скачать книгу бесплатно
– Иваныч!!! – донеслось из переговорного устройства. – Дуйте все на полубак, я вам такое покажу!!! Я такой чертовщины… такой чертовщины…
Уже через минуту на носу собрались одиннадцать человек (Фабьев, у которого сегодня изрядно прибавилось седины, остался за штурвалом, а Оля сидела с Рикардо и убеждала хомячка не бояться). Туман наконец-то рассеялся и видимость пришла в норму. Никто не произносил ни слова – все молча смотрели на горизонт.
Точнее – на его отсутствие.
Если с тем, что на небе нет солнца, все еще как-то смирились (мало ли, что там творится на небе?), то от родной планеты такой подлянки никто не ожидал. Человек привык, что куда бы он ни посмотрел, взгляд всегда упирается в границу между небом и землей (или водой). А здесь… здесь взгляд летел вдаль, пока бесконечная воздушная толща не становилась непрозрачной.
И куда ни глянь – только ровная водная гладь.
Двигатели смолкли, но никто этого даже не заметил. Впрочем, они и без того почти не шумели – модель «Альфа III» обеспечивала пассажирам максимальный комфорт.
– Ну? – спустился из рубки штурман. – Есть у кого-нибудь объяснение? Любое сойдет, только дайте хоть какое-нибудь!
– Этого просто не может быть… – прошептала Света. – Этого не может быть, потому что не может быть никогда!
– Фройляйн Света, может, мы есть на другой планет? – робко предположил Грюнлау. – На Венера или Юпитер…
– В Солнечной Системе нет ни одной планеты с такими условиями, – отрубила круглая отличница. – Это все вообще невозможно с точки зрения физики! Хотя бы горизонт должен быть обязательно!
– А если планета очень-очень большая? – задумался Сергей. – Такая огромная, что…
– Тогда и сила тяжести была бы просто… просто… ну просто очень большой! А она наоборот уменьшилась!
– А если мы… м-м-м… внутри планеты? Как в «Плутонии»? Читали?
– А, это Обручева? – одобрительно закивал Колобков. – Помню, помню, я в детстве эту книжку по ночам с фонариком до дыр зачитывал…
– Да, но тогда бы земля… вода вдали поднималась бы вверх! – уверенно заявила Света. – Был бы такой… такой… ну, антигоризонт!
– Эй, все! – поджала губы Зинаида Михайловна. – Вы что, на солнце перегрелись? Стоите и спорите, на какой мы планете! Вы сами себя послушайте!
– Мам, ну а как все это еще объяснить? – вежливо спросила Светлана. – Смотри, сколько всяких странностей. Горизонт исчез – раз.
– Солнце пропало – два, – загнул два пальца Колобков.
– Вес у всех уменьшился – три, – внес свою лепту Угрюмченко. – Или, может, весы поломались…
– Темноту украли – четыре, – практически одновременно присоединились близнецы.
– Компас отказал – пять, – грустно кивнул Фабьев. – И автопрокладчик без компаса не работает.
– Связи нет – шесть, – добавил Чертанов. – Ни телефона, ни радио, ни Интернета – ни-че-го!
– Одна станция есть, – напомнил механик. – Комариная.
– Что делать-то будем, Иваныч? – спросил Фабьев. – Дальше пойдем или постоим пока?
– Чего стоять-то… – задумался Колобков. – Плыть, конечно… У нас как с горючкой-то?
– Под завязку. Мы и так с запасом брали, а в Лиссабоне еще и заправились. На кругосветное путешествие хватит. Только куда идти-то? В какую сторону? Черт его знает, где мы есть…
– Вадик, ну-ка, сбегай, принеси папе бинокль, – скомандовал Петр Иванович. – Чичас сориентируемся.
– Вон там вроде точка какая-то, – указал Сергей. – Во-о-о-он там…
– У молодости глаза зоркие, – поскреб коротенькую бороду Фабьев. – Я вот ни черта ни вижу… В какую, говоришь, сторону?
