скачать книгу бесплатно
Последний мерзавец
Ольга Сергеевна Рузанова
Последний мерзавец – так шептались о моем сводном брате в городе. Однако репутация дебошира и бабника лишь подогревала интерес к нему женской половины населения. Дамы любили его так же сильно, как их мужья ненавидели. Однажды очередь дошла и до меня, и теперь я не знаю, как жить дольше.– Значит, все, что говорили о вас, это правда?! – мечусь взглядом между ними двумя. – Все это время вы встречались за моей спиной?..Илья молчит. Шевеля челюстью, мрачно смотрит на меня и молчит.
Ольга Рузанова
Последний мерзавец
Глава 1
Милена.
Солнце палит нещадно. Кажется, словно через черный кружевной платок на мою голову стекает раскаленная лава. Шея под черной тканью сопрела и жутко чешется.
– Ангел смерти забрал его, – монотонно бубнит батюшка. – Бодрствующего в самых благих помышлениях…
Тяжко вздохнув, бабушка, утирает слезы черным платочком, и я в знак поддержки сжимаю ее худенькое плечо своей ладонью. Специально для нее и ее старенькой сестры у гроба поставили скамейку. Я стою позади них, то и дело подавая нюхательную соль или воду.
– Он был человеком большого сердца и чистой души. – нещадно льстит покойному священник. – Отцом всем нам и любимым сыном и братом… Нес мир и добро в наши жизни…
Опускаю взгляд, чтобы не видеть ироничные усмешки на лицах присутствующих. Зря я не надела траурную вуаль как мама. Мои щеки горят от постоянного к себе внимания.
Перекрещиваю себя, как батюшка и все остальные, и устремляю взгляд к покойному отчиму. Горло тут же опоясывает спазм, но я держу себя в руках. Просто не хочу давать повода для новых сплетен. О нашей семье и так очень любят посудачить.
Официальная версия смерти моего отчима Берга Льва – инфаркт. Почти правда, если не брать во внимание то, что он случился после продолжительного запоя. Сердце не выдержало.
– Упокой, Господи, душу раба твоего… – читает нараспев священник. – И даруй ей царствие небесное…
Чувствую, как бабушка тянет за рукав моего платья.
– Он пришел? – спрашивает, подняв ко мне лицо.
В выцветших глазах столько надежды, что мое сердце сжимается от жалости.
Стараясь действовать незаметно, осматриваю присутствующих еще раз и, не найдя того, о ком она спрашивает, отрицательно качаю головой.
– Мерзавец! – всхлипнув, цедит сквозь зубы.
Его ждем не только мы. На это представление съехалось больше двух сотен человек, а гвоздь программы все никак не появляется. Какое, должно быть, они испытывают разочарование!
– Ничего святого. – доносится сзади чей-то голос. – В голове не укладывается, как такое возможно.
– А я не удивлена. – вторят ему. – Он сын своего отца. Тому тоже было плевать на нормы морали.
Громко прочистив горло, даю понять, что я все слышу. Похороны – не самое удачное время сплетничать.
Разговоры тот час прекращаются, но в чем-то с кумушками я согласна. Как можно проигнорировать похороны собственного отца?! Как?!
– …и прости им все прегрешения вольная и невольная и даруй им царствие небесное… – читает отец Иннокентий на одной ноте.
– У меня голова кружится. – жалуется мама, опираясь на мое плечо.
– Присядь. – предлагаю шепотом.
– Я не сяду рядом с этом мигерой.
– Ма-ам… – выстанываю беззвучно. – Пожалуйста…
Ловлю как минимум три пары любопытных глаз на нас с ней и тут же потупляю взгляд.
Вчера вечером все местные паблики перстрели заголовками: «Признает ли миллиардер своего незаконнорожденного сына после смерти или оставит состояние приемной дочери?!»
Желающие узнать сплетни первыми сегодня все пришли сюда. Поглядывая на нас, шепчутся в ожидании сенсации.
– Пришел? – снова спрашивает бабушка.
Я качаю отрицательно головой и вдруг чувствую, как обстановка вокруг начинает меняться. По толпе словно рябь проходит, она приходит в движение, а шепотки постепенно превращаются в гул, заглушающий негромкий голос священнослужителя.
