скачать книгу бесплатно
– За что пьём?
– А за новоселье.
Выпили. Голова у Ирины Николаевны зашумела и слегка закружилась. Дело в том, что учитель употребляла алкоголь мало, в основном по праздникам. Один бокал шампанского на Новый год, один на день рождения и один на День учителя, вот в основном её привычные дозировки. Встречаясь с подругой, могла позволить себе выпить пару бокалов красного полусладкого вина, но не больше. Крепкие напитки не жаловала и пила их крайне редко, так как быстро пьянела, наутро мучилась головной болью и похмельем. Была и ещё одна причина. В пьяном состоянии, Ирина Николаевна срывала с себя маску культурной и интеллигентной женщины и могла вытворять немыслимые вещи, за которые на следующий день ей было очень стыдно. И что самое страшное – Нина Михайловна, которая употребляла алкоголь любой крепости в больших количествах, всегда поддерживала Побелкину во всех её пьяных безобразиях.
Дождь на улице стих, оставив после себя сырость и прохладу.
– А ты знаешь, мне здесь начинает нравиться, – сказала Ирина Николаевна.
– Мы для того этот дом и купили и приехали сюда, чтоб нам нравилось, – произнесла Штольц.
– Нет, ты не поняла. Послушай, что слышишь?
Нина Михайловна внимательно прислушалась, но ничего, кроме падающих капель с крыши, не услышала.
– Ничего не слышу, – честно призналась подруга.
– Вот! – подняла указательный палец вверх учитель. – Тишина. Тишина и свобода. Благодать. Ты представляешь, завтра не вставать в шесть утра, не идти на работу, не стоять в пробках, не рассказывать одно и то же из года в год нерадивым ученикам. И здесь я могу делать что хочу, и никто меня не осудит, потому что никто здесь меня не знает.
– Эка тебя понесло, мать.
– А что, я разве не права? – подперев ладонью подбородок, спросила Побелкина.
– Права, права. Давай за это выпьем.
– За что – за это?
– За свободу.
Нина Михайловна налила коньяк, и учитель махом опрокинула жидкость в себя, после чего стеклянным взглядом уставилась в окно.
– Ты чего, мать? – спросила Штольц, помахав рукой возле лица Ирины Николаевны.
– Дождь.
– Чего дождь?
– Кончился.
– Да, кончился.
– А вот не помню, закрывала я в машине окна или нет.
– И я не помню, – произнесла подруга.
– А если не закрыла, там же всю машину залило, – запричитала Побелкина, схватившись руками за голову.
– Прекрати ныть, – одёрнула её Нина Михайловна. – Сейчас пойдём и глянем, чего гадать-то.
Женщины резко встали и выбежали во двор.
– Кыс-кыс-кыс, – произнесла Ирина Николаевна, увидев чёрного кота, пробегающего мимо.
Это был Цыган. Дело в том, что этот кот жил в деревне уже добрых пять лет у деда Вити. Как он попал в деревню, никто не знает, да и само животное не помнит, так как было глупым несмышлёным котёнком. С тех пор он заметно вырос, осмелел, обнаглел. Цыган считал себя старожилом и поэтому ходил где хотел. Тех котов, которые с этим были не согласны, он нещадно бил. Иногда доставалось и собакам. Кот остановился, посмотрел недовольно на женщину и продолжил путь, брезгливо ступая лапками на мокрую траву.
– Отстань от животного, – осадила её Нина Михайловна.
Побелкина шумно и демонстративно вздохнула и пошла следом за подругой к машине. К радости обеих женщин, окна малолитражки были закрыты. Учитель любовно погладила крышу машины, смахнула с неё капли дождя. После жаркого дня на улице было свежо и тихо. Весело квакали лягушки у реки.
– А поехали, покатаемся! – вдруг предложила Ирина Николаевна.
– Ты чего, с ума сошла, что ли? – выпучив глаза, произнесла Штольц.
