скачать книгу бесплатно
Я вас не убивала, герцог!
Ксения Игоревна Руднева
Единственное, что меня оправдывает – я думала, что сошла с ума. Поэтому и поддалась на уговоры незнакомки с моим лицом. Теперь я нахожусь в чужом мире, под чужим именем и заменяю ту, что убила своего жениха-герцога. Только случай помог ему остаться в живых. Впереди меня скорее всего ждет казнь, однако герцог отчего-то медлит и не спешит отдавать меня в руки правосудия. Что он задумал и почему как две капли воды похож на моего мужа, который предал меня и практически уничтожил?
Ксения Руднева
Я вас не убивала, герцог!
Глава 1
Я начала слышать голоса. Будто всего остального мне было мало. Кто-то неизвестный обсуждал прямо в моей голове, как лучше доставить девчонку и когда это делать: сразу поле убийства или немного погодя. Наверное, я и правда сошла с ума, ведь как иначе объяснить этот странный диалог?
– Меня сразу же схватят! – с полной серьезностью звучал звонкий, немного визгливый женский голос. – А что, если этот их жуткий лорд-канцлер сразу же проведет ментальное сканирование? Никто и слова против ему пикнуть не посмеет, он же у них второй человек после короля! А я стану овощем, и тогда мне уже все равно будет, удастся уйти от правосудия в другой мир или нет.
Лорд-канцлер, серьезно? Я не ослышалась? Да мои дамы исторических романов перечитали похоже. Или это все мое подсознание, отравленное многочисленными сериалами? Но единственный канцлер, о котором я хоть отдаленно что-то слышала, это канцлер Германии, этим мой кругозор и ограничивался. Могло оно преобразовать иностранного слугу народа в лорда или нет? И что еще за ментальное сканирование? Это подвид МРТ какой-то? У нас в больнице такого вроде не делают, я бы запомнила…
– Он не посмеет, – жестко отрезал второй голос, грудной, более уверенный и вроде как принадлежащий женщине постарше. – Мы – иностранная делегация, у тебя статус неприкосновенности, да и родители твои – не последние люди в королевстве, – продолжала увещевать дама в моей голове, словно лисица, уговаривая колобка сесть ей на язычок. На месте той, первой, я бы не особо верила этим речам.
«А королевство – это Монако? Может, тогда у них и лорды есть?» – тут же задалась я очередными вопросами, но продолжила с интересом прислушиваться к бреду, звучащему в моей голове – все не так скучно на койке лежать.
– Но ты же слышала слухи, что о нем ходят. Этого лорд-канцлера даже свои боятся, – молоденькая не спешила бросаться в омут с головой. И правильно делала, кстати, тут я ее поддерживала целиком и полностью, жаль только голос свой подать не могла. А то знавали мы таких советчиков, они науськают, а ты разгребай потом…
– И что ты предлагаешь? Послушной овечкой выйдешь замуж за этого герцога и нарожаешь александрийцу кучу детишек? – явно зло зашипела дамочка. И чем ей герцог не угодил? Может, он вообще приятнейший из людей, зачем же сразу его того – на тот свет? – А потом он сошлет тебя в дальнее имение или монастырь, чтобы не мешала кувыркаться с любовницами. Такой жизни ты хочешь для себя?
– Нет, – жалобно ответил девичий голосок, а вторая женщина, почувствовав успех, заговорила уже нежно:
– Не думаю, что этот их лорд-канцлер действительно опасен так, как о нем говорят. Скорее всего это страшилки для доверчивых дураков, чтобы нагнать ужаса на врагов короны.
– Ты права, Регина! Уж лучше овощем стать, чем вот так выйти замуж! – горячо воскликнул первый голос, и я с ним невольно согласилась.
