скачать книгу бесплатно
В плену грёз. Том 1
Roxy Sloth
Святая Война между светом и тьмой…Грозные исчадия, вырвавшиеся из самой преисподней, злые прислужники Владыки Тьмы сошлись в ожесточенной схватке за бренные земли Междуморья и всего остального мира с героями и бессмертными ангелами…Магия, кровь, стойкость духа и предательство…Все это в прошлом.Минуло уже пятнадцать сотен лет с конца Святой Войны и смерти Владыки. Мир невольно изменился. Честь и храбрость ценившееся раньше, впредь подменили деньги и сладострастие. Порядочность сменилась развратом, благочестие – пороком. Любовь – ненавистью. Маленький Лино, сын богатого купца, с детства насмотрелся на все эти новые «блага». Несчастный, нелюбимый, ненавидимый за свою слабость и болезненность собственным отцом, он все же нашел в жизни счастье. Но и его у него собираются отобрать. Преисполняясь решимости, Лино принимается реализовывать сомнительный план, впутываясь в бессчетное множество происшествий и испытывая самого себя и свои желания на прочность.
Roxy Sloth
В плену грёз. Том 1
Пролог
Полуночный сумрак, окутавший дворцовые сады и видневшийся за оградой реликтовый лес, время от времени прорезали лучи холодного света, струившегося сквозь прорехи в облачном одеяле. Забористый ветер лишь изредка колыхал купола раскидистых крон стоявших за оградой реликтовых дубов. Весь дворцовый двор беззаботно пребывал в стране ночных грёз, и лишь редкие стражники несли свой неотчуждаемый долг по охране родового гнезда монарших особ.
Безмятежность и покой, в которых пребывал дворец в эту ночь и несчётное множество предшествующих, прерывали надрывные шаги двух блуждающих силуэтов. Столько раз прокручивая мысли о побеге и мечтая о таком близком и в тоже время недостижимо дальнем мире за стенами Колыбели, Роза по обыкновению была готова вот-вот уснуть, и лишь тянувшая её изо всех сил за собой Кони не давала ей вновь забыться чудным медовым сном.
Всегда столь трепетно следовавшая всем указаниям Его Святейшества Александра, кардинала Церкви в этих землях и воспитателя молодой принцессы Розалины, придворная фрейлина Констанция сейчас вела себя из ряда вон безрассудно. Сама себе отдавая в том отчёт, она зареклась в том, что выскажет ему всё, что думает по прошествии всей этой безумной оказии. Если конечно всё выйдет. Она ни за что не ввязалась бы в эту авантюру, а других слов для текущего плана у девушки не находилось, но как можно отказать… Для Розы она была не просто очередной служанкой, а надёжной камеристкой, помогавшей монаршей особе почти всегда и во всём. И даже больше – ближайшей подругой и может быть даже заботливой старшей сестрой, которой принцесса могла доверить самые сокровенные тайны и мысли. Но даже так происходившее в эту ночь до сих пор для обеих девушек представало чем-то абсолютно неправдоподобным, невозможным и даже пугающим. Обговоренный десятки раз план побега от спальни принцессы до стены дворцового сада в данный момент представал не исполнимым и сумасбродным. Страх и волнение окутывали подруг шаг за шагом.
По пути от покоев молодой принцессы в центральной части дворца, Кони, держа в левой руке смотанный пеньковый канат, с трудом раздобытый в кладовой накануне, а в правой руке – ладонь своей знатной спутницы, то и дело оглядывалась, с каждым разом, как загоняемая ездоком лощадь, пришпоривала шаг. В тлевших на стенах масляных фонарях беглецам мерещилась неотвратимая угроза провала своего дерзкого плана, заставляя трепетать при виде колыхающихся теней и внезапных шорохов в почти необжитом дворце.
– Почему? Почему ты нам помогаешь? – прерывисто промямлила Роза во время остановки у одного из коридорных поворотов.
– О чём Вы, госпожа? – выглядывая за угол и проверяя нет ли впереди редких, но не слепых стражников прошептала Кони.
– Почему помогаешь нам с побегом? Почему не сообщила дяде Алу? – пролепетала Роза, уставившись в мраморный пол, устланный сатиновыми кармалиновыми коврами.
Розе было стыдно признавать, но она допускала мысль, что дружба для Кони менее ценна, чем исполнительное следование указаниями Его Святейшества. То было лишь испуганное, помутненное сознание девушки, которую хотят выдать замуж за дурного человека, и ту которую обрекли на то одни из самых близких людей. Той, которой предложили ещё более ужасную альтернативу. Мотнув головой словно скинув невидимую вуаль нехарактерной подозрительности и возвращая привычное простодушие и чувственный оптимизм, Роза уже не ждала ответа от подруги, хоть он и последовал.
