скачать книгу бесплатно
– Не говори так, – сказал папа. – Все будет хорошо.
– Да что вы все заладили: «Все будет хорошо»? С чего это вы вангуете?!
– Что делаем? – растерялся папа.
– Ставите такие замечательные выводы. Все. Будет. Хорошо. Ты это точно знаешь?
– Мы сделаем тебе операцию, и ты встанешь на ноги.
– Ты сначала клинику найди. Доктор мой что-то не очень в курсе, где бедной зайке смогут пришить ножки, чтобы она опять побежала по дорожке!
– Мы будем искать. Здесь не знают – в другом месте подскажут. В Интернете этом вашем найдем.
– В Интернете? А кто будет искать? Ты, что ли? Покажи мне свой телефон. Ну, покажи!
Я знала, что папа до сих пор пользуется кнопочным. И слово «Интернет» слышал только от меня и своих более продвинутых друзей, которые завоевали социальную сеть «Одноклассники».
– Ты меня научишь, и я буду тебе помогать. Мы обязательно найдем!
Папа не сдавался. Он бывает упрямым.
– Научишь тебя! И что? Ты в своем Мухожопинске будешь искать, а я в Москве? – как же я была зла, как же мне хотелось садануть по капельнице, чтобы она укатилась в угол палаты и перевернулась. Чтобы все умные-разумные наконец очухались и посмотрели на ситуацию не с приторной позиции, что «все будет хорошо», а с реальной. Как сказал этот доктор, через три месяца можно будет оформить инвалидность. Инвалидность! У меня не доделана презентация на работе, через год я наверняка получу повышение, а еще раньше мы с Виталиком должны пожениться. Нет тут места никакой инвалидности!
– Геша, ты будешь жить дома.
Дома? В смысле?
– В Мухожопинске, как ты говоришь. Тебе нужна будет помощь, одна ты не справишься.
– У меня есть друзья! С чего ты взял, что я буду одна?
Похоже, папа начал бредить.
– Хорошо, тебе помогут друзья. А за съемную квартиру платить тоже они будут?
Черт, точно! Я же не смогу работать. Или смогу? На инвалидной коляске заеду в лифт, там от подъезда спуск был, я помню. И поеду на работу. Разве меня в метро никто не завезет? А там везде эскалаторы. И в само здание въезд очень удобный.
– Я не вернусь домой. Мне там нечего делать. Тем более все начнут тыкать пальцем и подходить с вашим любимым: «Все будет хорошо, Женечка!»
Папа что-то хотел сказать, но передумал. Вот-вот, закончились аргументы! Не, ну молодец какой! Сначала не позволяет отвезти меня в областной центр, чтобы мне сразу сделали операцию. Страшно, видите ли, что я умру. Ну вот, я жива! Живее всех живых! Только почему-то мне совсем не радостно. Вот ни капельки! Ни капелюшечки! Ни миллиардной доли капелюшечки! А папа уже все решил – отвезет меня домой, поселит в мою чудовищную комнату с ковром на стене, и я сгнию в этом Мухожопинске. Добираться до меня девчонкам два часа – в область, через всю Москву. И вряд ли кто-то будет готов к таким подвигам на постоянной основе.
– Я в магазин схожу, – встал папа.
Чуть не сказала: «Я с тобой!» В палату робко, как будто не к себе, заглянула молодая соседка. Передвигалась она довольно быстро, я даже залюбовалась. А та, постарше, которая жаловалась на мужа, лежала. Может, у нее тоже перелом позвоночника?
Папа вышел, и я осталась одна. Не совсем одна, конечно. Потому что взрослая соседка сказала:
– Папа у тебя очень хороший. С таким папой ничего не страшно. Не обижай его…
– Вам-то откуда известно, какой он? – фыркнула я.
Похоже, все за меня решили: казнить или помиловать. Кого жалеть, а кого можно в утиль сдать. Кстати, по поводу утиля – это, наверное, про меня.
