скачать книгу бесплатно
– Конечно, – поддержал ее добрый Дольче, не дослушав конец фразы.
– …она пострадала из-за кого-то из нас.
Мы с Борянкой уставились на Соню почти так же, как и на Дольче, когда он сегодня утром после взрыва вдруг начал пророчествовать.
– Маринка сказала, что перед взрывом был телефонный звонок. Ей сказали: «Пусть получит твой директор за моего мужа».
– Баба звонила? – спросила Борянка.
– Нет, не баба, – ехидно сказала я. – Деда.
Сонька пошла к бару, вытащила оттуда мартини, Дольче достал сигарету. Вообще-то он пытался бросить курить, но ему это плохо удавалось.
– Пацаны, кто чьего мужа обидел? – спросила Борянка.
– Все ж таки надо думать, – резюмировал Дольче. – Нам мстят. Следователь, что вчера был, – он откуда взялся? Наташка, ты чего думаешь?
Я развела руками:
– Не знаю. Но почему-то мне кажется, что ты прав. Нам мстят, и надо хотя бы понять – за что. Что мы натворили? Давайте я начну. Вчера на похоронах свекрови я обнимала своего бывшего. Нас засекла его новая жена, и ей это не понравилось. А после кладбища он вообще рыдал у меня на груди. Алина умирала от злости. Но не могла же она организовать взрыв так быстро?!
Все вежливо захихикали, но выворачивать душу не бросились. Кажется, они все решили отмолчаться и потихоньку напиться.
– Кстати, Дольче, поработай с Алиной, будь другом. После ремонта, конечно.
Дольче скорчил недовольную рожу, но кивнул, подтверждая согласие.
– Давайте вернемся к нашим баранам, – не унималась я. – Кто что натворил? Соня, ты попалась с таблетками. Это мы поняли, ты больше не будешь. Ну а с чужими мужьями ничего не было?
– Нет.
– Что же, я одна чужого мужа обнимала? Ну ладно. Может, что-то другое? Вот у меня, кроме того, что я сказала, с Варькой проблемы. Ее парень бросил…
– А он не женат? – спросила Борянка вроде в шутку.
– Да нет, он же молоденький парень!..
Боряна вдруг пригорюнилась – опустила голову, закусила губу.
– И я встречаюсь с молоденьким парнем, – созналась она. – Ему двадцать лет, он работает на стройке. Просто парень. Ничего особенного.
– Ты же педофилка, Боря, – озадаченно произнес Дольче. – Как можно спать с человеком, который тебе в сыновья годится?
– Иди к черту! – фыркнула Боряна. – Он выше меня на полголовы, тело такое, что просто ум долой. Ты бы тоже влюбился, педик.
Дольче швырнул в нее апельсином, но его глаза смеялись. Они часто грызлись, а ведь будь у Дольче хоть немного гетерочувств, они с Борянкой, наверное, поженились бы. Как бы они вдвоем чудно смотрелись!
Глава 14
С моего места на козетке я сумела разглядеть, что под столешницей журнального столика Дольче прячет свой фотоальбом.
– Парень этот, Андрей, он из деревни, – рассказывала Боряна. – Но он такой приятный, такой вежливый, воспитанный. Я с ним уже три месяца встречаюсь. Не хотела говорить. Из-за его возраста. И я замечать стала нечто такое… Вот он, к примеру, прячет от меня паспорт. Или звонит ему кто-то, а он сразу на меня смотрит – наблюдаю я за ним или нет? Или вот еще. Я точно знаю, что он очень хорошо зарабатывает. А денег на меня не тратит. Мне-то это и не надо. Я хочу только любовью с ним заниматься, но если возникает денежный разговор – он сразу в кусты. Я не хотела об этом думать раньше, но сейчас думаю, что он женат.
– А где он живет? – поинтересовалась Соня рассеянно. Было заметно, что она уже немного пьяна. Как и все мы.
– Они с приятелем снимают квартиру на двоих.
– Надо бы о нем все разузнать, – решила я. – Нам сейчас не нужны загадки.
Слушая подругу, я листала альбом Дольче. Вот мы маленькие, с родителями. Чинно гуляем вокруг песочницы. Вот – первый класс. Дольче и Сонька ходили в пятую школу, а мы с Борянкой – в двадцать восьмую. Пятая школа была крутая – английская, а вот наша вполне себе захолустная. Вот класс, в котором учился Дольче. Ученикам на фото лет по пятнадцать. Дольче выглядел очень смешным – худенький, круглолицый и очень несчастный. А сейчас – уверенный в себе мужик, внешне – нечто среднее между Брэдом Питтом и Пирсом Броснаном.