– Пришел!.. – выдыхает тихо мама, но обернуться не осмеливается.
Я поворачиваю голову с сторону дороги и вижу у обочины алого цвета кабриолет с откинутой крышей. Ловко выпрыгнув из машины, Илья, сын моего покойного отчима, забирает с заднего сидения черный венок и уверенной походкой направляется в нашу сторону.
От жары и духоты или от стыда, что я испытываю за него, меня с ног до головы обдает жаром.
Провокатор. Даже в такой момент проявляет неуважение к покойному и ситуации в целом.
Все присутствующие, забыв о усопшем и отпевающем его священнослужителе, смотрят только на Илью. На нем совершенно неподобающая случаю одежда – кеды, голубые потертые джинсы и безрукавка на голое тело. Глаза спрятаны за черными авиаторами, а на голове бардак, словно он только что проснулся.
– Доброго светлого денечка! Как настроеньице?.. – приветствует жизнерадостным тоном.
Позади раздается чей-то жалобный стон.
– Богохульник…
– Безбожник…
– Негодяй.
– Мерзавец!.. – удовлетворенно подхватывает бабушка.
Прошествовав мимо близких и родных покойного Берга, устанавливает рядом с гробом черный венок с траурной лентой. Мама, ахнув, несдержанно выругивается. Шокированные вздохи быстро разносятся по всей толпе.
– Что?.. – дергает за рукав бабушка. – Что там написано? Прочти мне. Я ничего не вижу.
Я читаю то, что написано серебряной краской, и едва не теряю дар речи.
– Милена!.. – тянет она за руку. – Что там?
– Покойся с миром, старый черт. – склонившись над ней, проговариваю на одной ноте.
Бабуля хватается за сердце и, свернув голову, смотрит на высокую фигуру парня. Я, как и две сотни других, тоже. Никогда прежде не видела его так близко.
Бунтарь.
Он высок, строен и спортивен. И да, красив далекой от классики красотой. Сплетни не лгут.
Вокруг раздаются щелчки телефонных видеокамер и возбужденный шепот. Илья опять в центре скандала, о котором будут говорить еще ни один год. И мы снова оказались в самом эпицентре.
– Продолжайте. – милостиво позволяет растерянно глазеющему на него священнику.
– О, Боже… – выдыхает мама. – Милена, подай мне воды.
Прощание с покойным выходит скомканным и непозволительно шумным. Лица свидетелей очередного скандала светятся азартом и нетерпением поскорее обсудить новую сплетню.
Маму качает от потрясения, а бабушка не сводит взгляда со своего единственного родного внука. Мне же просто хочется провалиться под землю.
Глава 2
Милена.
Бесшумно передвигаясь по коридору второго этажа, дохожу до одной из гостевых комнат и открываю дверь. Подложив подушки под поясницу, мама сидит в кровати и держится ладонью за лоб.
– Вот. Держи. – протягиваю ей таблетку и стакан с водой.
– Господи!.. Дожила! Давление в тридцать восемь лет!
Вообще, в сорок два, но я тактично молчу. На вид маме и тридцати пяти не дашь.
– Что это за лекарство? – спрашивает, забирая из моей руки стеклянный стакан.
– Это бабушкино. Я ей даю, когда давление поднимается.
Мама кладет таблетку на язык и запивает несколькими глотками воды.
– Мне так плохо, что кажется, голова вот-вот взорвется.
– Давай, вызовем скорую.
– Не надо! Еще чего!.. – отмахивается она. – Я перегрелась на солнце и перенервничала.
Понимающе киваю, забираю у нее воду и сажусь на край кровати.
Я представляю, что мама чувствовала, когда увидела Илью. Она до последнего надеялась, что он не придет.
А он пришел. Да еще вот так…
Илья Абрамов единственный, но так и не признанный сын и кость в горле покойного Льва Берга, бывшего мэра нашего небольшого города. Он родился от его связи с танцовщицей местного драмтеатра. Однако, несмотря на то, что роман их ни для кого не был секретом, Лев так и не женился на Марьяне Абрамовой.
Поговаривали, что он заподозрил ее в измене и порвал с ней, отказываясь признать мальчика, которого она родила после их разрыва.