– Женя, у тебя серьезная травма. Поверь моему жизненному опыту – ни друзья, ни подружки не помощники в этом вопросе. Может, вначале только, на энтузиазме. А вот близкими лучше не разбрасываться – тем более такими, как твой отец.
Начало-о-о-ось! Сейчас меня учить будут. Папу она знает – он хороший, а с друзьями не знакома – значит, они плохие. Кстати, где мои друзья? Я ничего не стала отвечать, просто взяла в руки телефон. Пора пообщаться с друзьями, о которых все так много знают.
6
А может, я сплю? Скоро открою глаза и буду всем рассказывать про этот безумный, обросший подробностями сон. Виталик покачает головой: «Ну, мать, ты и накурилась вчера!» И это будет очень смешно. Очень! Все останется таким, каким и было неделю назад. Я же здесь неделю? Работа, друзья, моя уютная съемная квартирка в Ясенево. И Виталик, который постоянно покупает мне печеньки с предсказаниями. Верил ли он в них? Не знаю… Но всегда с таким интересом заглядывал мне через плечо, когда я разламывала печенье. И обязательно просил половинку печенюшки. Что за предсказание было перед аварией? Не помню… Хотя нет. Что-то про изменения. «Вас ждет новая жизнь»? Ерунда какая-то! Не может быть, чтобы в одночасье изменилась жизнь человека, который никому ничего не делал плохого. Правда? Я всегда прихожу вовремя на работу, не бездельничаю. Если кто-то из друзей просит в долг – никогда не отказываю. У нас классная компания, и мы всегда поддерживаем друг друга. В прошлом году Каринка заболела воспалением легких, так я даже куриный бульон пару раз варила и приносила в больницу. А когда Мишка ногу сломал, мы, хоть и ржали (не со зла, нет), но купили ему костыли и гравировку сделали: «Мишане на здоровье». Он пару месяцев плотненько так их использовал, а потом все косточки заросли, и он снова в строю.
Надо позвонить ребятам – они наверняка волнуются. Или пока не звонить? Болит голова, столько кошмарных разговоров. Надо уснуть. И может быть, я проснусь в другом месте. Ведь может такое быть? Мне раньше часто всякая ерунда снилась: и преследования, и нападения. Один раз приснилось, что я умерла и со стороны смотрю на свои похороны. Все меня провожают, пьют, слова хорошие говорят. Сначала меня это немного напрягло, потом умилило. Но, когда я решила сказать, что праздник окончен, и я не умерла, оказалось, что не могу говорить. Никто меня не слышит. Проснулась я в ужасе после того, как меня закапывать начали. В ту ночь я уже не могла уснуть – сидела на подоконнике до утра и курила сигареты одну за другой. А тут всего лишь сломанный позвоночник. Вот проснусь и…
Проснулась я все в той же палате и с теми же соседками. Голова продолжала раскалываться, но лежать и смотреть в потолок было невыносимо. Я попробовала надавить руками на живот и ничего не почувствовала. Из всех моих достоинств – это двигающиеся руки и голова, которая способна поворачиваться налево и направо. Список возможностей так себе – даже на трояк не тянет. Как жить-то? Как? Только телефон способен принести в мой сузившийся мир хоть что-то положительное. Я набрала номер Виталика – «Абонент занят, перезвоните позже». Следующая на очереди Карина.
– Женя! Боже мой! Это ты? – закричала подруга, даже не поздоровавшись.
И у меня сразу на душе стало тепло.
– Карин, привет!
– Господи, как ты там? Твой отец говорил такие страшные вещи – перелом позвоночника, инвалидная коляска. Это он так пугал, чтобы мы бухать перестали? – Карина заливисто рассмеялась.
– Ну, не совсем, – тепло куда-то улетучилось. – Все действительно очень серьезно. Чтобы снова начать ходить, мне нужна операция.
– Женька, боже мой! Это ужасно! А ты уже на инвалидной коляске?
– Нет еще. Пока лежу в больнице. Папа навещает.
