скачать книгу бесплатно
Подружка, увидев Павла Андреевича, посмотрела на него с удивлением.
– Ого! – сказала она, блеснув вставленными зубами, и сразу прошла на кухню, протягивая пакет бабе Ларе.– Я тут вино и фрукты принесла. Пришла стресс твой снимать. Он что, грехи пришёл замаливать?
– Скорее, отпускать, – засмеялась хозяйка и достала гостинцы. – Все, кстати. Присаживайтесь.
Она поставила на стол бутылку красного вина, фрукты и закуску. Павла Андреевича смутил осуждающий взгляд Клавдии Петровны, но он решил поддержать хорошее настроение хозяйки.
– Говорят, истина в вине? – сказал он, открывая бутылку. – Тогда будем её искать, а заодно и знакомиться. Вообще-то это я должен прописаться.
– Успеешь ещё. Разливай, – скомандовала Лариса Степановна.
Они представились друг другу, выяснилось, что Клавдия Петровна всю жизнь проработала медсестрой. Ей 72 года. Она никогда не была замужем, и детей у неё нет. Живёт она в двухкомнатной квартире. Её часто навещают младшая сестра с племянницей и помогают ей в разных потребностях. Баба Клава жалеет свою подругу и беспокоится о её здоровье, по необходимости делает ей уколы. Они знакомы с тех пор, как Лара переехала к маме, но их сблизило свободное пенсионное время.
Пока женщины вспоминали свою жизнь, сосед заботливо наполнял бокалы и учтиво улыбался. О себе он высказался буквально в двух предложениях, а на вопросы о жене вообще закрыл тему. Они почти допили бутылку вина, и хмель снял их напряжение в общении. Баба Клава раскраснелась и обмахивалась журналом с кроссвордами. Она перевернула свою рюмку вверх дном, давая понять, что ей больше не наливать и продолжала смотреть на соседа с осуждением, при этом иронизируя в разговоре с ним:
– Вот скажи, Андреич, днём ты был как злодей, а сейчас соловьём поёшь. Какой ты на самом деле?
– Интересно послушать, – поддержала её подруга.
– Не знаю, наверно, такой же, как все, – после небольшой паузы ответил он. – Я считаю, что нельзя дать человеку одно определение: хороший он или плохой. Человек всегда разный. Всё зависит от ситуации и от отношения к ней. Вот представим, что вы пришли к врачу. Какое у вас выражение лица и поведение? А теперь вы в магазине, в церкви, с подругой, с врагом, на работе– вариантов много. Мы всегда подстраиваемся под ситуацию, и наше поведение соответствует обстановке. Как тут узнаешь человека? Он же не открывает тебе свою душу. А бывает так, что человек знает другого человека уже несколько лет и хорошо к нему относится, а тот в экстремальной ситуации предаёт его. Почему?
В общении люди всегда стремятся понравиться друг другу. Мы показываем только лучшие свои качества, иногда приукрашиваем их. А если какая ссора происходит, то удивляемся – куда мои глаза смотрели. Мне всегда жена говорила, что прежде чем близко подпускать к себе человека, присмотрись к нему: чем живёт его душа; какие у него ценности; что у него на первом месте; какая у него речь и поведение; какой порядок в доме; какие друзья; какие он читает книги и какие посещает заведения. Вот тогда сделаешь вывод: кто этот человек тебе – друг, приятель, знакомый или просто прохожий.
У каждого свой путь, и каждый ищет себе попутчика, чтобы легче преодолеть невзгоды и, наоборот, – поделиться своей радостью. Бывает так, что попутчиком у человека становится одиночество. Для одних это – приобретение мудрости, а для других – это обострение обидчивости, раздражения и ворчливости на окружающих тебя людей. Оказалось, что это как раз мой вариант. И сегодня я понял, что нельзя жить в отчаянии. Надо искать новый взгляд на мир, ведь роман моей жизни ещё не закончился, и я могу изменить его окончание на радостные мгновения. Надо только научиться замечать красоту вокруг себя.
– Ну, прям, хоть записывай за тобой, – съязвила баба Клава. Её брови нахмурились, нос стал чуть сморщенный, руки скрещены, а сама она сидела с отворотом от него. Всем своим видом она демонстрировала отсутствие интереса к собеседнику. – И какую красоту ты собрался замечать?
