скачать книгу бесплатно
По моей праве щеке покатилась одинокая слеза.
Настоящее
Дурацкая гирлянда. Все никак не выходит ее распутать. Еще и собака у ног крутится. Из-за пса я уже несколько раз упала с дивана, когда тот пытался прыгнуть на обивку. Немного болела спина, и, кажется, у меня теперь огромный синяк на заднице.
Наконец, я распутала последнюю петлю на проводе и тяжело вздохнула. Так. Теперь надо приклеить ее скотчем к окну, чтобы оно в темноте сказочно переливалось. Сделать это самой оказалось куда сложнее, чем я думала. Зато я успела развесить на шкафы и люстры мишуру, с которой играли блики, появившиеся из-за света ламп.
Завтра уже будет Новый год, мы сядем на диван перед столом, на котором будет небогатый ассортимент блюд и салатов, и уставимся в телевизор, по которому будут крутить Голубой Огонек и другие праздничные концерты. А после мы послушаем Президента, выпьем шампанского и отправимся спать. Как всегда. Никаких салютов, никакого похода в город или к друзьям, которых у нас пока что нет, потому что ни его старые друзья, ни мои не поддерживали наш брак. Его мужики называли меня высокомерной и эгоистичной, а мои подруги твердили, что Август не достоин меня, что он бабник и обязательно бросит меня через несколько месяцев, после того как я залечу. Ну надо ж было такое придумать, а. А сейчас все кажется таким бредом, а тогда мы почти поверили им и решили поговорить друг с другом. Итог: друзей у нас больше нет, но мы вместе. Я до сих пор не знаю, какую цель ребята преследовали, пытаясь сделать так, чтобы мы разошлись, но и не хочу знать. Пусть это будет на их совести.
Новогоднего настроения, если быть честной, почти не наблюдалось, потому я решила, что музыка сможет мне помочь в этом. Я нашла мобильный телефон, включила в наушниках Wham! – Last Christmas и засунула смартфон за пазуху. Сразу дело пошло гораздо быстрее и веселее. Я скакала по подоконнику, прикрепляя провод скотчем и даже ни разу не упала. Я даже не заметила, как вернулся Август.
Розетка, которая была ближе других к гирлянде, находилась за диваном почти у самого пола, потому мне пришлось очень сильно нагнуться, чтобы воткнуть вилку, когда ощутила, что за мной наблюдают. В помещении появились яркие огоньки. Я переключила несколько режимов, пока лампочки не начали поочередно затухать. Красотища.
– И давно ты пришел? – поинтересовалась я, не оборачиваясь, и вытащила наушник из уха.
– Минут пять назад. Не мог отказать себе в представлении, которое только что происходило. Ты так забавно скакала по комнате, а в конце было самое интересное, – пошловато улыбнулся парень и пробежался своим горячим взглядом по моему телу. Я поправила немного соскользнувший красный колпак из какой-то дешевой ткани и повернулась.
– Ты еще не разделся? И где елка?
– В коридоре. Я быстро! – пробормотал почти себе под нос Август и скрылся, но спустя минуту ожидания появился в зале. Точнее, появилась елка, а где-то позади нее плелся Август, которого разглядеть было почти не возможно.
– Ого себе! – воскликнула, глядя, какую красавицу любимый принес домой. – И дорого обошлось это чудо?
– Боже, не думай об этом даже. – Действительно, чего это я? Возможно, это последний Новый год, что мы проводим вместе.
И я снова думаю о плохом… Хороша Октавия.
Полгода назад
– Август! Я хочу зиму. Я уже не могу дышать этим сухим воздухом. – Пот стекал по моему лбу, и я ощущала, какой от меня, должно быть, исходит ужасный запах.
– Прекращай. Зимой ты ныла, что хочешь лето, а теперь снова мечтаешь о зиме. Так и будет повторяться? Надо наслаждаться моментом, а не ожидать чего-то, понимаешь? Жизнь одна, Ви, – снова взялся за философию жизни Август, что заставило меня улыбнуться, но я отвернулась, чтобы не показывать это ему. Он не должен знать, что я считаю его правым. Я же женщина. Я просто обязана стараться настаивать на своем.
Винчи – наш лабрадор – потянул меня за поводок, дернувшись к другой собаке, что шла нам навстречу вместе со своим хозяином. И тяга была так резка, что я не удержалась на ногах и полетела носом в асфальт.
