скачать книгу бесплатно
– А ты вызови! Или впадлу для товарищей постараться? А-а-а… единицы экономишь!
– Телефон дома забыл, – доброжелательно отшучивался критик, судя по голосу – отрядный ворчливец Репей.
– Вот и я облажался с этим… – вздыхал в ответ собеседник.
Очевидно почувствовав, что разговор сворачивает куда-то не туда, Свара решил вмешаться:
– Так, никакого вам пива! Но предлагаю допить неприкосновенный запас вина. У нас осталось еще почти полтора литра…
Одобрительные крики были настолько искренними и громкими, что на мгновение я даже забыл, что мы совсем не на пикнике. Свара напомнил, правда, прозвучало это куда мягче, чем обычно:
– Так, не забыли, вокруг вообще-то незнакомый оазис, а мы далеко от дома? Однако разрешаю по стакану аперитива… Ну и добытчиков больше сегодня не напрягать, пусть перекурят…
Последнее касалось нас с Ромкой, и я мысленно не мог не согласиться, что хотя в командиры нам достался изрядный придурок, но фишку он рубит.
– Раз наша часть работы позади, – поспешил воспользоваться Боцман, – может, пошли, поболтаем с твоим интуристом?
Костры горели в метрах двадцати от захваченной канонерки, и до пленника было идти всего ничего.
– Tovarischi, may I go to the toilet? (Товарищи, можно мне в туалет?) – заскулил привязанный к невысокому, двухметровому деревцу англичанин.
– Как он сказал, «товарисч»? – не поверил я. – Что-то новенькое…
– Ага! Ха-ха-ха, в туалет просится… – перевел Ромка и, отсмеявшись, продолжил уже на английском. – Whotaughtyoutospeaklikethat? (Кто тебя научил так говорить?)
– Your friends. Should I not have listened to them? (Ваши друзья. Мне не стоило их слушать?) – опасливо уточнил пленник.
– Что говорит? – заинтересовался я.
– Да, говорит, приходили обалдуи, и научили его правильно обращаться к русским. As you wish! (Как пожелаешь!) – обратился Ромка уже к англичанину, и пояснил снова мне. – Беспокоится, можно ли так обращаться к нам, но я сказал, что пофиг. Так как, будем этого писклявого ссыкуна выгуливать?
– Слушай, пошли и правда, прогуляемся. Не обсыкать же здесь все… Особенно, если оно и впрямь летает. Неудобно как-то…
– Ага! – снова расхохотался Ромка, и принялся отвязывать англичанина от дерева. Тот о чем-то жаловался своим тонким, плачущим голоском, а развеселившийся напарник явно его приободрял. – Don'tmoanlikethat, otherwiseyou'llmakeapuddleinyourpants… Oh, so you don't have pants? Well then move on… (Не стони так, а то сейчас сделаешь лужу в штанах… А, так у тебя нет штанов? Ну, тогда стони дальше)
Я ни слова не разобрал из его хохочущей тирады. Стало чертовски обидно, но напоминать о переводе показалось неловко: речь явно шла о чем-то несерьезном.
– Thank you, Mister! I'm very grateful to you… (Спасибо, мистер! Я очень благодарен вам) – стеснительно отвернувшись, пленник тут же зажурчал по дереву, к которому до того был привязан.
– Эк, измучался-то, болезный, – посочувствовал Ромка по-русски.
– I didn't understand a word, mister… (Я ни слова не понял, мистер?) – пропищал англичанин, продолжая, впрочем, с удовольствием мочиться.
– Ссы спокойно, дорогой интурист! – заржал напарник, но переводить ничего не стал.
– What? (Что?)
– Дружище, спроси старшего матроса Джона, тяжело ли управлять этой штукой? – кивнул я на нависающую над нами громаду канонерку. – А то я, признаться, до сих пор не верю, что эта бандура и впрямь летает…
Не смотря на довольно скромные в целом размеры, сейчас – в почти наступивших сумерках – сооружение выглядело более чем внушительно. Бортик на крыше, ну или возможно – верхней палубе – находился почти на трехметровой высоте.