Уж лучше бы и я замуж не выходила никогда. Андрей хоть и далеко не герцог, но теперь тоже сказочно богат – все мое состояние наследницы нефтяного магната перешло в руки супруга, какая невероятная удача. Для него. А может, предложить им вместо пока еще невиновного герцога моего женишка укокошить, раз уж у них такая сильная потребность возникла? У нас в России и канцлеров никаких нет, разве что полиция, да и то не сильно расторопная…
– Предлагаю совершить обмен сразу же, как только тебя возьмут под стражу. Наверняка тебя запрут в какой-нибудь комнате, а уже снаружи поставят охрану, вот тогда ты и сможешь совершить переход. После убийства для ритуала тебе уже ничего кроме собственной крови не понадобится. Поменяешься местами с иномирной близняшкой и заживешь на ее месте счастливо и богато. Правда у нее муж уже есть, но от него ты легко избавишься при помощи бирицина* (*смертельный яд, от которого даже на материке семи Королевств практически не осталось антидота, резистентен к любой магии), надо только похитрее его спрятать. Вряд ли там найдется противоядие, да и обнаружить неизвестный яд их целителям не удастся. Верь мне, – голос зазвучал так искренне и нежно, что я невольно позавидовала той, к кому он был обращен. До чего человека доводит одиночество и отчаяние! Я уже мечтаю оказаться на месте вымышленной девушки…
– Только тебе и верю, – жарко зашептал второй, и на этом странный диалог оборвался.
А я даже немного расстроилась –ничего больше не отвлекало меня от собственного печального настоящего. Пустые стены с кое-где облупившейся краской, металлические панцирные койки, зарешеченные окна и дверь – все это обрушилось страшной, неотвратимой действительностью. Да-да, я лежала в психушке. А у кого еще, кроме сошедшей с ума, могли в голове нести весь этот бред две несуществующие женщины?
Но, что самое прискорбное – мне нравилось его слушать, нравилось, как он отвлекает от тяжких мыслей о насущном. Потому что тут, в настоящем, мой дорогой и любимый супруг, не поведя и бровью, сдал меня в психбольницу, и все это ради того, чтобы единолично завладеть деньгами. Не помогла мне хваленая служба безопасности погибшего отца, оказавшаяся скорее всего в доле, не помогли крутые друзья, отвернувшиеся при первой же серьезной опасности, не помогла пресловутая женская интуиция… Да ничто не помогло! И теперь Андрей купается в богатстве и роскоши – чтоб они ему поперек горла встали! – а я лежу в палате для буйных и наслаждаюсь вымышленными диалогами. Такой ли я представляла свою жизнь? Да никогда. От жалости к себе захотелось заплакать, но сделать это никак не получалось, видимо из-за препаратов, которыми меня тут пичкали.
– В моей голове разговаривают две женщины, – доверительно сообщила я соседке, от койки которой меня разделяло меньше метра. Новенькую привезли к нам только вчера, но она уже успела поведать о том, что ее зовут Софья и она тут находится с важной и опасной миссией, доверенной ей самим президентом – она должна спасти Луну, а тут как раз находится ее связной с позывным Лунтик. Поэтому Софья с готовностью разместилась в палате и даже не буйствовала особо.
– Они использовали маркеры в разговоре? – живо откликнулась соседка, на первый взгляд выглядевшая абсолютно нормальной, если не брать в расчет ее речь, произносимую с полной серьезностью и верой в ее правдивость.
– Типа фломастеры? – нахмурилась я и принялась внимательно следить за губами соседки. Вдруг я опять начала слышать бред, а девушка на самом деле говорит что-то другое?
– Да нет же! – раздраженно прошипела она. – Ключевые слова, якоря, шифр! Короче говоря, Лунтик там был?
– А-а-а, – начала я кое-что понимать, но соседку тут ждало разочарование: – Нет, они из королевства.
Мы еще немного поболтали на уровне слепого с глухим, после чего в больнице объявили отбой. Освещение стало приглушенным, но совсем оно не гасло никогда. Я с радостью закрыла глаза и принялась ждать, когда же смогу уснуть. Там, во сне, я все еще счастливая новобрачная, молодая, красивая, любимая мужем и со здоровой головой. Теперь-то я знаю, как мало на самом деле человеку нужно для счастья.
Сквозь сон опять послышались голоса двух женщин. Они все еще отшлифовывали план, как поменять ту, что помоложе, на двойника. В этом им должен помочь особый ритуал. С помощью древнего, исписанного рунами стилета молодая должна была убить своего жениха – тринадцатую невинную жертву, а потом незаметно порезать себя и соединить каплю жертвенной крови со своей. В нужный момент ей останется только начертать на стене комнаты особую последовательность рун, которую она давно уже вызубрила наизусть. Писать их следует в лучших законах жанра – кровью, той, что уже смешалась с кровью всех тринадцати жертв. Благодаря энергии убийств межмировая грань истончится, и девушке останется только ее преодолеть. Главным условием успеха сего действа выступало то, что поменяться можно не абы с кем, а только со своим иномирным близнецом. Такового они на свою удачу как раз и нашли. Вяло порадовалась успехам двух несуществующих дам – хоть кому-то в этой жизни повезло – и плавно провалилась в сон.
