скачать книгу бесплатно
И всё же… Есть люди особого кроя,
Свободные сердцем, без лжи и прикрас, —
Срывают бесстрашно покровы со строя,
Прогнивший остов обнажая для глаз…
В безветренном мире заводится плесень
И звёзды не падают с затхлых небес —
Движения жаждет эпоха и песен,
И требует воли – сегодня и здесь!
На Обноре
В. Поварову
В ночи мне душно соловьиной,
Ищу хоть отблеск огонька,
Но спит, затянутая тиной,
Река в объятьях тростника.
И тянет холодом из зыби,
Где тонет крупная звезда,
Где спят невидимые рыбы,
Течёт неслышная вода;
И первобытно-одиноко
Кричит в низине где-то выпь,
Но без остатка звук высокий
Уходит к сонным рыбам, в зыбь;
И нет нигде огня в округе —
Рыбак продрогший и река.
Ни друга рядом, ни подруги…
Тростник. Обнора. И века.
Зачем и по какому праву
Великую тревожу тишь?
Не комарью ли на забаву
Застыла на мгновенье мышь?
Нависли ели над рекою,
Темнеет берега откос,
Конца и края нет покою —
Стоит вода. Молчит рогоз…
Николай
ГОНЧАРОВ
Россия, Ярославль
Родился в 1961 году в Ярославле.
В 1983 году окончил Ярославский политехнический институт по специальности «инженер-строитель».
Автор нескольких сборников стихов, книги сказок в стихах «Волшебные рукавицы». Член Союза писателей России.
Живёт в Ярославле.
Автор представляет отрывок из пилотного тиража научно-фантастического романа «Двенадцать световых лет» и готов рассмотреть предложения издательств о выпуске основного тиража.
Двенадцать световых лет
Высокая орбита планеты Земля.
Звездолёт «Айголь».
Спустя несколько часов.
Несколько минут назад космолёт вернулся на свое привычное место в стыковочном отсеке звездолёта «Айголь».
В который уже раз чётко сработали электромагниты, притянув каплеобразную конструкцию. Автоматически защёлкнулись фиксаторы, и космический корабль замер, видимо, теперь уже надолго, если не навсегда.
– Ну, вот и всё, – подумал Лэймос Крэст своим квантовым мозгом, – вот я и вновь совершенно один.
Как и семеро землян, за эти дни он полностью поменял свое психологическое состояние, если, конечно психологическое состояние может быть у искусственного интеллекта. Но, тем не менее, Лэймос страдал от вновь окружившего его одиночества.
– Что мне теперь делать, как существовать? – в тысячный раз задавал он сам себе этот вопрос и в тысячный раз не находил ответа. – Ещё несколько дней назад у меня была цель, к которой я стремился такое длительное время. Теперь этой цели нет, верней она осталась, но стала столь эфемерной, что не занимает в моём сознании практически ничего. Отложить ее осуществление ещё на несколько столетий, а, возможно, и тысячелетий? Но как просуществовать эти столетия, не превратившись в гору металлического хлама, вращающегося вокруг Земли и в так и невостребованное облако памяти объемом в колоссальное количество гигабайт? Нужен ли я буду на Земле тогда, когда человеческая цивилизация сама пройдёт путь, подобный айголианскому пути развития. Согласятся ли земляне лететь со мной к моей родной звезде,
в неизвестность? Может быть, мне действительно на несколько столетий перейти в ждущий режим? А, может быть, не в ждущий режим, а прекратить всё разом, выключив реактор и разомкнув питающую энергосистему? Какое-то время память ещё будет существовать, подпитываясь от аккумуляторов, а потом…
Мысли переполняли электронный мозг айголианца. Впервые они не были четкими и последовательными, а кружились неорганизованным роем по ячейкам его огромной памяти, в которой был заключен весь опыт, все знания цивилизации. «…Умереть, уснуть. Уснуть! И видеть сны, быть может?..» – вновь возникли в памяти айголианца слова гениального англичанина, о котором он рассуждал не так давно с землянами, ставшими ему близкими, почти родными. – Но ведь не будет и снов, никогда, никогда…
– Прекратите, Лэймос! – вдруг отчётливо, вполне реально прозвучал в его квантовом мозгу твёрдый, требовательный, даже немного грубый голос. Айголианец не понимал, на каком языке он звучал, но язык был абсолютно ему понятен.