– Винчи! Стоять! – Пес сразу остановился и обернулся, виляя своим огромным палевым хвостом. Август, к сожалению, не успел меня поймать. Я рухнула на землю, и в колене резко раздалась боль. Я перевернулась за задницу и стала осматривать рану, из которой текла алая, как бутон розы, кровь. – Ну вот, нагулялись, – тоскливо сказала я и подумала о том, что мы шли купаться в озере, а теперь я буду еле-еле шевелить ногой, не то что плавать. И помру я от жары, потому что кондиционера у нас дома не было, открытые настежь окна не спасали, сломался старый вентилятор, на новый денег не было, а поселиться в каком-нибудь супермаркете рядом с холодильниками мне все-таки не хотелось. Я и так целыми днями сижу на работе и задыхаюсь, не имея возможности сходить на пляж, а теперь еще и это.
– Не переживай ты так. Не думаю, что ты не настолько сильно стукнулась. Хорошо, хоть лицом не ударилась. Сейчас боль немного пройдет, и ты будешь нормально ходить, – нежно говорил Август, убирая выбившуюся прядь волос из моего хвоста, который я наспех завязала утром перед прогулкой. – Надо отвести Винчи домой. Он снова начал плохо себя вести. И, Винчи, – обратился парень к псу, – больше никаких вкусняшек, понял?
Пес, поняв, о чем речь, поник, прижал уши, насколько это было возможно, а его хвост-пропеллер оказался прижат к попе. Его огорчало, когда ему больше не давали лакомства. И Винчи сразу понимал, что сделал что-то плохое. Ему не нравилось находиться дома одному, поэтому он почти не выпускал хозяев из квартиры, а если мы оба уходили, то по возвращению домой кто-то из нас обнаруживал разбитую вазу или опрокинутый табурет. Недавно пес порвал мою любимую подушку с Тардис из Доктора Кто. Я так разозлилась, что наорала на собаку, дала ему шлепок по заднице, хотя старалась подобные вещи оставлять на Августа, а потом ушла в спальню, хлопнув дверью. Да так хлопнув, что Винчи скульнул.
Август забрал у меня поводок, а затем опустился на землю рядом, благо она была нагретой солнцем, а затем осмотрел разбитое колено.
– Да, неплохо так. И крови многовато, – изрек парень, заметив длинную струю, стекающую по ноге. Она дошла почти по щиколотки. – Пойдем не спеша домой. Я обработаю тебе твою ранку, а потом, когда станет легче, возьмем такси и поедем к озеру. Ты должна искупаться сегодня. А если не сможешь плавать, я занесу тебя в воду на руках, а потом буду катать на спине. Договорились?
– Договорились.
Настоящее
Утро было каким-то серым. Никогда не любила, когда в день праздника погода совершенно неподходящая. Будет, конечно, хорошо, если пойдет снег – красота и все такое… Но тогда не будет салютов, на которые я люблю смотреть после боя курантов во время гимна.
Настроение я старалась создать сама себе. Пока Август спал – сейчас на сон ему требовалось больше времени, чем раньше – я встала и прошла в кухню. Наша яркая кухня с оранжевыми столешницами тоже была мрачной, как и все остальное. Либо это день неудачный, либо просто настроение тухлое.
Мне предстояло приготовить что-нибудь необычное, что-нибудь, что раньше не стояло на нашем столе. Я хотела порадовать Августа, ведь, возможно, он отмечает Новый год в последний раз…
Парень проснулся около трех часов дня. За это время я успела нарезать несколько салатов и поставить в духовку коржи для любимого торта Августа. Когда коржи приготовятся, их нужно будет непременно охладить, после смазать каждый толстым слоем мороженого – клубничного шоколадного, ванильного (каждый слой будет разным), а потом поставить сам тортик в морозильную камеру до полного охлаждения. Чуть позже нужно будет засунуть в духовку филе индейки в сырном соусе с овощами и рисом. Давно хотела попробовать приготовить этот рецепт.
– Привет, – послышалось позади меня, когда я замешивала сметану, в которую потерла сыр, а затем закинула укроп.
– Привет, – повернулась к Августу я и продолжила готовить соус. – Выспался? Погоди минут пять, хорошо? Я сейчас доделаю соус, а потом приду в зал. Надо украсить елочку. В этом году мы с этим затянули немного.
