скачать книгу бесплатно
А ведь если князя Волкова казнили, то шлюшка получается вдовой. Однако какой милый сюрприз будет батюшке, когда шлюшка придет к нему требовать вдовью долю!
Представив, как скривится князь Михаил, Андре улыбнулся и надел маску.
– Эй, извозчик! – Андре махнул рукой проезжающей мимо пролетке.
Сукин сын и не подумал остановиться, только презрительно фыркнул.
А шпаги нет, рука снова схватила пустоту. Merde!
Выдохнув и медленно досчитав до десяти, Андре отправился дальше, к стоящей на перекрестке коляске. Уж этот-то не проедет мимо.
– На улицу Менял, дом семь, – приказал Андре, ставя ногу на подножку.
– Деньги покажь, оборванец. – Кучер обернулся, уперев руку с кнутом в бок.
– Приедем – расплачусь. Трогай. – Андре стоило серьезных усилий не обругать зарвавшегося смерда.
– А ну слазь! – Кучер нахмурился. – После тебя еще коляску мыть!
– Трогай, любезный, – процедил Андре… и едва успел увернуться от кнута, хлестнувшего наотмашь, но не успел – от пинка, сбившего его в пыль.
– Проваливай, пьянь. Проспись в канаве. Да скажи спасибо, что не сдал тебя жандармам за бродяжничество! Слыхал о новом законе? Так-то! – Кучер ухмыльнулся, поигрывая кнутом.
Но Андре это не остановило. Глаза застила красная пелена: какой-то смерд посмел пнуть его, русского князя!
– Ах ты, сучий потрох, да я тебя!..
Сжав кулаки, Андре набросился на извозчика и принялся его колотить. Плевать, что тот был крупнее и с кнутом, много ему проку от кнута в ближнем бою!..
Кто его оттащил от смерда, Андре толком не понял. Просто в какой-то момент его кулак вместо кровоточащей каши, в которую он превратил морду хама, встретился с капканом. А сам он отправился в полет до сточной канавы, стукнулся затылком о камень и начал проваливаться в темноту.
– Бешеный, – прохрипел кто-то.
Где-то сверху слышались голоса, кто-то пинал Андре по ребрам, но все это было неважно. Надо было как угодно выкарабкаться из темноты, потому что там, в темноте, ждал имперский палач. Он ухмылялся Андре и похлопывал кнутом по огромной, больше похожей на медвежью, ладони.
Почувствовав, как кто-то вздернул его за ворот, Андре попытался брыкнуться.
– Смотри-ка, он еще дрыгается! Пьянь, а туда же! Ну-ка, наподдай отребью! Нехай помнит!.. – сливались в одно несколько голосов, и среди них Андре почти различал голос отца. Или ему казалось?
– Бросай его, жандармы! – крикнул кто-то, и Андре упал в мокрое, холодное и вонючее. Послышался удаляющийся топот и тут же – по-военному четкие шаги двух пар ног. Пока еще далеко.
Жандармы? За ним? Merde!
В голове мутилось, все тело болело, жалкие домишки перед глазами расплывались, ноги не слушались. Но Андре, сжав зубы (вроде целы, повезло!) и проклиная смердов, жандармов и собственного отца, поднялся, держась за стену, и, пока жандармы не подошли близко, почти упал в щель между домами.
– Куда он делся? – через мгновение послышался голос одного из жандармов.
– А демон его знает. Тебе оно надо?
– Не-а. Хватит на сегодня бродяжек, я только мундир почистил. Жужу не любит, когда от меня воняет.
Оба жандарма рассмеялись.
Андре, скорчившись в щели, молил Единого, чтобы они прошли мимо. Конечно, Морис вытащит его из участка, не впервой, но сукины дети сейчас не признают в нем князя, а значит – могут отбить почки. Или сунуть на дорожные работы безо всяких разбирательств. Проклятье! И зачем им с Морисом встряло придумать новый закон против бродяжничества? Хороший закон, правильный, если уж на то пошло: обязать бродяг работать на государство. Дороги мостить, канавы копать и всячески благоустраивать город. За казенное жилье, кормежку и плату, разумеется. Что там, два гроша в день? Вот нужны ему сейчас эти два гроша! Merde!
По счастью, жандармы куда больше интересовались прелестями Жужу, чем очередным побродяжкой. Так что через несколько минут Андре выбрался из щели между домами, отряхнулся – хоть это и было бесполезно, после сточной-то канавы – и постарался вспомнить карту Брийо. Ему срочно надо было попасть на улицу Менял, получить свои деньги, привести себя в порядок и добраться до дворца.
