скачать книгу бесплатно
Украинские рассказы
Андрей Рудаков
Пять коротких рассказы о разных людях: летчике, полковнике ФСБ, солдатах, мирных жителях и Матерях. Их, да и всех других, объединяет понимание, что война чужда человеческой натуре
Андрей Рудаков
Украинские рассказы
Данный текст ни в коей мере не претендует на документальность. Разрешается любое использование данного текста в некоммерческих целях со ссылкой на автора.
СПб. Апрель 2022
atseparatea@yandex.ru
Главный
В этом месте главным был кот Васька, и лишь повариха тетя Люда могла хоть как-то претендовать на эту роль, да и то, без особой надежды на успех. Лишь Ваську обитатели этого дома встречали радостными возгласами. А манной каше или даже компоту кто-то так радовался? То-то же.
Бывало, к концу дня Васька даже жалел, что не остался на улице, прошедшее десятки детских рук тело болело, а шерсть на загривке даже вытерлась от многих поглаживаний. Что делать, у каждого своя работа, и он это понимал. Лишь двух вещи не укладывались в его маленькой рыжей голове: почему человеческие котята так и оставались слепыми, и как они жили до него?
А ведь прошло всего семь лет, как нянечка тетя Валя нашла маленький рыжий комочек под крыльцом интерната и не преминула сообщить об этом своей подруге
– Глянь Людка, кого я нашла
– Симпатичный. Себе заберешь? – отозвалась повариха, серьезных габаритов дама под 50 с ярко рыжими крашеными волосами
– Да куда, у меня и так двое
– Где двое, там и третий не помешает. Я и мужу так говорю. Твой-то точно не против будет – юмор поварихи деликатностью не отличался. Муж Валентины уж 10 лет как помер, и что было тому причиной: слабое здоровье или ежедневно употребляемая водка, было уже не важно. Валентина грустила не долго, но натерпевшись от алкаша, больше замуж не собиралась, да и не взял бы никто. Было ей тогда уже за 50, из имущества покосившийся домишко в частом секторе, да доставшийся от мужа кредит на 2 тысячи, при зарплате в 5. Ещё был брат-летчик где-то в России, которому она каждый Новый Год посылала открытки, но последние 15 лет ответа не получала.
– Да взяла бы. Так то, мальчик, а у меня две девочки. Котят куда девать буду?
– Топить. Да и этого туда же. Надо, так подсоблю – предложила Люда
– Дура, что ли. Вон, смотри совсем как наши, слепыш еще. Предложу директорше, может, разрешит здесь оставить
– Сама ты дура. Директорша может и разрешит, а вот докторша точно нет. Негеенично, скажет
Примерно так и случилось. Директриса, Полина Александровна не возражала, но поставила два условия: за животным сама убирай и врач интерната не против. С первым проблем не было, а вот со вторым могли возникнуть сложности.
Врач, Светлана Николаевна лишь год назад закончила ординатуру и была полна надежд и планов. Пришлось брать Ваську на неделю домой. Кошки обрадовались, котят у них никогда не было, и материнский инстинкт заработал на полную катушку, Васька был постоянно вылизан и обласкан. Утомляло лишь то, что кошки постоянно его прятали то ли друг от друга, то ли от хозяйки, и пока Васька не научился жалобно попискивать, найти его было нешуточной проблемой.
За неделю Васька немного округлился, а Валентина подготовилась к встрече с докторшей. Для этого был призван отрабатывать старый долг соседский подросток Витька, который неосмотрительно пытался ободрать единственный куст крыжовника в огороде Валентины и был пойман на месте преступления. С помощью Витьки была составлена речь с использованием разных умных фраз из Интернета: тактильные ощущения, мелкая моторика и много других. Слова эти в голове нянечки совсем не держались, пришлось делать шпаргалку, которая, впрочем, так и не пригодилась. Васька для встречи с докторшей был помыт дорогим шампунем, тщательно причесан, на шею повязан нарядный синий бантик, который котенок поначалу пытался сорвать, но быстро утомился и заснул.
Был май, Светлана Николаевна была влюблена со всей пылкостью юности, думала лишь о предмете своей страсти и сдалась без боя, лишь строго заявила, протирая носимые исключительно для солидности очки: «Пусть живет. Но если у кого будет на него аллергия – заберете в тот же день». Вот так Васька и оказался на должности всеобщего любимца с полным пансионом. Персонал его уважал, и было за что.
