скачать книгу бесплатно
И ведь сделает, знаю. Нам вообще запрещено общаться с мужчинами, даже с одноклассниками заговаривать было нельзя, что вызывало массу проблем. Постояльцы гостиницы – исключение, но даже с ними надлежит общаться строго по делу, как можно более кратко, и голову лучше при этом не поднимать.
Всё внутри меня сжимается в тугой узел, даже, кажется, немного бледнею.
Если папа Авзураг застанет меня за разглядыванием какого-нибудь постояльца, Юрию Игнатовичу, конечно, ничего не расскажет, но накажет так, что надолго забуду, каково это – сидеть, не морщась от боли в причинном месте. Хотя наказывали меня так здесь всего один раз, я умею быть очень послушной девочкой, и научил меня этому биологический папашка.
Смотрю на Риту круглыми глазами.
– Ты ведь никому не скажешь?
– Я – могила… – тут же заявляет она.
И я ей верю. Мы, сестры Габарашвили, – компашка особая, мы друг друга не сдаем, что бы ни случилось, и помогаем, чем можем. Жаль, что можем мы так мало…
– Кстати, – все так же шепчет мне на ухо Рита, – ты хоть заметила, что твой Чаадаев приехал не один? Рядом с ним вертелась какая-то рыженькая…
Глава 3. Смена приоритетов
Тот же день:
19:00
Влад
– Смотри, опять она! – пихает меня под бок Матвей Зотов.
Закрываю меню, оглядываюсь через зал ресторана в сторону кухни и снова вижу девчонку, с которой столкнулся на входе в гостиницу. Опять на меня пялится… Хоть теперь и украдкой.
Приятно, да, не спорю. И сама девчонка очень даже ничего. Стройная, сиськи – персики, попка – орех, не грех и взять, как говорится, раз так уж настойчиво предлагают.
– Я сегодня на абордаж! – заявляю приятелю.
– Не страшно? Они все здесь, по ходу, какие-то зомбированные… Взгляд прячут, почти не говорят. И одеты как-то по-уродски!
Да, со вкусом у местных девушек явно беда. Длиннющие черные юбки и закрытые розовые блузки… у всех… одинаковые! Ладно, я на нее не в одежде любоваться хочу, я с нее хочу эту одежду снять.
– Не страшно… – пожимаю плечами.
Слышу со стороны друга громкий хмык, поворачиваюсь к нему.
– Стопэ, донжуан! – говорит он мне. – А Машку куда денешь? Она же к тебе в номер перебралась!
– Хм… – на секунду задумываюсь. – Машку тебе! Ты ж давно хотел!
Зотов проводит рукой по своему бритому черепу.
– Оно, конечно, можно… Но обидится же!
– А ты успокоишь! К тому же я ее к себе в номер не звал!
Не звал, факт, но и против ничего не сказал.
Знаю, Матвею Машка давно нравится, но девчонка упертая, непременно подавай ей меня, и всё тут. А я что? И так старался с ней особо не контактировать, чтобы не напрягать приятеля. Так она меня прям осадой решила взять. Я и подумал – выдам девушке немного Чаадаевского тепла, раз так просит, и прости прощай. Но видимо, этого так и не случится. Местная киска в разы симпатичнее Машки! Так что пусть несостоявшаяся подруга отправляется к Зотову, он пригреет. Может быть, у него даже что-то с ней и выгорит – на фоне ее расстройства.
Глава 4. Абордаж
Тогда же:
Влад
Нагло сверлю кареглазого котенка взглядом, жду, когда ко мне повернется, а она всё никак…
Поняла, что я ее взгляды заметил, тут же стала их от меня прятать, к тому же теперь держится на приличном расстоянии. Зал ресторана, сука, какой-то шибко огромный, и друзья все как один вылезли из номеров на ужин. Она мечется между кухней и столиками. Девке явно не до меня, а мне уже явно не до еды. Кареглазку хочу! Можно под майонезом, можно под кетчупом, а лучше – в собственном соку. Вот такой я гурман.
Тут, как назло, случается великое явление рыжей Машки народу. Зло в квадрате – она идет точненько к столику, который заняли мы с Матвеем. Зато, как только она садится, Кареглазка тут же начинает коситься в мою сторону.
