скачать книгу бесплатно
– А я к вам, отец, по поручению маркиза Пфаля. У вас, он мне сказал, ведьма завелась, житья не дает.
Вот тут староста помрачнел, а внучка за его спиной ойкнула. Зачем-то оглядевшись по сторонам и понизив голос, старик сказал:
– Ведьма завелась, есть такое. Уж лучше б упыри завелись. А ведьма… ох, раньше-то она не трогала никого. Это теперь она посевы портит и снег посреди лета колдует, а раньше-то жила себе в лесу, в пещере, а мы к ней и не ходили вовсе, потому что добра от чародейского племени вовсе-то и не бывает…
– Мне говорили, что она сводила вам бородавки и гадала по ореховой скорлупе.
– А это, верно, из Илькендока к ней ходил кто, – тут же предположил староста. – Там народ такой, знаете ли, темный. Богов не боятся, бесовства не чураются. Вы бы ими занялись!
– Этим без меня займутся. Расскажи лучше, как эту ведьму найти, отец.
– Да найти-то ее несложно. Идешь по большаку, а у кривой сосны сворачиваешь. Там еще по тропке пройдешь где-то вспашку, а дальше и сам увидишь. Там пещера приметная, и дверка деревянная, в красный цвет выкрашенная.
– Эка подробно излагаешь, отец.
– Так люди ж ходили, видели… из Илькендока, да.
Найти ведьмину пещеру по таким приметам оказалось легче легкого. Но Ульганд до нее не добрался – еще на большаке, у самой кривой сосны, он встретил гомонящую ораву вилланов. Возглавлял их толстый старик с огромными усищами – и кричал он громче всех.
– Что случилось, добрые люди? – спросил рыцарь, подъезжая ближе.
Его толком и не заметили. Добрые люди шумели, потрясали вилами, рогатинами, охотничьими луками. Усатый старик размахивал треснутым арбалетом.
– Что случилось, отец? – тронул его за плечо Ульганд.
Старик только сейчас обратил внимание на рыцаря. Охнув от изумления, он схватил сэра Ульганда за рукав и принялся тараторить, кляня на чем свет стоит некую Ирошку.
Оказалось, что Ирошка – это и есть пресловутая ведьма. Или, точнее, внучка ведьмы. Но тоже ведьма. Короче, все запутанно.
А старик – староста деревни Илькендок. И остальные все тут тоже из Илькендока. Собрались Ирошку ловить, на вилы поднимать. Возможно, в озере утопить – от этого ведьмы дохнут, говорят. Не держит их водица чистая, бесовщина на дно тянет.
– А почему… – открыл было рот Ульганд.
– А потому что мочи уже нашей нет! – крикнула какая-то женщина.
– На вилы ее!..
– На рогатины!..
– Мы ж все терпели, ваше рыцарское, – проникновенно сказал староста. – Ради бабки ее покойной… святая старушка была, я вам клянусь, святая!.. Но Ирошка-то не в нее!..
– Совсем не в нее!..
– Утопить ведьму!..
– Утопить!..
– Совсем не в нее, ваше рыцарское!.. Она и молоко у коров сцеживала, и змей в дымоход подбрасывала!..
– И Вазила моего охолостила! – крикнула все та же женщина.
– Да!.. – пробубнил топчущийся рядом детина. – Она!.. Это!.. Того!..
– Но когда эта тварюка дочку мою скрала!.. – простонал староста. – Ваше рыцарское, ради богов, ради всех богов, вы б нам помогли!..
Ульганд терпеливо слушал еще минут десять. Вилланы выкрикивали каждый свое, но общий смысл был понятен. Нынешняя ведьма – Ирошка, внучка старой. Да не родная внучка, а двоюродная – своих детей у покойницы не было. И, видать, то ли чему научилась от бабки-то, а то ли демона после ее смерти к рукам забрала.
Известное же дело, у всякой ведьмы есть демон, который ей служит за такую плату, что при детях и не назвать.
Возглавлять разъяренную толпу Ульганд не собирался. Мужичье в таких делах только мешает. Много криков, много неразберихи, и в трех случаях из четырех спугнут цель. Знаем, имели дело.
Так что он распорядился или вернуться всем в деревню или хотя бы оставаться здесь и тихо-спокойно ждать, пока он разбирается с ведьмой и спасает дочь старосты. Деревенские спорить и не стали – кажется, им не очень-то хотелось лезть к ведьме в логово.
Здорово же та их запугала.
Но пещера у старухи оказалась уютная. Вырытая в заросшем осинами холме, с аккуратно подметенной дорожкой у входа, медным фонарем над дверью…
И никого внутри. Дверь распахнута, на полу разбросаны бумажки. Ваза разбита.