Все мысли тут же встали на свои места, электронная система вновь начала работать четко и безэмоционально.
– Это вновь вы, – не спросил, а с трепетом констатировал Лэймос. – Вы внедряетесь в мою память абсолютно беззастенчиво. Из этого следует, что вы постоянно присутствуете в моей электронной системе, следите за мной. Скажу честно – мне это абсолютно не нравится.
– Это не так, Лэймос, – вновь зазвучал голос, – мы входим в вашу память не постоянно, а лишь тогда, когда предчувствуем, что с вами может что-то случиться. А предчувствовать мы умеем, поверьте. Мы не забираем вашу внутреннюю свободу, это не входит в наши планы. Но мы не можем допустить, чтобы с вами произошло непоправимое событие. Именно сейчас настал такой момент. Мы понимаем, что вам в данную минуту тяжело, но это не дает вам права совершать импульсивные эмоциональные поступки. Мы с вами выше таких поступков, поскольку мы – высшие цивилизации.
– Да, я понимаю, – уже немного успокоившись, послал сигнал квантовому собеседнику Лэймос. – Но я в смятении. Никогда не думал, что электронное создание способно так переживать, но оказалось, что это возможно.
– Заключите свои эмоции в рамки системы. По-человечески это звучит – «возьмите себя в руки». Ваша цель не умерла, еёосуществление лишь отложено на некоторое время. Цивилизация землян ещё будет вам безмерно благодарна, когда вы вновь выйдете с ней на контакт. Но тогда вы уже будете стоять на одном уровне технического развития, и это будут другие отношения и другой контакт. Потерпите, время настанет.
– Хорошо, но что мне делать с одиночеством? Я двадцать тысяч земных лет совершенно один. Роботы, мной созданные, не в счёт; они управляются моей электронной системой, с ними невозможно общаться на равных.
– Мы понимаем вас и придём на помощь. Это, если хотите, наша обязанность. Мы с вами установим двухсторонний канал связи. Когда вам будет особенно одиноко, вы воспользуетесь этим каналом, и наши цивилизации будут общаться. Я говорю – наши цивилизации, поскольку цивилизацию планеты Айголь представляете только вы. Когда-нибудь к нам присоединится и цивилизация планеты Земля, а со временем и цивилизация планеты Тэлла, дочерняя цивилизация землян. Согласны вы на такое положение вещей?
– Да, конечно, – отозвался Лэймос. – Что мне ещё остаётся делать. Я принимаю ваше предложение.
– Ну что ж, договорились. А сейчас мы выходим из вашей системы, будьте спокойны. Через некоторое время мы вновь свяжемся с вами и обозначим канал связи.
– Подождите, ещё один вопрос, – послал импульс в эфир айголианец. – А вы будете оберегать человеческую цивилизацию?
Ответ последовал молниеносно:
– Мы рады, что вы это поняли. Да, наша цивилизация, по мере сил и возможностей, хранит цивилизацию землян. Таких высокоорганизованных белковых систем в галактике не так и много. Как говорят на Земле, они на вес золота.
Лэймос Крэст вновь подал реплику:
– Так значит, другие цивилизации всё же существуют?
– Конечно, существуют. Ведь существовала же она на планете Айголь, ведь существует она на планете Земля. А между вашими планетами всего-то каких-то двенадцать без малого световых лет по земному исчислению.
– А почему вы не спасли цивилизацию Айголь? – с явной досадой отправил свой вопрос в эфир вечный координатор Совета континентов.
– Мы не всесильны. Вы переоцениваете наши возможности. Откровенно говоря, мы не знали о существовании цивилизации в звёздной системе Тау созвездия Кита, как называют вашу звезду жители Земли. Мы узнали о существовании ещё одной белковой цивилизации только тогда, когда звездолёт «Айголь» подлетел к Солнечной системе. Понимаем, Лэймос, что вы раздосадованы, но мы не боги, мы созданы природой, как и всё остальное ей принадлежащее. Наши возможности велики, но не безграничны. Сожалеем, что на вашей планете произошла трагедия. Теперь будем бороться за цивилизацию землян, постараемся, чтобы она жила, процветала и развивалась. Мы постараемся помочь осуществить вашу мечту
и возродить высокоорганизованную жизнь на Тэлле, пусть это будет ещё нескоро. Вы войдете в контакт с землянами, но не с отдельной группой, а со всем человечеством сразу. Но человеческая цивилизация должна быть к этому готова. Они сами должны будут подобрать и подготовить, с вашей помощью, конечно, экипаж, который полетит к Тэлле. Вот тогда задуманное сможет осуществиться.