А проснулась я от того, что кто-то меня звал. Причем это не был привычный голос медсестры, который зычно оповещал о том, что утро пришло и процедуры не за горами.
– Эй, ты! – разбил тишину палаты надменный и резкий голос. Таким обычно разговаривают те, кто абсолютно уверен – им все по жизни должны. Да вот только не на тут напал. Я отреагировала тем, что перевернулась на другой бок, легла лицом к стене и крепче сомкнула веки – общения от меня нахалка не дождется, пускай не надеется. – Эй, я к тебе обращаюсь! – продолжила возмущенно та, еще бы ножкой притопнула. – Не делай вид, что не слышишь меня, девка! – потребовала грозно. Ну-ну, пускай старается, пока я все еще лежу и не шевелюсь. Невоспитанная девица выдала еще парочку указаний, но я осталась верна слову, данному самой себе, и не подумала шевелиться. – Пожалуйста, – ее голос вдруг задрожал, стал жалобным, сорвался, и я услышала всхлип. – Пожалуйста, помоги мне, – чуть ли не шепотом продолжила она. – Только ты можешь меня спасти…
– Тебя что, привязали на ночь? – я понимающе хмыкнула и развернулась к раскаявшейся нахалке. Что такое спать, обездвиженной, я, к сожалению, знала не понаслышке.
Увиденное заставило сдавленно охнуть и выругаться, а если бы я в тот момент не лежала, и вовсе сшибло бы с ног. Дальней стены палаты, возле которой стоял умывальник, не было. Совсем. Вместо нее вдаль простирались какие-то – иначе не назвать – покои. Огромная комната, оформленная в стиле примерно восемнадцатого века – в этом я не сильна, так что за точность не ручаюсь, со всеми этими рельефными, расписными стенами и потолком, лепниной, наборным паркетом, резной мебелью с пухлыми подушечками, богатыми люстрами и обязательным камином. А на фоне всего небывалого великолепия стояла… я. Как никогда величественная, с высокой сложной прической, упакованная в старинное платье с пышной юбкой и кучей оборок, правда, судя по виду наряда, уже не первой свежести. Я стояла на самом краю исторического помещения с разнесчастным, потерянным видом и тянула руки к палате.
Глава 2
Больше всего этот бред – а это, конечно же, был именно он – напоминал дружеский шарж на фильм про Ивана Васильевича. В какой-то момент мне даже почудилось, что я начала слышать те самые булькающие звуки машины времени.
– А где Иван Васильевич? – вдруг брякнула я и сразу же осмотрелась – не услышал ли кто в палате или, еще хуже, медсестры. Они у нас сидят на посту и круглосуточно следят, чтобы мы никого не убили и не изувечили: ни себя, ни других. Но меня ждало очередное потрясение: все, кто находились поблизости, застыли, будто сделались неживыми восковыми копиями самих себя, застрявшими в остановленном мгновении времени. Что-то подобное я видела в музее в Лондоне, но все же восковые фигуры выглядели не так жутко, как те, что получились из настоящих людей. И если те, кто спал, выглядели еще более-менее нормально, то те, кто остался с вытаращенными глазами, в которых напрочь отсутствовал жизненный блеск, наводили откровенный ужас. Последние уж слишком были похожи на человеческие чучела, которые ни за что в жизни не перепутаешь с живыми особями, как бы силен талант таксидермиста ни был. – Что с ними? – почему-то шепотом спросила я.
– Им тоже нужно помочь, – другая я обняла себя за плечи и закачалась, словно стояла на ветру. – Подойди ко мне, сейчас все зависит от тебя.
Все происходящее выглядело до того натурально, что я решила еще раз проверить свой глюк на прочность.
– А ты Лунтика знаешь? – на полном серьезе спросила у своей странноватой копии и уточнила: – Его очень Софья ждет.
