banner banner banner
Золотой Легион
Золотой Легион
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Золотой Легион

скачать книгу бесплатно


Это был Орландо Мессерер – глава самой устрашающей военизированной группировки в стране. Фанатично преданный диктатору, он собрал небольшую личную армию из самых грязных подонков и преступников. Эта «кровавая гвардия», получила прозвище «тигры Мессерера». Она наводила ужас на всех, где только появлялась. Жестокие пытки и казни недовольных были обычными для них способами воздействия. А в провинции Ориенте, где он губернаторствовал, не было человека страшнее. Уважали его немногие, боялись – все!

Его одиозный облик подчеркивал небольшой старинный, похожий на сувенирный, топорик, которым он легко, как пилочкой для ногтей, поигрывал в своих громадных лапах. Казалось, готов был в одно мгновение раздробить череп любому, кто скажет хоть слово против его воли.

Четвертый приглашенный чувствовал себя неуютно. Сидел на краешке кресла, поджав под себя ноги и выпрямив спину. Почти не притронулся к ароматному кофе в маленьких изящных фарфоровых чашечках, которые стояли перед всеми присутствующими. Взгляд его все время стремился к полу или столешнице. Он всем видом своим как будто стонал: «Отпустите уже меня! Я все сделаю, как вы скажете, только увольте меня от этой компании».

Одет был в серый дорогого пошива сюртук, брюки со стрелочками из тонкой шерсти. Очевидно, удобные, но далеко не модные ботинки с круглыми носами. Типичный фабрикант и семьянин. Это угадывалось с первого взгляда. Трудоголик и фанатик, впрочем, достигший в бизнесе определенных высот. Небольшой кожаный портфель лежал на коленях. Придерживая его двумя руками, он нервно теребил уголки.

И вся эта разношерстная компания пристально смотрела на кусок полупрозрачного кристалла бело-лунного цвета, величиной с кулак, украшавший середину стола. Солнечные блики играли на многочисленных гранях полупрозрачного минерала.

Леер, прищурившись, дурашливо поворачивал голову, пытаясь поймать глазом блики разноцветных «зайчиков».

Молчание прервал генерал.

– Итак, докладывайте!

Мански отвлекся от своей детской забавы, придвинул кресло поближе и бодрым, хорошо поставленным голосом человека, привыкшего «вешать лапшу на уши», начал:

– Как Вам известно, генерал, горы на востоке страны богаты медью, которую уже много лет добывают и перерабатывают иностранные компании. – Вот представитель одной из них, – и он указал на потупившего взгляд, как будто наевшегося мыла, фабриканта.

– Это владелец компании «RIDICA MINERVA» Умберто Лопес Кабрера.

Генерал склонил голову на полтора миллиметра. А известный на всю Америку горнорудный магнат, как провинившийся школьник, попытался встать. Сделать это ему помешало тяжелое кресло. Так и не выпрямив до конца ног, он вынужденно плюхнулся обратно на кожаное сиденье.

Злая ухмылка исказила лицо «техасца». Он признавал в людях только грубую силу. А расшаркивание и все эти кабинетные манеры считал слюнтяйством и признаком слабости.

Леер продолжил:

– Сеньор Кабрера – один из зачинателей строительства в городке Эль-Кобре завода по переработке меди, который сейчас успешно функционирует. Выданная Вами (кивок президенту) лицензия позволяет искать новые месторождения для нужд Вашей страны (еще кивок) в провинции Ориенте. Поэтому он снарядил несколько геологических групп в различные районы горного массива Сьерра-Маэстра, надеясь найти новые месторождения с целью расширить производство.

Генерал устало кивнул. Ему не терпелось уже поговорить о главном. Но протокол есть протокол. «Послушаем!»

– Так вот, много западнее Эль-Кобре, в горах, его геологи обнаружили залежи минерала под названием «барит». Он указал на лежащий на столе камень. Это место так и назвали «La Zona De Barita». Примерно вот здесь, – и он ткнул чайной ложечкой в зеленый участок местности на карте, мгновенно появившейся на столе. – Юго-восточнее Байямо. Минерал невесть какой, особых денег не приносит. Применяют его немного в текстильной и нефтяной промышленности.

– Что случилось дальше, пусть расскажет сам сеньор Кабрера, – указав ладонью на вмиг съежившегося фабриканта, докладчик откинулся в кресле.