Я казалась такой сосредоточенной на подготовке к празднованию. Будто вовсе забыла об угрозе, нависшей над Августом. Но это не так. Я просто старалась отвлечься всеми возможными способами, сделать все идеально, чтобы не портить такой чудесный день. Ведь, как раньше часто повторял Август, надо наслаждаться моментом, а не ожидать чего-то – жизнь одна.
Закончив с соусом, вытерла руки о полотенце и полетела в гостиную, чтобы развешивать на веточки елки любимые игрушки и красочную мишуру, но моя помощь не требовалась. Сегодня я еще не заходила в зал, потому не знала, что новогоднее дерево уже украшено. Август сидел на диване, закинув ногу на ногу, и соблазнительно улыбался, гладя лежащего рядом с ним Винчи по блестящей палевой шерстке.
– Нравится? Я украсил ее, пока ты спала.
– Нравится, – пропела я, подойдя к любимому, и села к нему на колени. – Чувствуешь, что скоро наступит новый год?
– Честно говоря, нет. Зато я чувствую, как ты дрожишь. – Август наклонился ближе ко мне и шептал ухо, обжигая своим неровным дыханием. По телу пробежала волна мурашек.
– Давай не сейчас. Раз елку украшать не надо, мне надо закончить готовку.
– Твоя индейка никуда не убежит, – пошутил парень и обхватил меня руками. Пес удивленно посмотрел на нас и, зевнув, широко раскрывая пасть, спрыгнул на пол. – Давай на время забудем о подготовке и уделим время другу.
Август подхватил меня на руки и направился в спальню. От неожиданности я взвизгнула, но не могла не засмеяться. Мне нравилось, что парень старается вести себя как прежде. Но от этого «старания» становилось как-то грустно. Снова.
Парень аккуратно опустил меня на кровать, не отрываясь от моих губ. Они были такими мягкими и холодными, что напоминало мне о том, о чем я напрочь старалась забыть. Но касания его рук в тех местах, где нравилось больше всего, помогали мне уйти в забытье. Я постанывала ему в рот, когда Август запустил руку в мои шортики и коснулся эрогенной зоны. Он начал поглаживать клитор, от чего я ощутила пульсирующее наслаждение внизу живота. Оно медленно поднималось от живота к голове, и я не могла сдерживаться. Затем Август медленно ввел в меня палец и начал делать круговые движения им, а второй рукой сжал сосок до приятной боли. Наш поцелуй становился все жарче и страстнее, я ощущала, как мне в живот упирается его стоящий член. Но хотелось, чтобы он не просто упирался, а заполнил меня.
– Август, не дразни меня, – сквозь поцелуй сказала я, слегка прервавшись, а затем укусила парня за губу. От неожиданности он слегка дернулся и сильнее ущипнул сосок. Но это только больше меня завело.
Наши губы двигались все быстрее, и я услышала, как дыхание парня начало спирать, словно он задыхается.
– Может, остановимся? Тебе, наверное, тяжело…
– Лучше помолчи, иначе я возьму тебя силой, – прорычал парень. Но этого и не придется делать. Потому что я хочу его сильнее, чем он меня.
В угол комнаты полетела сначала майка, а затем трусики, которые Август стянул одновременно с шортами. В мгновение ока, и сам парень остался без одежды и передо мной оказался его стоячий, как камень член. Парень обхватил мою талию руками, да так крепко, то, наверное, останутся отметины. Но меня это совершенно не беспокоило. Я получала неимоверное наслаждение, которого мне так не хватало эти два долгих месяца.
Мой стон превратился в крик, когда парень вошел меня и начал медленно двигаться, но этого казалось так мало. Хотелось больше, сильнее, что я показала ему, когда приподнялась и укусила Августа за ключицу. На его коже выступили капельки пота, когда парень ускорил темп. Они переливались в свете гирлянды, которую я повесила над кроватью (да, я украсила даже спальню, чтобы не думать ни о чем, кроме Нового года), сексуально стекали вниз, манили, как самый сладкий в мире мед. Я прикусила губу и закрыла глаза, откинув руки вверх. Август сжал запястья вместе, схватив их одной рукой, и прижал их к кровати. Каждый его толчок был все жестче, все жарче, все настойчивее. И мне хотелось, чтобы это мгновение никогда не заканчивалось.
Парень наклоняется к моей груди и обхватывает губами припухший после его пальцев сосок, прикусывает, из-за чего я издаю еще один громкий стон, а затем проводит по нему дразнящими движениями языком.