Детей было несколько десятков, кто-то осторожно гладил его за ухом, а кто-то и прижимал к себе изо всех своих ребячьих сил. Васька когтей ни разу не выпустил, лишь иногда глядел с укоризной, что, впрочем, обитатели интерната видеть не могли. Вечером и утром Васька в одно и то же время приходил к тете Люде на кухню за едой и с достоинством съедал всё, что давали. Но за хозяйку считал лишь Валентину, был предан ей безоговорочно, и когда она дежурила по ночам, что было 2-3 раза в неделю, приходил на пост, терся о ноги и засыпал на специально выделенном ему застиранном байковом одеяле.
Все кончилось в один день по желанию одного человека.
Васька всегда боялся фейерверков, на Новый год прятался под кровать и дрожал, тараща из темноты большие зеленые глаза. А тут взрыв, да такой, что даже окна на фасаде к чертям повыбивало, а Васька как назло в это время погулять вышел. Любил он после трудового дня и заслуженного ужина обозреть окрестности, а если повезет, то и познакомиться поближе с окрестными кошками.
Испуганный Васька побежал и бежал, пока лапы не перестали слушаться. Потом прятался в каком-то подвале, где было сыро и темно. Наутро выглянул в подвальное окно, где-то недалеко громыхало, пусть и не так как вчера, но тоже неприятно. Заснул. На следующий день все стихло. Васька проснулся, попил из лужи, есть не хотелось. Осторожно выглянул в окошко и потихоньку побрел в сторону интерната. Привычные для него улицы поменялись, появились обломки, дымился какой-то дом, пахло фейерверками и гарью. Но больше всего пугало отсутствие людей. В это время все шли на работу, а сейчас никого. Непонятно. Наконец добрел до интерната. Здание почти не пострадало, лишь не было стекол, да на стене были непонятные щербинки. Дверь закрыта и никого не слышно. Дошел до задней стороны здания, здесь Ваське повезло.
Коля, подсобный рабочий, заколачивал досками запасной вход и курил неизменную беломорину
– Васька, живой. А наши все уехали. Еще вчера всех в автобус посадили и вперед. Говорят вроде к полякам или к немчуре. Дожили. А я тут за главного остался. Мне уезжать никак нельзя, семья, понимаешь. Ладно, переживем. У меня отец всю войну тут просидел под немцами, и ничего. На-ка вот, ешь бутерброд, с сыром. Я б тебе домой взял, да жена не разрешит, строгая она у меня. Вчера уж как выпить хотел, так не дала. Ну и ладно – Коля затушил бычок о крыльцо и примолк на минуту – Тут ведь такое дело. Валентина то померла. Вроде, сердце не выдержало, в городской морг забрали. Похоронить бы надо, да кто сейчас этим заниматься будет. Вроде брат у неё есть, да как его сейчас найдешь. Такие вот дела.
Васька доел бутерброд с сыром, не побрезговав и булкой, и пошел. Здесь его ничто не держало. Надо идти, искать хозяйку и своих подопечных. Дошел до большого здания, где стояло много автобусов не любимых Васькой за запахи бензина и железа. Он устал, саднили пораненные осколками стекла подушечки на лапах, хотелось поспать.
Вдруг Васька услышал звуки детских голосов из автобуса неподалеку. Подошел к открытой двери и, промедлив пару секунд, устремился вовнутрь. В проходе стояли женщины и дети, все что-то одновременно говорили, на крадущегося по проходу кота никто внимания не обратил. Осмотревшись и принюхавшись, Васька понял: дети не его, надо было начинать поиски заново. Но в это время где-то неподалеку раздался взрыв, все загалдели ещё громче, напугавшийся Васька проскользнул под задние сиденья и притаился там. А ещё через минуту двери закрылись и автобус поехал.
Ваську нашли только через час, многочисленный детский плач и крики мам почти сразу прекратились, всем хотелось погладить «кису» и чем-нибудь покормить. Водитель смотрел на дорогу и делал вид, что не замечает внепланового пассажира.
Васька нежился в лучах внимания, утраченный смысл жизни был обретаем заново и он первый раз за последние 3 дня с удовольствием поел.
Когда наступила ночь, Васька задремал под задним сиденьем, дети тоже спали, лишь вполголоса переговаривались женщины, да кто-то беззвучно плакал.