– А действительно… – оживился Ромка. – Joni, can you show me how to operate this thing? (Джонни, покажешь, как управлять этой штукой?)
Англичанин дожурчал, дважды аккуратно «тряхнул», стеснительно опустил задранный край набедренной повязки, и только после этого обернулся:
– What can I do for you …tovarischi? (Что я могу для вас сделать …товарищи?) – поклонился он.
– How to control this boat? (Как управлять этой лодкой?) – напомнил Боцман.
Пленник изрядно оживился от вопроса, и снова принялся тараторить своим писклявым голосом. Низкий, худощавый мужичок лет около тридцати, в этот момент выглядел, скорее – испуганным подростком. Не очень впечатляющее зрелище, но добавьте сюда еще и незнание английского, и станет понятно, что такая манера рассказывать, меня откровенно раздражала.
Я внутренне напрягся, подавляя желание рявкнуть, и вдруг с удивлением замер…
Нет, мне не показалось. Справа, по самому «краю» зрения, неизвестно откуда появившаяся точка (что-то вроде светящейся иконки) явно начинала мигать в такт болтовне старшего матроса Джона. Стоило тому замолчать, и прекращалось мигание, отчего отметка становилась почти невидимой.
«…Что за фигня, а если так…» – мысленно я потянулся к этой самой штуке, и попытался ее как-то коснуться.
Поначалу ничего не происходило, но когда я почти совсем разочаровался, кое-что все же изменилось: и очень важное! До меня неожиданно вдруг стал доходить смысл разговора. Нет, я по-прежнему слышал, что говорят они не по-русски, но теперь понимал не отдельные слова, а буквально все. Будто в голове заработал какой-то электронный англо-русский «подстрочник».
Стоило задуматься об услышанном, и смысл конкретно взятой фраза начинал «ветвиться», будто кто-то невидимый, со стороны, предлагал сразу все богатство чужого языка.
– …понимаете, я видел, что делал господин саб-лейтенант* Шисс, но «КАК» он это делал – не понимаю и повторить не смогу. Предлагаю зайти внутрь, и я покажу к чему конкретно он подходил, и расскажу, что было потом… Опишу все его внешние действия подробно, но не требуйте их повторить… – голос Джона звучал довольно жалобно, но твердо.
– Ты не хочешь нам помочь? – пытался давить Ромка, но судя по всему, у него не очень-то получалось.
– Действия, которые я совершал сам или видел, что их делал капитан, я могу описать, но заставить двигатели заработать, мог только он сам или его старшая жена – Смертельно Прекрасная Желтоглазая Повелительница.
«…Да нет, не может такого быть! – мысленно заорал я. – Это что же, у меня реально переводчик теперь есть?! Что же ты такое: долбанный интерфейс…»
– Скажи, так мы сможем взлететь или нет? – судя по голосу, Ромка уже практически сдался.
– Без кого-то из господ-нагов? Боюсь, что нет. «Товарищ…» – добавил пленник совсем уж жалобно.
– Облом! – сообщил напарник теперь уже мне. – Говорит, что…
– Спроси его: разве он не в курсе, что мы взяли в плен одного из его «господ-нагов»? – перебил я приятеля. – И, кстати, уточни, пожалуйста, «наги» – это же вроде змеи? Я вроде у Киплинга это слово встречал…
– Подожди, ты все понял? – удивился тот.
– Да-да, но давай, потом? А пока – просто переведи ему мой вопрос! – с трудом, но подавил в себе желание расспрашивать, Ромка переключился на англичанина.
«…Вот такая фигня, дружище! Я теперь все понимаю, но по-прежнему ни слова не могу сказать. В смысле – ни словом больше, чем раньше…» – подытожил я мысленно, итог нескольких своих неудачных попыток родить что-нибудь внятное на английском.
Если при мне говорили, теперь я понимал безупречно, но попытки сказать что-нибудь самому успеха не приносили.
