Здравствуй, брат мой Бзоу!

скачать книгу бесплатно


За домом скрывался долгий и сумрачный сарай, возле него – семейное кладбище[12 - «За домом скрывался долгий и сумрачный сарай, возле него – семейное кладбище…»Устав от турецкого гнёта, Абхазское княжество обратилось к Александру I с просьбой включить его в состав Российской империи. Манифест о присоединении вышел в 1810 году, с тех пор турки не могли тревожить абхазов напрямую, однако придумали другой, более изощрённый способ. В начале XIX века турецкие солдаты тайком вскрывали могилы на кладбищах Абхазии. Их интересовали не украшения, а тела усопших, порой даже их кости.В Абхазии всегда почитали старших. Умершие родственники ценились едва ли не больше живых. В этом абхазы видели почтение к истории, к традициям. Турки ночью похищали тела, затем присылали семье погибшего краткое письмо – требовали выкуп. Опустошённая могила – позор для абхазской семьи. Они вынужденно продавали имущество: дом, землю, скот. Отдавали деньги, возвращали в могилу пращура, а сами оставались в нищете.Таких случаев становилось всё больше, и наконец собрался Совет старейшин Абхазии. Старейшины придумали, как обхитрить турок. Они разрешили абхазам хоронить родственников не на общем кладбище, охранять которое было непросто, а возле дома – с восточной стороны, на расстоянии выстрела из того ружья, которое имелось у семьи. Тот, кто хотел осквернить могилу, считался худшим из преступников, и его дозволялось убить без размышлений.Турки со временем отказались от промысла мёртвыми, он стал слишком опасным, но похоронная традиция сохранилась на многие десятилетия. До сих пор в абхазских сёлах во дворе, за сараем, можно увидеть опрятное семейное кладбище.]: тут лежали муж бабы Тины, её брат и мать. За алычой, напротив апацхи, была душевая, от неё начинались тропинка к туалету и тропинка в сад с мандаринами и персиками. Часть изгороди там осыпалась, однако её затянуло, укрепило лавром.

Со стороны калитки у дома стоял длинный обеденный стол. Тут же были будка и курятник. У ворот росла низкая пальма.

Валера вышел раньше сыновей. Сегодня его ждали на баркасе. Кагуа работали для местного рыбзавода, но не забывали и частный промысел.

Местан вспрыгнул на стол.

– Чего тебе? – улыбнулся Амза.

Зная, что его могут наказать, кот пригнулся, готовился при опасности ускользнуть. Амза один за другим подставлял ему пальцы и смеялся, когда тот пытался их облизать.

– Рыбы у меня нет. Приходи на ужин. Ну? Видишь? – юноша предложил Местану свою миску. – Тут только фасоль да петрушка всякая. Тебе такое не понравится.

Слушая человека, кот расслабился, уложил хвост вокруг стакана, зевнул. Подошедшая сзади Хибла ладонью снесла его на землю, словно сор стряхнула. Местан от неожиданности мявкнул, свалился на траву и замер. Хибла прошла дальше, и кот принялся тереть мордочку лапой.

Братья отплыли, когда солнце высветило округу. К июню они уже не позволят себе выходить так поздно – опасаясь дневной жары, будут готовиться затемно. Вода в бухте была прозрачной, но глубина нарастала быстро, и в пяти метрах от берега не удавалось разглядеть дна.

Вслед за Кагуа на пляж вышли Феликс и Мзауч Цугба. Мзауч – ровесник Амзы. Феликсу было двадцать три, он был на год младше Даута. Абхазы в Лдзаа?[13 - «Абхазы в Лдзаа?». В селе Лдзаа, иначе – Лидзава, сейчас проживает почти две тысячи человек. За последние годы здесь появились новые красивые дома, многие из которых построены приехавшими в Лдзаа армянами, но в прочем поселок изменился мало. Большинство абхазов по-прежнему живут в домах, построенных грузинами. Рыбный завод пришёл в запустение. Недалеко от него можно найти и другие развалины, среди которых старая школа, магазины. Галечный пляж не обустроен, что не мешает туристам приезжать в Лидзаву на отдых. Летом здесь во многих дворах сдаются комнаты. Сюда приезжают те, кто хочет попасть на море, но не готов тратить деньги на проживание в гостинице.] недолюбливали завистливых и склочных Цугба, но свою нелюбовь озвучивали редко.

Солярка дорогая – рыбаки брали мотор только для неожиданных надобностей, обычно же гребли вёслами. Братья Кагуа плыли на двух лодках с малым промежутком. Выйдя из бухты и распределив сеть на две кормы, они стали расходиться. Следили при этом, чтобы, опускаясь в воду, снасть не спутывалась. Прогремев, выпали деревянные буйки, теперь можно было плыть дальше – растягивать вторую сеть; потом дрейфовать вблизи из опасения, что баркасы или прогулочные катера по невнимательности скрутят её, порвут. Кроме того, сети уже несколько раз пропадали. Рыбаки шептались о грузинских рабочих с рыбзавода, но доказательств ни у кого не было. За первую сеть не беспокоились, с этого края в бухту никто не заходил, а вор показаться не решился бы – тут всё видно, открыто.