Андре дошел до улицы Менял, когда солнце уже клонилось к закату. Пришлось поблуждать. Франкская столица с точки зрения безденежного бродяги выглядела совсем иначе, чем из кареты принца или хотя бы седла любимого скакуна. Отличного скакуна! Вот только пока Бриз мирно отдыхает в дворцовых конюшнях, его хозяину приходится идти пешком. В грубых башмаках. Как простолюдины такое носят? Полдня – и ноги Андре сбиты в кровь! От боли в ногах его отвлекала лишь боль в треснувших ребрах, разбитой голове и урчащем от голода животе. Но он добрался до места! Все, на этом его приключения можно считать оконченными.
Вот он, дом номер семь.
Не обращая внимания на косые взгляды дворника, подметающего тротуар, Андре поднялся на крыльцо и постучал в дверь.
– Убирайся, рвань! – было первым, что он услышал через крохотное зарешеченное оконце в двери.
– Открывайте. Мсье Бурве меня ждет, – привычным холодным тоном велел Андре.
За дверью запыхтели, затопали, но не открыли. Вместо этого в оконце просунули тощий кошель и тут же оконце захлопнули.
Поймав кошель, Андре выругался. Отчаянно хотелось пить, да и лекарю показаться не мешало бы, но унижаться и просить подлых мещан о милости?! Ни за что! Он князь, и если ему на роду написано умереть молодым, то он и умрет, как подобает князю, а не жалкому червяку!
Расправив плечи и задрав подбородок, Андре спустился с крыльца и сунул кошель в карман. Судя по весу, денег там было всего ничего. Но на привести себя в приличный вид и отобедать – хватит. А дальше… А дальше – видно будет. Морис наверняка подыщет для друга непыльную службу при дворе, а пока, без сомнения, одолжит сотню-другую франков.
– Эй, извозчик! – крикнул Андре проезжающей мимо пролетке и помахал зажатой между пальцев монетой.
На сей раз извозчик остановился и со всем уважением спросил:
– Куда доставить мсье?
– Магазин «Саш», любезный, и поторопитесь.
Откинувшись на спинку сиденья, Андре прикрыл глаза и улыбнулся. Подумаешь, лишился имени и семьи! Невелика потеря. Может, оно и к лучшему – теперь он свободен, как ветер! И наконец-то может жить в свое удовольствие, не оглядываясь на мнение старого пня, по какому-то попущению небес оказавшегося его отцом.
Брийо, Пале-Рояль
Морис, герцог Ланжерский, второй сын императора Франкии
– Почему бы и не поохотиться на ваших прекрасных оленей, дорогой мой друг? – Морис зевнул, деликатно прикрыв рот ладонью. – Как-нибудь осенью. Руанские леса осенью весьма… э… весьма, да.
– Для меня будет огромной честью принять вас, сир, в моем замке. В вашу честь я устрою невиданное огненное представление, сир. Моя дочь, Летиция, мечтает о встрече с вашим прекрасным высочеством.
– А, крошка Летиция, как же, помню.
– Крошке уже пятнадцать. Прелестный невинный цветок, сир, – старый интриган едва ли не подмигивал Морису, обещая позволить сорвать невинный цветок, лишь бы второй сын императора оказал милость и явился в гости. Где его, несомненно, попытаются или вовлечь в очередной заговор против императора или скомпрометировать.
Как они надоели, эти интриганы! Что ни граф – заговорщик, что ни герцог – оппозиция, что ни барон – недовольная всем на свете сволочь, жаждущая урвать кусочек пожирнее. Впрочем, от титула степень пакостности характеров не зависит. Как и нежелание видеть дальше собственного носа.
– О, целых пятнадцать. – Морис лениво повел бровью, и граф Лавуа поспешил налить ему вина.
– Летицию не зря называют Руанской розой, сир.
– Ладно, уговорили. Олени и розы… м-да… – Морис опять зевнул и махнул рукой, мол, надоели вы мне. – Ступайте, граф, готовьте пир.
– Э… сир…
– Осенью, дорогой мой, осенью, я же сказал. Лето надо проводить на море, в Нитце. Впрочем, можете привезти крошку Летицию в Нитц, мы с ней снова поиграем в мяч.
– Конечно, сир. – Ухоженная бородка графа от верноподданнического восторга встопорщилась, а выцветшие глаза засверкали. Видимо, возлагает на дружбу с младшим принцем большие надежды. Что ж, пусть возлагает. – Благодарю вас, сир.
Морис прикрыл глаза, не желая больше слушать исходящих патокой речей, и жестом велел всем придворным удалиться из опочивальни.