На польскую границу приехали на следующее утро. За километр до неё автобус остановился перед закрытым красно-белым деревянным шлагбаумом и в салон зашли два сурового вида небритых мужчины с желтыми повязками на рукаве и автоматами через плечо. Ваське они сразу не понравились, от них пахло порохом, железом, машинным масло и дешевым табаком. В поисках военнообязанных они быстро шли по проходу, не забывая заглядывать под сиденья, и нашли Ваську
– Бабы, да вы с ума посходили. Самих бы поляки пропустили, так вы ещё и животинку с собой контрабандой тащите, высаживайте кота к черту – сказал старший из мужчин
Вот так Васька опять оказался один. Надеясь найти своих, он брел вдоль длинной очереди и внимательно рассматривал лица людей. От них пахло страхом и грустью, потом и кровью, не было слышно ни одного веселого голоса, не видно ни одной улыбки.
– Мама нам долго ещё стоять, я устала?
Услышав пусть и незнакомый, но детский голос, Васька остановился
– Мама смотри, смотри. Кошечка на меня глядит. Смотри, как наша Машенька, только белого пятнышка нет. Давай возьмем
– Да ты что, Снежана, нас самих бы кто взял
– Мамочка. Ну, пожалуйста. Если мы кошечку возьмем и накормим, то и нашу Машеньку кто-то пожалеет. Папа бы взял – За последнюю неделю девочка усвоила, если вспомнить про отца, то мама все разрешит, только замолчит надолго. А потом ребенок заплакал, вначале понарошку, потирая ладошками сухие глазки, а потом и по настоящему, вспомнив вдруг, как все было хорошо меньше месяца назад. Как папа утром заплетал ей косички и отводил в садик, как она там капризничала и не хотела есть манную кашу, как вечером её забирала мама, они заходили в магазин по пути и покупали какую-нибудь вкусняшку, а дома их встречала Машенька.
– Ладно, милая. Но если дядя пограничник не разрешит, мы его послушаем
– Хорошо, мамочка
– Давай. Залезай в сумку – сказала мама уже Ваське и открыла большую мягкую сумку, на дне которой лежали скомканная, собранная впопыхах одежда – И смотри, сиди тихо
Уставший Васька как будто все понял, залез в сумку и тут же заснул. Снилась ему Валентина, молодая и счастливая, и его подопечные. Только теперь они стали почти взрослые, а главное, могли видеть. Они раз за разом подбрасывали его в воздух и ловили. А Валентина говорила им: «Смотрите. Смотрите. Я же говорила вам – он красавец»
Проснулся Васька только на границе, когда высокий пограничник с вислыми, пшеничного цвета усами и строгими, стального цвета глазами, открыл сумку. На него умоляюще смотрели три пары глаз. Пограничник смутился, закрыл молнию на сумке и произнес: «Проходите, пани»
Однокашник
Полковник Владимир Семашко мог вообще не летать, а уж тем более сегодня – начальник штаба полка обычно занят другими делами. Но что делать, боевой дух летчиков стремился к нулю и личный пример мог хоть немного затормозить его падение. Одно дело рассуждать о нацистах в солидных, обшитых дубовыми панелями московских кабинетах, другое, летать над полуразрушенными кварталами, так напоминающих и планировкой и зданиями провинциальные города России.
Что греха таить, были у полковника и шкурные интересы: количество боевых вылетов благотворно влияло на оплату и делало послужной список более привлекательным. Риски были минимальны, большая часть украинских истребителей были уничтожены на аэродромах в первые дни войны, а из ПВО остались лишь старые советские системы ни в коем разе не достававшие до высоты 8 километров, где сейчас проходил полет МИГа-35 полковника. Последний российский самолет был сбит 3 дня назад и то, больше по оплошности пилота, поленившегося отстрелить ловушки при заходе на посадку на считавшийся безопасным белорусский аэродром.
Полет подразумевался только как разведывательный, что не могло не радовать Семашко. Он был родом из большого села в Ростовской области рядом с украинской границей. Хотя какой границей, в бытность его подростком это все было Советским Союзом и считай, каждую неделю они ездили с сестрой Валентиной в Мелитополь к родственникам. А ведь она, скорее всего, там так и живет, последний раз письмо приходило именно оттуда, Валя писала, что жива – здорова и работает в интернате нянечкой.
