Генри Сент-Джон, лорд Болингброк – английский мыслитель эпохи Просвещения

скачать книгу бесплатно

Оппозиция имела свой печатный орган – журнал «Крафтсмен» (1726–1751 гг.), редактором которого стал Болингброк. В переводе на русский язык «Крафтсмен» означает «ремесленник». Главной целью издания являлось разоблачение «парламентского ремесла», с помощью которого, как считал Болингброк, управляется Англия. Болингброку удалось собрать в журнале лучшие литературные силы Англии того времени: Дж. Свифта, А. Поупа, журналиста и драматурга Дж. Гэя и других. Его собственные публикации выходили за подписью «О». В «Крафтсмене» впервые были напечатаны трактаты, в которых Болингброк изложил основы своего политического учения: «Рассуждения о партиях», «Заметки по истории Англии», «Политический катехизис фригольдера» и другие.

Фиктивный редактор журнала Калеб Д’Анверс (т. е. сам Болингброк) писал, что журнал «будет существовать до тех пор, пока существует английский язык, и поведает о духе времени, в котором он (журнал – Е. Р.) был создан, будущим поколениям». Через неделю правительственный «Лондонский журнал» высмеял это заявление и добавил, что «слишком отдаленное от будущих поколений настоящее поколение никогда не будет ни покупать, ни читать его». Однако министерские писаки просчитались во всех отношениях. Писатель О. Голдсмит, крупный ученый и публицист С. Джонсон свидетельствуют, что «Крафтсмен» раскупался даже быстрее, чем популярнейший «Спектейтер»[52 - Цит. по: Kramnick I. Op. cit. – P. 15; Goldsmith O. Op. cit. – P. 67; Johnson S. The Lives of the Most Eminent Poets. L., 1783 V. IV. – P. 337.]. Между «Крафтсменом» и правительственной прессой шла настоящая газетная война. Один из вигских журналистов признался, что участники ее истощили все темы о правительстве. Журнал был популярен не только в Лондоне, но являлся одним из самых распространенных и читаемых в североамериканских колониях.

Поуп и Свифт постоянно после возвращения Болингброка на родину побуждают его к написанию философских и исторических трудов. Болингброк чувствует свою раздвоенность: он – человек действия, но в то же время и философ. О том, что эта двойственность тревожила и ощущалась им, говорит его вопрос в одном из писем к Свифту по поводу максимы древних; может ли человек действия быть в то же время философом. Этот вопрос – только повод для собственных рассуждений о том, что говорить о философии – одно, действовать в соответствии с ее принципами – другое, и можно ли вообще в реальной жизни действовать в соответствии с принципами той философии, которую исповедуешь?

Вступив в активную политическую борьбу, Болингброк уже не может уделять много времени философским и историческим опытам и признается, что в Англии менее годен для философии, чем был во Франции. Очень показательна переписка Поупа и Свифта, в которой они убеждают друг друга оказать давление на Болингброка и заставить его продолжать философские опыты и начинать исторические. Поуп, видя участие своего друга в политической борьбе, приходит к выводу, что тот является «человеком мира, не космоса», т. е. не философом[53 - Pope’s Correspondence. VII. – P. 351; vol. III. – P. 212–213’ 274–275’ 351’ 375’ V. Iv – P. 177, 445.]. Только снова оказавшись вне политики, в уединении во Франции, Болингброк смог, наконец, возобновить научные изыскания. Причина вторичного отъезда во Францию Болингброка осталась неизвестной. Много лет спустя в письме к лорду Марчмонту он признавался, что тогда друзья убедили его в необходимости отъезда для их «политических проектов»[54 - См. переписку Болингброка и лорда Марчмонта за июль 1746 г. Selections from the papers of the carls of Marghmonts. V. II. – P. 210–250.]. Эта загадочная фраза находит объяснение, если учесть, что, начиная с 1734 г., Р. Уолпол предпринял настоящую кампанию против своего противника с целью доказать его преступные связи с Францией. Действительно, тень подобных подозрений бросала отсвет на любое политическое мероприятие оппозиции и ставила под сомнение его успех.