…Узнав, что один из чужаков выжил, Писклявый Джон заверил, мол, конечно! С пленником-нагом, мы непременно сможем улететь к себе домой! Разве только придется немного «постараться», чтоб заставить его…
Англичанин пошел даже дальше и по своей инициативе сообщил, что если мы сцапали младшего Шисса, то его будет достаточно просто испугать. А вот саб-лейтенанта все-таки придется пытать…
– Очень он упрямый… – вздохнул пленник, и замер, намекая, что ему интересно, кого же именно мы захватили.
Я хорошо рассмотрел тела побежденных нелюдей. И обоих мертвецов, и живого. Было что-то в рассказе старшего матроса, засевшее у меня в подсознании.
«…Как он сказал, Желтоглазая Повелительница?»
– Скажи нашему словоохотливому, что если я правильно догадался, то живой наг у нас тот, что с желтой чешуей на морде. Или точнее – Та.
Ромку буквально разрывало от желания понять, как это я так быстро и однобоко улучшил свой английский, но все еще готов был потерпеть. Поэтому он послушно перевел:
– Our prisoner has yellow scales on his muzzle… (У нашего пленника желтая чешуя на морде)
Сказанное произвело на Джона эффект разорвавшейся бомбы.
Лицо доходяги стало мертвецки бледным, это было отлично видно, даже в наступающих сумерках. Всхлипнув, англичанин задрожал всем телом, ноги под ним подломились и, рухнув на колени – он завопил во всю глотку своим невыносимым фальцетом. Голосил пленник куда-то вверх, словно бы пытаясь докричаться до всемогущего существа, которое может находиться, где угодно:
– Госпожа, пощадите меня Госпожа! Я не виноват, Повелительница, ни в чем! Меня захватили в плен без чувств, но я не предавал Вас…
Ответом ему была тишина. А стоило ему сделать паузу, я с ужасом осознал: а ведь последние несколько минут до нас и в самом деле не доносилось ни звука со стороны костров…
____________
* Саб-лейтенант (с англ. [subaltern] подчиненный) – звание в Королевском флоте Великобритании, соответствующее российскому «лейтенанту», следующая ступень – четыре ранга капитанов.
Глава 2. Затянувшийся ужин
День 63, поздний вечер
Стоило англичанину рухнуть на колени и застенать своим визгливым голосом, я от такого поворота буквально окаменел. Но поначалу, конечно же, чисто инстинктивно отшатнулся, выругался и вот потом уже замер, не понимая, что, собственно, делать.
– Заткнись, говнюк! – потребовал я не очень настойчиво, просто не способный сейчас сообразить, что пленник не понимает по-русски.
– Mistress, have mercy on me Mistress! It's not my fault, Lady… (Госпожа, пощадите меня Госпожа! Я не виноват, Повелительница…) – продолжал надрываться тот.
Такой резкий переход к ничем не прикрытой панике – скорее даже, откровенному ужасу – кого угодно вывел бы из себя. Даже сам по себе невыносимо-пронзительный фальцет утырка, мог бы заставить подергаться, а уж охватившая его паника… Я и в самом деле всем своим существом ощущал, что тот не играет. Доходяга однозначно боялся, боялся – буквально до дрожи, а такое обычному человеку наблюдать – ох, как не просто.
Ромка поначалу тоже отшатнулся, лицо его перекосило, он даже театрально прикрылся рукой, словно бы не способный видеть все это. В другой ситуации это выглядело бы довольно забавно, но вся комедийность на этом и закончилась.
Наверное, те несколько лет, что он провел в этом мире, все-таки ощутимо изменили парня. Потому что пока я топтался на месте и бормотал призывы успокоиться, несостоявшийся яхтсмен поступил заметно убедительнее.
Уж не знаю, сам он догадался, или отреагировал именно на мои призывы, но уже в следующее мгновение мореман набычился, резко шагнул вперед и – хлестко, как каратист какой-нибудь – засадил истеричному интуристу ногою по ребрам.
Прервавшись на полуслове, англичанин подавился собственным визгом, и опрокинулся.
Нет, я бы и сам врезал паникеру, но привычки бить людей вот так сразу у меня, к сожалению, не нашлось. Поэтому поступок питерского Боцмана я, конечно же, поддержал, но и невольным сочувствием проникся. У меня были походные сандалии от того же мастера. Пусть это не кирзачи или берцы, но роговые накладки на носке и подошве – позволяли использовать их и в педагогических целях.