Фабрикант закашлялся, отхлебнул капельку кофе и, постоянно поглаживая замки своего портфеля, виноватым голосом начал рассказ:

– Два геолога достаточно далеко углубились в горы. Мы не планировали исследовать именно эту местность. Но из-за тумана они сбились с пути, искали место для ночлега. Примерно там, где указал синьор, – и он осторожно указал пухлой ладошкой на Леера, юго-восточнее поселка Санто-Доминго.

– Если идти вдоль реки. Называется, кажется, Яра. У меня тут записано, – он потянулся было в портфель, но решил продолжить.

– Они вышли на небольшое, метров пятьдесят в окружности, плато. На краю высокого холма, сплошь покрытого кустарником на склоне в зарослях они обнаружили что-то похожее на проход или пещеру. На поляне были обнаружены остатки каких-то приспособлений деятельности человека. По словам одного из геологов, очень похожие на печь, в которой плавили металл лет двести назад. Им пришлось вырубать колючие кусты. Поскольку близилась ночь, они решили переночевать. Пещера уходила вглубь метров на пятьдесят. Они даже составили краткий план, – он попытался открыть портфель, но Фульенсио остановил его.

– Не надо, дальше!

– На утро они обследовали пещеру, которая оказалась шахтой. В ней был найден вот этот предмет, – и он указал на топорик, который «техасец», очевидно наигравшись, положил на стол.

Длиной с локоть грубо обработанная деревянная ручка, крепко прилаженный мохнатыми веревками острый медный штырь. Орудие напоминало легкую кирку или боевой топор.

– По всем признакам обнаруженный объект… – голос Кабреры стал увереннее, заиграл профессиональными терминами. Видно было, что беседа вошла в знакомое ему русло, и он порой забывал, кто находится рядом.

– …Обнаруженный объект не что иное, как маломощная мастерская по добыче и переплавке золота. Ей примерно 150–200 лет. Трудно сказать, кому она принадлежала. Может быть, беглые рабы с меднорудных шахт, прячась в горах, случайно обнаружили залежи и обосновались там. И, имея хотя бы начальные навыки в переплавке, решили использовать. Да это и не важно! Конечно, все давно заброшено. Везде заросли, колючки. Можно пройти в десяти шагах и не заметить.

– Чтобы понять, откуда в столь нехарактерном месте обнаружилось золото, достаточно углубиться в тектоническую историю острова.

Двое собеседников удивленно подняли брови. «Президенте» и виду не подал. Будто в его семье минимум в четырех поколениях рождались одни геологи.

Кабрера достал блокнот, открыл страничку с нарисованной схемой юго-восточной части Острова, только с какими-то точками, галочками линиями и зигзагами.

– Итак, тектоническая (опять взгляды, на этот раз уже суровые, мол, говори понятным языком), простите, вулканическая многомиллионная история этого региона такова.

– Вдоль горного массива Сьерра-Маэстра проходит островная вулканическая дуга. Здесь сталкиваются Мезозойская и Кайнозойская складчатые системы.

У троих в глазах промелькнуло ощущение какого-то знакомого слова. Потом опять все стихло.

– Если совсем грубо, здесь много миллионов лет назад сталкиваясь, сходились плиты земной коры. Именно на границе таких зон возможны аномальные выбросы совершенно различных минералов.

– Поэтому это и месторождение не было обнаружено ранее, уже громко воскликнул он. Видимо, не понимая, как взрослые люди не сведущи в таких, казалось бы, прописных истинах, как «эвгеосинклинальная суперзона».

– Все геологическое окружение нехарактерно и не имело явных признаков наличия золота. Этот небольшой выброс, единичный. И появился, скорее всего, случайно. Много-много лет назад энергия сближения плит земной коры выдавила его ближе к поверхности.

– Золотоносная жила пролегает прямо внутри залежей барита, «многофракционно» (взгляд на собеседников, кашель и поправка…). Отдельными пластинами и кусками размером не больше вот моего блокнота. Он, подняв брови, продемонстрировал тоненькую тетрадку. – Как далеко она уходит, сказать трудно. К тому же, частично месторождение уже выработано.

Суровый взгляд генерала заставил Кабреру замолкнуть на полуслове.

– Синьор, это случилось уже много лет назад, – оправдываясь пролепетал геолог.

Взгляд чуть смягчился, как бы говоря: «Сам знаю». На самом деле Фульенсио машинально «сделал стойку» на услышанную фразу, которая, по его мнению, содержала неугодные ему новости.

– Согласно анализа залегания ранее оно содержало около восьмидесяти тонн золота. На настоящий момент выработано около пяти тонн, продолжил фабрикант.