– Его Святейшество приказал мне заботиться о Вашем благе и делать для этого всё возможное – повернувшись к Розе сказала фрейлина, сверкая отражённым в черных глазах фонарным огоньком – именно этим я в данный момент и занимаюсь.
На лице принцессы расцвела сонная и умилённая улыбка. Больше она ничего не говорила, лишь сильнее сжимала руку своей преданной, но скудной на эмоции подруги.
После недолгих плутаний по коридорам и залам, чуть не попавшись обходившему дворец скорее от скуки, чем из долга стражнику, девушки вышли к основанию башни, отданной под проживание посланнику Церкви, ныне отлучившемуся в дальнюю поездку на очередное собрание, имевшее место в этот период года. Такое положение дел сильно облегчило претворение текущего плана в жизни. Ведь Его Святейшество часто можно было застать гуляющим по ночному замку или работающим у себя в кабинете до первых петухов. Иногда казалось, что сон ему вовсе не нужен, хотя даже для бессмертных ангелов, коим он являлся, такое поведение было крайне странным.
Лестница кружилась вверх, с каждой ступенькой приближая девушек к намеченной цели – к окну, из которого можно было бы легко спуститься на крышу кухонного флигеля, а оттуда – через чердак кухни – в оранжерею, и дальше в сад.
Но вот и то самое окошко.
Поставив свой фонарь на одну из ступенек, фрейлина привязала один конец веревки к чугунному держателю для фонаря, висевшему напротив окна, и сбросила другой наружу. Затем фрейлина обернулась к Розе.
– Госпожа, я полезу первой. Здесь всего несколько метров, но всё же для вас это будет впервой, поэтому я должна подстраховать – тихонько, стараясь не вызвать лишнего эха и немного подбодрить Розу сказала Кони – и не забудьте надеть перчатки перед тем, как спускаться. Хорошо?
Принцесса легонько кивнула. Её волнение было сложно не заметить, но решимость довести дело до конца пока что брала верх. Через мгновение Кони уже была внизу, готовая подсобить своей сообщнице. Роза кое-как впопыхах натянула свои беленькие бархатные перчатки и устремилась вслед за своей подельницей. Чуть не сорвавшись она проскользила по канату на крышу флигеля. Кони помогла в приземлении, отчасти смягчив его своим телом. Встав на ноги, удостоверившись, что шум от спуска никто не услышал, девушки двинулись дальше.
Благодаря Кони, собравшей все необходимые ключи заранее, девушкам, окутанным в отсутствии фонаря полным мраком, удалось проскочить через чердак, где хранилась часть продуктов и утвари, которой за отсутствием громких балов и пиров в Колыбели никогда не пользовались, и попасть в кухню, находившуюся в самом спокойном за весь день состоянии. Ужин был уже давно, а до утренней трапезы ещё было время. Дежурившие в эту ночь поварята тихо посапывали где-то в углу на мешке с бататами, а повар и вовсе видно отошёл подремать в место поудобнее. Крадясь вдоль столов, заваленных различными котелками, сковородками и столовыми приборами, освещаемые только редкими тлеющими свечками и фонарями, Роза вспомнила те редки разы, когда ей доводилось следить за готовкой, напросившись перед этим у дяди Ала. Готовить у Розы выходило не очень. Да и времени с вездесущим и постоянно развлекавшим принцессу в свободное от учебы время долговязым другом, на такое интересное, но сложное и несоответствующее её статусу занятие почти никогда не находилось.
Пробравшись через кухню, беглянки отворили дверь в склад, где лежали ингредиенты для монарших блюд и утварь различного назначения, бывавшая в ходу лишь изредка. Взяв единственный ключ третьей оранжереи, который Кони не стала брать заранее, всегда висевший у выхода на улицу, Кони и Роза поспешили наружу, подстегиваемые близостью конца своего побега и желанием побыстрее покинуть ставший за эти годы столь родным и опостылевшим дворец, стены которого Роза с рождения не покидала ни разу. И манивший шелестом ветвей лес за оградой, ветер звавший полететь с ним вдаль… всё это было уже так близко. Осталось ещё пройти добрую сотню метров, потом – через павильон одной из оранжерей, где выращивались цветы и ростки под чутким руководством придворной волшебницы Леи, которая учила Розу базовым знаниям естественно-научного характера. И дальше финальный бросок по дворцовому саду, прямо к зелёному царству близ дворцовой стены, представлявшему из себя бесконечный лабиринт из цветущих загородей. Прошмыгнув через оранжерею, девушки надеялись избежать нежеланных встреч с охраной дворца, имевшей в последнее время привычку по ночам патрулировать сады. Должно быть у Его Святейшества были определённые подозрения. Но он либо не верил в то, что они решатся что-нибудь предпринять, либо считал, что мер предосторожности и так достаточно.