А это, рядом с ним… Это Женька. Мой Женька в свои пятнадцать! Вот он-то очень узнаваем. Те же внимательные глаза, широкий рот, упрямый подбородок.
Странно, почему же Дольче никогда не говорил мне, что учился с Женькой Шельдешовым в одном классе?
Я допила бокал и перевернула страниц пять разом. Тут была фотка, сделанная в художественном училище. И снова Дольче и Женька в одном кадре.
А вот студенты архитектурного факультета на практике – таскают кирпичи на какой-то стройке. Здесь Женьки уже не было.
Я закрыла альбом. Подняв глаза на всю компанию, я заметила, что Дольче наблюдает за мной. Мерзавец такой, неужели он думал, что я не узнаю?..
– Пацаны, а вы жрать не хотите? – бодро спросила Боряна.
– Хотим, – отозвались мы дружно.
– Я закажу такси, поедем в «Центральный», – сказал Дольче и пошел в спальню за телефоном.
Глава 15
– Дольче, почему ты молчал?
Мой вопрос не требовал уточнений. Мы всегда точно знали, о чем ведет речь друг. И сейчас, когда Соня с Борянкой, перебрав еще больше прежнего, пошли к диджею заказывать песни, Дольче не стал увиливать от ответа:
– Наташа, я… знал, что у вас ничего не получится. Женька – отличный парень, очень порядочный, честный, веселый, тонкий, умный, добрый. Он лучше всех, но он зациклен на своем творчестве. Для него быть художником – это как раньше быть монахом. То есть я хотел сказать – искусство для него абсолютно все. И вы бы расстались все равно. Это было предопределено. А ты бы потом и меня не захотела больше видеть. Ты бы смотрела на меня, а вспоминала его.
– Знаешь, наверное, это правильно, что ты промолчал тогда.
– Я знаю. Я тебя люблю.
Я потянулась к щеке друга, чтобы поцеловать его.
– Смотри, так и липнет к мужикам! – завопила Борянка с середины ресторанного зала.
Они с Сонькой заказали «Слушая наше дыхание» и теперь собирались выпить еще. Лично мне казалось, что им уже достаточно.
– Наташка, он красивый, но баб не любит!
– Любит, – ответила я, отпуская улыбающегося и тоже пьяненького Дольче. – Он только что мне сказал…
– Наташка, давай за него выпьем! – завопила уже Сонька.
Нас точно выпрут из «Центрального» с позором!
– Тише, Соня, я выпью, только вино кончилось. Мартини тоже? Ну ладно. Боряна, дай мне водки, что ли. – Я подняла рюмку и сказала: – За Дольче. Не надо нам никаких больше мужиков. Ну их в жопу.
Троица захихикала, Борянка зааплодировала, причем в одной руке у нее была рюмка. Водка расплескалась, но она и не заметила. Мы снова заговорили о чем-то, потом принесли какие-то закуски, и официант поставил на стол новую бутылку водки.
Борянка тут же бросилась разливать, а я попросила принести вина.
У меня появилось легкое ощущение дежавю. Что-то мы зачастили пировать. Неужели же мы подсознательно боремся с наступлением темной полосы? Желая избавиться от тревоги, я повернулась к Дольче:
– А я вчера репортаж видела по телику. Кто-то порезал картины Шельдешова. Все портреты его жены. Точно он себе любовницу завел!
– Женька не такой, – сказал Дольче, видно позабыв, что как раз с экс-любовницей этого самого Женьки и говорит. – А ты и его жену не помнишь?
– Помню. Такое не забывается. Я же ее на машине сбила.
– Нет, в детстве не помнишь? Инка, мелкая такая, всегда в чьи-то ношеные вещи одетая. Замухрышкой она была редкостной!
Я изумилась:
– Она на нашей улице жила?
– Да через забор! – Дольче было приятно мое потрясение. – У нее еще брат был старший, но я его, наверное, и не видел. Он старше нас был лет на десять. Знаю, что он подростком сбежал из дома, от отца. Отец у них был алкаш конченый, всегда в ватнике ходил. И в штанах с обвислым задом. Здоровенный такой, грубый… Ну, ты, может, и вправду не помнишь. А моя мама тогда работала в автоколонне, где он шофером был. Мама про него много чего рассказывала. Он жену лупил, дочь гонял. Просто скотина какая-то.
