скачать книгу бесплатно
Михаилу Шолохову
Бесценный коллега. Дорогой и любимый друг. Я имела удовольствие встретить тебя в 1934 году на съезде писателей (в Москве). Ты был тогда прекрасным мужчиной, одетым в военную форму, и я танцевала с Тобой вальс. Ты танцевал не так уже хорошо, но так очаровательно, что ошибки были незаметны.
Хотела бы повидать Тебя в Стокгольме, но я крепко засела вдалеке совершенно одна. Делаю последние усилия над книгой, а моего сына (единственная помощь) призвали в армию. У него есть конь, у меня тоже есть лошадь, но я не могу выезжать отсюда. Никто не помогает мне, все стремятся в город из нашей прекрасной провинции.
Во время моего пребывания в Москве, мы были вместе у Горького. Когда я держала речь, то на несколько минут оказалась в центре внимания. Я изучала русский язык. Горький поцеловал меня в обе щеки, до сих пор чувствую прикосновение его усов. Я была ошеломлена, когда встретила этого рослого, изящного человека. По тем картинам и фотографиям, которые мне довелось видеть, я не могла узнать его. Он был в тысячу раз красивее.
Я никогда не забуду поездку в Москву. Я написала об этом большую главу в одной из своих книг. Когда я вернулась домой, то дала такое интервью шведской прессе, что последняя в течение многих лет молчала обо мне. Но ничего не сделаешь, ведь так бывает.
(Хорошо, что я пишу на машинке, ибо мой почерк читать невозможно). Наша страна прекрасна, хотя Ты еще не успел увидеть многого, оставаясь в Стокгольме. Россия же настолько велика, настолько разнообразна и фантастична, что невозможно делать какое-либо сравнение. Но каждая страна имеет свое обаяние. Любовь к родине не является какой-либо заслугой, она биологически обусловлена. Если бы я родилась и воспитывалась в пустыне Гоби, то я любила бы это место. Через несколько лет я собираюсь поехать в Россию. Я начинаю стареть и уставать; несколько лет тому назад разошлась с Харри Мартинсоном[11 - Известный шведский писатель, Лауреат Нобелевской премии.]; мы должны были избрать разные пути из-за различных взглядов.
Война, как известно, является проклятием, угрожающим теперь атомной бомбой, которая страшна для человечества. Я не верю, чтобы атомная бомба была применена. Я верю в разум и здравое чувство.
Я уже давно прочла «Тихий Дон»; я прочла дважды, и лучше всего запомнила то, как Ты ловил сазанов на Дону. Ты прекрасно написал эту главу.
Россия претерпела страшные лишения, больше, чем могут понять это в других странах. Но Россия отстояла себя.
Мы – маленькая страна, и поэтому мы чувствительны, щепетильны и очень боимся за свою страну, хотя и не всегда едины в том, что же является хорошим для страны. Миролюбивые силы должны победить во всем мире, чтобы люди могли заниматься своими делами. При этом мы имеем в виду ни что иное, как угрозу войны. Мое письмо болтливое, я устала, тружусь над одной книгой и не уверена в ее окончании. Ты сам знаешь, что это значит. Впрочем, приближается смерть. Но не нужно останавливаться на мелочах. Человек – главное во вселенной.
Прими мои горячие пожелания и быстрее приезжай еще. Я верю, Ты скоро приедешь еще раз.
Преданная Муа[12 - Из личного архива автора.]
Через некоторое время через посольство Михаил Александрович ответил на это теплое дружеское письмо:
Дорогая Муа Мартинсон!