Дрались тут, что ли?
Есть следы. Сэр Ульганд преотлично умел их читать. Дорожка хорошо утоптана, но вот здесь они круто сворачивают. Трава примята. Шаги широкие – значит, человек бежал. Причем не один – двое.
И было это, считай, только что. Ветер сильный, трава быстро выпрямится и следы исчезнут. Но пока что они видны отчетливо – значит, прошли считаные минуты.
Ульганд вскочил в седло и дал коню шенкелей. Он пока не знал, кого преследует, но собирался это выяснить.
Лес в этом направлении скоро поредел, сменился заливным лугом. Вдали замерцала водная гладь. Озерцо. А следы… следы вдруг исчезли. Сначала их стало меньше – словно раньше бежали двое, а теперь один. А потом пропали и оставшиеся. Просто на ровном месте.
Но Ульганд даже не спешился. Ветер донес женский крик. Еще сильней стиснув конские бока коленями, он пустил его вскачь – туда, где над водой метались две фигурки.
Дракон?.. нет, мелковато. Да и вымерли драконы, кажется, много веков их в королевстве не видали.
Виверна?.. тоже мелковато, пожалуй. Что-то вроде огромной летучей мыши.
Неважно, как оно называется. Главное, что в лапах чудища бьется девушка. Видно, демон ведьмы восстал против хозяйки и терзает либо ее саму, либо похищенную дочь старосты.
Летать Ульганд не умел, конечно. Зато отлично стрелял из лука. Это не рыцарское оружие, и против человека и даже великана применять его подло. Настоящий мужчина не бьет издали, а встает против копья и сам поднимает копье.
Но охота на крылатую дичь – дело совсем иное! Копьем не взять ни утку, ни бекаса, ни виверну! Тут нужен лук – и Ульганд поднял лук.
Запела тетива. Стрела со стоном ушла вдаль – и ее хватило, единственной. Не сбавляя хода, Ульганд смотрел, как две фигурки падают в воду.
Когда он подъехал к берегу, из озера выползали две мокрые девушки.
У одной из задницы торчала стрела.
Ульганд спешился, выхватил меч – и приставил к горлу оборотня. Он не собирался повторять ошибку, что совершил с упырицей. Человек эта тварь или демон, холодная сталь…
– Скройся с глаз! – рыкнула на него ведьма, пытаясь выдернуть стрелу. – В лягушку превратить?! Это я мигом!
– Мне приказано взять вас живой, сударыня, но разрешено и мертвой, – сказал Ульганд. – И я обучен схваткам с ворожеями вроде вас. Не вынуждайте плевать вам в глаза.
– Да иди ты в анналы, медный кувшин, – закатила глаза ведьма. – Я даже драться с тобой не буду. Я тебя просто уроню…
Она резко повела плечами – и Ульганда будто ударило в грудь. Толкнуло словно могучим ураганом. Кувыркнувшись через голову, он отлетел на десяток шагов.
– …И пока ты будешь трепыхаться в своих доспехах… – выдернула стрелу ведьма.
Но тут ее сзади ударили камнем. Дочь старосты была девушкой хрупкой, тоненькой – но врезала со всей силы. Ведьма свалилась кулем и завыла, держась за голову.
А сэр Ульганд уже поднялся на ноги. Его доспехи не были так уж тяжелы, как казались. Он снял с луки седла выданную маркизом Пфалем реликвию и, отчаянно хромая, защелкнул ее на шее ведьмы.
– Ты!.. – захрипела та. – Ты что!..
– Поднимайтесь, сударыня, – устало сказал Ульганд. – А вы, сударыня, хорошо ли себя чувствуете?
Дочь старосты сделала книксен, в ужасе глядя на скрипящую зубами ведьму. Та пыталась сорвать ошейник. Тот казался железным, но был из того металла, что железа железней – корония.
Диво Старой Империи.
Без своих гнусных чар ведьма стала обычной крестьянской девчонкой. Замарашкой лет семнадцати на вид, босой и простоволосой. Ульганд рывком поднял ее на ноги, скрутил запястья и привязал к луке седла.
Дочери старосты он галантно предложил усесться верхом. Та была вся в царапинах, на левом глазу расплывался фингал. Ульганд попытался расспросить ее, узнать хотя бы имя, но перепуганная крестьяночка отвечала односложно, а то и невнятно что-то лепетала.
Впрочем, это и не имело особого значения. Рыцарь довел обеих девушек до Илькендока, где сразу и передал одну родителям.