Трое переглянулись. В те времена мультфильмы Уолта Диснея уже давно радовали ребятишек и взрослых. Мигом у всех, как у волка из комиксов, в глазах со звоном игрального автомата выскочили значки доллара. Дзынь-дзынь! $ – $!

Стараясь казаться равнодушными и всезнающими, они лихорадочно умножали вес «презренного металла» на среднюю стоимость за грамм. Пытались сосчитать стоимость, но тщетно. В течение тридцати секунд ни у кого не получилось, и они бросили это занятие. Резюмировав, что это «все равно много», снова включились в беседу.

Стало интересно? Воспользуемся калькулятором:

Чтобы легче было считать, возьмем, к примеру, 100 тонн золота. Делим на 32 грамма (примерный вес «тройской унции») и умножаем на среднюю стоимость унции по ценам 1955 года, что примерно составляло 35 долларов.

Получаем: 100 000/0,031*35= USD 1 093 750 000

Чуть больше миллиарда хрустящих пахучих американских долларов!

Если «двадцатками», то примерно два грузовика! Наверное, такие подсчеты в уме недоступны даже самым жадным пройдохам!

– Извлечение металла в то время производилось достаточно просто. После вырубки около десяти килограмм породы ее помещали в ступку, где дробили тяжелыми пестами, как, например, кофе в ступке, на мелкие фракции, насколько было возможно. Потом высыпали в глиняный горшок с отверстием в донной части и помещали в печь. Тяжелое золото осаждалось внизу. Этот метод называется «гравитационное обогащение». Температура плавления золота ориентировочно 1964 градуса по Фаренгейту[6 - Около 1064° С – прим. автора.]. Барит при почти таком же нагреве переходит в полиморфную модификацию. В процессе плавления золото выливалось через отверстие в приготовленную форму. Сбоку, конечно, ставили кузнечные меха, чтобы достичь нужной постоянной температуры. Выглядело это, примерно, так, и он перелистнул тетрадку:

– Данный метод в обычных условиях позволяет обогатить до 80 % всей руды. В нашем случае, думаю, около 96–98 %. Оставшийся барит выплескивался в отвал. Кстати, на краю поляны есть высокий обрыв. Мои сотрудники немного спустились и обнаружили под слоем травы и листьев фракции когда-то расплавленного барита.

– Очевидно, трудились там четыре-пять человек, не больше.

– Конечно, месторасположение таких мастерских старались держать в тайне. Но сам процесс плавления сопровождается плотным едким дымом от диоксида серы и окиси бария. Для секретности отводную трубу делали длинную и пористую. Например, из койры (волокна) кокосового ореха. Видимые компоненты постепенно впитывались в нее, и на выходе дым был почти незаметен.

Он захлопнул тетрадку и, как отличник после доклада, поднял глаза на собеседников. Увидел устремленные на него угрюмые серьезные глаза троицы, как-то сразу сник.

– Спасибо! В ближайшее время подберите команду исходя из минимально необходимого количества ваших горняков и обеспечьте необходимым оборудованием. Надо начать разработку немедля! – сверкнул глазами генерал. – Все вопросы задавайте лично, подчеркиваю, лично синьору Мессереру. И действуйте согласно его указаниям! Ваши люди поступают в его распоряжение, – генерал кивнул на мощного «техасца». Тот осклабился.

– Как глава провинции Ориенте, он сделает все необходимое! Это понятно?

Кабрера сглотнул и несколько раз кивнул. Ему было жутко неуютно в компании таких матерых хищников. Он чувствовал себя, если не кроликом, то маленькой мышкой на рисовом поле, за которой зорко наблюдают парящие в небе стервятники.

– Если позволите, у меня одна просьба! Тех двух геологов почему-то сразу заставили покинуть страну. Обнаружилась какая-то проблема с документами. Они квалифицированные работники и очень нужны мне здесь. Можно ли как-то поспособствовать их возвращению? – и он просительно глянул на Фульенсио.

– Рекомендую подыскать себе новых, а лучше быстренько научите наших специалистов! Мы, как богатая развивающаяся страна, должны обладать своими мастерами горного дела! – поставил точку генерал.

– Вы свободны! Можете забрать… – он кивнул на экспонаты на столе. И позже нехотя выдавил из себя короткое: «Gracias!»

«Техасец» кивнул на топорик: «Оставлю себе. Милая игрушка!», – и хищно улыбнулся.

