитерах, а на свитерах одинаковые кухонные передники надеты. И запах из кухни идёт, сильный до головокружения. Тогда Анжела вступила.

–Соли нет, а у меня суп на плите. Вы не поможете? Нам немного-то и надо. Ложку-две. А я потом верну. Честно.

Одинаковая пара переглянулась и закрыла дверь. Мы с Анжелой тоже переглянулись и решили, что всё, наш визит накрылся тазом. Но соседи вдруг опять открыли дверь и протянули нам две ложки и пачку соли. Мы как-то растерялись, Анжела зачем-то ложки взяла. А я – соль. Тогда пара в свитерах кивнула нам и скрылась, захлопнув дверь.

Мы ещё немного постояли перед их дверью, я в растерянности, а Анжела по виду совсем разозлилась и так злой и стояла, а потом за дверью раздался грохот, и мы сразу же побежали к себе, оба запыхавшиеся и взлохмаченные. Анжела залпом холодный чай выпила, а я полстакана виски. Она заметила и побледнела.

–Патрик, ведь восемь утра, а ты уже набраться решил!

А как иначе, думаю, после того, что мы увидели. И потом, не восемь, а уже часов одиннадцать было. Так что почти и не утро.

Мы с Анжелой когда собрались с мыслями, присели на диван, чтобы впечатлениями обменяться. И Анжела при этом так странно и подозрительно на меня посмотрела, как никогда. И перед тем, как начать, запнулась, помедлила, а потом махнула рукой и сказала, что всё равно я уже всё сам видел и обо всём догадался, так что уж теперь скрывать. Хотя я вообще не понял, о чём она говорила.

–Свитера не шерстяные, нитки блестят. Синтетика. Но это, в общем-то, вписывается.

Анжела была явно разочарована.

–А вот глаза у них разного цвета. Заметил?

–Ага. У него карие, а у неё синие. Такие… неестественно синие. Наверное, линзы носит.

–Только наоборот. У него синие. А у неё родинка под губой. Не очень удачное расположение. А ты заметил, что она выше его?

–А он толще.

Анжела на минуту задумалась.

–Патрик, а ты не придумываешь?

Анжела всегда такая. Иногда даже злюсь на неё. Конечно я не придумывал. Когда дверь открылась, я во все глаза смотрел, запоминал. Она выше его на десять сантиметров, а он ниже. Округлее. Живот выпирает. А она слишком крупная. С бюстом. Не в моём вкусе, конечно. Вот Анжела другое дело. Худая, мускулистая. Средняя. Волосы как огонь. Кстати, а у той женщины какого цвета волосы?

Анжела опять задумалась.

–Всё помню, кроме волос. А у него?

Я тоже не помнил.

–Но ведь должны были быть волосы? Или они в шапках были?

Нет, определённо, они были без шапок. Это точно. Шапки бы я запомнил.

–Но самое главное-то ты заметил?

Глаза Анжелы светились торжеством.

–Ложки?

Она отмахнулась.

–Да какие ложки… Лица, Патрик, ты ведь видел их лица! Они же были жёлтые! А когда открыли дверь во второй раз, уже были нормальные, розовые!

Повезло мне с ней, вон сколько всего заметила. Не то, что я. Я про жёлтое и понятия не имел.

–Ты хочешь сказать, что лица у них были жёлтые? А потом стали нормальные, как у нас?

–Конечно! Как будто они с цветом промашку сделали, а потом посмотрели на нас и исправили. Перекрасились. Знаешь, что я думаю?

И я напрягся немного при этих её словах. Потому что когда Анжела так говорит, это значит, что она что-то затеяла. А это не всегда хорошо.

–Я думаю, они не местные!

–Конечно не местные, они ведь только что переехали, – говорю.

А Анжела смотрит на меня таким особенным взглядом, будто мою реакцию изучает и повторяет:

–Не местные, Патрик, означает совсем не местные.

Говорит это Анжела и щурится. Никогда раньше не видел, чтобы она щурилась. Она же всегда лоб берегла, а тут вот оно что.

–Совсем-пресовсем не местные, Патрик, -шепчет Анжела и и перестаёт щуриться, а наоборот, брови подняла и на небо ими намекает. И глаза делает.

Вот так меня оторопь взяла. Я как бы застыл. И смотрю на Анжелу и молчу, а она улыбается во весь рот и волосы лохматит. Тут я ещё полстакана выпил. Храбрости набрался и говорю.