– Выход должен быть здесь, за углом – прошептала Кони, бодрым шагом скользя вдоль зелёных стен – Он обещал встретить нас у самого выхода.
Роза молча плелась за своей фрейлиной, стараясь не запнуться. Как та находила путь в лабиринте, принцесса не понимала. Хотя они столько раз играли в этом месте, столько раз плутали по закоулкам этих изумрудных дебрей.
Ночное небо стало свободнее от белесого пуха, и Луна освещала путь девушек, раскрывая их силуэты. Вдруг, послышались тяжелые шаги. Из неоткуда выплыла громоздкая фигура стражника, в полном обмундировании – нагрудник, морион и огромная алебарда – сжимавшим в руке металлический держатель фонаря, пламя в котором разрывало тьму сада в клочья. Казавшись днём оплотом безопасности, сейчас охранник дворца казался подельницам самым жутким исчадием, ворвавшимся в их план в самый последний момент. Кони остановилась и попятившись чуть назад за угол, дала сигнал принцессе не шуметь. И как назло, стражник стоял прямо около решётки сточной трубы, к которой так стремились девушки.
Внезапно, налетел порыв ершистого ветра, неприятно погладившего лица беглянок, попутно задувая побрыкавшийся в последней надежде масляный огонек. Свет исчез. Стражник пробубнил что-то нелицеприятное под нос и с присущей ему тяжёлой походкой пошёл в обратную сторону. Отчаяние девушек сменилось детской радостью от не случившегося наказания.
Поспешно подойдя к решётке, с очень большим трудом приподняв и сдвинув её в сторону, девушки оказались в последнем шаге от исполнения своего безумного плана. Роза замерла, оглядываясь по сторонам, не из страха быть пойманной стражником, вернувшимся на грохот открывающего люка, но из ностальгического порыва и нахлынувших воспоминаний. Пусть дворец за долгих пятнадцать лет и стал ей тюрьмой, всё же это был её родной дом. Пролетали перед глазами и скучные дождливые деньки и весёлые радостные весенние недели. Уроки, терзавшие скукой, и увлекавшие до беспамятства игры, опостылевшие и никогда не надоедавшие книги, уносившие за моря и звавшие посмотреть за каменную ограду и …. Лино…
Мысль о нём отрезвила принцессу, ведь именно он должен был ждать их у выхода из коллектора, именно благодаря его поддержке план мог быть реализован.
Промедление грозило стать роковым. Трава зашуршала за поворотом изгороди, спугивая девушек и заставляя судорожно спускаться в кромешную тьму коллектора, где даже Луна не могла проследить за их полуночным маршрутом.
Глава 1. Мёд и Дёготь
Стоял солнечный и пригожий денёк вблизи макушки лета. Утопавшие в зелени острова, как и всегда манили заморских купцов в свою райскую обитель. Среди них были благочестивцы и люди, если так можно выразиться меркантильного склада, ради богатства и влияния, не брезговавшие никакими средствами. Однако, отличить человека с чернотой в сердце от чистого душой торговца – задача не для простого смертного.
Да и пожалуй те времена, когда честь и доброе имя для купца, впрочем как и для обычного мирского человека хоть что-то значили, остались где-то на страницах книг и писаний. Нетленные служители церкви, некогда спасшие мир от неминуемого уничтожения, прибыв на Великую войну по зову Всесоздателя всё ещё находились среди смертных. Внешне не отличимы от людей, но назвать их таковыми в действительности никто не решился бы. Чем-то сверхземным, небесным, пусть даже ангелами, но уж точно не людьми. Даже не смотря на человечность, угадываемую в действиях многих из них.
– Лино, подошёл сюда, быстро! – рыча от злости, вырвал мальчика из объятий мыслей отдалённый голос отца. – Куда подевался, а? Вот же мелкий засранец.
Осознав, что провалился в собственные размышления пока читал крайне витиеватую и сложную книгу, Лино приподнялся с дощатого пола и спешно спрятал плетёный томик за небольшой будуар. Тонковатый, вытянутый, конопатый и с каштановой рыжинкой в волосах паренёк в свои восемь выглядел совсем несуразно. Вздрагивавший от звука приближающихся отцовских шагов он со стороны вовсе мог показаться скорее травинкой в рдеющем осеннем зареве нивы, колыхаемым порывистым беспощадным ветром.