Свернувшись от удара калачиком, пленник неуверенно захныкал и Ромка смутился.
Все-таки садистом он не был, и сейчас ему явно было неловко за свой срыв (за секунду до этого он подступал к крикуну, чтобы повторить внушение, а тут – парень затоптался на месте, и принялся задумчиво тереть свои затылок и шею).
– Чё орешь, гадёныш… – пробормотал мореман неуверенно.
Но к этому моменту я уже пришел в себя:
– Спасибо, Романыч, вовремя ты! – заработав благодарный взгляд напарника, я поинтересовался. – Как думаешь, чего они там затихли?
До лагеря было недалеко. Не настолько мало, чтобы слышать шаги или что-то другое, негромкое, но разговоры, шутки и предвкушающий смех остальных до нас время от времени все же долетал. Раньше, но не сейчас.
– Не знаю, может быть после этих завываний, – напарник кивнул на пленника, – они сидят, прислушиваются, не понимая, что тут случилось… – пожал плечами Ромка, но одновременно он вытащил и трофейный топор из своей самодельной портупеи.
Ответ был более чем красноречивый.
* * *
Топтаться на месте иногда бывает куда страшнее, чем идти навстречу заведомой опасности. Сейчас был именно такой случай, но кинуться вот так сразу, в неизвестность, было непросто. Поскольку стоять – это тоже не вариант, я решил немного схитрить. Пойти, но пока не вперед.
– Беремся! – кивнул я на тихонько подвывающего пленника.
Весу в англичанине было в лучшем случае килограмм 60-65, так что проблем наш поскуливающий груз не доставил. Уже через пару минут мы приматывали его тщедушное тельце к одной из ременных петель внутри канонерки. Для чего нужно такое крепление на уровне колена было не очень понятно, но пока я решил отложить свою тягу к знаниям.
В захваченном корабле такие штуки в изобилии были разбросаны по корпусу. Эдакие ремни-петли, только из шелка. Из-за множества «держалок» – разбросанных в том чисел и по потолку – корабль изнутри и впрямь больше походил на какой-то деревянный троллейбус, а не инопланетную хреновину, для полетов на неизвестных принципах.
Кстати, по размеру такая ассоциация тоже была более чем оправдана. Почти 12-метровый деформированный параллелепипед, в этом смысле, условно походил именно на троллейбус.
– Спроси нашего визгливого приятеля, что за желтомордая гадюка ждет нас там, снаружи? – Боцман не сразу понял, о чем это, пришлось расшифровать. – Ну, попробуй выяснить ее тактико-технические характеристики, чем эта тварь так опасна…
Неуверенно кивнув, Ромка приподнял лицо англичанина за подбородок. После недавнего взрыва, взгляд пленника сейчас был откровенно потухший и вялый.
– Joni, can you hear me, why are you so afraid of her? (Джонни, ты меня слышишь, почему ты так ее боишься?)
– What? (Что?)
– Why are you afraid of her? (Почему ты ее боишься?)
– SheisDeath! (Она – Смерть!) – снова застенал англичанин.
– Как она убивает? Чем она так опасна? – попытался узнать Ромка, но пленник лишь рыдал, и твердил, что вроде «Мы все умрем!»
– Боюсь, без бодрящих оплеух он невменяем… – подытожил я, но к возвращению интуриста в сознание не приступил, надеясь, что это снова возьмет на себя напарник. Вместо этого я максимально нейтрально поинтересовался. – Чего станем делать?
Взгляд моремана вильнул.
– Мы, конечно, не можем отсиживаться здесь. Тем более, если кто-то из ребят еще жив… – начало звучало неплохо, но дальше развивать тему Ромка не стал. Напарник явно не хотел доводить разговор до признания факта, что струсил у нас не только англичанин.
– Но мы ведь не можем отсиживаться? – напомнил я вопреки собственному желанию.
– Не можем… – обреченно согласился собеседник.
* * *