– Какого еще Лютика? – рассердилась та, но быстро исправилась, вернувшись к замогильному голосу: – Он к ней обязательно придет, но только если ты сейчас поможешь мне.
– И что для этого надо делать? – хмыкнула я, так для себя и не определив, прошла галлюцинация проверку или все-таки нет.
– Подойди ближе, – голос глюка превратился в шелест, а я откинула одеяло, встала со скрипучей койки и, поддаваясь любопытству, сделала пару шагов к отсутствующей стене. – Еще ближе, – нетерпеливо командовала копия, выпадая из образа несчастной.
В момент, когда я подошла практически вплотную к ней и остановилась возле чуть видимой преграды в виде поплывшего воздуха на границе двух комнат, другая я резко дернула меня на себя, заставив переступить необычный порог, а сама с возгласом «Да!» рванула в палату. Воздушная стена между нами сразу же начала уплотняться, а я стояла и безмолвно смотрела на это до тех пор, пока перед моим носом не возникла уже настоящая стена, с теми самыми фресками, лепниной и позолотой. Хотя в ее реальности я, конечно же сомневалась. Потыкала пальцем, проверяя на прочность, и к своему неудовольствию обнаружила, что наощупь стена точно такая же, как и на вид. Ожидаемого диссонанса не возникло.
Звуки окружающего мира тоже вернулись внезапно. Я услышала стрекот сверчков за окном, шум ветра и только в тот момент осознала, какая неестественная тишина стояла в помещении до того. Интересно, на самом деле я все еще нахожусь в палате или каким-то неведомым образом выбралась в коридор? Я нервно хихикнула и подождала немного. Но ничего ровным счетом не происходило, поэтому я решила занять себя хотя бы тем, что обследовала чуднУю комнату. Так вот, единственной реалистичной деталью в ней оказались зарешеченные окна и запертая дверь.
– Ну хоть что-то нормальное, – пробубнила я, оглаживая дверную ручку в виде когтистой птичьей лапы, держащей шар, которая легко сошла бы за произведение искусства. И откуда только в моей голове все это? Никогда не фанатела от варварской роскоши, предпочитая современную лаконичность форм и цветов. А еще функциональность. Вот скажите мне, какой толк от позолоченной вязи по всему периметру потолка? То-то же.
Под нормальным имелось в виду, конечно, не фантастическое исполнение ручки, она-то как раз таковой не была, а сам факт закрытой на замок двери. Я еще немного побродила, поглазела на интерьер, каждый квадратный сантиметр которого был достоин самого пристального и внимательного изучения, но потом все-таки отправилась в постель. Видимо, препараты, которыми меня пичкали, брали свое даже тогда, когда подсознание откровенно бредило и сбоило.
Тяжеленное покрывало насыщенно-бордового цвета я сбросила прямо на пол. А что, разве наборный паркет – не достойное место для, пусть и дорогущей, но все же тряпки? По-моему, очень даже. Гладкая простынь пахла приятно, свежестью и какими-то травами, подушка радушно приняла в свои объятия, а одеяло легло поверх уставшего тела приятной тяжестью. Ничего общего с комковатым, не первой свежести ложем в психушке, и я в кои-то веки откровенно порадовалась своему бреду – где еще я так по-царски отдохну? Засыпала я, вполне довольная обстоятельствами, нисколечко не беспокоясь о будущем и уж тем более о произошедшем. Богато обставленная комната всяко лучше захудалой палаты, а галлюцинации – моей реальной жизни. И если выбраться из психбольницы у меня шансов нет, то с гораздо большим удовольствием я предпочту свалившееся на голову забытие.
– Зато как в сказке! – подбодрила я себя вслух и окончательно провалилась в сон.
***
Утро ознаменовалось сильнейшей головной болью. Меня будто автобус переехал. Казалось, мозг, вместо того чтобы, как ему и положено, плавать в жидкости, намертво замуровался в чугун. Мысли еле ворочались, и даже дышать хотелось через раз и очень маленькими порциями. Каждый подъем грудной клетки – как отдельный подвиг.
– Леди Ингрид, леди Ингрид! – прорвался сквозь чугун незнакомый резкий голос. – Пора вставать, леди, просыпайтесь!
Кто-то начал грубо трясти меня за плечо и насильно стягивать одеяло. Но я не собиралась так просто расставаться со своей прелестью, поэтому покрепче вцепилась в край и подтянула его к подбородку.