– Вот ты где, – крикнул Джаспер, отворяя дверь в комнату – почему мне всегда нужно тебя искать?!
Прилизанные русые волосы, покрытые невесть чем для блеску, начесанные усы, бессильно повисавшие на углах рта, Старшего Бенедетти вкупе с парадным атласным нарядом предвосхищали грядущее мероприятие. Скорчив кислую гримасу, Джаспер схватил сына за запястье и потащил за собой, попутно знатно браня. Несколько раз споткнувшись, в столовую на первом этаже Лино прибыл практически волоком. Помимо ссадин и заноз у мальчика вскрылись старые болячки. Посочившаясь изо рта слизь отдавала бурой ржавчиной. Скудные капельки затаились на краях коричневых глаз.
– Господин Джаспер! Зачем же вы так? – поднимая бедного Лино с пола воскликнул Фабрис, приставленный к мальчику уже долгое время врач и по совместительству учитель.
С виду производивший впечатление совсем старого человека, Фабрис представлял собой стереотипного врача. С длинноватыми седыми волосами, голубоватыми мирными глазами с толикой вечной усталости, и обрамлявшей лицо бородкой, сходившейся на подбородке и вздымавшейся под самые ноздри. Старик хоть и был уже почтительного возраста, знаний и умений пока не растерял. Его эссенции поддерживали шаткое здоровье Молодого Бенедетти, то и дело дававшее слабину не в одном, так в другом месте. Пожалуй он единственный из слуг, кто относился к мальчику по доброму, без сухого формализма, рисковал критиковать своего нанимателя в его отношении к сыну.
– Вообще это твоя вина, что он отлынивает от учёбы, ещё и не слушается меня, когда я его зову, – гневно бросил в ответ Джаспер.
– Господин Лино, неважно себя чувствовал, поэтому я дал ему отдохнуть.
– Хватит оправданий. Дай ему одну из этих твоих микстур, а вы, оденьте его во что-нибудь поприличнее. И побыстрее, – безапелляционно заключил отец, – Мы едем на приём к очень важным персонам. Опоздаем – ваша вина будет, и поверьте я вам дёшево отделаться не дам.
Захлопнув небрежно входную дверь, Джаспер покинул столовую.
– Лино, как ты себя чувствуешь? – обречённо вздохнув, спросил Фабрис.
– Всё хорошо, – понуро ответил мальчик, потирая ушибленные места.
Другой ребёнок сказал бы всё как есть, но Лино не мог…Или не хотел. То ли из-за отношения отца, то ли от собственных умозаключений мальчика мало заботило происходившее с ним. Точнее будет сказать, что все невзгоды, которые валились на него, он воспринимал, как нечто должное. За его недолгую жизнь ему выпало узреть слишком много человеческой мерзости избыточно отборной марки. Обман и злость, лесть и интриги, блуд и разврат – не по возрасту чётко мог Лино отличать одно от другого, пусть и не во всех тонкостях. Так мало радостного и так много горестного.
Да, Лино был сыном успешного купца, но состояние отца, его вечные разъезды и несчётное множество пассий Джаспера не давали ничего кроме уныния и грусти. Среди своих сверстников Лино был не в своей тарелке, ибо в свойственной им манере они подражали своим предкам. В какой-то степени Лино везло, что его положение редко оказывалось ниже по статусу, чем у других. Иначе бы быть ему нещадно хулимым. Хотя даже так он знал, что за спиной те, кто ему дружески улыбался при встрече, смешивали его с самой отвратной грязью, какую можно было представить.
Свою мать Лино никогда не знал, она умерла вскоре после рождения мальчика, что по всей видимости несильно расстроило Джаспера. Выгодный и своевременный брак с одинокой наследницей известного в торговых кругах семейства Бенедетти, имевшего к тому же власть в рамках Совета вольных городов, подарил ушлому коммерсанту море возможностей. А скорая смерть старой четы Бенедетти сделала из Джаспера крайне влиятельного и баснословно богатого человека со всем спектром рычагов и дорог. Пожалуй лишь Лино мешался бельмом на его глазах.
Такова реальность, в которой день ото дня существовал Лино. Ни изменить, ни смириться с текущим положением дел он сил не имел. Оставалось только бежать и прятаться – утешать себя реальными и не очень историями о рыцарях, спасающих дам, об искателях приключений – людях, убивавших чудищ за плату, потому то и прозванных в издевательской манере воинами Великой войны, дававшими бой самым жутким тварям и бестиям, вышедшим прямиком из чрева Преисподней. Герои в блеске своих добродетелей ослепляли и притупляли зауздываемый разум Лино, поневоле боявшийся хоть немного походить на отца и окружающих. Быть там – в сказках, а не на том беспросветном, каждый день разном, дне, забытым всеми людьми и самим Всесоздателем. Быть там, а не здесь.