Во время вторичного изгнания (с 1735 г.) Болингброк делил время между охотой в парке Фонтебло и научными изысканиями, которые отнимали у него ежедневно, по свидетельству Поупа, пять-шесть часов. О том, что он снова превратился в философа, говорит и название работы «О пользе уединения и изучения», в которой им провозглашается величайшая способность человеческого ума к самосовершенствованию. Для Болингброка-мыслителя это, пожалуй, наиболее плодотворный период, когда в его творчестве политические проблемы осмысляются уже на философском уровне. В 1736 г. он обобщает опыт деятельности оппозиции в «Письме о духе патриотизма». В конце 30-х гг., наконец, завершает «Письма об изучении и пользе истории», замысел которых вынашивался в общей сложности почти 20 лет. В 1738 г он создает лучший свой труд – «Идею о короле-патриоте», где обобщает весь свой политический опыт и философские изыскания. По всей видимости, тогда же во Франции он завершает философские «Опыты», адресованные Поупу, и продолжает работу над крупным философским произведением «Фрагменты, или наброски опытов», где попытался изложить систему своей философии.

В Англии Болингброк появляется теперь от случая к случаю вплоть до 1744 г., когда после смерти отца принимает окончательное решение вернуться на родину навсегда. Правда, в это время его ближайший сподвижник Уиндем уже умер, что явилось, по мнению Болингброка, для оппозиции невосполнимой утратой.

Характерно, что сам факт падения В. Уолпола в 1742 г., не нашел отражения в его переписке. Дикинсон замечает, что отставка всемогущего премьера произошла как бы помимо действий оппозиции. Вероятно, поэтому событие, такое долгожданное для Болингброка, не взволновало его теперь, он по-прежнему проявляет огромный интерес к политической борьбе и прекрасно ориентируется во всехсобытиях на политической арене, удивительно точно и верно оценивая тайные мотивы и реальную значимость каждого из ее участников. Его политический опыт и глубокие знания высоко ценятся молодым поколением политиков, часто прибегающих к советам и консультациям с Болингброком. Например, в 1744 г. вместе с У Питтом, чьи постоянные и долгие визиты в Баттерси стали традицией, Болингброк обсуждает проблемы кратковременного министерства Картерета. Однако, как свидетельствуют его переписка с лордом Марчмонтом и записи в дневнике последнего, он скоро разочаровывается в способностях Питта создать «министерство на широкой основе»[55 - См. дневник лорда Марчмонта. Selections from the papers… V. I – P. 72, 173.].

Несмотря на тесное общение с политиками, которых он считал будущим Англии, возвращение на родину для Болингброка было тяжелым. Теряя друзей и врагов, он становился все более одиноким. Особенно сильное впечатление на Болингброка произвела смерть Поупа. Поэт умер буквально у него на руках. «Присутствие старого и испытанного друга», т. е. Болингброка, придавало ему, по собственному признанию, мужества в последний час. Эта утрата стала невосполнимой для мыслителя, горестно восклицавшего, что «он не знал человека, более преданного своим друзьям и служению человечеству». Его последние письма к лорду Марчмонту производят тягостное впечатление при чтении. Однако, несмотря на угнетенное состояние духа, после долгого перерыва в 1749 г. Болингброк снова начинает писать. В своей последней незавершенной работе «Заметки о настоящем положении нации» он намеревался обобщить опыт социально-экономического развития Англии после «славной революции». Болингброк умер 15 декабря 1751 г. в возрасте 74 лет.

Глава II. Политическое учение Болингброка

Для Англии 20–40-х гг. XVIII века проблема государственного устройства имела первостепенное значение. Призрак абсолютизма напоминал о себе внезапными всплесками якобитского движения, ставившего целью реставрацию на престоле свергнутых в ходе «славной революции» Стюартов. Сравнительно недавняя история также наводила на размышления о политической системе, особенно революционные события середины XVII века.

Мыслители эпохи Просвещения, размышляя над проблемами происхождения государства, его реформ, королевской власти выдвигали теории о «естественном состоянии», «общественном договоре», «народном суверенитете» и другие. Болингброк не прошел мимо этих вопросов, создав свою концепцию политической системы, названную им «свободная система правления».

Государство, любая из его форм, по мнению Болингброка, является созданием человека, так как «господь не установил ни монархии, ни аристократии, …ни смешанного правления»[56 - Bolingbroke. The Idea of a Patriot King. //Bolingbroke. The Works. V. II – P. 379.].