– Это вроде птица какая-то… – прищурился Чертанов. – Альбатрос, что ли?
– Если альбатрос, плохо, – глубокомысленно кивнул штурман. – Альбатросы в открытом океане летают, на лету спать умеют. Вот если чайка или буревестник – тогда, значит, земля близко…
Бинокль до сих пор не появился, и отец отправил Гешку поторопить брата. Теперь без вести пропали уже оба. Зато вместо них появилась Оля в обнимку с клеткой. Из-за прутьев ехидно поблескивали красные глазки Рикардо – сирийский хомячок с явным злорадством взирал на перебинтованный палец Петра Ивановича. Тот тоже вспомнил вчерашнее и сердито наморщил нос.
– Ко мне его не подпускай, – предупредил он. – Он отведал человеческой крови! Теперь это хуймяк-людоед!
– Пап, он ее уже раз сто отведал, – фыркнула Оля. – Он у меня всех подружек перекусал, Гешку с Вадиком раз по пять, маму…
– Кусючий зверек… – неодобрительно закивала Зинаида Михайловна.
– …Светку, дядю Сережу, дядю Гену, дядю Валеру, дядю Гюнтера, дядю Васю, дядю Петровича…
– Слушай, а ты его вообще кормишь? – усомнился папа. – Или он у тебя уже на подножный корм перешел? Сам себе мясо, что ли, добывает?
– Она боевого хомяка воспитывает, – сообщил Вадик, наконец-то доставивший отцу заказанный бинокль.
– Ага, вот еще мы одного купим, будем их стравливать, – добавил Гешка.
– Не будем! – надулась Оля, прижимая к животу драгоценную клетку. – Я вам Рикардо не дам!
Близнецы переглянулись и захихикали. Разрешения у младшей сестры они спрашивать не собирались.
– Мама, скажи им! – поняла их коварные намерения Оля.
– Пусть папа скажет, – вынесла дипломатическое решение Зинаида Михайловна. Вчера вечером она наконец-то дочитала книжку Арлин Дэниэлс и взялась за Дейла Карнеги. Феминизм получил отставку – его место заняло правильное детское воспитание. – Петя, скажи им!
– Ая? – отозвался Колобков, не отрываясь от бинокля. – Зинульчик, не тревожь меня зря. А то вдруг война, а я уставший?
Его слова оказались пророческими.
– Смотри, папа, какая птичка! – восторженно вскрикнула Оля, задирая голову. Сверху донесся резкий свист рассекаемого воздуха.
– Ема-а-а!!! – взревел Гена, отшвыривая Колобкова в сторону. Из бинокля вылетела и укатилась линза.
А на то место, где только что стоял директор «Питерстроя», спикировала какая-то крылатая тварь. Когти клацнули в воздухе. Последние несколько минут никто не смотрел на небо, а зря – «альбатрос» оказался совсем не птицей…
Промахнувшись, монстр сделал крутой вираж, снова нацеливаясь на Колобкова – пухленький бизнесмен показался ему самым аппетитным. Угрюмченко, стоявший прямо на пути, сорвал с щита пожарную лопату и что есть мочи врезал по лапе пикирующего ящера. Послышался сухой треск перелома, но в следующую секунду механик отлетел назад, издав почти такой же ломающийся звук – рептилия ответила ударом на удар.
– Уяк!!! – подпрыгнул на добрый метр Валера, зафигачивая каблуком в живот летучего зверя. Тот невнятно булькнул и резко отвернул, задев крылом мачту, – дюжий телохранитель не зря заработал свой черный пояс. Точность и сила удара сделали бы честь даже Брюсу Ли.
– О!!! У!!! Угу!!! Йо!!! – принял на кулаки чудовище Гена. Арбузоподобные кулачищи просто выбили из зверюги дух. Майк Тайсон помер бы от зависти, увидев эту ходячую молотилку.