– Ну да, далековато от нас, конечно. Я бы тебе бульончику принесла, но сама понимаешь.
– Похоже, мне теперь нужно подгузники приносить, а не бульон…
– Подгузники?! Фу-у! Ой, я имела в виду, все так серьезно? Ты прям в туалет не можешь сама сходить?
– Ничего не могу. Только ложку держать и телефон.
– Ой, Женя, как все плохо. Но ты там держись! Все будет хорошо! Когда вернешься домой?
– Не знаю. Может, через пару недель.
– Мы к тебе в гости приедем. Ставь пирог! – на позитиве закончила подруга, но в последний момент опомнилась. – Ну, то есть мы чего-нибудь вкусненького привезем.
Я не могу понять, почему мне тоскливо после этого разговора. Чего-то не хватает, но я не могу понять чего. Может, смущают постоянные Каринкины «это ужасно»? Я это и так понимаю и хочу услышать другое. Типа, все будет хорошо? Ой, кошмар какой! Я совсем запуталась. Папа говорит, что мы справимся, а я злюсь. Подруга ужасается моему положению – меня это задевает. Чего же я хочу? Какой справедливости? Какого отношения?
– Тебя Женя зовут? А меня Анна, – вдруг раздался голос взрослой соседки.
– А меня Света, – отозвалась молодая.
Мне показалось, что я не хочу ни с кем разговаривать, но совершенно неожиданно я зачем-то сказала:
– А папа меня Геша называет…
– Очень ласково, – поддержала Анна. – Я вообще раньше такое не слышала.
– Я тоже, – подхватила молодая.
И тут зашел папа. Как будто он все это время стоял за больничной дверью и ждал контрольного слова «Геша». Вообще-то, я была уверена, что мы с ним поругались, но при виде отца на душе стало так спокойно.
– Пап, а ты правда станешь продвинутым пользователем?
– А то, – улыбнулся отец, как будто не было между нами неприятного разговора. И положил на кровать коробочку, в которой лежал новый смартфон. Не Iphone, конечно, но прогресс налицо!
И тут у меня зазвонил телефон. На дисплее высветилось «Виталик». Я, если честно, не любитель повышенного внимания. Соседки, папа. А у меня, возможно, важный разговор. Но сделать самое простое – встать и выйти в коридор, я не могла. Может быть, сбросить, а потом перезвонить? Папа уйдет, соседки в туалет захотят выйти (по крайней мере, молодая). Или взять трубку и сказать, что перезвоню позже? Телефон замолчал. Пока я принимала решение, Виталик просто положил трубку. Не дождался. И я только сейчас поняла, что на мгновение задержала дыхание. Можно выдохнуть. Я ему обязательно перезвоню. Попозже. И услышу привычное «ежик мой». А пока надо поблагодарить папу, поступок которого принес мне… что это? Облегчение? Я как будто бы почувствовала облегчение – виртуальная ноша на моих плечах чуть уменьшилась. А еще я чувствую радость. Папа всегда отмахивался от современных гаджетов одной фразой: «Даже не уговаривайте!» Я ведь и не уговаривала, правда? Он сам купил! Мой дорогой и надежный папочка, спасибо тебе!
– Спасибо, пап… – да, я сказала это вслух.
– Да за что? Буду осваивать науку. Поможешь?
– Конечно. Ты же у меня умный – у тебя все получится.
Папа как будто бы недовольно цокнул языком. Но это он так, хорохорится. Я поняла, что еще чувствую – ощущение безопасности. Мы справимся – нас ведь так много!
Эта мысль пролетела мимо меня, слегка задев крылышками. Пролетела и улетела. Я пока не знаю даже, с чего начать: новые условия – новые правила игры. В этих новых условиях у меня нет связи с ногами – ноги есть, а связи с ними нет. Я не чувствую свое тело ниже груди. Вечером приходила медсестра и ставила мне клизму. Это так унизительно и беспомощно, когда тебя крутят, словно куклу. Мне больно дышать из-за сломанных ребер. У меня давно немытые волосы, которые раздражают еще сильнее, чем невозможность встать.