Гражданские законы, данные в политическом обществе «человеку человеком», не всегда соответствуют «естественному закону», а часто и противоречат ему. Поэтому не всякая «система правления» способна обеспечить благосостояние своих граждан. В наибольшей степени отдаляются от «естественного закона», с точки зрения Болингброка, «абсолютистские системы правления». Хотя в некоторых абсолютистских монархиях «управление осуществляется… по приказанию государя несколькими разрядами мандаринов и в соответствии с мнениями и рекомендациями советов нескольких рангов»[57 - Bolingbroke. Letters about Study and Use of History. // Bolingbroke The Works. V. II. – P. 236.], но общей чертой абсолютизма является полное отстранение народа от управления государством.

В противоположность абсолютизму Болингброк представил свою концепцию «свободной системы правления», способную обеспечить гражданам право на жизнь, собственность и свободу. «Свободная система правления» определяется, во-первых, формой государства; во-вторых, организацией государственной власти; в-третьих, взаимоотношением народа и государства, т. е. степенью влияния народа на дела правления.

Болингброк, вслед за древними авторами, разделяет формы государства на простые и сложные. К простым формам относятся демократия, аристократия и монархия. Сложные формы представляют собой различные комбинации всех простых. Казалось бы, замечает Болингброк, что из всех форм государства «свободной системе правления» будет соответствовать демократия, так как в ней вся государственная власть принадлежит народу, а менее всего – монархия. Но Болингброк опровергает подобное мнение. Любая из простых форм крайне неустойчива: «демократия вырождается в анархию, монархия – в тиранию». «Свободной системе правления» соответствует такая форма «смешанного правления», в которой «аристократические и демократические силы могут быть привиты к монархическому стволу»[58 - Bolingbroke. The Idea… – P. 381.]. В английском варианте «смешанного правления» аристократия и демократия представлены палатами лордов и общин.

Концепция «свободной системы правления» Болингброка предполагает наследственную ограниченную монархию. Наследственная монархия имеет преимущество передвыборной, так как «выборы, хорошо или плохо проведенные, зачастую сопряжены с такими народными бедствиями, что даже годы самого лучшего правления не в состоянии возместить нанесенный им ущерб». Говоря же об ограниченной монархии, Болингброк устанавливает следующий принцип: «налагаемые на корону ограничения», с одной стороны, должны «обеспечить свободы народа», а с другой, «не разрушить основополагающую форму монархии»[59 - Bolingbroke. The Idea… – P. 380, 382–383.]. Прежде чем изложить основные принципы «свободной системы правления», Болингброк делает экскурс в историю Англии, чтобы выделить основные этапы ее становления.

В английской историографии уже более двух столетий история Англии является яблоком раздора между торийско-консервативным и вигско-либеральным направлениями.

Возвращаясь к истокам этого спора в XVIII столетии, известный консервативный историк Г. Баттерфилд заметил: «Один человек в XVIII столетии писал заметки, являющиеся таким гимном свободе, что он по праву может быть назван основателем вигской интерпретации; однако он был никем иным, как политиком Болингброком, прославившимся в своё время и после как типичный тори»[60 - Butterfild H. Englishman and his History. – P. 2.].

Замечание Г. Баттерфилда верно, если рассматривать эволюцию обоих направлений в историографии в течение XVIII–XIX веков. На небольшом же отрезке времени – 30-е гг. XV века – между оппозицией Болингброка и вигской правительственной прессой шел ожесточенный спор по конкретным вопросам английской истории, и мнения противников о происхождении, эволюции, структуре английского государства, о политической борьбе, об участии в ней народов, о революции и т. д. были диаметрально противоположными. Поэтому, когда в историографии дискутируется вопрос о «вигизме исторической концепции Болингброка», следует различать «вигизм» как вигско-либеральную систему взглядов в историографии и конкретно-исторический «вигизм» Р. Уолпола и его окружения в конце 20-х-начале 40-х гг. XVIII века.