Обработав ссадины, Фабрис уступил место гувернантке, которая нарядила Лино в потешный на его фигуре парадный костюмчик. Красный жилетик, штанишки коротковатые по длине, пухлая шапочка на голове. Приготовив его к дороге, служанка вывела его во двор к экипажу и ждавшему в нетерпении Джасперу. Тут Фабрис подоспел со ставшей уже безвкусной микстурой, которую Лино безвольно поглотил и вместе с отцом и врачом уместился в экипаж.
Путь был не близкий. Чтобы не наблюдать за усатой физиономией Джаспера, Лино всё время смотрел в окно. Одни пейзажи меняли другие. Он привык к этому – все время в пути, всегда новые места, которые вскоре придётся покинуть. При этом ни одной из них нельзя назвать домом – тем родным местом, куда хочется вернуться. А вот книги… их можно читать везде, если только никто, по типу Джаспера или недалеких сверстников, мешать не будет. Как говорил Лино отец, читать можно лишь то, что приносит или даёт знание, как получить выгоду. Был то какой-то справочник или циркуляр, очерк или отчёт купца, или даже модный светский роман, за разговором о котором можно вскользь обсудить насущные темы. Такой подход отца заставлял Лино скрывать книги от греха подальше.
Невольно вспомнилась книга, брошенная за комод. Интересная хоть и сложноватая для восьмилетнего. В ней описывались ангелы и их путь к победе над злом в Великой войне. Много было выдержек из Учения Святой Церкви, что создавало пущие проблемы при чтении. Уж больно тяжело было воспринимать устаревшие слова и обороты. Но все же чтиво Лино пришлось по нраву. Особенно та последняя часть – про Александра. Меч Всесоздателя, и заступник человечества, и множество иных хвалебных слов в его адрес упоминала книга. Всё же именно он уничтожил Владыку -короля исчадий, врага рода человеческого. Не отвратим был меч воина и тверда его решимость пронзить глотку богомерзкой твари и принести наконец мир всему человечеству – говорилось там. Однако, в конце что-то было не так. Лино не понял, что конкретно, но вроде имелось ввиду проклятие. Не то чтобы это невозможно, но всё же странно, что Всесоздатель не защитил своего воина от такой напасти. Больше сомнений напоминало прозвище Александра, которого книга упорно называла в последствии неживым. Упоминались истории о его тёмных делах и чуть ли не грехопадении в чернокнижье. Будто бы за ним идут одни только беды. Например, распад королевства, смерти знакомых с ним людей и другие скверные вещи. Лино не дочитал повесть, так как его прервал Джаспер. А дочитать очень хотелось – узнать будет ли всё же такой желанный счастливый конец или нет.
Джаспер угрюмо терзал мальчика своими карими глазами на протяжении всего пути. Лино старался не встречаться с ним взглядом. Так продолжалось всю поездку.
На горизонте показались маковки, увенчанные разношёрстыми флажками и лентами. Праздник летнего солнцестояния отмечался в этой стране с особым лоском. Лино догадывался, что Джаспер тащит его на очередную светскую сходку, где будут под тем или иным соусом обсуждать сделки, законы, указы, войны и всё в таком духе. Были то танцы, игры или просто набивание брюха – всё одно. Суть оставалась неизменной. Лино прекрасно понимал свою роль на такого рода мероприятиях. Стой себе рядом и слушай, как Джаспер нахваливает себя как отца, когда надо поддакивай. С детьми ещё хуже. Лино невольно ёжился, как вспоминал эту ораву.
Подъехали к лугу, где намечалось действо. Фабрис остался с кучером, а Лино повёл, сжимая до хруста пальцы, Джаспер. Проведённые до нужного места отец и сын присели в ожидании. Лино не мог понять, чего же они ждут, но повнимательнее изучив наряд Джаспера и окружавших его людей, сделал вывод, что это нечто подвижное. Пока Старший Бенедетти зацепился языком с толстомясым дядькой, сынишка последнего пристал к Молодому. Розовая круглая рожа, обдавая кисло-блевотным ароматом, лезла прямо в лицо Лино. Как его звали или о чём он болтал Лино не помнил уже через мгновение, как тот кончил говорить. Этому, к слову, мальчик был рад, хотя воротить даже после исчезновения гнусного запаха не перестало. Лекарство видать сказывалось побочным действием.