–Анжела, ты их, может быть, раньше видела? Я, возможно, ошибаюсь, но мне показалось, что ты хорошо знакома с этой жёлтой соседкой, когда об уборке рассуждала. А теперь говоришь, что она не местная.

–Не она, а они. Оба.

–Хорошо. Но всё же, про Мону и троечников это что, я ослышался, может быть?

Анжела так странно посмотрела на меня. Она когда так  смотрит, это означает, что у неё на уме что-то. И обычно у нас разногласия по такому случаю случаются. Я бы не хотел сегодня, после целого стакана виски, спорить с ней.

–Думаешь, я что-то скрываю от тебя? Сто лет живём вместе, а я скрываю? Так вот что ты обо мне думаешь.

В этот момент в дверь позвонили. Так получилось, что мы с Анжелой вместе двинулись дверь открывать. А там они, соседи. Свитера сняли, оказались в одинаковых синих футболках с принтами. У него с рыбкой какой-то, у неё – с птичкой. Стоят и улыбаются. У него глаза уже не синие, а серые, обычные глаза. А у неё родинка над губой, а не на подбородке. И теперь она ниже его, а он выше.

–Здравствуйте. У нас соль закончилась. И ложка-две тоже. Не поможете?

И руки протянули.

Анжела так рот и разинула, и глаза вытаращила на них. Дверь закрыла и меня схватила за руки.

–Ты видел?

–Видел, конечно. Родинка на месте. И волосы есть. Чёрные.

–Да нет, ты видел, что у них ногтей нет на пальцах!

Я дверь приоткрыл и посмотрел. Правда! Нет ногтей! И руки как у манекенов, гладкие, ни одного волоска не торчит, и вен не видно!

–Закрой дверь, Анжела, это никакие не не местные, это роботы! Звони в полицию, срочно!

А дверь между тем сама приоткрылась и соседи в дом вошли. Улыбаются и руки тянут. А на руках уже и ногти, и вены появились, и даже веснушки, точь в точь как у Анжелы! Вошли и одновременно сели на диван. И улыбаются.

Поздоровались и кивать начали, причём кивают Анжеле, а смотрят на меня. И подмигивают. Они, я подумал, и правда, совсем не местные, а очень издалека. И вдруг подумал, что совсем издалека это из другой галактики, наверное. Возникла эта мысль у меня в голове и сидит, думать мешает.

Но только мне начало казаться, что эти соседи мне больше не нравятся. Что дружить с ними я точно не буду и даже рецепт маринада для мяса просить у них не хочу.

Но зато Анжела не растерялась и спрашивает, хорошо ли добрались и где такая автомойка находится, чтобы и нашу машину помыть. А сама исподтишка отовсюду пыль смахивает неизвестно откуда взявшейся тряпкой.

Тут я вроде от мыслей своих очнулся и говорю, откуда, мол, в наши края приехали.

Анжела такое движение рукой сделала, а они пристально посмотрели на меня и бровями задвигали. Точь-в-точь как я. Я двигаю, и они тоже двигают.

Тут я вскочил и как закричу Анжеле:

–Анжела, никакие они не не местные, они точно роботы и наверняка прилетели сюда из другой галактики, сделай скорее что-нибудь.

А потом сразу случилось вот что.

Соседи вскочили, заохали, Анжела руки заломила и начала ругаться, что неподготовленными пришли. Для кого, говорит, я столько ночей инструкции разрабатывала, а теперь даже такой простофиля, как Патрик, их разоблачил в пять минут. Патрик это я, это она про меня ругалась. После этого, по всей видимости, я сознание потерял. И пока был без сознания, видел всякие странные видения. Вроде как я лечу куда-то прямо по воздуху, а Анжела рядом летит и берёт и достаёт из уха какую-то трубочку и мне в живот её суёт. Не больно, только щекотно чуть-чуть. И говорит мне что-то ласково, только не разобрать ничего. И соседи рядом стоят. Улыбаются.  Волосы теперь у обоих рыжие, прямо как у Анжелы. Причёски, правда, другие. У него короткая стрижка с залысиной, а у неё – без. И чёлка. И после этого я вообще ничего не помню. Очнулся на диване. Анжелы и соседей в доме не было. А на стене надпись во всю стену, накарябанная детским неровным почерком моей жены:

ПРОЩАЙ ДОРОГОЙ!

И ещё ниже совсем почти неразборчиво: ИЗВИНИ, ЧТО Я ТЕБЕ РАНЬШЕ НЕ РАССКАЗАЛА.

Так получается, были у неё от меня секреты.

2017