– Все-таки кое-что я помню. Был такой придурок на нашей улице, он на детей матом орал. Мерзкий тип.
– Ну вот. А Инка была его дочкой. Представь, что она переживала!
Вот Дольче всегда помнил такие сюжеты. У него было обостренное чувство справедливости.
– Инке еще повезло, что он в сорок лет на своем грузовике разбился. Скорее всего, пьяный был. А Инка после восьмого класса в художественное училище поступила. И это притом, что она нигде раньше рисовать не училась. Просто пришла на вступительный экзамен, а его принимал сам Шельдешов, и тут оказалось – Инка гений. Он ее взял в ученики, стал работать с ней, руку поставил, всему научил, продвигал до самой своей смерти. Она за Женьку замуж вышла. Ладно, Наташка, давай выпьем. Ты что-то совсем скисла.
Еще через полчаса мы все были пьяны до крайней степени. Дольче поймал такси, мы выгрузились из ресторана, уселись в машину, и вскоре я оказалась дома, в постельке.
Около четырех утра зазвонил мой мобильный. Я подскочила на кровати, долго рылась в сумке, пока не достала вопящий телефон. Звонил Дольче.
– Борянка умерла, – сказал он.
Часть вторая
Глава 1
После смерти Боряны мы убедились: нас настигла темная полоса, да такая, какой еще у нас не было.
Центр пришлось временно закрыть – из-за ремонта и из-за того, что мы втроем были не в состоянии работать. Это казалось плохим знаком, потому что Центр был символом хорошего для всех нас времени. Мы с Соней обзвонили клиентов и сообщили, что ближайшие несколько месяцев работать не сможем. Это было очень плохо, ведь клиентская база у нас богатая во всех смыслах. И капризная. Вернутся ли теперь они к нам? Только в кошмарном сне можно представить, что про нас будет рассказывать наша милая Надежда.
С темным периодом надо было бороться. Для начала мы взялись защищать свои тылы. В тылах основным источником проблем был Сонькин Леша. Он снова отказывался лечиться и исчезал из дома, несмотря на замки и запоры.
Мы с Дольче решили, что на ремонт Центра мы возьмем кредит, а за свои деньги отправим Лешика в закрытую наркологическую клинику в поселке Храмогорка. Оттуда Алексею при всем его желании сбежать не удастся. Но и это была временная мера. У немецкого друга Дольче Якова был собственный опыт лечения от наркозависимости. И он пообещал, что Лешу можно будет устроить в то место, где сумели помочь ему самому. Яков описывал это заведение как общину, где вместе проживают и те, кто сумел избавиться от своего пристрастия, и те, кто никак не мог этого сделать. Они вместе растят на огороде брюкву, поют хором, пишут акварельки и талдычат целыми днями о том, как прекрасна жизнь без наркотиков. Я бы не стала принимать наркотики только потому, чтобы не очутиться в таком унылом месте. Наверное, если бы СМИ чаще описывали подобные общины, это стало бы лучшей профилактикой наркомании.
Через месяц после похорон Боряны мы отвезли Лешу в закрытую клинику, и у Сони появилась надежда.
Моя Варька в последнюю неделю каникул решила попутешествовать. Видите ли, они с подругами поедут в Испанию, собирать апельсины. Им хочется подзаработать и посмотреть мир, что в этом плохого? Ничего плохого, соглашалась я, только поедешь ты, подруга, к бабушке – в дачный поселок Грибково. Несколько лет назад, когда я купила отдельную квартиру, мама продала свое жилье и переместилась на природу, на свежий воздух. Варьке там самое место. И если ей хочется подружек с апельсинами – пусть возьмет все это с собой.
Варька побухтела немного, но потом подчинилась. Укладывая белье в ее рюкзак, я нашла там альбом для рисования и карандаши. Господи, одни художники вокруг, куда ни плюнь!
У Дольче не было тылов, о которых надо было бы позаботиться. Его мать была очень бодрой дамой, не кололась героином и не собиралась в Испанию. Так что мы были спокойны за нее.
Он ждал в гости Якова, и я очень надеялась, что любовник поможет моему другу справиться с горем. Думаю, Дольче был потрясен смертью Борянки еще больше, чем мы с Соней. Во-первых, потому, что она умерла у него на руках, а во-вторых, потому, что они всегда были сильнее привязаны друг к другу, чем ко мне или к Соньке.