– Август… Боже… – повторяла я и шептала, как мне хорошо.
Мышцы внизу живота напрягаются, и я выгибаюсь в спине, издав победный и самый яркий стон, на выдохе произнося его имя снова и снова, пока сладкая истома не заполнила все мое нутро. Август делает еще несколько толчков, а затем его тело содрогается.
Я подняла глаза и наблюдала за тем, как его лицо искажает прекрасное выражение удовлетворенности, а на руках, что снова держат меня за талию, ярко проглядываются выступившие вены.
***
– Ты телевизор-то включи, а то чего сидишь и в стену смотришь? – пошутила я, заметив, как Август пристально глядит куда-то вперед.
– Да я что-то задумался немного, – сказал он и встряхнул головой, схватившись за пульт. – Что будем смотреть? Голубой Огонек или Голубой Огонек?
– Голубой Огонек, конечно же, – ответила ему я, широко улыбнувшись, и поставила на стол ажурную хрустальную вазочку с крабовым салатом, что так любила. Я могла его есть месяцами на завтрак, обед и ужин, но не делала этого, так как могу им настолько объесться, что на Новый год я его просто видеть не смогу.
Так, стол накрыт, шампанское я принесла, Август включил ежегодный новогодний концерт, до полуночи осталось два часа. Мой взгляд пробежался по столу: на нем прекрасная белоснежная скатерть без единого пятнышка, напоминавшая мне снег, выпавший в раннее зимнее утро; два бокала, предназначенных именно для шампанского; еда и две фарфоровые тарелочки. Торт все еще охлаждается в морозилке – о нем Август еще не знает. Я поправила платье, купленное летом на какое-нибудь торжество, но ни разу ненадеванное, и присела на кожаный диван рядом с мужем.
Время тянулось как-то чересчур медленно, чему я была благодарна от всей души. Я с замиранием сердца глядела на Августа, пока он, в свою очередь, слушал песню Аллы Пугачевой и Кристины Орбакайте – Опять метель, подпевая. И так мы сидели до тех пор, пока на экране не показался Путин на фоне красной площади и Кремля, как это и бывает каждый год. Он говорил обо всем, что произошло за этот год, который принес очень много плохого. На моих глазах выступили слезы, когда речь зашла о самолете, который двадцать шестого числа упал в Черное море, и все его пассажиры канули в неизвестность. Столько людей… Столько потерь. И скоро не станет Августа…
Потом Президент заговорил о наступлении праздника, о планах на будущий год и успехах еще пока что нынешнего года. Любимый молча недовольно качал головой и уже был готов схватить бокал и выпить шампанское залпом.
– С праздником вас, с новым две тысячи семнадцатым годом, – закончил обращение Владимир Владимирович и на экране появились куранты, начавшие отсчитывать последние двенадцать ударов.
– Ну что, открывай шампанское, скорее. Я возьму бокалы, – наспех проговорила, поднимаясь на ноги.
Послышался хлопок и взболтанное шампанское потекло из горлышка прямо на руку Августа. Только это слегка насмешило нас обоих, и парень разлил напиток в сосуды. Наконец, мы начали считать, когда услышали бой курантов. Через стены я слышала, как тем же самым занимались наши соседи и люди во дворе дома, готовящиеся запускать фейерверки.
– Один! – закричали мы хором. – Два…
Я не переживу, если с Августом что-то случится.
– Три!
Мне так не хочется, чтобы он уходил.
– Четыре.
Разве он заслужил того, чтобы умереть в таком раннем возрасте от страшной болезни? Что он сделал такого, чтобы заслужить это?
– Пять.
Это несправедливо. Мы даже не успели обзавестись детьми, чтобы после смерти у нас обоих остался след на Земле.
– Шесть.
У меня еще будет шанс, которым я не хочу пользоваться без мужа, а вот у него…
– Семь…
Он должен жить! Если бы я могла, то ушла бы вместо него.
– Восемь.
И не было бы никаких сожалений, потому что я хочу, чтобы жил именно ОН.
– Девять!
Только если бы была такая возможность…
– Десять, – заканчивали считать мы вместе с боем часов, а на улице ребята запустили первые фейерверки, рассыпающиеся в небе на миллионы ярких огоньков, что я так любила. Я перевела взгляд окно, и вместо того, чтобы продолжать пялиться в экран, наблюдала за салютом в нашем дворе. – Одиннадцать.