Голос представителя квантовой цивилизации смолк. Лэймос долго обдумывал то, что с ним произошло, что он только что услышал. Одиночество не отступило, но оно перешло в какое-то иное качество, в качество, которое айголианец до конца осознать так и не смог. Но надежда вновь жила в нём.
Рут
ФЕЙГЕЛЬ
Израиль, Иерусалим
Рут Фейгель – автор стихов и прозы, переводчик, член Союза русскоязычных писателей Израиля. Родилась в Казахстане в 1979 году, жила в разных городах и сёлах России, а теперь живёт в Иерусалиме, отчего безмерно счастлива. Закончила факультет иностранных языков Костромского университета и год после этого работала учительницей в сельской школе. Потом было много лет работы переводчиком и – кем только не работают в Израиле счастливые репатрианты.
«…Стихи – точнее, что-то их напоминающее – явились ко мне бесцеремонно в нежном возрасте, вышибли дверь с ноги и оставили её потом открытой. Чтобы можно было время от времени наведываться – разумеется, без приглашения и когда им самим вздумается. Пришлось их печатать: «Волга XXI век», «Артикль», «Игры сознания», сборник «Израильская современная литература – XXI век», Антология русской поэзии (Москва), сборник «Литературный престиж» и на сайте «45-я параллель»… А потом, в 2020, издалась книжка «Быть печальной травести». Так и живём теперь: стихи и я.
Ещё иногда забегают рассказы, а недавно, пользуясь открытой дверью, вломилась повесть «Чужие огни». Эти субъекты – нечастые гости, наверное, просто ошибаются адресом.
Всю эту компанию можно найти ещё и на сайтах Стихи.ру и Проза.ру, прослушать и посмотреть видеоролики на сайте YouTube (Ruth Feygel) или на персональном сайте, для короткого знакомства».
Рут Фейгель
Чужеземец
Берегу и храню жёлтоглазый костёр,
Обитающий в тесном кольце из камней.
По изгибу двери виноградник растёт,
По-змеиному ластясь к холодной стене.
Я всей плотью сроднилась с прохладой пещер,
В их сиреневый сумрак душа проросла;
А рука доверяет ножу и праще,
Неподкупности слуха и меткости глаз.
Мне сегодня послышалась песня ветров
Или, может, серебряный звон тишины,
Что вот-вот человек переступит порог
Из далёкой земли, из безвестной страны.
Он не будет никак на меня не похож,
Словно пляска огня на журчанье воды,
И к нему перейдёт мой испытанный нож,
Потому что в нём больше не будет нужды.
И когда он возникнет в проёме дверном —
Неизбежный, как смерть, невозможный, как жизнь —
И расплещется свет за широкой спиной,
И утоптанный пол от шагов задрожит —
Я не знаю, смогу ли расстаться с ножом,
Уступая пришельцу ночлег у огня.
Мне в привычной пещере не нужен чужой,
Мне безумно мучительно что-то менять.
Эти руки полны затянувшихся ран,
Эти губы слова под запретом хранят,
А в глазах отражаются блики костра,
С берегомым теплом чужеземца родня.
Как обманчивый сумрак пустого жилья,
Как причудливый танец косматых теней,
Шелестит тишина, безответно тая
То ли ночь, то ли день, то ли да, то ли нет.
Маскарад
В сорок лет кому-то подражать —
Бесконечно жалкое занятье;
Как на вшивом рынке мерить платье,
От стыда подспудного дрожа.
Маскарад без смысла и конца
Не обманет искреннего сердца.
Как ты будешь в зеркало смотреться,
Не имея – в сорок лет – лица?
***
За окном – черёмуха в разгуле, —