Раздался певчий духовой вой рожка. Разбросанная толпа стала сгребаться в единую массу. Разодетый по павлиньи трубадур представил всем гостей. Были тут, кажется, все – от торговцев до важных солдатских шишек. Вначале вместе с детьми отцы проводили кроличью охоту, а затем уже переходили к более серьёзным чисто взрослым забавам.
В руки Лино всучили поводок с собакой – гладкошёрстной гончей приземистой породы невыдающихся размеров. Между тем тянула она с весомой силой. Молодой Бенедетти потряхивался каждый раз, как пёс натягивал поводок. Стоя в ряду с другими участниками, отец и сын оказались почти вплотную. Лино чувствовал постоянную тревогу из-за близости Джаспера, чудилось что он вот-вот его ударит или цыкнет озлобило. К тому же, то, что предстояло сейчас совершать.
Кроличья охота известная забава, в которой могли принимать участие все без исключений. По сути от человека вообще ничего не требовалось кроме подготовки пса. Но раз уж собаку предоставляли организаторы, то оставалось лишь наслаждаться погоней, в которой милые пушистые зверьки, пойманные заведомо, получают крупицу свободы лишь для того, чтобы потешить самолюбивых представителей высших слоёв общества. Дать тем сполна насладиться чужими страданиями и собственным превосходством. И даже фора, выдаваемая зверькам, служила только для пущего восхваления «охотников» и повышения интереса и азарта всего действа. Так же омерзительно, как и грустно. Вот бы быть сейчас где-нибудь не здесь – думалось Лино – Не слышать и не видеть этого воющего лая, криков, кровожадных ухмылок.
Раздался звук, сигнализировавший о выпуске кроликов. Впереди чуть поодаль, ближе к жидкому строю деревьев, показалась гурьба скачущих кроликов. Псы рванулись с привязи, как им велели вдолбленные людьми указания. Лино не устоял на ногах и картинно рухнул на скудную траву, изваливаясь в грязи. Джаспер по-родительски поднял сына, собаку поймал кто-то из прислуги. Оказалось, что Молодому не повезло плюхнуться прямо в оставленную псом зловонную ловушку. Измаранный Лино с опаской всмотрелся в лицо Джаспера, и найдя там лишь нарочито сострадательную улыбку и холодные голубые глаза, мальчика вывернуло прямо на роскошный наряд Старшего Бенедетти. Завопил рожок, и все сорвались с места и устремились в погоню за кроликами.
– Опять ты меня позоришь! Опять! – отволок в сторону мальчика отец и скинул с себя всё что смог – Всё к чему не прикоснёшься – всё портишь. Щенок недоделанный.
Лино молча внимал Джасперу и переводил дух. Старшему Бенедетти поднесли сменную одежду, которую он с радостью принял из рук доброхота.
– Дорого же ты и твои выкрутасы мне стоите – подхватив за руку Лино Джаспер отвёл его в один из близлежащих шатров, где практически бросил наземь сына и стал переодевать наряд.
Лино припал спиной к прутьям и тут же отшатнулся. За спиной послышался взбудораживающий лай, отозвавшийся эхом в десятках клеток, взгромождённых друг на друга.
– Сиди тут и ничего больше не натвори – выходя, бросил Джаспер и напоследок с ухмылкой заметил – такой сукин сын тут как раз будет к месту.
Лино остался наедине с беснующимися в клетках псами. Плакать не хотелось, хотелось Джасперу смерти. Сколько он будет ещё вот так глумиться? Когда будет хоть что-то хорошее? Мальчик уселся на месте и не шевелился. Ни сил, ни желания не было. Конечно, можно было пойти к Фабрису и посидеть там, но словно якорь тяготил Лино к месту приказ отца. Если он узнает, что он ослушался – опять устроит истязание. Физическое или моральное. В душе стало невообразимо болеть, сжимать, будто бы от мороза.
Словно покорный пёс Лино замер на месте на долгое время. До заката было ещё очень далеко, но Молодому Бенедетти почудилось, что стало совсем темно. В голове всплыл образ кроликов, удиравших со всех ног. Как жаль, что я не такой – помыслил Лино с ноткой обречённости – не могу просто умереть в попытке убежать. Как печально всё-таки… Они такие беззащитные, маленькие, а с ними так не по нормальному жёстко. Или это нормально? Лино прошиб озноб. На миг он представил, что вырос и стал похож на Джаспера.
Нет уж. Лучше смерть, чем превратиться в такого же ублюдка. Если жизнь, какой она представляется, и вправду естественная и характерна большинству из людей, то пусть пропадом провалится. Не нужна она такая. Страдать без продыха, без смысла и цели – правда ли Всесоздатель и ангелы за это бились со злом?