Надоели. Сохрани Единый, как же надоели! Скука смертная эти придворные интриги! И ведь ни одна хитромудрая задница даже не подумала, что Морису императорская корона нужна, как лягушачья икра. То ли дело Андре, вот он прекрасно понимает Мориса. Надо послать за ним и отправиться в город кутить. Надо поддерживать репутацию безмозглого раздолбая, да и заниматься делами без передышки – не его призвание. Он всего лишь младший принц, не надежда и не опора, а почти свободный человек.
Морис открыл глаза, когда дверь закрылась за последним из подхалимов, называющих себя верными друзьями принца. Конечно-конечно, друзья. Как же.
– Платье для выхода в город, Рене, – велел он камердинеру.
– Опять кутить, ваше высочество? – прозвучал почтительный, но с отчетливым привкусом насмешки голос. – Или скажете всем, что отправились к куртизанкам, а сами – в банк?
– Тьфу ты, – сморщился Морис. – Д'Амарьяк, ты научишься когда-нибудь стучаться?
– Как прикажете, сир. – Невыразительно-тусклый человек с ледяными глазами поклонился.
Морис снова поморщился. Конечно, он уже давно понял, что приставленный к нему отцом командор ордена Белой Лилии вовсе не наказание, а охрана и помощь. Но методы… Демоны бы драли его методы! Кланяется так, что сам церемониймейстер не придерется, всегда идеально вежлив и услужлив, но как глянет – так сразу морозом и продирает. Темный маг на имперской службе. Порождение Зла.
– Ну? – хмуро спросил Морис, жестом приказывая Д'Амарьяку налить себе вина.
Не то чтобы он собирался его пить, но одним из приказов отца Д'Амарьяку было отучить младшего сына от неумеренных возлияний. Мелкая месть, конечно же, детская. А плевать. Надо поддерживать репутацию раздолбая.
– Новости из Руссии, сир. – Командор послушно долил вина в наполовину полный бокал принца и даже не позволил себе ни единого неодобрительного взгляда.
Скучно. Демонски скучно! Когда Д'Амарьяк реагировал, пить было намного веселее!
– Ну? – повторил Морис, с отвращением глядя на вино.
– Сегодня в полдень князь Андре Волков был предан анафеме и казнен через повешение. Приказ подписал лично император Николай.
– Что?.. – Морис так сжал ножку бокала, что пальцы побелели. – Этого не может быть! Чтобы Андре… он же…
Он же был уверен в собственной неуязвимости! Он же из всех авантюр выходил сухим, а из дуэлей – без единой царапины! Он же… Он был единственным, с кем Морису было по-настоящему весело, кому Морис искренне завидовал. Не богатству, происхождению и прочей ерунде, а изумительной, небрежной легкости бытия. Чтобы Андре – и казнен через повешение?!
– Сожалею, сир. Князь Михаил Волков не присутствовал, как и княгиня Волкова. Казнь состоялась в тюрьме Второго Жандармского Управления.
– Вжух, – бездумно повторил Морис только им с Андре понятную шутку. Совсем не смешную. – За что?
– Осведомитель сообщает, что сегодня ночью был найден мертвым сын Всерадетеля, а утром сам Всерадетель ждал пробуждения императора. Князь Михаил явился сразу после него, но приказ о казни князя Андрея уже был подписан. После визита к императору князь Михаил подал в отставку с поста военного советника, а днем удалился в родовой замок Стославский.
– Вы уверены, что это связано?.. – спросил Морис, сам понимая глупость вопроса. От ощущения собственного бессилия хотелось орать, ломать мебель и убить к демонам собачьим проклятого темного мага, который ровным счетом ничего не сделал, чтобы спасти его друга.
Но самое поганое, что сам Морис ничего не сделал. Вчера вечером они с Андре немного пошумели в ресторации близ Балоньского парка, искупали в фонтане парочку особо мордатых жандармов, отметили шампельенским последний день неженатой жизни Андре. Князь Михаил приказал сыну немедленно жениться, а для этого вернуться в Руссию к выбранной им невесте. Андре, земля ему пухом, решил исполнить отцовское повеление в своем духе – и выбрал для женитьбы самый паршивый бордель и самую глупую шлюху. Идиотская затея, о чем Морис ему и сказал. Но разве Андре остановишь? Да и не особо-то хотелось. Морис при всем желании не мог себе позволить женитьбу на шлюхе, хоть бы ему в сто раз сильнее хотелось насыпать соли на хвост собственному отцу. Но положение кронпринца, мать его. Мать его!!! Зачем он оставил Андре одного?! Подумаешь, напился бы с ним вместе, не в первый же раз! Но если бы Морис был рядом, смог бы что-то изменить! При нем никто бы не посмел тронуть Андре! Никто!..