Гена схватил жуткую птицу за крылья, подтянул к себе и ударил лбом в клюв, едва не свернув его набок. А Валера прыгнул ей на спину, хватая тощую чешуйчатую шею и загибая ее, как трубочку для коктейля. Телохранители в унисон заработали руками и ногами, нисколько не смущаясь необычностью противника.
Они не умели одновременно драться и думать.
Монстр что-то проскрипел и свалился на палубу мешком, надломив клювом одну из палубных досок. Крылья вяло затрепетали, но, похоже, взлететь из такого положения существо не могло. Неестественно вывернутая шея слабо колебалась – позвоночник все-таки каким-то чудом уцелел.
– Ух, падла! – пробасил Гена, для верности наступая зверю на крыло.
– Сука крылатая! – наступил на второе крыло Валера.
– Все в порядке, шеф? – хором осведомились они, заботливо глядя на Колобкова.
– Живой… – растерянно поднялся на ноги Петр Иванович. Посмотрел на подергивающегося ящера, сглотнул, поняв, чего только что избежал, и восторженно воскликнул: – Ну, Генка! Ну, Валерка! А мне еще говорили – на фига тебе такие дорогие телохранители?! Мужики, да вы же мне жизнь спасли!!!
Два амбала смущенно потупились.
– Считайте, что оклад я вам уже повысил, – пообещал Колобков. – И премиальные выпишу. И еще чего-нибудь придумаю – пушки именные, что ли… Петрович, и тебе тоже – ты ж у нас прямо Муромец! С лопатой на Змея Горыныча! Некрупного, правда… Ты, вообще, как?
– Ар-р-р… у… ы… – с трудом поднялся на ноги механик. – Иваныч, я того… руку, кажись, сломал… о-о-о, как больно…
– Дайте, я посмотрю, – тут же завернула ему рукав Света. – Да, похоже на закрытый перелом лучевой кости… Гешка, ну-ка, принеси аптечку! И шины!
– А чего я-то?..
– Быстро!!! – рявкнула на него мать. – Слышал, что сестра сказала?!
Заполучив набор первой помощи, Света проворно и умело соединила сломанные концы кости, наложила шины, туго перебинтовала и зафиксировала руку косынкой, чтобы механик не вздумал ею двигать.
– Ну и дочка у тебя, Иваныч! – восхищенно ухмыльнулся Угрюмченко, глядя на правую руку. – Прямо докторша!
– Так кто ж ее родил-то? – довольно подбоченился Колобков. – Все, Петрович, отдыхай пока, у тебя боевое ранение.
– А с мышью этой летучей что делать будем? – осторожно подошел поближе Угрюмченко. – Ну и здоровая же…
– Папа, это же дракончик! – восхищенно раскрыла рот Оля. – А можно его оставить?!
– Ни-ни! – аж передернуло папу. – Если я захочу, чтоб меня сожрали, попрошу твоего хуймяка!
– Это хомяк! Папа, ну давай оставим дракончика, а? Он такой симпатичный!
– Вовсе и не симпатичный, – строго заявила мама. – И он все равно уже сдох.
– Да нет, вроде дышит пока… – прислушался Сергей. – Живучий… Шея на девяносто градусов повернута, а все равно живет…
– Прыгнем мы ежу на живо-о-от, еж кричит, но все же живе-о-о-т! – заголосили близнецы.
И тут же заткнулись – добрый папа ласково отвесил обоим по отеческому подзатыльнику. Аж искры из глаз полетели.
– По-моему, это птеродактиль, – заявила Света, приставив палец к губе. – Только странный какой-то. Размах крыльев почти как у птеранодона, но тело крупнее – он и человека унести может. А для рамфоринха великоват, и хвоста нет… И шипы эти на голове непонятные – таких ни у кого не было…
– Вот Светочка у меня умница, все знает… – умилился Петр Иванович, гладя ее по голове. – Я тебя в Оксфорд учиться отдам, хочешь? Или в Кембридж. Сама, в общем, выберешь.
– Папа, отстань, – вырвалась Светлана. – Дядя Сережа, вы как думаете – это птеранодон или все-таки птеродактиль?