– Вот ваша леди пускай и просыпается, – объявила строго. – А я посплю еще.
– Леди Ингрид! – не отставала совсем молоденькая, судя по голосу, девчонка. – Вам вставать пора, скоро дознаватель явится, а еще нужно привести вас в порядок и завтрак подать. Или предпочтете общаться с ним на голодный желудок и прямо в постели? Мне же проще, если кормить вас и собирать не придется, – я расслышала в звонком голосе толику презрения.
– Подай мне лучше анальгин, раз ты такая заботливая. И вообще, меня Инга Ревина зовут, свое имя я пока еще помню, так что иди, леди свою в другом месте ищи.
– Что такое анальгин, это какое-то ваше национальное блюдо? Так заключенных по меню не кормят.
– Да, национальное российское блюдо утром воскресенья. Сгинь! – шикнула я на прилипалу.
– Я вас не понимаю, леди, – чопорно отозвалась мучительница. – Просыпайтесь, или мне придется сюда стражу позвать! – на полном серьезе пригрозила.
Так, кажется, я начала кое-что понимать: в моем бреду меня зовут леди Ингрид, а вместо санитарок тут ужас на всех наводит и следит за порядком стража. А что, ничего такая рокировка, в принципе я не против. Все не равнодушные и усталые тетки, для которых ты чуть бесправнее, чем кусок мяса.
– Ладно-ладно, встаю, – я нехотя отодвинула одеяло подальше, чтобы не манило меня обратно в уютное тепло кроватки, села, свесив ноги и застонала. Чугун в голове резко дал трещину, в глазах потемнело, а в ушах начали бить молотки, а скорее даже кувалды. Кажется, я покачнулась, потому как девчонка, скроив недовольную гримасу, поддержала между лопаток.
– Что с вами, леди? Вспомнили, что вчера натворили? – ехидно поинтересовалась она.
– Голова, – единственное, на что меня хватило. Боль затмевала собой все, даже чужое хамство, и я застыла в ожидании, когда же приступ пройдет. Мушки перед глазами постепенно разлетались, освобождая обзор, и спустя некоторое время вместо целого роя осталось лишь несколько десятков, кружащих беспорядочно. А еще спустя пару минут я смогла сфокусироваться на девчонке, которую совершенно точно видела в первый раз в жизни, и поинтересоваться: – Ты кто?
Одета она была в темно-серое глухое платье из грубой даже на вид ткани и чистый белый передник поверх, кудрявые волосы собраны на затылке и украшены старомодной накрахмаленной белой заколкой, видимо в пару к переднику.
– Ваша горничная, – сообщила она так чопорно, будто английской королевой представлялась как минимум. – Меня зовут Санни, Его Светлость герцог Ламандский приставил меня к вам.
– Понятно, – недовольно буркнула я, потому как понятно снова ничего не было, но не признаваться же в этом. Герцог – это наш главврач или, может, завотделения? – Принеси лучше попить и таблетку от головы, а то меня сейчас стошнит.
– Табуретку? – скептически переспросила горничная, которая, судя по всему, была туговата на ухо. – Вам не нужно, в комнате имеется прекрасный пуфик перед зеркалом, там я вам и приведу голову в порядок, не беспокойтесь, – на этой фразе я чуть было не рассмеялась, так как была абсолютно уверена: голове моей уже ничего не сможет помочь. Санни же, не замечая моей реакции, невозмутимо продолжила: – Свою работу я выполню на совесть, хоть и считаю, что самое место вам не в покоях на хозяйской половине, а в подвалах тайной канцелярии.
– Санни, – сквозь зубы повторила я. – Плевала я с высокой колокольни на всякие там прически и уж тем более подвалы, – после нашей психушки меня уже ничем не запугать, так-то. – У меня очень болит голова, вот-вот лопнет, треснет, расколется на две половины! Мне нужно лекарство, чтобы ее унять. Ну или на крайний случай – топор, – мрачно пошутила в конце, но Санни не оценила.
– С топором не получится, леди! Его Светлость запретил вас казнить. Теперь вы полностью зависите от его воли, вот так вам повезло. Хотя все поместье недоумевает, с чего бы такая щедрость…
– Обязательно твою светлость сердечно отблагодарю. Как голова пройдет, так сразу и начну. Так что там с лекарством? – повысила я голос, помня о том, что у девчонки явные проблемы со слухом, а еще с субординацией. Если она действительно горничная, должна бы повежливее вести себя с леди.