Вдруг, гомон неуёмных псов взвинтил темп и начал накатывать волнами страха на мальчика. Лино сжался и обхватил голову руками. Резкий запах ударил в нос. Казалось, само мироздание его гонит, отторгает. Мальчик стремительно терял осознание происходящего. Единственное, что хотелось сделать – бежать и прятаться. Без оглядки на указания Джаспера и последствия. Не выдержав напора, испуская наконец вырвавшиеся из глаз слёзы, Лино побежал куда глаза глядят.
Сумбур луговых торжеств вскоре испарился. Перед глазами мелькали кустарники и щербатые ряды лозняка. Внизу стало мокро – Лино не глядючи форсировал мелководную в это время года речонку. Лес уплотнился, заросли шиповника драли одежду, оставляли зудящие царапины на руках и ногах. Лино замедлился и вскоре, зацепившись лодыжкой за выступивший из грунта корень одного из вековых дубов, рухнул плашмя в лесной подстилок.
Привалившись к основанию ствола, Лино жадно заглатывал свежий лесной воздух. Солнце почти не достигало земли из-за пышных крон, качаемых ветерком где-то высоко над головой. Запах всё еще свербел в носу, но даже тишины лесных сеней хватало с лихвой, чтобы успокоить мальчика.
– Далеко же я убежал – промелькнуло в голове у Лино – удивительно! Звуков толпы совсем не слышно. Ну и прекрасно! Только вот что мне теперь делать?
Появилась дрожь, мальчика обуяла тревога. Больше всего сейчас Лино хотел бы взять в руки какую-нибудь, при этом абсолютно не важно какую, книжку и оторваться от сводившего все конечности страха. За неимением под рукой ни одной стоящей рукописи, Молодой Бенедетти вернулся к той, последней истории.
– Быть может зря Александр убил Владыку. Зачем защищать такой мир, где никто, по существу, не счастлив? Или это только я – мальчик взмыл взором к голубым пятнам в недосягаемой вышине – быть может меня тоже кто-то проклял, только я того не знаю. Невозможно быть всегда и во всём проигравшим, рано или поздно должно повезти. Но это не мой случай.
Данная теория грела Лино душу, то ли от того, что появлялся хоть какой смысл в его лишениях. Не просто так, а по чужому умыслу. Впрочем, неясно кому он сдался. Джаспер и так мог его изжить и скорее походил на орудие возмездия, а не на его инициатора. Всё же не хотелось верить, что он по собственной воле обходится с родным сыном таким образом. Ведьма или бестия какая могли такое совершить, наверное. Повращав эту идею и так, и сяк, обсмотрев её со всех сторон, Лино приподнялся и намеревался идти в ту сторону, откуда без санкции его принесли ноги.
Вдруг, в кустарнике в десятке метров впереди от мальчика послышались громкие всхлипы и треск. Лино, скорее рефлекторно, насторожился и направил взгляд в зелёную шевелящуюся массу листьев. Через мгновение, длившееся мучительно долго для мальчика, из зарослей показался, покачивая желтушными клыками шерстистый кабан. Мир подлинно издевался над мальчиком, а теория о проклятии начинала казаться неопровержимым постулатом.
Лино, поддаваясь зову внутреннего голоса, без промедления побежал в противоположном направлении. Что бы он там не думал про желание умереть – тело, как животное, как те обречённые кролики, не желало сдаваться. Да и Джаспер только обрадуется такому исходу.
– Шиш ему – мотивировал себя Лино, пробиваясь сквозь колкие ветви, хлеставшие Молодого Бенедетти по всем частям тела.
Так быстро он не бегал, пожалуй, никогда. Вепрь отстал, так казалось по крайней мере. Однако, Лино как пришпоренный гнал без устали. Открылось третье по счету второе дыхание, иначе объяснить такую прыть было невозможно. Остановился Молодой Бенедетти только тогда, когда на всем скаку чуть не упал в мутноватую покрытую тиной и ряской водную гладь. За внезапно очутившимся на пути водоёмом виднелась громадная стена высотой примерно вровень с кронами. Лино и белую преграду отделяли несколько десятков метров рва неизвестной глубины.
Сзади послышалось шуршание. Может кабан всё же настиг мальчика, может другая животина напала на след. В лесу много охочих до маленьких и беззащитных существ. Лино, недолго думая, бросился напрямик. Фабрис научил его плавать, если то бултыхание конечно позволено называть плаванием. Море Лино видел часто и потому казавшаяся на его фоне просто лужей текущая водная преграда не пугала его совсем.