– Пап, давай подстрижем волосы и помоем голову…
– Как «подстрижем»? – подпрыгнул папа.
– Я не могу так. Я потом отращу. Попозже. Пожалуйста, дай мне ножницы или сам отрежь.
Папа вскочил, начал озираться по сторонам – как будто рассчитывал увидеть здесь скучающего парикмахера.
– Ты уверена?
– Да. У меня чешется голова. Я чувствую себя грязной и вонючей.
– Никакая ты не вонючая, – поддержал меня папа. – Я попрошу кого-нибудь.
И он попросил уже знакомую мне медсестру Лену. Стильная стрижка мне не грозила. Но после того, как длинные волосы упали на больничный пол, распластавшись, словно маленькие змейки, мне действительно стало легче. А когда Лена ухитрилась помыть мне голову, я первый раз за это время почувствовала себя счастливым человеком. На немножечко, на краюшечку! Но у меня была легкая и чистая голова, и в ней закружились такие же светлые и чистые мысли.
7
Наше первое свидание с Виталиком состоялось в парке аттракционов. Вот уж никогда не думала, что это лучшее место для первой встречи. Мы выбирали самые крутые аттракционы, я визжала и крепче прижималась к Виталику, а он был только этому рад. В любом другом месте мы бы присматривались друг к другу, болтали бы о глупостях, но здесь адреналин сделал свое коварное дело. Когда рядом с тобой в самые отчаянные минуты сильный мужчина, сжимающий твою руку или плечи, – о чем еще можно мечтать? На волне страха мы много смеялись, пока приходили в себя. Я чувствовала себя такой взвинченной, балансирующей на каком-то острие. У меня не было сил остановиться – настолько сильны были эмоции. И мороженое казалось вкуснее, и вата слаще. В эту же встречу мы первый раз поцеловались. Обычно я себе такого не позволяю, но тогда казалось, что по-другому быть не должно.
Волна воспоминаний заставила меня улыбнуться. Может быть, бабочками пролетела в животе, но эти ощущения мне были пока неподвластны. После ухода отца, получив свою порцию уколов в бесчувственную попу и немного вздремнув, я поняла, что мы можем пообщаться с Виталиком при помощи сообщений. Пускай тут лежит эта Аня, не выбегает в коридор Света. Только я и Виталик.
«Виталя, привет!»
«Женька, ну наконец-то! Теперь можно позвонить?»
«Я не одна. Давай так».
«Скучаю по твоему голосу)))»
«Я по твоему тоже)))»
«Ты как?»
«Ответ неоднозначен».
«Это как?»
«Лежу».
«Хочу полежать с тобой вместе».
«Тебе не понравится».
«Да ладно)))»
«У меня перелом позвоночника».
Я видела, что Виталик что-то печатает. Потом не печатает. Потом снова печатает. Он решил поэму написать?
«Ясно».
Когда я через пять минут прочитала этот лаконичный ответ, у меня от удивления слегка приоткрылся рот. И это все? «Ясно»? А с другой стороны, как можно отреагировать? «Ок»? «Сочувствую»? «Бывает»? «Позвони, когда выздоровеешь»? Но мне все равно захотелось уточнить:
«Что именно тебе ясно?»
«Про перелом. Тебя дико подбросило».
«Я не помню».
«Я видел. Мы не думали, что ты выживешь».
Папа тоже боялся, поэтому оставил меня в этом захолустье. И вот я в палате с Аней, Светой и приходящим папой. Я ждала, когда Виталик спросит, когда меня можно увидеть. Но он ничего не печатал, а мне ничего не приходило в голову. Так, попробуем зайти с другого конца.
«Как ты?»
«Норм».
«Что новенького на работе?»
Да, мы работаем вместе. И Виталик – это мой служебный роман, переросший в предложение руки и сердца.
«Дурдом. Как всегда. Элинка доделала твою презентацию».