«Оу, милая, ты уже ревнуешь! Как это мило!»
– Приве-е-ет! – тянет Мария.
Картинно снимает с себя кофточку, а под этой кофточкой у нее порно-платье. Вот реально по-другому не скажешь – порно и есть. Сиськи из декольте чуть на стол не выпрыгивают, утянулась корсетом так, что вздохнуть не может. Она думает, я сисек никогда не видел, что ли?
А Матвей поплыл… В прямом смысле слова по столу лужей растекся, взглядом Машкины сиськи охаживает, видно, примеряется, как будет их сегодня мять.
«Братан, забрал бы ты ее уже поскорее… Идите тренируйтесь делать детей! Только смотрите, не забудьте про презики!»
– Владик, я ждала тебя в номере… – томно заявляет мне Мария.
«Какой я тебе на хрен Владик!»
Вдобавок к этому она тянется ко мне и пытается поцеловать в щеку.
Тут подмечаю, что взгляд моей Кареглазки тухнет, лицо грустнеет, даже, кажется, губы начинают трястись, хотя на таком расстоянии точно не скажешь. Похоже, девка только что ввела меня в ранг занятых парней, объясняй ей потом, что Машка ко мне никакого отношения не имеет.
– Шла б ты отсюда, Мария! – рычу на нее тихонько. – И Матвея забирай, а то весь стол слюнями зальет. Так уж и быть, можете развлечься в моем люксе, а потом, будь добра, переселяйся к Зотову в номер. У него кровать вроде бы такая же большая, как и у меня – поместитесь…
Рыжая чертовка краснеет под цвет своим волосам, потом звереет, а через секунду и вовсе поднимает руку, чтобы влепить мне пощечину.
Я стреляный воробей, четко подмечаю, когда девчонка хочет это сделать. Бывало… и не раз – всему виной моя прямолинейная болтливая натура. Меняться я не собираюсь, а с красной рожей ходить не люблю, поэтому ловко научился перехватывать девичьи ладони, так сказать, в процессе полета. Вот и ее руку вполне успешно успеваю схватить.
– Что ты, Машенька! Драки девочек не красят!
– Козел ты, Чаадаев! – шипит она. – Иди к черту! И Матвея своего захвати!
Она вскакивает так резко, что ее стул чуть не опрокидывается, и несется к выходу из зала ресторана.
– Влад, ты придурок! – заявляет мне Зотов.
Ну вот, пожалуйста, стараешься ради него, стараешься, и где моя благодарность? Где, спрашивается?
Бритый череп Матвея тем временем начинает краснеть – верный признак того, что друг в бешенстве. И перспектива получить в табло уже от него становится очень даже реальной. Пресекаю инцидент на корню:
– Беги за ней, дурень!
– Чего? – не понимает тот.
– Она кофточку оставила, видишь? И сумочку! Явно хочет, чтобы за ней сейчас кто-то погнался. Я бегать точно не буду… Но не вижу причин, почему бы не заняться спортом тебе? Короткий спринт, нагоняешь девку в коридоре, извиняешься за меня, дурака, и сегодня ночью твой дружбан будет в ее киске!
Прям вижу, как Матвей разрывается между желанием врезать мне или нестись за Машкой. Последнее, видимо, побеждает с большим отрывом, поскольку друг в итоге шустро хватает Машкины вещи и несется сломя голову в коридор.
– Совет вам да вдумчивая, ритмичная любовь! – тихо посмеиваюсь.
«Так, одну проблему решил, зато со второй не продвинулся ни на сантиметр…»
Похоже, моя Кареглазка куда-то испарилась, поскольку между столиками теперь бегает только ее напарница. Вглядываюсь в совсем юное лицо – девочке навскидку лет пятнадцать, не больше. Подзываю ее, она несется ко мне на всех парах.
– Определились с заказом?
«Ага! Хочу твою напарницу… и без трусиков! Доставка в номер меня вполне устроит!»
Но я все-таки не конченый дебил, чтобы говорить что-то подобное несовершеннолетней милахе. Поэтому отвечаю совсем другое:
– Определился. Мне, пожалуйста, этот ваш загадочный суп Лывжа, порцию шашлыка и Сабурани… Господи, что ж у вас за названия такие трудные!