– Я позову целителя, – нехотя уступила она и неторопливой походкой покинула комнату, а я откинулась обратно на подушки и принялась ждать, попутно задаваясь вопросом: «Почему эту нахалку до сих пор еще не уволили? С таким-то гонором…»
Забористый у меня бред получается, ничего не скажешь. Тут тебе и целители, и герцоги, и даже казни. Интересно, что дальше-то будет? Что-нибудь в духе бессмертной Анжелики? Не хотелось бы, если честно.
Глава 3
Вернулась Санни, как ни странно, в рекордно короткие сроки, однако, никто кроме нее в комнату не вошел.
– Простите, леди, все целители заняты раненным герцогом, и прямо сейчас помочь никто не может. Его Светлость повелели сделать вам массаж головы, – лицо Санни скуксилось, словно она штук пять лимонов за раз проглотила. И подозреваю, не по той причине, что девчонка сильно огорчилась из-за занятости здешних эскулапов.
– Может быть, лучше ты сама поищешь лекарство в аптечке? – если честно, доверять этой девчонке делать массаж не хотелось от слова совсем. Мало ли в какую секретную точку она надавит, а мне мучайся потом, или придушит еще, что-то не верится в ее благожелательность.
– Ближайшая аптека находится в городе, я обязательно попрошу отправить туда посыльного. Перевернитесь на живот, пожалуйста, чтобы я могла помассировать вам шею и плечи, леди, – добавила она в конце, как выплюнула. И чего ее так от меня разбирает? Я у нее парня увела? Так вроде мне не по статусу…
– Если меня стошнит, – угрюмо предупредила, – вытирать полы тебе придется, – и легла на живот. Не без опаски, конечно же.
Однако, боялась я зря: ловкие руки начали вполне аккуратно давить на чувствительные точки моего тела, разминая мышцы, запуская кровь и лимфу, а вместе с ними – и мурашки по моему затылку. Надо признать, дело свое Санни знала великолепно. Я млела под ее пальцами, и даже головная боль начала понемногу отступать.
– Леди, вы что, всю ночь мешки ворочали, – недовольно пробурчала девчонка. – У леди не должно быть таких напряженных мышц.
«А то я не знаю» – так и хотелось ответить. – «Но ты в психушке с мое полежи, еще не так напряжешься…»
После массажа, который, будь моя на то воля, не прекращался бы никогда, меня ждала ванная. Дверь в соседнее помещение Санни открыла при помощи ключа, а после с довольным видом убрала его в карман передника.
– А если я в туалет захочу? – поинтересовалась я недовольно. Даже в бреду не могу себе свободу позволить!
– Вон там, в углу, ночной горшок стоит, – горничная просияла так, будто миллион в лотерею выиграла.
– Пятизвездочные покои прямо-таки.
– Простите, я вас не понимаю.
Санни пустила воду в раковину, вполне себе современную на вид, правда приделанную к деревянной тумбе. И это не могло меня не порадовать, ибо раз уж в комнате для меня был предусмотрен горшок, логично было ожидать от так называемой ванной комнаты деревянной лохани и рукомойника. Но нет, ничего подобного. Горничная крутанула бронзовый вентиль, вделанный прямо в стену, и из крана полилась вода.
– Цивилизация, канализация, – вполголоса прокомментировала я свою радость.
Санни усадила меня на пуфик, помогла умыться и почистить зубы неизвестным мне порошком, потом не очень-то любезно подала полотенце, но я уже ничему не удивлялась. То, что у горничной имелся на меня зуб, было ясно и без слов. Оставалось только узнать, чем же я так не угодила прислуге и за что сижу запертая в покоях. После всех процедур мы вернулись обратно в комнату, где на диванчике с мягкой бархатистой обивкой меня ждало платье. Такое же пышное и старомодное, в какое была облачена моя ночная копия.
– А что-то попроще имеется? Фасончик там полегче, объемчик поменьше…
– Это самое скромное ваше утреннее платье, леди Ингрид, уж поверьте, я выбирала. Ничего проще вы не привезли. Разве что ночную сорочку с халатом, но в этом не стоит показываться людям. Хотя, если вы настаиваете, я принесу. Или могу, так и быть, вам свое какое-нибудь платье подать. Серый будет отлично на вас смотреться.