Болингброк считал историю важнейшим аргументом в политической и идеологической борьбе своего времени. Сама знаменитая полемика об осторожном прошлом между ним и лагерем Р. Уолпола началась, когда на страницах «Крафтсмена» в 1730 г. появились первые главы «Заметок об истории Англии». В «Письмах об изучении и пользе истории», сравнивая современную ему английскую историографию с зарубежной, Болингброк приходит к неутешительным выводам: «Мы должны… уступить пальму первенства в историографии итальянцам, французам и, боюсь, даже немцам». По оценке Болингброка, английская историография дала только два сочинения, соответствующих высшим достижениям мировой исторической мысли – «Историю царствования Генриха VII» Бэкона и «Историю гражданских войн» Кларендона. В этих выдающихся по уровню исследования трудах освещены отдельные периоды из истории Англии, но «у нас, – как замечает Болингброк, – отсутствует общая история, которую можно бы сравнить с некоторыми из написанных в других странах». Подобное положение тем менее извинительно, что «мы не испытываем недостатка в необходимых материалах. Они открыты для нашего усердия и критической оценки»[61 - Bolingbroke. Letters about Study and Use of History. – P. 246.].

Мнение Болингброка об освещении английской истории и действительности в зарубежной историографии двойственно: с одной стороны, он советует изучать труды иностранных историков в той же мере, что и «наших собственных», потому что «имеет смысл знать, как историки других стран освещают те мероприятия, к которым мы имели отношение, и какие осуждения высказывают они по поводу нашего образа действий как внутри страны, так и за ее пределами», но, с другой стороны, они, «как правило, едва ли заслуживают чтения в тех случаях, когда они говорят о наших внутренних делах».

Отмечая то, что недоступно пониманию иностранных историков в английской действительности, Болингброк. фактически определяет предметы исторического исследования для отечественной историографии – «характер английской формы правления, политические принципы, в которых мы воспитаны, наши особые островные интересы и сложные и разнообразные интересы и стремления наших партий».[62 - Bolingbroke. Letters about Study and Use of History. – P. 247.] Отечественным историкам поэтому следует использовать свидетельства иностранных авторов, но подойти к ним критически.

Болингброк советует будущим историкам, работающим над всеобщей истории Англии, подойти критически и к иностранным, и к английским историкам разных религиозных убеждений, сект и партий, чтобы их не ввели в «заблуждение доморощенное невежество и предрассудки в одном случае, так же, как невежество и предрассудки иностранцев – в другом». Воспользовавшись сочинениями их всех, они получают «богатый исторический фонд, из которого можно черпать достаточное количество достоверных сведений».[63 - Bolingbroke. Letters about Study and Use of History. – P. 247.]

В произведениях Болингброка история Англии показана в течение 2 тысяч лет: начиная с истории бриттов, римского завоевания и заканчивая положением страны в 1749–1751 гг. Болингброк показывает разные аспекты английской истории. В «Заметках по истории Англии» история страны от бриттов до гражданской войны 1642 г. рассмотрена сквозь гаррингтоновский принцип «собственность – власть». В «Письмах об изучении и пользе истории» показана роль Англии в системе международных отношений в период «новой истории», т. е. с конца XV века до Утрехтского мира. В «Рассуждениях о партиях» – история партийно-политической борьбы в период Реставрации Стюартов и «славной» революции. «Заметки о настоящем положении нации» представляют собой историю социально-экономического развития и внешней политики Англии после «славной революции» и до 1749–1751 гг., когда была написана книга. Болингброк с его обостренным пониманием важности интерпретации прошлой и современной истории Англии в политической борьбе вступает в полемику с вигской точкой зрения в данном вопросе и выдвигает свою концепцию истории Англии.

Прежде чем перейти к рассмотрению вигской и оппозиционной версий истории Англии, выделим основные вопросы, по которым велась борьба: происхождение английских свобод и конституции, участие народа в управлении государством, существование свободных общинников в средние века, начало отсчета нового времени. В соответствии с этими общими проблемами рассматривались конкретные факты английской истории: норманнское завоевание, возникновение парламента, принятие Великой хартии вольностей, религиозная политика Генриха VII и т. д.

Хотя правительственные газеты «оборонялись», и их публикации были ответом «Крафтсмену», сначала рассмотрим вигскую точку зрения в целом.