Глава 2
– Я найду убийцу Боряны, – сказал Дольче тем утром, когда она умерла. – Найду и за яйца подвешу.
Мы почти сразу пришли к выводу, что ее отравили. В больнице нам сказали, что анализ выявил в крови нашей подруги наркотик, нечто типа экстази. Вот только Боряна наркотиков не принимала. Никогда и ни за что. Она рассказывала, что однажды во времена ее бурной спортивной молодости подружки-спортсменки, в том числе и Надька Калачова, раздобыли где-то анашу. Закурили сами и уговорили попробовать Боряну. Но ей после первой же затяжки стало так плохо, что повторять опыт она не стала. И даже зная, что разные наркотические средства действуют по-разному, Борянка решила раз и навсегда, что лучше она десять раз напьется, чем хоть раз покурит, проглотит или уколется.
И как несправедливо и обидно, что именно ей было суждено умереть от остановки сердца в результате воздействия наркотического препарата в сочетании с алкоголем… Злая судьба, темный период.
Точно зная, что Боряна не принимала экстази самостоятельно, мы пришли к выводу, что кто-то должен был ей этот наркотик подсунуть – с едой или алкоголем. Ели мы все за тем столом одно и то же – в «Центральном» была традиционная неделя шашлыков, а вегетарианством у нас никто не увлекался. К шашлыкам мы выбрали разные соусы, зеленый салат, а запивали еду минералкой.
Наши вкусы расходились только в одном разделе меню – в алкогольном. Получается, что тот, кто хотел убить нашу подругу, должен был подмешать наркотик только в водку. И скорее всего, в ту бутылку, которую нам принесли под конец вечера. Мы все помнили, что официант поставил ее нам на стол еще до того, как мы его об этом попросили. Кстати, на том этапе ужина мы вряд ли заказали бы целых пол-литра – Борянка уже немало выпила. Мы бы попросили принести двести граммов водки в графинчике, вот и все. Была ли та бутылка внесена в наш счет – мы не запомнили.
Своими выводами мы поделились с Юрием Семеновичем Булавским, следователем РОВД, который занимался предварительным разбирательством дела нашей Боряны. Однако он сразу сказал нам, что в ее смерти нет ничего криминального, кроме употребления погибшей наркотических средств. Девушка приняла несколько таблеток и запила их водкой, а сердце-то и не выдержало! В итоге смерть нашей подруги была признана несчастным случаем.
Но мы были упрямы. Нам казалось, что прямо сейчас все должно само собой разрешиться, ведь если ты теряешь друга, то должен хотя бы понять – почему? Собравшись с мыслями, мы нанесли Булавскому второй визит. Нам снова было что рассказать.
– Юрий Семенович, – начала я очень дипломатично. – Вы не подумайте, что мы сомневаемся в вашем профессионализме. Это ни в коем случае! Мы только хотим убедить вас открыть дело, начать искать убийцу Боряны.
Юрий Семенович покивал мне головой, но ответил не так, как мне бы хотелось:
– Очень жаль, но оснований у меня недостаточно.
– А вот у Боряны еще любовник был, – вспомнила Соня. – Боряна подозревала, что у него есть жена. Вот если бы вы выяснили…
– Да что бы я выяснил? – Юрий Семенович даже и не думал на нас злиться, он только не хотел нас слушать.
– Парня того звали Андреем, – вспомнил Дольче. – А мы сможем в телефоне Борянки поискать его номер.
– Вот и поищите, – ласково согласился следователь. – У нас нет даже бутылки, которую, как вы утверждаете, вам передали. Куда она-то делась?
У меня была версия.
– Борянка выпила чуть больше двух рюмок, так что бутылка была еще почти полной. Ее мог прихватить кто-то из персонала ресторана. А тот, кто допил за Борянкой из ее бутылки, не иначе тоже в морге. Вот надо и узнать кто. Может, злополучная бутылка осталась у него в доме? А потом можно сделать экспертизу и доказать, что экстази убийца добавил в бутылку, а Боряна самостоятельно наркотиков не принимала.
– Да ведь две недели прошло! – воскликнул Юрий Семенович.
– Но почему же вы этого не сделали раньше? – возмутился Дольче. На его лице появилось выражение детского упрямства.