С помощью высших сил, не иначе, мальчик преодолел препятствие и упёрся носом в стену. Стоять было почти негде. Намытая по всей видимости водой, вытекавшей из большого тоннеля под стеной ныне сухого, отмель позволяла разве что постоять. Путь внутрь преграждала кованая решётка, потянутая ржавчиной и с виду хлипкая.
Усталость клонила вниз. Уже даже страх пропал, выветрился по пути. Как и мысли. Не хотелось ни думать, ни даже смотреть и просчитывать, что и как дальше делать. На душе стало неизмеримо пусто, а в голове засел обречённый настрой, не желавший вникать в дальнейшую судьбу бренного тела.
Тут Лино приметил лозу, плотно словно сеть оплетавшую белую фактуру стены. Набежавший ветерок заставил Лино колыхаться в промокшей до нитки одежонке. Из подземелья несмотря на лето тянуло прохладой и была кромешная темнота, а над стеной высилось небо и виднелись прямые лучи солнца. Однако, путь к свету был непрост. Из двух зол Лино выбрал свет. Без размышлений, просто по наитию.
Открывшееся очередное второе дыхание еле-еле позволяло мальчику влезать по ветвящейся лозе. Ноги то и дело соскальзывали, принуждая судорожно искать новую опору. Удаляющаяся поверхность водоёма сулила большие проблемы, если удержаться не получится. Уйти под воду на метры при явственной усталости грозило неминуемым концом. Да и спускаться уже поздно, слишком уж высоко залез, надо хоть посмотреть напоследок, что там за стеной.
Наконец достигнув вершины белой преграды, Лино узрел дивный перехватывающий дыхание – или это всему виной подъём – пейзаж. В объятиях солнечного света и залитый белесым маревом перед Молодым Бенедетти раскинулся бескрайний сад. Точно таки райский.
Вздымавшийся своими остроконечными башнями над ландшафтом дворец окутывали зелёные путы. Где виднелись рощицы словно жирные пятна, контрастировавшие с лужайками и аллеями. Крышки воздушных беседок разных мастей точно грибы рассыпались по берегам больших и малых прудов. Цветники полнились пёстрыми коврами бутонов, чей запах разносили по округе захожие ветерки. Прямо под ногами Лино сложными узорами вился лабиринт живой ограды. Всё казалось каким-то сказочным, нереальным, начиная стеной, уходившей по периметру сего сущего рая и заканчивая всем расчудесным убранством здешнего пейзажа.
По внутренней части ограды лоза таким же плотным слоем устремлялась к поверхности. Лино, обворожённый красотой этого места, поспешил слезть и осмотреть всё вблизи. Героические физические потуги кое-как удерживали его, однако спустившись пониже мальчик не удержался и издавая отчаянный крик сорвался с предательницы – скользкой лозы.
Обнаружил Лино себя уже на траве, распластанным навзничь. Солнце продолжало пригревать его неприятно мокрую сорочку и драные штанишки. Благо хоть запах псины удалось смыть пока плыл. Удовлетворённый Лино немного расслабился и решил отдохнуть немного, поглядеть на лазурное небо. Спокойно, тихо, мирно.
Нежданно негаданно небо застили чужой лоб и глаза. Яркие, с переливами всех оттенков желтизны, подлинно как два подсолнуха с контрастной червоточиной зрачка в центре, они всматривались в саму душу застанного врасплох мальчика. Безмолвная пауза длилась несколько минут, пока Лино не привела в чувство сползшая и уткнувшаяся прямо в лицо плеть кремовых волос. Приятный запах луговых цветочков, нежно вплетённых в кипы сочных светлых нитей, приятно раздразнил нос. Лино чихнул, рывком ударяясь в лоб незнакомки, и валясь обратно наземь.
Кажется, он её спугнул. Небось плачется уже кому-нибудь. Сейчас придут и всю требуху вытрясут. Лино невольно поморщился. Открыв веки, он обнаружил подсолнухи на прежнем месте.
– Ты в порядке? – пропел волнительно девичий голосок.
Лино не брался ответить. Но ощущая необходимость ответить, выпалил первое что пришло в голову.
– В порядке это как?
– А? – пискнула девица и нахмурилась – не поняла, что ещё за вопросы такие? Отвечай, болит где или нет? Или ты как Дядя Ал что ли?
– В каком это смысле? – не понимая сравнения сказал Лино.
– Не можешь сказать, где болит.
– Нет, могу.
– Тогда говори – приказывающе выпалила незнакомка.
Лино подергал конечностями, и ощутив боль везде, дал ответ:
– Всё тело болит от усталости, очень.
– Раз устал – отдохни – констатировала девица и потянула руки к лицу мальчика и стала его обтирать – весь в чём-то извалялся. Листья, тина, запах то какой. Тебе не противно так ходить?