Он посмотрел на неё с сожалением и хотел уже ответить таким же тоном, но передумал и продолжил:
– Ну, во-первых, красота имеет много наименований, кому что ближе, а во-вторых – её тоже видят по-разному, так как у каждого свой угол обзора. Мне, например, нравится одна маленькая сказка: «Бабочка, перелетая с одного цветочка на другой, услышала громкий разговор двух людей, которые сидели на скамейке возле клумбы. Они о чём-то спорили. Их напряжение нарастало. Слова были резкими и неразборчивыми. Она только поняла, что один взмах крыльев бабочки способен изменить мир к лучшему. «Как это? – подумала бабочка. – Разве такое возможно?» Она решила проверить это и стала усиленно махать своими крылышками, но быстро устала и опустилась на ближайший цветок. Её крылышки медленно раскрылись, и она расслабилась. «Смотри, какая красота!»– вдруг сказал один человек, обративший внимание на бабочку. «Это просто чудо!»– вторил второй. Он глубоко вдохнул воздух, медленно выдохнул и с наслаждением заметил:«А какой здесь воздух! Зачем спорить, когда такая красота вокруг».«Ах, и, правда, взмах моих крыльев меняет мир к лучшему», – подумала бабочка и полетела дальше творить чудеса.
Павел Андреевич почувствовал, что выговорился и с доброй улыбкой посмотрел на женщин.
– Да, Андреич, похоже, ты спец сказочки рассказывать. Правда, Лара?
– Да, есть над чем подумать,
– Ладно, соседи, – его стала раздражать баба Клава. – Мне пора. Ещё пообщаемся. Будем учиться жить по-новому.
Клавдия Петровна хмыкнула и ответила:
– Конечно, пообщаемся. Только мы сначала присмотримся к тебе, как учила твоя жена, а потом решим – кто ты нам.
Взгляд её был колючим, а слова прозвучали с сарказмом. Она злилась на него не за свою подругу, что он её обидел, а за унижение себя при знакомстве, когда она была без зубов. С мужчинами у неё всегда были сложные отношения. Она пыталась их заставить подчиняться себе, и если получалось, то у неё пропадал к ним интерес, а если нет – то они отворачивались от неё. Баба Клава никогда не доверяла мужчинам, а только соревновалась с ними за обладание пьедесталом. Своё раздражение и недовольство она могла возместить на близких, хотя на работе была на хорошем счету. Лариса Степановна давно поняла её, и поэтому их отношения были просто приятельскими.
Сосед посмотрел на Клавдию Петровну с ухмылкой.
– Если ты хочешь показать мне свои зубы, то я их заметил ещё в прихожей. Я прекрасно помню твоё обещание укусить меня, но предупреждаю: у тебя ничего не получится.
Их взгляды встретились, но она первая опустила глаза и, оправдываясь, опять съязвила:
– А что ты тут лекцию нам устроил. Здравствуйте, гуру к нам приехал. Наставник, блин!
– Клава, – строго сказала подруга, – прекрати задираться. Тебе что, на мозоль наступили?
– Да, наступили, – её брови нахмурились, она искоса смотрела на мужчину и нервно сжимала в кулак левую руку.
– Ну, завелась, теперь не остановишь,– буркнула баба Клава.
– Это не я завелась, а у нас завёлся предводитель – Вождь седовласых, блин!
Павел Андреевич наблюдал за её реакцией и поведением. Он понимал, что первое знакомство с ними выходит ему боком. Женщины не прощают унижения. Но когда он услышал последние слова, то расхохотался в голос от такого неожиданного статуса. Он, убитый горем, закрывшийся от всего мира старик, не знающий, как жить дальше – вдруг становится вождём таких же растерянных и потерянных женщин. На его лице сияла улыбка, в глазах прыгали хитрые искорки, его тело выпрямилось, и плечи развернулись.
Женщины опешили и притихли, ожидая дальнейших его действий, а он, получив истинное удовольствие от смеха, с улыбкой на лице весело сказал:
– Ладно, согласен. Я принимаю эту роль. Поиграем. Только не жалуйтесь потом. Для начала вы должны усвоить правила нашего племени:
– всегда выполнять указания своего вождя;
– прекратить осуждать жильцов нашего дома и всегда здороваться;
– каждый день начинать с зарядки;
– носить отличительный знак нашего племени от остальных людей – это широкая тесьма с орнаментом на запястье. У меня – красная, у вас– зелёная. Остальные правила придумаю позже.