А вот ведьму он выдавать деревенским отказался. Хотя те наседали со всех сторон, кричали, требовали ее крови. Женщины плевали в связанную Ирошку, кто-то кинул камнем…
– Прекратить! – возвысил голос рыцарь, вынимая до середины меч. – Самосуда не будет! Сия особа – подданная его величества, и за совершенные преступления ее будет судить маркиз Пфаль, бейлиф Озерной марки!
Вилланы с ворчанием подались назад. На Ульганда и Ирошку они глядели с неприязнью, но нападать на опоясанного рыцаря не посмели. Староста часто кланялся, благодарил за спасение дочери.
Ведьма же после драки на берегу озера не проронила ни звука. Только таращилась на Ульганда так, словно пыталась убить взглядом.
Часа через полтора они добрались до Эстерброка. Здешние вилланы были не так озлоблены на Ирошку и камнями кидаться не стали. На привязанную к коню ведьму показывали пальцами, шептались, кто-то испуганно прилагал персты, но и только-то.
– Что, Ирошка, доигралась? – спросил староста, подслеповато щурясь на девушку. – Достукалась? И-и!.. А говорили, говорили тебе – не балуй, не озорничай!..
– Да пошел ты, храк старый, – огрызнулась ведьма.
Сославшись на приказ бейлифа, Ульганд попросил перевязать Ирошку и дать харчей в дорогу. Староста покряхтел, пожалился на скудость своей деревни, но все же принес из чулана пару больших хлебов, кусок соленого сыра и мешочек чечевицы.
Ирошка хранила презрительное молчание еще часа два. Покорно семенила за конем, только время от времени хлюпая носом. Ульганд пару раз оборачивался, смотрел на измученную девушку… но тут же вспоминал лесную упырицу и гнал из сердца непрошеную жалость.
Первой не выдержала ведьма. Наглотавшись дорожной пыли, сбив ноги в кровь, она выдавила из себя:
– Помедленней!.. по… пожалуйста!..
Ульганд ничего не ответил, но коня притормозил. Настолько, чтоб Ирошка перешла с трусцы на шаг.
Она устала, видно. День у нее выдался непростой. Впрочем, у Ульганда тоже болели плечо и нога – причем именно по ведьминой милости.
Крепко она его приложила своим колдовским ветром.
– Как тебя зовут? – спросила Ирошка, когда рыцарь сделал привал.
– Ульганд, – ответил тот неохотно. – Сэр Ульганд.
– Благородный рыцарь, – с легкой насмешкой сказала ведьма. – Какая честь для простой крестьянки. Издалека изволили ехать, ваше благородие?
– Не титулуй меня так, я не барон, – покосился на нее Ульганд.
– Ох, простите великодушно, мессир. Мы тут люди темные.
– Мессиром тоже не титулуй. Я ношу рыцарский пояс.
– А как же правильно обращаться к рыцарю, сэр рыцарь?
– Именно так. Сэр.
– Понятно, понятно… Руки-то мне развяжешь или сам кормить будешь?
Ульганд задумался. Он как раз наломал хлеба, отрезал кусок сыра и достал из торбы остатки вяленого мяса. Ведьму в дороге, конечно, тоже придется кормить, иначе до суда не доживет.
– Развяжу, – сказал он. – Только ешь молча. Мне нельзя с тобой разговаривать.
– Молча так молча, – сказала Ирошка, грызя жесткую оленину. – Мне что? Благородный рыцарь велит молчать – я буду молчать. Сколько лет этому мясу? Кстати, в моей пещере был погреб с соленьями. Вкусными. Ты, конечно, оттуда ничего не взял?
– Я рыцарь, а не мародер, – сухо ответил Ульганд. – Я ничего не тронул в твоем жилище.
– Значит, теперь его разграбят добрые землепашцы, – спокойно произнесла Ирошка. – Хотя не сразу, конечно. Сначала они будут бояться несуществующих демонов, но потом начнут фантазировать насчет ведьминских сокровищ и каждый будет думать, что если он не успеет урвать свою долю, то все разберут остальные, а ему ничего не достанется. Впрочем, вернуться живой я не надеюсь, так что храк уж с ним.
– Маркиз Пфаль – справедливый человек, – сказал Ульганд. – Если ты невиновна, тебе нечего бояться.
– Я виновна. Хотя не во всем, наверное. Тебе про меня много наговорили?
– Говорили, что ты портишь посевы…
– Это правда. Хотя я не нарочно. Я хотела повысить урожайность, но напутала с зельем.
– Насылаешь бури…
– Экспериментировала с погодным колдовством. Перестаралась.
– Снег посреди весны…
– Эксперименты, эксперименты…