– Осетинские… – отвечает официантка.
– В смысле?
– В смысле – блюда осетинские, это ресторан осетинской кухни. Это всё?
– Еще мне бутылочку красного домашнего и… пусть всё это принесет твоя напарница!
Понимаю, нагло… Но в любви как на войне, а я профи боевых действий.
– Она занята! – вдруг чересчур серьезно заявляет официантка и уходит.
«Сижу на асфальте я в лыжи обутый… То ли лыжи не едут, то ли я… не с того начал!»
Ну ничего, я упорный. Я своего не упущу. Просижу здесь хоть до ночи, авось кареглазая девица и появится.
Правда, через десять минут мне критически надоедает ждать. И когда моя официантка появляется с нагруженным подносом, внаглую прошу у нее ручку. Пока она расставляет блюда, пишу на салфетке свой номер телефона, имя и с милой улыбкой протягиваю ей:
– Передай это своей напарнице, пусть позвонит!
– Я же вам сказала, она занята… – отвечает мне она с несвойственной ее возрасту твердостью.
– А так? – я вкладываю в салфетку двухтысячную купюру.
Официантка мнется. Вижу, ей очень хочется положить деньги в карман, но в последний момент все-таки не решается. Яростно мотает головой и убегает.
«Да-а-а… дело дрянь!»
Сходил на абордаж, называется… Прямо нагулялся…
Ну ничего, я здесь не последний день! Еще успею попробовать и Кареглазку, и еще какую-нибудь из местных кисок…
Тут ко мне пересаживаются с соседнего столика пара приятелей с бутылкой коньяка.
– Ты чего тут один киснешь? Давай за Новый год…
Глава 5. Подарки для сироток
Тот же вечер:
23:30
Лиза
Мне и моим приемным сестрам в такое время положено уже быть в кроватях, но вместо этого мы собрались в гостиной в апартаментах наших приемных родителей.
Они занимают большой трехкомнатный номер в крыле, отведенном под семейные нужды. Это забавно потому, что нам выделили всего одну комнату, хоть и большую. Нас с сестрами сейчас там проживает уже больше десяти человек.
«У меня для вас кое-что важное», – так сказала мама Марисоль.
И мы, конечно, пришли.
– Девочки, сюрприз! – объявляет она.
– Гостинцы от Деда Мороза! – добавляет папа Авзураг.
И действительно достает мешок, вытаскивает его содержимое на большой круглый стол, за которым они здесь обедают.
– Каждой по коробочке!
Пока он достает обвязанные лентой подарки, девчонки мнутся с ноги на ногу, с нетерпением ждут. Интересно же, что там.
Обычно новогодние подарки у приемных родителей какие-нибудь незначительные. Заколки для волос, лаки для ногтей, книги или покупные сладости, реже какие-нибудь серебряные украшения, но я всегда радуюсь любой мелочи. Мне приятен уже сам факт, что обо мне подумали, обо мне вспомнили, а значит, я хоть немножко важна, хоть самую малость! Быть кому-то важной, на мой взгляд, просто необходимо, без этого ты словно не существуешь… До того как попасть к Габарашвили, я была уверена, что совсем никому не нужна.
«Сто лет в обед ты мне не сдалась!»
«Поди прочь! Ты мне мешаешь!»
«Мне некогда, скройся с глаз!»
Это всё любимые выражения моего биологического папаши.
Помню, пока мама была жива, он был нормальным. Но когда мне стукнуло девять, она утонула. Как говорили соседи – по глупости… Полезла купаться в опасное место на речке, попала в водоворот. Отец не смог ее спасти, хотя очень старался. Клялся в этом на каждую годовщину ее смерти, когда пил с друзьями за упокой ее души. После той истории он толком не мог на меня смотреть, потому что я на нее очень сильно похожа. Кроме того, я больше никогда не была для него достаточно хороша. Замечал меня лишь для того, чтобы отругать.
Рукожопая, мямля, дебилка, бестолочь – самые ласковые прозвища, которыми он меня награждал.