Я получил Ваше теплое письмо и был весьма обрадован тем, что Вы помните о наших кратковременных встречах, а стало быть, и обо мне. Прошу извинить меня, что я промедлил с ответом: поездка в Норвегию, Данию, а также все официальные встречи помешали мне откликнуться на Ваше письмо своевременно. Покидая Швецию и унося на сердце некоторую грусть от того, что я побывал в Вашей стране 22 года назад, и вновь покидая ее, возможно, навсегда (как видите, – стариковские настроения не чужды не только той, с которой я когда-то давно, молодой и неуклюжий, танцевал вальс), – я хочу заверить Вас, что слежу за Вашим творчеством, глубоко ценю Ваш своеобразный талант, хотя и не особенно верю в писательский талант женщин вообще. Вы в данном случае для меня – приятное исключение, а потому и желаю Вам здоровья, успехов в писательском труде и самого несбыточного: сохранить свежесть восприятия и очарование женственности на долгие годы.
P.S. Глубоко сожалею, что не пришлось увидеться ни с Вами, ни с Вашим бывшим мужем, Харри Мартинсоном. Обнимите за меня Вашего сына, призванного в армию, и передайте ему мой отцовский привет и сердечное пожелание счастья.
Искренне Ваш
М. Шолохов
2.7.57.»[13 - Из личного архива автора.]
Свое первое после войны пребывание в Швеции Шолохов завершил поездкой по районам средней Швеции. Писатель побывал, в частности, на хуторе Альбрехтаторп в гостях у 66-летнего фермера с типичной шведской фамилией Карлссон. Шолохов подробно интересовался проблемами шведских крестьян, их бытом. Знакомство с хозяйством обычно заканчивалось кофепитием.
Из Швеции Шолоховы направились в соседнюю Норвегию. А через полгода я получил в Стокгольме письмо:
Мой дорогой Евгений Потапович!
Множество ножей, закупленных при твоей любезной помощи, разошлись «аки дым курильный», и я, как это тебе ни покажется странным, остался без единого ножа. Русская душа, и тут я с собой ничего не мог поделать… Мало того, еще не всех «ублаготворил», такая участь постигла не только ножи…
От поездки к вам у меня осталось 200 крон, и я очень прошу тебя, сынок, купить на них и при помощи Федора Тарасовича возможно скорее переслать мне нижеследующее:
1. Два перочинных ножа. Из них один такой, какой подарил тебе, а второй подлиннее, у которого лезвие закрывается после нажима на определенное место рукоятки.
2. Пять ножей с пробковыми ручками.
3. Три мужских, т. е. не малых размеров, финки. Из них одну лапландскую, с широкими ножнами.
4. Один или два охотничьих свистка.
На остальные Мария Петровна просит купить ей кофе в банках, который при заварке растворяется без осадка.
Вот и вся моя покорная к тебе просьба.
И я, и М.П. часто и тепло вспоминаем тебя и твою милую жинку. Крепко обнимаем вас обоих и желаем всего, всего доброго!
Твой Шолохов
Москва. 6.12.57
P.S. Черкни хоть несколько слов о своем житье-бытье стокгольмском и передай мой дружеский привет тем, кто меня знает».
Шолохов уехал. А через полтора года он снова мощно заявил о себе в Швеции и других странах мира: в кинотеатрах появилась экранизация «Тихого Дона» в трех частях, сделанная советским кинорежиссером Сергеем Герасимовым.
Первыми за экранизацию «Тихого Дона» сразу после выхода первой книги романа взялись режиссеры О. Преображенская и И. Правовов. Но их возможности были сужены двумя обстоятельствами: во-первых, кино было еще немым, во-вторых, режиссеры были ограничены рамками только первой книги. Но прекрасная игра таких блистательных артистов как А. Абрикосов (Григорий) и Э. Цесарская (Аксинья) обеспечили успех фильму.
Осень в Стокгольме – сезон кино и театральных премьер. Показ лучших лент прокатчики приберегают к этому времени. Ноябрьским вечером 1958 года в центре города у престижного столичного кинотеатра «Палладиум» на Кунгсгатан я оказался в большой толпе, жаждущих попасть на премьеру «Тихого Дона». Моя задача упрощалась тем, что, будучи пресс-атташе советского посольства, я имел уже билет в кармане.
