скачать книгу бесплатно
– Смерть еще не конец, Ника, ты поймешь… скоро.
Где-то снизу раздался пьяный крик:
– Эй, слезай, дура, упадешь! – кто-то пытался вразумить девушку. Ника на секунду отвела взгляд, чтобы посмотреть кто там внизу. Местный подвыпивший мужичок, еле стоя на ногах, вовсю махал руками, чтобы привлечь к себе её внимание. – Слезай!
Когда она вернула взгляд обратно, незнакомка уже исчезла. Она стояла на крыше совсем одна под звездным ночным небом, с которого падал снег.
Вероника еще долго не двигалась, пытаясь осознать, что только что произошло. Мгновение назад ничто не отделяло её от смерти. Теперь же в мыслях была мама, Антон не позволил бы её оставить. Это было правдой.
«Кто же эта блондинка? Появляется и исчезает без следа.»
Теперь у Ники не оставалось сомнений, что та загадочная девушка была знакома с её братом.
Она шагнула прочь от края крыши и направилась в квартиру.
В подъезде по-прежнему горел тусклый свет единственной старенькой лампочки.
Уже возле двери она расслышала плачь, доносившийся с той стороны. Войдя внутрь, она увидела, что мама проснулась и теперь безутешно плакала сидя на кровати. Похоже, успокоительное оказалось не таким сильным, как они того хотели. Мама проспала от силы пару часов.
Ника прошла внутрь комнаты и села рядом, обняв любимую маму. Ей было безгранично её жаль. Как ей помочь? Как утешить? До неё донёсся материнский шепот:
– Они все умерли, я совсем одна, они все умерли… – будто в трансе повторяла она.
– Мам, что с тобой? – встревожилась Ника, плачущая женщина подняла к ней полные слёз глаза.
– Кто ты девочка?
Внутри что-то оборвалось. Веронику бросило в жар, по телу пробежала дрожь.
«Нет, не может быть. Только не это. Она не могла сойти с ума.»
– Мам, ты чего? – встряхнула её Ника.
– Ты не моя дочь, девочка. Все мои дети мертвы! – она разрыдалась, закрыв лицо руками.
Ника замерла не зная, что делать, сердце колотилось со скоростью безумно мчащихся мыслей.
«Что с ней? Она не в себе. Нужно что-то делать. Скорее.»
Ника упала перед матерью на колени в попытке её встряхнуть:
– Очнись, перестань, я здесь. Хватит, прошу! – она силой оторвала руки мамы от лица, пытаясь заглянуть ей в глаза.
Но то, что предстало перед Никой, заставило её в ужасе отскочить прочь.
На месте глаз матери зияли чёрные дыры, из которых по лицу стекали кровавые слёзы. Кожу покрывали чёрные язвы, которых не было секунду назад.
Голос её стал грубым и совсем чужим, леденящим душу.
– Это ты виновата, – пробормотала она этим страшным голосом, выворачивающим страх изнутри. – Это ты виновата во всём.
Нечто, что секунду назад было её матерью потянуло к ней свои трясущиеся, окровавленные руки. Страх заставил Нику рвануть прочь к входной двери. Ключ провернулся в замке сразу, давая шанс спастись.
Она выскочила в подъезд, в кромешную тьму, и только здесь она заставила себя обернуться. Но двери, через которую она только что сюда попала, уже не было. Она стояла в густом мраке, одна. Тело трясло от страха, нервы натянулись словно струна, ожидая, что ее вот-вот схватят те мерзкие кровавые руки. Разум тщетно пытался воспроизвести хоть одну молитву, но мысли путались, и ничего не выходило. Время тянулось, ничего не неся с собой.
Вскоре где-то высоко вверху мелькнул огонёк, и постепенно там, у края колодца темноты, загорелись сотни свечей. К девушке потянулись мраморные ступени одна за одной, превращаясь в широкую лестницу, по которой откуда-то сверху шёл человек в белой пижаме, смотревшейся как-то неуместно в окружающей его темноте.
Тело дрожащей от страха девушки обомлело, едва она смогла разглядеть, кто это.
– Здравствуй, cестрен! – улыбнулся он ей.
– Антон! – она бросилась ему на шею, как раньше в детстве, сжала его изо всех сил.
– Это правда ты? Но как? – быстро проговорила она. – Этого не может быть. Ты умер. Мы похоронили тебя.
– Так и есть.
– Тогда как ты…
– Я пришел за тобой Ник. Я увидел, как ты скучаешь без меня.
– Мне тебя так не хватает.
– Поэтому я здесь, – снова улыбнулся старший брат.
– Что это за место? – она наконец-то выпустила его из объятий и обвела взглядом непроглядную завесу темноты.
– Не знаю, это и неважно, – он с надеждой посмотрел на неё, протянув ей руку. – Идем со мной Ник. Там так спокойно…
– А как же мама?
– Скоро и она будет с нами, жизнь – короткий миг. Всего лишь капля в океане вечности. Я покажу тебе…
Он ждал. Но она не решалась. Что-то удерживало её. Мозг по-прежнему боролся, пытаясь обернуть всё обычным сном. Но всё было слишком реально.