Он не умрет. Я не позволю… Не оставлю его… Я его люблю… И хочу, чтобы он остался жив. Больше всего на свете я желаю именно этого.
– Двенадцать!
И когда мы оба замолчали, я уже вовсю плакала. Август, заметив это, крепко прижал меня к себе, так и не отпив из своего бокала.
Четыре года назад
В метро сегодня был отменный такой час-пик. Людей в вагоне собралось настолько много, что я ощущала себя как в консервной банке. Все жались друг к другу, и дышать было попросту невозможно. Мало того, что народа навалом, так еще и зима на дворе, все в пуховиках и теплых зимних куртках – от того места еще меньше. Так как в метро гораздо теплее, чем на улице, и люди редко расстегивают верхние вещи, все потеют, и «приятный» аромат распространяется по салону.
– Осторожно, двери закрываются, – прозвучало в электричке из громкоговорителя. – Следующая станция Московская.
Так, мне еще надо проехать две станции, и я выхожу. Не люблю метро по вечерам. Хорошо, что ехать все-то три надо от работы до дома и обратно.
Я огляделась по сторонам. Люди, вымотавшиеся после очередного трудового дня, мирно сопели на своих местах, а те, кто стояли, державшись на поручни, в отличие от меня, так как я отлично держала равновесие, засыпали даже в таком положении. Некоторые держали в руках пакеты, а другие прижимали к своей груди личные вещи, чтобы никакой клептоман не выудил из сумок кошелек или мобильный телефон.
Электрический поезд пошел на резкий поворот, и вагон накренило, а так как «я же самая умная, зачем мне держаться за поручень» стояла без какой-либо поддержки, меня качнуло вместе с полом. Я обнаружила, что теряю равновесие и начинаю падать. Схватиться рядом не за что. Сбив несколько человек, я раскрываю веки и замечаю парня, который таращится на меня во все глаза, потому что я лечу прямо на него. Выставив перед собой руку, я стараюсь минимально задеть его, и когда ощущаю, что падение прекратилось, обнаруживаю, что не только сижу на коленях у незнакомца, так еще и мой кулак каким-то волшебным образом оказался уперт прямо в паховую область молодого человека.
Лицо парня моментально налилось краской, и он стал похож на шокированный помидор. Я подскочила, потому что мне стало неудобно, да и люди на меня вовсю таращились. Рука молодого человека уже прикрывала пах, и слышался приглушенный мужской вой, говорящий мне только об одном – приземлилась я знатно.
– Господи, простите меня. Я не хотела. Мне очень неудобно. Вам помочь чем-нибудь? – повторяла все я, а парень отрицательно мотал головой. Действительно, чем я могу помочь-то ему?
Я извинялась перед ним почти весь свой путь, а когда поезд приближался к моей станции, молодому человеку стало легче.
– Вы простите меня? – поинтересовалась, когда глаза парня перестали быть такими круглыми, а лицо приобрело более-менее нормальный оттенок.
– Напишите мне свой номер, – протянул парень мне свой мобильный телефон. – Если выпьете со мной кофе, я подумаю об этом. И, скажите, как вас зовут?
– Я Октавия, – почти кричала я, так как из-за того, что вагон находится в движении, толком ничего не слышно.
– А меня зовут Август. Очень приятно, Ви.
Настоящее
Голова болела, будто я выпила лишнего вечером, хотя мы всего-навсего распили одну бутылку шампанского. Возможно, это из-за того, что я плакала все то время, что мы обнимались и глядели в окно на фейерверки, которые взрывались почти всю ночь.
Часы на стене говорили о том, что проспали мы немало. Уже почти два часа дня, а я только раскрыла глаза. Проведя рукой по волосам, я обнаружила, что они спутались настолько, что расчесывать их придется сквозь слезы.
Я прислушалась. Было как-то чересчур тихо. Как-то давяще тихо.
Август… Он…
Я повернулась к нему и резко подскочила, схватив его за запястье. Пульс есть, но очень слабый. Тело холоднее, чем в последние дни, а губы мертвенно-бледные. Дыхание казалось настолько слабым, будто он уже умер. Я проверила несколько раз, дышит ли он, поднеся ладонь к носу.
– Август! Август, – надрывисто вопила я, схватив его за плечо, и трясла. Причем трясла изо всех сил, на которые только была сейчас способна. – Боже! Август! Очнись! Прошу, очнись!