– А чего такого?
– Мы же пьяные!
– Так деревня же, полиции нет, никто не узнает; посмотри вокруг – красота какая, – заканючила Побелкина.
– Слушай, Ир, откуда у тебя появилась такая тяга к правонарушениям? Я раньше что-то за тобой этого не замечала. Или это на тебя так коньяк подействовал?
– Скорее свежий воздух, – ответила Ирина Николаевна. – Давай прокатимся, чуть-чуть, – продолжила она уговаривать подругу.
– Нет, – ответила Штольц, но уже не так решительно.
– Ну пожалуйста! Откроем окна, врубим музыку и прокатимся с ветерком по деревне! Я раньше такое только в фильмах видела и всегда завидовала. Может, я умру скоро, а это так и не попробую. Мне так надоело всю жизнь жить по правилам и постоянно думать, как бы кто про меня плохое не сказал.
– Так, этому столику больше не наливать, – сказала доктор и принялась оттаскивать подругу от машины.
– Ну Нинуль, – жалобно произнесла Побелкина, склонив голову набок.
– Ладно, – сдалась Штольц. – Один раз вдоль деревни, туда и обратно.
– Ура! – воскликнула Ирина Николаевна, открывая дверь автомобиля.
– Но только музыку не громко, и прокатимся не с ветерком, а не спеша, – дала последние наставления Нина Михайловна, садясь рядом на пассажирское сиденье.
Побелкина повернула ключ в замке зажигания. Стартёр начал лениво крутиться, но автомобиль заводиться не желал.
– Ну чего ты, маленькая, – начала приговаривать Ирина Николаевна, гладя рукой руль. – Ну давай, мелкая, заводись.
– Думаешь, это поможет? – критично спросила Штольц, глядя на эту картину.
– А то, – ответила подруга. – К машине надо тоже с любовью, тогда и она тебе взаимностью ответит.
Словно в подтверждение этих слов маленький моторчик завёлся и затарахтел.
Ирина Николаевна газанула, подмигнула подруге со словами: – Врубай музыку!
Машина, пробуксовав по мокрой траве, пошла юзом, но водитель ловко выкрутила руль и под задорную песню понеслась по деревне.
«Мчимся мы по неровной дороге», – орала магнитола.
Побелкина, громко подпевая, небрежно держалась за руль.
– Рёв мотора и шелест колёс, – подхватила Нина Михайловна. Она выставила руку в окно, навстречу ветру.
– Поворот, торможу, но в педалях запутались ноги, – пели подруги уже вместе.
Неожиданно передние колёса проскользнули по тонкому слою грязи, образовавшейся на грунтовой дороге после дождя. Ирина Николаевна не справилась с управлением, и автомобиль понесло на ближайший забор. Ближайший забор оказался забором Виктора Ивановича. Побелкина отчаянно крутила руль, но машина, съехав на мокрую траву, перестала реагировать на действия водителя и зажила своей жизнью. Раздался короткий и громкий БУМ.
Тузик не любил транспортные средства, работающие на двигателе внутреннего сгорания. Не то что бы боялся, но относился с опаской. Громкий звук мотора противно резал собачий слух, а от выхлопных газов свербило в носу. То ли дело велосипед – тихий, компактный и в случае чего легко догоняемый. У деда Вити, помимо велосипеда, имелся мотоцикл. Старенький «Днепр» тёмно-зелёного цвета. Как-то раз он решил взять Тузика покататься. Посадив ничего не подозревающего пса в коляску, дед прокатил его по деревне с ветерком. Тузику поездка, мягко говоря, не понравилась, и с тех пор он зарёкся машины и мотоциклы обходить стороной. Поэтому, услышав рёв двигателя и звук удара, пёс решил спрятаться поглубже в будку, от греха подальше.