– Лучше принеси такое же, только с перламутровыми пуговицами, – осклабилась я, но горничная не поняла юмора. Что ж, не ее вина, что у них тут нет телевизора, но я почувствовала себя отмщенной.
– В вашем гардеробе такого не было, но могу спросить у вашей матушки, пока она не уехала. Она как раз очень просила о свидании, – явно на что-то намекнула Санни, но тут уже я не поняла, ибо моей мамы давно не было в живых. Один-один, горничная сравняла счет.
– Оставь, Санни, будем мерить это платье, – устало согласилась я, не желая продолжать бессмысленную пикировку.
Санни помогла раздеться и, поморщившись, забрала мою больничную рубашку не первой свежести, плотно сомкнутые губы горничной сказали все за нее. Да я и сама была рада избавиться от казенной тряпки сомнительного дизайна. Зато мои трусики, приобретенные в ЦУМе, черные, с кружевными вставками, произвели на бедняжку неизгладимое впечатление. Пунцовые щеки и округлившиеся до формы рыбьих глаза стали мне своеобразной наградой этим утром. Хоть что-то приятное.
– Л-леди Ингрид, ваша смена белья, – девчонка протягивала мне белые паруса – прародителей всех нормальных трусиков на земле, сама же не отрывала взгляда от моей современной вещички, что так сильно поразила воображение горничнной.
И на этот обмен пришлось согласиться – в больницу я не вчера поступила, и не помню, когда мылась последний раз. А тут, ну подумаешь, немодные прапрабабкины парашюты, зато чистые, мне ли нос воротить! К тому же стоит порадоваться, что не панталоны с разрезом на самом известном месте, вот уж что бы я точно никогда на себя не напялила.
Прическу Санни навертела мне в духе платья и моей комнаты, от чего я почувствовала себя как минимум Элизабет Беннет. В конце горничная подоткнула темные пряди горой невидимок так, что мне аж кожу на черепе свело, и я могла на что угодно поспорить – девчонка это сделала специально. Портить лицо косметикой я не позволила, и без нее на меня из зеркала смотрела чистокровная аристократка с гордым, прекрасным профилем, но больным цветом лица и загнанным выражением чистых синих глаз. Такое не исправить с помощью туши или румян, а я сомневаюсь, что у них тут водится хороший тональный крем или хайлайтер. Максимум – белила, но, насколько я помню, с таким содержанием свинца, что запросто может привести к летальному исходу. А я, хоть и не могла сказать, что жизнь моя удалась, прощаться с ней в ближайшее время не собиралась.
Как куклу горничная усадила меня за столик возле окна, которое портила решетка, напоминая о том, что я здесь совсем не гостья. Санни подала завтрак: чай, булочки, каша, немного фруктов и сыра. Было бы вполне себе ничего, если бы не черви и белые личинки, кишащие внутри каждой тарелки. Дурнота накатила крутой волной, и пришлось отвратные на вид блюда накрыть обратно металлическими колпаками и отодвинуть от себя подальше. Весь эффект от массажа сошел на нет, и голова резко разболелась с новой силой. Я застонала и схватилась за вискИ.
– Что с вами, леди? – ехидно осведомилась Санни. – Вам плохо? Или совесть наконец-то замучила? Что-то припозднилась она в таком случае…
Так я и сидела, не обращая внимания на бубнеж девчонки, пока дверь в комнату не открылась. Внутрь, печатая шаг, вошел высокий темноволосый мужчина. Его лицо было сурово, а глубоко посаженные почти черные глаза лишь усугубляли тяжелое впечатление, которое производил этот человек на окружающих. Он был одет в темный мундир с золотыми пуговицами, на шее его висел медальон с фиолетовым камнем, который на тот момент светился так, будто внутрь него был вставлен светодиод.
«У них тут есть батарейки?» – отстраненно задалась я вопросом, но очень быстро о нем позабыла – головная боль не давала и секунды на передышку.
– Леди Ингрид, к вам лорд Дрейк Вестон, – пискнула вмиг присмиревшая горничная и поспешила скрыться в дальнем углу, где успешно слилась с занавеской.