Кабрера, пятясь, вышел. Если б мог, наверное, побежал бы. Но статус встречи не позволял сделать этого. Уходя, он с тревогой думал о своей семье, оставшейся на родине, за которой «обещал присматривать господин Леер с друзьями». Ничего хорошего отсюда ждать не приходилось. Но геолог все же надеялся, что пока он нужен и молчит, их не тронут.

Оставшиеся в кабинете одновременно выдохнули. Как будто исчезло препятствие, позволявшее им свободно разговаривать.

– Орландо, я надеюсь на тебя! Секретность и сохранность просто необходимы! Как известно, в горах самый сильный зверь – тигр! Если бы твои «тигры» обеспечивали там порядок в этой области, я был бы спокоен.

Надеюсь, они справятся с задачей?

– Jefe, в моей провинции я сделаю все, как надо! – буркнул гигант.

Его маленькая армия наемников занималась и охраной высших лиц государства, и подавлением любых мятежей. «Заплечных дел мастера» не гнушались и другой работой. Расстрел был для них как партия в кости. А для их командира – и подавно. Поэтому Орландо не любил пустых разговоров.

– Обеспечу охрану и неприкосновенность имущества. Но есть вопрос с доставкой золота, – он чуть помедлил.

– Чтобы не хранить большое количество в горах, предлагаю малыми партиями перевозить в Байямо, в казармы тамошнего дивизиона. Потом уже силами военных переправлять в столицу. Стандартные военные ящики, думаю, подойдут. Можно, конечно, ко мне на асьенду в Мансанильо, там еще надежнее, – загоготал он.

– Culo veo, culo quiero, – парировал Леер, но получил такой красноречивый взгляд Орландо, что предпочел замолкнуть и беседу с этой гориллой не продолжать.

– Claro Jefe, me voy?[7 - Ок, шеф, я пойду?] – пробормотал гигант. Фульенсио согласно кивнул.

Тяжелый и мощный, как шкаф из красного дерева, Мессерер встал, накинул широкополую шляпу и не спеша направился к двери, лениво поигрывая топориком.

Дверь за ним закрылась и оставшиеся в кабинете посмотрели друг на друга.

– Итак, мой друг Леер, обсудим финансовую сторону этого дела? – улыбнулся, наверное, первый раз за всю встречу Фульенсио.

– Всегда готов, мой генерал, – так же бодро ответил собеседник и достал из портфеля пачку бумаг…

– Мы друзья и должны думать и заботиться друг о друге, – щебетал он, раскладывая листы на столике. – Вот расчеты и схемы по выводу средств за границу. Совершенно легально и без обмана.

– Понимаете, генерал, – он чуть помедлил, чтобы придать значимости своим словам. – Сейчас все труднее получать «чистые» законные доллары. Все эти комитеты и комиссии, заседающие на реке Потомак, слишком уж сильно взяли всех за горло. А ведь нам нужна обоюдная выгода!

– Рассказывай, – милостиво согласился хозяин Дворца и допил кофе. Он уже слышал запах купюр и предвкушал интересные торги!

Что касалось денег, эти двое понимали друг друга с полу взгляда!

Маленькая принцесса

Детство Йоханны закончилось ярким солнечным весенним днем. Сразу и бесповоротно! Одним ударом мачете разделив жизнь на «до» и «после». В тот самый миг, когда в ее маленький мир пришла большая беда.

Она всегда любила горы! Туман, после полудня обволакивающий холмы Сьерра-Маэстра плотным молочным облаком… Нравилось подолгу лежать в пахучей смятой траве и наблюдать, как милые крохотные колибри снуют вблизи цветков, перелетая от одного к другому, быстро-быстро трепеща малюсенькими изумрудными крылышками… Бывало, с мамой они подолгу бродили средь посадок молодого кофе, покрытых, как снегом, небольшими белыми цветами.

Маленькая Йоханна была в восторге от фонтанов причудливых разноцветных орхидей, ярким покрывалом раскинувшихся по склонам вблизи небольшой извилистой речушки Яра. Та неспешно струилась по камушкам откуда-то с вершины Pico Joaquin мимо их деревушки и уносила опавшие лепестки на север, в долину к большим городам, в которых Йоханна никогда не была.

Ее отец был известный cobrerito (работник медных рудников), трудился на шахтах поселка Эль-Кобре уже больше двадцати лет. Его любили и уважали в округе! Когда, уставшие, но довольные, в красно-оранжевой пыли они возвращались в деревню, все местные дети высыпали на дорогу, чтобы пройтись рядышком.