– Ты чё, одурел? – глаза бабы Лары стали большими, брови поднялись вверх и появилось много горизонтальных складок во всю ширину лба.– Клавка, ты где вино покупала?
А подруга с полуоткрытым ртом застыла в одной позе, а по выражению её лица можно было увидеть все признаки остановки мыслей.
– На нас же вино не подействовало, – прошептала она.
– Я в этом не уверена. Похоже, у меня слуховые галлюцинации.
Сосед улыбнулся, наблюдая их реакцию, но его уже было не остановить. Он вошёл в свою роль и продолжил свою игру:
– А вы знаете, что в Центральной Африке есть одно племя, в котором никогда не бывает конфликтов между людьми. Человеку, который не уважает людей и приносит вред своим соплеменникам, присваивают звание «Официальный лентяй».Его полностью обеспечивают всем необходимым, все выполняют его прихоти, ему разрешается всё: заходить в любой дом, брать то, что ему хочется, бить посуду, спать с чужой женой и даже сжечь чужую хижину. Но вопрос в том, что это звание даётся только на год и один раз в жизни. Никто не знает, кто будет «официальным лентяем» в следующем году, поэтому лучше не портить отношения ни с кем и никогда.
А ещё в одном африканском племени никого никогда не наказывают. Обитатели этого племени считают, что все люди приходят в этот мир хорошими, и плохих людей просто не существует. Рождение человека – это уже радость и счастье, поэтому все должны проявлять друг к другу любовь и заботу. Если человек всё-таки совершил что-то плохое, то он сам это понимает. Тогда проводят ритуал очищения совести. Его ставят посередине площади, и он извиняется перед всеми собравшимися. Затем его окружают соплеменники и два дня по очереди напоминают ему о его хороших и добрых поступках. Как вам? – он представил себе эту ситуацию во дворе этого дома и опять расхохотался. Женщины сидели неподвижно, не сводя с него глаз.– Именно это мы и введём в наши правила. Ну ладно, что-то я устал. Я пошёл.
Павел Андреевич встал из-за стола, вежливо поклонился и пошёл на выход, но в прихожей резко повернул обратно. Он встал между женщинами и, наклонившись вперёд, утвердительно, в приказном порядке сказал им:
– Степановна, не забудь про тесёмочки на запястья шириной сантиметров пять. Петровна, составь культурную программу на неделю.
И ушёл. Женщины услышали, как хлопнула дверь. Их изумлённые взгляды встретились, и они также громко, как делал их предводитель, расхохотались, снимая напряжение своих тел.
– Ну что, Лара, поздравляю тебя. Мы теперь племенные женщины с мужиком-педиатром. Будет он нам сказочки рассказывать и зелёнкой мазать, – баба Клава улыбалась. Она собственноручно и безропотно поставила вождя на пьедестал и тихо подчинилась.
– А ты знаешь, мне этот поворот нравится. Мужик вроде неплохой. Может, и правда мы научимся радоваться этой жизни.
– Не поздно?
– Лучше поздно начать, чем уйти и не попробовать.
– Наверно, ты права. Тесёмочки будешь покупать?
– А как же, надо выполнять указания предводителя.
– А ты программу подготовишь?
– А то!
И они опять рассмеялись. Допили вино и расстались.
Глава 4
Вечером Павел Андреевич долго сидел на балконе. Прошедшие события дня заставили его задуматься. Прошло две недели со дня его переезда, ион был уверен, что ничего хорошего в его жизни уже не произойдёт. Ему оставалось только жить воспоминаниями и ждать своего часа. Время активности и вдохновений прошло. Он оказался в подчинении своих родных, и его это устраивало. Не надо брать ответственность за свою жизнь, а проще было превратить себя в страдальца и пользоваться этой выгодой. Осознав это, ему стало стыдно. Он понял, что, замкнувшись на себе, он потерял смысл жизни, а ведь жена часто любила повторять, что, если человек потеряет смысл своего существования, тогда он потеряет и себя и возможность ощутить радость самой жизни.
И вот эти две соседки, с разными судьбами, помогли вернуться ему в реальную действительность, где люди тоже страдают и переживают, тем не менее они стараются поддерживать друг друга, общаются, пускай не всегда дружелюбно, но всегда готовы прийти на помощь в трудную минуту. Он ещё раз укорил себя за слабость чувств и решил, что его дальнейшая жизнь должна иметь смысл. Он сам определит его, а потом и другим поможет, ненавязчиво, найти смысл их жизни.«Люба ведь многому меня научила, – подумал он, – и пускай её добрая душа направляет меня».Он почувствовал прилив сил, и настроение улучшилось. Мысли сразу стали предлагать различные варианты его активной деятельности, и на некоторые из них он обратил особое внимание.