– Да фиг его знает… – выдал авторитетное мнение Сергей.
– А по-моему, это просто здоровая летучая мышь, – высказался Угрюмченко. – Руку мне сломала, гадина…
– Черт крылатый, – покосился на ящера Фабьев. – Я такой пакости никогда не видел… Морского змея видел однажды, а таких чертей с крыльями…
– Морской змей? – заинтересовался Грюнлау. – Вы и в самом деле видеть морской змей?
– Потом как-нибудь… – поморщился штурман. – Это давно было.
Матильда Афанасьевна смотрела на поверженного звероящера и сердито поджимала губы. Тоже – хищник нашелся! Не смог Гену с Валерой одолеть! Эх, а если бы он все-таки скушал ее драгоценного зятя… глаза тещи заволокло блаженным туманом. Какие-то десять минут назад чуть было не исполнилась ее самая заветная мечта…
– Что с ним делать-то будем, Петр Иваныч? – спросил Сергей.
– А за борт сбросим, да и дело с концом, – пожал плечами Колобков. – Нефиг меня жрать было.
– Nein, nein, auf keinen Fall! – от волнения перешел на родной язык Грюнлау. – Wir sind nicht rechtskr?ftig… то есть, я говорить, что мы не иметь право уничтожать такой бесценный животный! Музей естественный история Мюнхен взять его и выставить в самый большой витрин! А если он еще живой…
– То мы его оставим себе! – обрадовалась Оля, безуспешно стараясь высвободиться из материнской хватки и погладить дракончика.
– …если он еще живой, то мы сдать его в зоопарк Гагенбек! – заявил немец.
– Или в Московский… – задумался Колобков.
Перед его мысленным взором появился огромный павильон в лучшем зоопарке страны, длиннющая очередь перед ним и вывеска: «ЖИВОЙ ПТЕРОДАКТИЛЬ!!! Передан в дар нашему зоопарку П. И. Колобковым». А ниже скромненько так – реклама фирмы «Питерстрой».
– Кулагин сдохнет от зависти… – злорадно усмехнулся Колобков, вспомнив своего вечного конкурента. – Ген, Валер, вы тут самые мощные – свяжите эту летучую мышь и сбросьте в трюм. Петрович, тебя рука не очень беспокоит?
– Да ничего, жить буду. Хорошо, что правая, а не левая – я ж левша.
– Ну тогда покажи им, где там что. У тебя места в трюме хватит?
– А то! – хмыкнул механик. – Обижаешь, Иваныч – чтоб Петрович да места свободного не нашел? Да у нас там сто пятьдесят кубометров запаса! Слоновью семью поместить можно!.. если утрамбовать, конечно, и ноги связать, чтоб не топотали.
– Тут такой большой трюм? – удивился Колобков. – Ты смотри – а я ни разу не спускался… Упущение! Это, выходит, на сувениры еще много места останется… Серега, а ты сбегай-ка ко мне в каюту, и принеси из сейфа пистолеты. На, ключи возьми. Раз тут такие динозавры летают, пусть Гена с Валерой при оружии ходят – мне спокойней будет…
Телохранители торопливо поволокли стреноженную зверюгу в трюм, предварительно выдав ей еще пару хуков, чтоб не дергалась. Звероящер только тихо крякал и безуспешно пытался взмахнуть крыльями. Петрович сломал ему одну лапу, Валера другую, а клюв у этой рептилии явно не служил оружием – слишком уж неуклюжий. Судя по крупным лапам со скрюченными когтями и мощным крыльям, позволяющим летать с большим грузом, охотился он на манер орлов – хватал добычу и сбрасывал с большой высоты на что-нибудь твердое.
– Интересно, чем его кормить?.. – задумался Колобков. – Светочка, прелесть моя кареглазая, что эти блеродактили жрут?
– Ну, раз он на тебя напал… – задумалась Света.
– Значит, Петра Иваныча ему и скормим! – закончила теща.