Папа шел впереди всех. Высокий, в широкой плотной длинной рубахе, брюках из суровой ткани землисто-коричневого цвета, тяжелых botas (botas-ботинки-исп.) и самодельной широкополой шляпе из пальмовых листьев.

Он широко улыбался из-под седоватых усов и выкрикивал: «Где моя принцесса?» Легко ловил ее на бегу, сажал на плечо, и Йоханна радостно повизгивала от счастья быть выше всех! Она радостно махала ручками, а соседские мальчишки жутко завидовали ей в этот миг.

В эту маленькую деревушку, даже названия у которой не было, их перевезли почти два года назад, когда Йоханне исполнилось одиннадцать.

Собраться заставили быстро, мама едва успела покидать в подъехавшую повозку их малочисленное нажитое богатство.

Она не очень хорошо понимала, зачем куда-то трястись на жесткой повозке почти два дня в окружении хмурых вооруженных людей, если на старом месте, в поселке Эль-Кобре, у нее остались друзья, и у папы была хорошая работа.

К тому же охранники, перевозившие их были очень строгие, даже страшноватые. Не разрешали во время поездки разговаривать с редкими прохожими. А остановки «para comida», на перекус, были редкими, и вокруг всегда стояли эти незнакомые люди с оружием. Спали семьи там же, в повозках, подстелив под голову мешки с домашним скарбом.

Их новый поселочек состоял, наверное, из пяти-шести наспех сколоченных кем-то домов, в которые их и поселили. Соломенная крыша, пара окон, закрывающихся плетеными решетками, пол, устланный пальмовыми листьями, да пара кроватей.

Всего шесть семей и домик полицейского, сеньора Рохаса.

Большой такой, толстый, похожий сбоку на авокадо, с большим животом и противными маленькими усиками. Он все время покрикивал, чтобы мужчины по утрам быстрее собирались на работу. А женщин заставлял носить ему воду в хижину, хотя сам мог, наверное, поднять взрослую свинью или теленка.

Таким же пухлым и противным был его сын Эмилио. Старше Йоханны на год, он постоянно толкал ее и дергал за подол платья. Став постарше, она один раз ответила ему весомой оплеухой, после чего он отлетел в кусты и заплакал. А наша принцесса, сама того не зная, заполучила первого в своей жизни врага.

На ее вопросы: «Мама, зачем мы здесь, когда мы вернемся к моим друзьям?» – та почему-то вытирала слезы и говорила, что ее padre и его amigos выполняют очень важную особую работу. После ее окончания все они переедут в долину в большую светлую касу (casa-дом исп.). Там у них обязательно будет лошадь и, возможно, даже пара мулов для вспашки земли. И что, наверное, Йоханна сможет даже пойти в школу.

Вскоре девочка привыкла к этому странному месту. Жила и взрослела. К двенадцати годам у нее округлилась грудь. Соседские мальчишки стали тайком на нее заглядываться. Но она росла крепкой боевой хулиганкой и, скорее, могла стать для них другом или, может даже, предводителем, но никак не предметом неловких мальчишеских ухаживаний.

Вместе с ребятами она часто ходила на протекающую рядом речушку. Когда спадала вода, они ловили между камнями маленьких рыбешек, сереньких с коричневыми пятнами, большими глазами, с чудным названием Negro. Пухленьких и очень вкусных, особенно, когда мама их жарила прямо на костре, выпотрошив и воткнув изнутри в брюшко несколько пахучих деревянных палочек от какого-то кустарника.

Весной, когда речушка разливалась, всем поселком ходили натягивать поверх острых камней старую, местами с прорехами, рыболовную сеть. Улов делили по-честному: сколько «ртов», столько и рыбешек.

Если удавалось, Йоханна сражалась с большими речными крабами. Те скребли сильными лапками и вращали во все стороны глазами-бусинками. Она одна из детей не боялась щелчков их страшных клешней, запросто хватала сзади за панцирь и бросала на берег мальчишкам. Крабы, кстати, были тоже очень вкусными…

Днем мамы сновали туда-сюда по хозяйству. Из мужчин в поселке оставался только синьор Рохас. Следил за тем, чтобы никто из женщин не покидал территорию в то время, когда мужчин каждое утро вооруженные люди уводили в горы «на работу».

Даже когда из долины приезжала повозка с овощами, чтобы обменять их на собранные мамой бананы, которых вокруг было в изобилии, нельзя было поболтать с извозчиком, спросить о новостях.