После холодного первого месяца лета июль радовал своим излишним теплом. Вечер был особенно приятен и окутывал своей ласковой тишиной. Солнце приближалось к горизонту. Его яркий свет смягчался и приобретал оранжевый оттенок. Небо окрасилось в нежно-розовые тона. Приятный, лёгкий ветерок касался веток деревьев, шелестел листвой, пробегал по двору и проникал в открытые окна дома. Воздух становился прохладнее, дышалось легче. Птицы умолкли. Солнечные головки одуванчиков закрылись, а их повзрослевшие сородичи с некогда воздушными зонтиками смотрелись облысевшими, но довольными, доверив ветерку разнести своё потомство. Эти приятные моменты созерцания всегда вызывают чувство ожидания волшебства, в котором растворяются все неприятности. Новый день обязательно принесёт новые надежды и возможности, но это произойдёт завтра, а пока ночь готовится прикрыть всё тёмным покрывалом. И только свет из окон, и фонари на улице будут светиться, как яркие звезды на чёрном небе.
Утром Павел Андреевич пошёл в магазин за продуктами для ужина, на который планировал пригласить соседок. В отделе кондитерских изделий он увидел художника, но не решился к нему подойти. Тот сам окликнул его.
– Здравствуйте. Вы же новый жилец нашего подъезда? Я Эдуард, приятно познакомиться.
Мужчина был высокого роста, стройный и немного сутулился. Русые волосы с проседью давно не видели стрижки, но, тщательно зачёсанные назад, выглядели опрятно. Бледный цвет лица, мешки под глазами и сухая кожа выдавали его проблемы со здоровьем. На нём была белая футболка, которая подчёркивала его бледный вид, клетчатые удлинённые шорты и простые шлёпки на ногах. Через плечо висела барсетка. Он добродушно улыбался, и его внимательный взгляд изучал нового жильца. Павел Андреевич представился и тоже улыбнулся. Они пожали друг другу руки в знак приветствия и разговорились. Домой шли вместе.
– Чем вы занимаетесь? – осторожно спросил Павел Андреевич.
– Я художник. А разве вам наши кумушки не рассказали. Я видел вас вчера в окне на первом этаже.
Он говорил без напряжения и даже с какой-то лёгкой иронией. Сосед вкратце, без личных подробностей, рассказал ему причину своего визита к бабе Ларе и посетовал на свою бестактность по отношению к ним.
– Я тоже считаю, что озлобленными нас делают страдания, с которыми мы не можем или не хотим справиться, – Эдуард размахивал своим пакетом, в котором лежали только хлеб и кефир. Он заметил взгляд соседа, улыбнулся и решил рассказать о себе подробнее. – У меня диета из-за язвы желудка, приходится себя контролировать. Десять лет назад я развёлся. Жена предпочла меня другому. Я полностью погрузился в работу, иногда выпивал и ел всё в подряд. Тогда еда для меня стала отдушиной. Со временем я набрал вес, стал скучным, мрачным и неразговорчивым.
Мне помогла Зина. Она живёт в другом подъезде. Мы вместе работаем в театре. Я художник-декоратор, а она была замечательной актрисой, но потом– травма ноги, операция и конец карьеры. Но Зина нашла в себе силы и осталось в театре. Сначала заведовала хозяйственной частью, и у неё это отлично получалось, а потом ей предложили стать помощником директора. Вопросы решает быстро, со всеми ладит, одним словом – умница. Так вот она предложила мне способ избавления от моих проблем.
– И что это за способ?
– Чтобы понять, надо показать. Давайте поднимемся ко мне, и вы всё узнаете.
Он так заразительно рассмеялся, что Павел Андреевич с радостью согласился. Они шли к подъезду через палисадник.
– Вы знаете, Эдуард, а ведь здесь замечательно вписалась бы беседка. Внутри неё можно поставить стол и собираться на разные мероприятия.
Они остановились и стали оглядывать место.
– Хорошая идея, но только я бы её поставил ближе к липе. Дерево большое, будет защищать от ветра, да и место там более ровное, – задумчиво сказал художник, почёсывая подбородок.