– Ника, я видел отца и Аню, они ждут тебя. Мы все ждём.
– Я не могу оставить маму, она не переживёт.
– Весь смысл жизни заключен в смерти, зачем терпеть всю эту боль, страдание, если уже сейчас можно обрести покой с теми, кто тебя любит? Идём же…
– Она тоже меня любит, я нужна ей.
– Сейчас речь не о ней, а о тебе, – возразил Антон.
– Почему ты готов о ней забыть? – ей было больно слышать слова брата. Прежний Антон никогда бы не позволил ей оставить маму, он бы ни за что не сказал бы таких слов. – Быть может, потому что это вовсе не ты…
Она отшатнулась прочь от самозванца.
Антон медленно опустил протянутую руку, на его лице заиграла зловещая ухмылка:
– Смышленая девочка, – его голос изменился, стал грубым и чужим.
– Кто ты? – на этот раз бежать было некуда, повсюду была темнота. Из непроглядной тьмы появился огромный чёрный пес, поравнявшись с тем, кто выдавал себя за Антона. Из пасти на лестницу капала слюна, которая будто кислота выжигала ступени, закипая на поверхности гранита. Кровавые глаза впились в свою жертву, ожидая приказа разорвать Нику в клочья.
– Кто ты? – с ужасом в глазах она сорвалась на крик.
– Я твой самый худший кошмар, Ника, – всё с той же зловещей улыбкой проговорил он. – Взять её!
Пес прыгнул, в полете раскрывая зловонную пасть. Девушка отшатнулась назад, но ноги провалились в пустоту. Она сорвалась вниз, челюсть пса клацнула по воздуху. Ника видела, как удалялся тусклый свет свеч на поверхности и очертания человека с огромным зверем, которые остались на краю пустоты. Разум не успел понять, что произошло, как в следующий миг она ударилась об воду, погружаясь с головой на глубину. Какая-то неведомая сила тянула её вниз, на дно. С каждой секундой тьма вокруг неё становилась гуще. Внутри колотился страх, в предсмертных криках без кислорода умирали лёгкие. Она задыхалась. Воздуха здесь нет. Это конец. Она пыталась плыть, но руки и ноги будто отнялись. Она погружалась всё глубже и глубже под толщу черной воды. Еле уловимый свет вверху превратился в крошечную точку. Легкие бились в последних конвульсиях без кислорода. Она боролась, цеплялась за жизнь....
Это продолжалось… недолго.
Вскоре рот против воли, в агонии, вдохнул воду, которая мгновенно наполнила легкие.
Крошечная точка света исчезла.
*****
Она вскочила на кровати, ненасытно и жадно глотая воздух.
Руки беспорядочно царапали по горлу, пока она не осознала, что может дышать. Страх от кошмара ужасом отражался в её глазах. Она подтянула ноги к груди и обхватила их руками.
Её всю трясло.
Здесь она была одна; небольшая комната четыре на четыре метра, выбеленные больничные потолки и обшарпанные, выкрашенные белым стены. Ни одного окна, только наглухо запертая дверь.
Она обвела взглядом пространство перед собой, никак не получалось окончательно проснуться. Вжавшись в самый угол, где заканчивалась кровать, она начала всматриваться в пустоту перед собой, чувствуя на себе чужой взгляд. Она знала, что рядом есть кто-то ещё. Кто-то неведомый смотрел на неё в эту самую секунду. Мурашки пробежали по спине, капли липкого пота проступили на лбу. Наваждение не отступало.
Но, как бы она не силилась, всё же не смогла разглядеть никого рядом с собой.
Хотя всё это время она смотрела сквозь незримого черноволосого незнакомца в дорогом чёрном костюме, который сидел на корточках прямо напротив неё, разглядывая с интересом дрожащую от страха девушку. Не услышала она и сказанных им слов, произнесенных почти шепотом:
– Мы всё равно сыграем с тобой в эту игру, Вероника. Кто-то из вашей семьи, всё-таки, должен отправиться в ад.
Глава 2. Проснись и беги
– Вероника Озерова, девятнадцать лет, находится у нас на стационарном лечении с октября прошлого года, поступила с диагнозом реактивная депрессия вследствие сильного стресса, отмечалась суицидальная идеация и неоднократные случаи панических атак. После продолжительного курса лечения последние месяцы показывает положительную динамику, на сегодняшний момент идёт на поправку. По моему мнению, коллеги, причин для дальнейшего пребывания данной пациентки в стационаре нет, – закончив свою речь, молодой врач вернул читавший до этого листок к остальным документам.
Все, трое врачей в белых халатах, пытливо изучали рыжеволосую пациентку. Когда-то давно произойди такое, она непременно почувствовала бы себя не в своей тарелке, но сейчас ей было всё равно.
Первой заговорила женщина:
– Вероника, как ты себя чувствуешь?
Девушка, сидевшая до этого неподвижно, оторвала свои зелёные глаза от пола и посмотрела на неё.
– Немного устала, – ответ получился достаточно чёрствым, она мало говорила последнее время, похоже, губы начали забывать. – Не могу спать.