Мотор «Оки» заглох. Ирина Николаевна, вцепившись мёртвой хваткой в руль, стеклянными глазами смотрела через лобовое стекло на забор. Из магнитолы продолжалась песня: «И машина летит под откос…» Штольц выключила магнитолу и, отправившись от первого шока, произнесла:
– Ну ты, блин, Шумахер. Две аварии за день.
Учитель в ответ лишь икнула. Такое с ней бывало только в минуты сильного волнения. Икота накатывала моментально, и прекратить её потом было довольно трудно.
– Что, ик, делать-то будем, ик? – сказала Побелкина.
– Чего-чего – с хозяином разбираться, – ответила Нина Михайловна, выйдя из машины.
Калитка отворилась, и показался Ионов. Он молча смерил взглядом Штольц, оглядел машину и оценил повреждения забора. Повреждения были пустяковыми – так, сломана пара досок. Да и у машины последствия были не тяжелее: небольшая вмятина слева. Удар всё-таки был не сильным.
– Здравствуйте! – дружелюбно произнесла Нина Михайловна, включив всё свое женское обаяние.
– Здравствуйте, ик, – подключилась Побелкина. – А мы тут, ик, покататься решили, ик.
– Я уж вижу, – сердито ответил дед Витя.
– Давайте не будем раздувать катастрофу, ничего же ведь страшного не случилось, – сказала Штольц.
– Да-да, ик. Главное, ик, что все живы, – пришла на помощь подруге учитель.
– Ну я не был бы так уверен, – недовольно произнёс дед Витя.
– Как? Ик? Почему? Ик. Кто? Ик.
– Собака моя.
– Где? – прокричали в один голос подруги. Штольц присела, пытаясь разглядеть под колёсами машины животное, а Ирина Николаевна, ритмично икая, вышла из автомобиля.
– Да в будке, – улыбаясь, ответил Ионов.
– Кто, ик, в будке?
– Собака моя.
– А что она там делает? – непонимающе спросила Нина Михайловна.
– От вас прячется, – огрызнулся дед. – Псина она у меня впечатлительная, могло и сердце от страха остановиться.
Ирина Николаевна с подругой строго посмотрели на деда Витю, а потом улыбнулись.
– Ну и шутки, ик, у вас, ик.
– Вы нас уж извините, – сказала Штольц, – забор мы вам обязательно починим.
– Ну а куда вы денетесь, – произнёс Ионов.
– Меня, кстати, Нина Михайловна зовут, – решила представиться Штольц.
– Виктор Иванович.
– Ирина, ик, Николаевна.
– Я так понимаю, вы новые жильцы?
– Да, – кивнули подруги.
– Ну что ж, будем знакомы.
– Будем, – произнесли в унисон женщины.
Виктор Иванович постоял ещё немного, подумал о чём-то, а затем произнёс:
– Ладно, давайте вашу машину вызволять.
– Давайте, ик, – сказала Ирина Николаевна, снова сев в машину.
– Нет, нет, нет, – категорично заявил Дед Витя. – Я поведу. Вам в таком состоянии за руль нельзя.
– В каком, ик, состоянии? Я себя довольно-таки хорошо чувствую.
– В пьяном состоянии! – пояснил Ионов.
– Так мы-то выпили всего чуть-чуть, так, за приезд и новоселье, – заступилась за подругу Нина Михайловна.
– Это вы собаке моей рассказывать будете и участковому, если он, не дай бог, узнает. А пьяный за рулём – преступник.
Побелкина вмиг покраснела и, потупив взгляд, вышла из машины, уступив место Виктору Ивановичу. Ионов втиснулся в автомобиль, отодвинул немного назад сиденье, завёл мотор и аккуратно сдал назад.
– Я к вашему дому подгоню, – пояснил он.
– А мы? – спросила Штольц, намереваясь вместе с подругой сесть в машину.
– А вы пешком пройдётесь, уроком вам будет, – ответил Ионов и медленно поехал к дому женщин.