– Вы правы. Надо подумать, как решить этот вопрос.
– Я думаю, у вас ничего не получится. Мы обращались в управляющую компанию по поводу ремонта в подъезде, но нам отказали из-за отсутствия средств.
– Ясно, но я всё-таки попробую.
– Хочется искренне пожелать вам удачи. Это действительно хорошая идея. А ещё бы песочницу для детей поставить и скамейку для мамочек. Ну, помечтали? Пошли ко мне. Нетяжело будет подняться на два этажа выше?
– Думаю, нет, но сейчас проверим.
Продолжая разговор на отвлечённые темы, они незаметно для себя зашли в подъезд и поднялись на 4-й этаж. Квартира была двухкомнатной. Прихожая маленькая. Из неё сразу попадаешь в комнату. Слева кухня, а на противоположной стороне – две двери: одна в кладовку, а другая – во вторую комнату. Эдуард стал убирать вещи с дивана.
– Извини, беспорядок. Зина меня ругает за это, а я оправдываюсь, что это берлога холостяка. В этой комнате я живу, а в той, – он указал рукой на закрытую дверь, – моя мастерская. Пойдём на кухню. Чай попьёшь?
– Нет, спасибо. Ты обещал что-то показать.
Он кивнул, отнёс продукты на кухню и направился к мастерской, приглашая соседа за собой. Это была настоящая сокровищница художника. У окна стоял мольберт, на подоконнике много баночек с жидкостью, в которых были кисти разных размеров. Длинный узкий стол вдоль стены был заставлен всякими предметами. Это были и наборы красок, и неизвестные соседу приспособления в виде поролоновых губок, металлических скребков, различных банок и баночек, подставок с карандашами, и многое другое. Но самое главное – это картины. Они были везде: висели на стене, стояли у стены, лежали на полу, сложены в стопку. У Павла Андреевича от удивления приоткрылся рот, высоко поднялись брови и расширились глаза, а руки непроизвольно разошлись в стороны. Его удивлению не было предела. На всех картинах была еда. Это были и ресторанные блюда с изысканными продуктами на красивых тарелках, и просто шашлык из мяса с овощами на шампуре, и селёдка с огурцом, и бутылка водки с полной рюмкой, и запечённая курица на вертеле, и буженина с брусникой на тарелочке, и всякие сладости. Это всё выглядело так натурально и сочно, что Павел Андреевич невольно сглотнул слюну.
– Ну как тебе мои картины? – спросил художник, наблюдая за реакцией соседа.
– Да это не картины, это шедевры. Еда вся как настоящая, как на фото, даже лучше. Мне кажется, что я даже ощущаю запах этих деликатесов. У меня аж засосало в животе. Ну, ты гигант. А почему еда?
– Мне Зина как-то сказала: «Ты злой и больной, потому-то хочешь напиться и обожраться, а не можешь. Пиши картины с той едой, которую хочешь поесть. Обмани мозг. Во-первых, лицезреть – это уже получить удовольствие, а во-вторых, глядя на них, ты даже будешь чувствовать их запах». И я стал писать. Через три месяца я стал спокойным как слон и, к тому же, перестал страдать от желания чего-нибудь съесть запретного.
– Ну, Эдуард, ты меня не просто удивил, ты меня ввёл в ступор. Зина –гений, а ты молодец! Продавать не пробовал?
– Нет. Кому они нужны?
– Да ты что, – переполненный восторгом, почти прокричал Павел Андреевич. – Если твои картины развешать в холле ресторана, то посетители, сглатывая слюнки, будут заказывать еды в два раза больше.
Эдуард рассмеялся и с благодарностью посмотрел на соседа.
– Спасибо тебе за такой отзыв о моих работах А ты что из еды любишь?
– Варёную картошку с солёными огурцами и квашеной капусткой.
– Подожди, у меня что-то такое есть.
И он стал перебирать небольшие холсты на полках.
– Вот нашёл, только без капусты,– сказал он и протянул картинку соседу.
Павел Андреевич причмокнул от удовольствия, глядя на изображение. На белой тарелке с оранжевым орнаментом по краю красовался отварной желтоватый картофель, посыпанный свежим зелёным укропом, а рядом привлекал внимание своей аппетитностью порезанный на кружочки солёный огурец в небольшой лужице рассола.
– Это тебе. Дарю.
– Мне? Зачем же дарить, давай куплю.
– Нет, это подарок. Не обижай.