– Это от лекарств. Вскоре организм восстановиться, и всё придёт в норму.
Ника не стала возражать, хотя и знала, что не может спать совсем по другой причине. На протяжении многих месяцев её мучили кошмары, каждую ночь возвращая один и тот же сюжет, где её разрывала на части темнота, после чего она непременно билась в агонии, задыхаясь под толщей воды.
– Скажи, – продолжала женщина в белом, – что последнее ты помнишь до того, как оказалась здесь?
– Похороны… – несмело ответила Ника. Возникло ощущение, что воспоминания потянут за собой в сердце тоску, но сейчас она ничего не почувствовала. Всё вокруг будто бы происходило не с ней. Нити воспоминаний оказались оборванными, видимо, разум что-то заботливо вычеркнул навсегда из памяти.
– Ольга Станиславовна, девочка в порядке, – сказал пожилой седовласый врач. Из всех присутствующих Ника знала только его. Игорь Семенович тот человек, который заботился о ней всё это время. Он был врачом с большой буквы, пример для подражания. Только благодаря ему она смогла выкарабкаться из забытья.
Но женщина проигнорировала его слова и задала следующий вопрос:
– Момент, когда ты очнулась, когда начала воспринимать мир вокруг. Что тебе запомнилось ярче всего остального?
Ника размышляла совсем недолго и искренне произнесла ответ:
– Солнце…
Именно это отпечаталось в памяти. Ласковое весеннее солнце, которое она увидела будто впервые, когда её перевели в новую палату, где было окно. Тот самый момент, когда она увидела свет и жизнь там, за стеклом, почувствовала теплоту прикосновения к лицу его лучей, после былого заточения в бетонных стенах и её ночных кошмаров.
– Хорошо, – женщина-врач что-то пристально обдумывала. Другим оставалось лишь терпеливо ждать. Через несколько минут раздумий по взгляду было понятно, что она пришла к какому-то решению. – Есть кто-нибудь из родственников, что бы её забрали?
– Нет, – печально отозвался седовласый врач, – совсем никого.
Эти слова всё-таки тронули, казалось, уже атрофированные чувства Вероники, и всколыхнули память. Тот самый день, когда ей сообщили, что мамы больше нет. Материнское сердце не смогло выдержать всего, что выпало на её долю. Ника даже не смогла её похоронить, плененная своими снами. Её боль и страх помогали унять горсти таблеток. Доктора знают, как заглушить чувства, и даже рассудок. Вначале она была им благодарна, а потом уже забыла, что бывает как-то иначе.
– В больнице мест и так не хватает, здесь не приют, – заметно грубее произнесла женщина врач. – Готовьте к выписке. А сейчас отведите в палату.
Санитар, стоявший все это время позади Вероники, поспешил выполнить распоряжение своего руководителя. Девушка послушно встала и пошла вместе с ним в место, которое уже стало ей практически домом.
Оказавшись в палате, она, как всегда, подошла к окну, где на подоконнике в цветочном горшке росла орхидея. Это было истинным чудом. Старушка, Валентина Ивановна, которая трудилась здесь уборщицей, позаботилась о красоте в палате юной Ники. «Иначе забудешь вовсе, как красота-то выглядит! – говорила она.» Вероника была от всего сердца благодарна ей. Она часами могла смотреть, как солнечные утренние лучи играют на лепестках цветка. Она нежно погладила орхидею, будто та могла почувствовать ее прикосновения. Жизнь оставалась рядом несмотря на гнетущие стены, заточившие их обоих.
Дверь палаты вновь распахнулась, и в неё вошёл Игорь Семёнович.
– Все прошло неплохо, в целом, – сказал он, усаживаясь на стул рядом с кроватью.
– Меня выпишут? – спросила она, не отрывая глаз от цветка.
– Да, – он осторожно еле заметно кивнул, – мы же знали, что это рано или поздно случиться.
– Слишком сложно было в это поверить. И ведь вряд ли получиться убежать от собственных снов.
– Может, вдали от этих стен тебе станет легче.
– Куда мне идти? Я совсем одна, – она проговорила это без тени горечи. Это всего лишь слова о той, кем она теперь стала.
–Я как раз об этом и хотел поговорить, – в голосе Игоря Семеновича появились заботливые нотки, впрочем, как и всякий раз, когда он говорил с Вероникой. – Раз уж тебе некуда идти, ты можешь пожить у меня какое-то время. Дом-то большой для меня одного.
Отеческая забота доктора, который вернул ей разум, собрал буквально по кусочкам, всегда удивляла её. Да, на это были свои причины; он много рассказывал о том, как Ника похожа на его дочь, забрав которую его жена сбежала от психиатра-трудоголика искать счастья с другим. Он любил свою дочь больше жизни, но больше никогда её не видел. Пронеслась вереница пьяных лет и безобразной жизни, после которой он нашел спасение в работе. И встретил спустя столько лет девочку с тем же огнем в волосах и такими же зелеными глазами, как у его дочери. Он спас её из пучины забытья. Но заставить исчезнуть кошмары оказалось даже ему не под силу.