Подавать в суд и требовать алиментов она не стала, но и замуж больше не вышла. Насколько я знаю, до сих пор является участницей подтанцовки нашего театра.
Зато Лев Берг венец безбрачия на себя надевать не стал. Начал отношения, а потом и женился на моей маме и сразу же удочерил меня и дал свою фамилию, поскольку мой биологический отец тоже не захотел признавать незаконнорожденную дочь.
Мы с мамой тогда только приехали из северной столицы. Там она работала на телевидении помощником какого-то редактора, а сюда ее пригласили журналисткой и ведущей выпуска новостей. Конечно, мама согласилась. Быть на виду – ее призвание.
Лев Берг только что сложил свои полномочия в администрации города и с головой окунулся в бизнес. Моя мама брала у него интервью для местного канала, а на следующий день курьеры завалили нашу крохотную съемную квартиру цветами – так сильно она ему понравилась.
Мне на тот момент было всего пять, но я помню, как проводила вечера и выходные у маминых новых знакомых, когда она ходила на свидания с «дядей Левой».
Вскоре мы переехали в его огромный дом. Я была слишком мала, чтобы понимать, как изменилась наша жизнь, но мама все время приговаривала: «Вот, Миленка… И в нашем оконце засветило солнце».
Чуть позже, летом, Берг закатил шикарную свадьбу и удочерил меня, дав свою фамилию.
Я подозреваю, это был свадебный подарок моей маме, потому что особо близкими наши с Львом Давидовичем отношения так и не стали – папой я его никогда не называла.
Но и нелюбви его к себе тоже не чувствовала. Он относился ко мне ровно, лишь изредка проявляя скупую нежность.
О наличии у него внебрачного сына мама знала с самого начала. Утаить шило в мешке, то бишь, хулиганистого мальчишку, как две капли воды похожего на своего отца, было абсолютно нереально. Но ее этот факт не смущал, хотя мать его, красавицу танцовщицу, она люто ненавидела.
Шло время. Я росла. Училась в гимназии и посещала музыкальную школу и танцы, радовала родителей успехами в танцах и познаниями иностранных языков.
Илья тоже взрослел, и чем старше он становился, тем чаще звучало в нашем доме его имя. Чаще всего в контексте скандальных новостей или криминальной хроники.
Ни одного незаконного заезда или драки у ночного клуба не обходилось без Илья Абрамова. Однако Лев Давидович ни разу не предложил свою протекцию или помощь сыну. Абрамовы отвечали ему тем же – абсолютным игнором.
И только бабушка искренне волновалась о судьбе внука и не раз пыталась наладить с ним отношения. Но Илье, похоже, плевать. Ни на одно ее предложение о встречи он не ответил.
А пять лет назад случился скандал, который положил конец браку моей мамы и Льва Давидовича. К тому времени их отношения и так нельзя было назвать теплыми. Они отдалились и даже разъехались по разным комнатам.
Поговаривали, отчим стал поглядывать налево, а мама… Мама тоже жила своей жизнью. Дальше ведущей прогноза погоды она так не поднялась, но этого ей было достаточно. Фамилия Берг и узнаваемое лицо открывали перед ней все двери.
У нее были подруги и друзья в высшей прослойке местной элиты. Она посещала показы мод в Москве и даже Милане и никогда ни в чем себе не отказывала.
Тот вечер, когда произошел взрыв, я помню посекундно. Лев Давидович вернулся домой около полуночи и, ворвавшись в комнату мамы, за волосы вытащил ее из кровати. Я проснулась от ее истошных криков.
Я плакала, прячась за дверью, но вмешаться в их скандал не посмела.
«Тебя, как последнюю шлюху, отодрал мой ублюдок!»
«Мразь конченная!»
Он буянил несколько часов, потом сильно напился, и скандал продолжился.
Я не знаю, кому понадобилось так оклеветать маму, но ни одному ее слову в оправдание отчим не поверил. На следующий день, бледная и заплаканная, мама вместе с вещами выехала из дома.
А я осталась. Бабушка и Лев Давидович не разрешили маме забрать меня.
Первый год после их развода был самым тяжелым. Мы с ней скучали друг по другу, ежедневно созванивались и тайком встречались на ее съемной квартире.