– Ну? Рассказывай, – велел Морис шевалье Д'Амарьяку и махом опрокинул бокал.
Командор с каменной физиономией начал доклад:
– Нам точно удалось выяснить лишь, что в час ночи князь Андрей покинул заведение мадам Фифи. Был он чрезвычайно пьян и вел себя странно. Даже для князя Андрея странно. Его сопровождал денщик Стефан. Они взяли извозчика, но проехали всего три квартала, после чего князь велел остановиться и принялся требовать цветов и шампанского для извозчичьей кобылы. Князь называл ее супругой, признавался в любви и пытался петь ей серенаду. Извозчик, перепугавшись, удрал. А примерно через четверть часа в том районе было зафиксировано открытие пространственного портала, работал неизвестный брийонской жандармерии маг. Возможно, портал был законсервирован в артефакте. Место выхода – предположительно русская столица, Владимир. Точнее сказать невозможно. Именно там, около двух часов ночи, и был найден труп. Подробностей выяснить не удалось, кроме того, что подозревается дуэль.
– Андре не мог никого убить. Он отличный фехтовальщик, но не бретер! Это претит его характеру. Вот дать в морду он мог, а пачкать шпагу о тело презираемого им сына Радетеля… Нет, не верю! Его явно подставили. Но зачем?
– Результаты расследования засекречены, магическая экспертиза не проводилась.
– То есть дело посчитали ясным и без лишних доказательств. Сукины дети!
Командор согласно склонил голову. А Морис, швырнув пустой бокал в камин, принялся расхаживать по опочивальне. В голове не укладывалось!.. То есть все было закономерно и очевидно, но… но… неправильно все это было! Да, подстава обыкновенная, одноходовая. Рассорить князя Волкова с Радетелем и императором одним махом, лишить императора самого дельного советника – то есть опасного и соседям, и своим же, руссийским, ворюгам.
– Русский император принял отставку Волкова?
– Пока это неизвестно, сир. Никакого официального объявления не было. Повеления покинуть столицу – тоже. Отъезд был инициативой самого князя Волкова.
– Умный шаг. Императору нет смысла изгонять того, кто ушел сам. – Морис попытался взять себя в руки и начать рассуждать здраво. – Так что интриганы могли и не достичь цели. А что князь Михаил, не просил о помиловании для сына?
– Нет, сир.
– Сукин сын. Мой отец никогда бы так со мной не поступил!
По крайней мере, Морису очень хотелось в это верить. Впрочем, в отличие от Андре, он взялся за ум, пусть и несколько не так, как того желал отец. Банковское дело, презрительно называемое ростовщичеством, всегда было уделом подлого сословия. Не подобает благородному человеку наживаться на беде ближнего своего и все такое. Морису было плевать, что и кому подобает. Он – принц. Он будет делать то, что хочет. Отец желает, чтобы Морис приносил пользу? Да на здоровье! Морис поможет отцу наполнить казну Франкии, но для начала – свою собственную. За банками будущее.
Они с Андре собирались в скором времени провернуть одно дельце. Рискованное дельце, но очень полезное для репутации банкиров в целом и Мориса в частности. А теперь…
– Будут приказания, сир? – прервал его размышления Д'Амарьяк.
– Будут. Выясни все досконально. Кто, как и зачем подставил Андре. Кстати, денщик-то что говорит?
– Денщик пропал, сир. Я уверен, что его убили.
– Найди труп, подними и разговори.
– Прощу прощения, сир, но в Ордене не держат нечестивых некромантов.
– Ну так найди некроманта! Нечестивого! Да хоть святого, Д'Амарьяк! Чтобы через неделю максимум я знал имя убийцы. Андре мой друг, и я не хочу, чтобы память о нем была такой. Ты меня понял?
– Да, сир. – В глазах командора мелькнуло что-то похожее на уважение.
То самое уважение, которого Морис пытался добиться уже полгода. Ради которого и затеял авантюру с покупкой банка через поставных лиц. Но сейчас это все казалось неважным. Его друг умер. Взял и умер.
– Свободен. – Морис отвернулся от командора. И только когда тот был в шаге от двери, тихо сказал: – Не найдешь убийцу, лично отрежу тебе уши.
Д'Амарьяк промолчал, только через секунду тихо закрылась дверь. А Морис подумал, что сейчас бы и отец им гордился. Про уши он сказал в точности так, как говорил отец. И теперь Морис очень хорошо понимал, что это не было ни бравадой, ни политическим приемом, ни запугиванием. О нет. Просто он совершенно точно знал, что именно так и поступит. И Д'Амарьяк тоже это знал совершенно точно.