Как отметил М. А. Барг, взгляд вигов на английскую действительность отличался антиисторизмом, и история для них остановилась в 1688 г., когда в результате «славной революции» установился «идеальный строй»[64 - Барг M. А. Указ. соч. – С. 280.]. Чтобы подтвердить этот основополагающий тезис вигской исторической концепции, вся предшествующая история Англии, с точки зрения правящих вигов, должна рассматриваться как времена полного рабства. Вигским идеологам не пришлось создавать собственной версии, они воспользовались трудом тори Брэди, который во времена Реставрации прославился своими ультрароялистскими симпатиями. Ссылки на этот трактат появились в вигской прессе в 30 гг. Однако кое в чем его теория, восхваляющая феодальные порядки в Англии до гражданской войны 1642 г., была дополнена и развита вигами и в окончательном виде получила следующее звучание. Всецело и полностью отрицалось какое-либо участие народа в управлении государством в англосаксонские времена, даже тогда не было ни свободы, ни свободных людей, так как отношения между членами общества, по мнению вигов, носили характер феодальной зависимости. По мнению «Лондонского журнала», верховный орган англосаксов Уигенагемот состоял из «короля, аббатов, князей, баронов и тех, кто получил землю от короля за службу. Никаких фригольдеров здесь не было; простой народ был толпой грубых… нищих»[65 - Цит. по: Kramnick I. Op. cit. – P. 128–132.].

В результате нормандского завоевания феодально-сословная лестница в Англии получает свой окончательный вид, а король, «верховный властелин всей земли в королевстве», становится абсолютным монархом. Но и бароны, получившие землю от него за военную службу, были «не в меньшей степени абсолютными суверенами над своими вассалами и рабами». Так как король, церковь и бароны были собственниками всей земли, народ не имел собственности, а так как он не мел собственности, то он не имел и свободы и был игрушкой в руках своих хозяев. Вигский лагерь отрицал какое бы то ни было представительство народа в парламенте, который и сам явился выражением феодальных взаимоотношений, когда знать, стремясь ослабить королевскую власть в период феодальной раздробленности, потребовала свою долю участия в государственных делах. В течение двух веков после завоевания парламент был королевским и аристократическим, а народ не играл никакой роли в законодательстве. Возникновение палаты общин, по мнению вигов, относилось к правлению Генриха III, а причиной послужило непомерное честолюбие Симона де Монфора. По мнению английского историка К. Поккока, вигская историография, использовав исходные предпосылки торийских авторов XVII века, «подошла к проблеме падения феодализма»[66 - Poccock j. G. A. Ancient constitution. – L., 1964. – P. 50.]. Применив гаррингтоновский принцип перераспределения собственности к оценке периода правления Тюдоров, представители вигской концепции истории Англии пришли к выводу об упадке старой знати, поместья которой приобретались членами палаты общин, разбогатевшими в результате торговли, преимущественно шерстью. Однако все эти изменения затронули только социально-экономический базис, не коснувшись политических форм, что породило противоречие между ними, которое и было разрешено революцией 1688 г. Только эта революция – дело рук вигской партии, – дала Англии современную конституцию и свободу. Поэтому говорить о какой-то древней конституции, к принципам которой надо вернуться, бессмысленно. «Лондонский журнал», возражая оппозиции, требующей возвращения к начальным принципам конституции, вопрошал: «Обновление чего?.. Мы не имели конституции до тех пор, пока ее не установила революция. Поэтому невозможно обновить то, что никогда не существовало[67 - Цит по: Kramnick I. Op. cit – P. 130.]. Возвращение же в прошлое означает возврат к временам абсолютизма, когда в королевстве был всего один свободный человек – король».

Основой для интерпретации английской истории Болингброком явились произведения вигских идеологов XVII века А. Сиднея, У. Петти и других.

Болингброк отрицал основной тезис своих оппонентов, что Англия узнала свободу только в результате вигской «революции». Он находит ее корни в древних конституциях бриттов и саксов. Согласно его концепции, саксонская конституция была конституцией «свободного правления», так как предоставляла «верховную власть уитенагемоту, состоящему из короля, лордов и саксонских фрименов, который являлся прообразом английского парламента». Народ имел огромную власть, и саксонская конституция была основана на демократических принципах. Что касается Вильгельма Завоевателя, хотя он правил, скорее, как абсолютный, а не ограниченный монарх, ему не удалось полностью уничтожить конституцию: «уничтожив государственные формы, он не мог убить дух свободы».