скачать книгу бесплатно
Ведьма
Ростислав Паров
Устав от трудовых будней топ-менеджера и пройдя череду личных неурядиц, главный герой отправляется в Карелию – к своему давнему другу, в поисках спокойствия и былого понимания. Не найдя ни того, ни другого, он собирается возвращаться, но случайно оказывается у местной отшельницы.
Ростислав Паров
Ведьма
Идея написать эту книгу возникла случайно. Наткнувшись на цитату в описании одной музыкальной группы, я вдруг осознал: «Это же мои идеи! Почти то же самое было вложено в мою „Айку“, только другими словами и фразами». Каково же было мое удивление, когда выяснилось, что это цитата из Ницше, «Воля к власти» – книги, которая несколько лет назад была благополучно мною «прочитана». Читая тогда, мне совершенно не удалось увидеть того, о чем Ницше говорил если не с поразительной прямотой, то с завидным упорством.
Потому и возникла идея написать о понимании. О том, что мешает нам понимать друг друга и, что не менее важно, понимать самих себя…
Глава 1
Вот уже десять часов, как мы были в пути. Выехали рано-рано утром, еще затемно. Мчали… Если бы не снег да камеры контроля скорости… Если бы не эти черепахи и бесчисленные фуры… И если бы не ужасные ямы, которых с удалением от столицы становилось все больше и больше… В общем, если бы не все эти затруднения, которые нам пришлось героически преодолевать, мы бы уже были на месте – у моего лучшего и, пожалуй, единственного друга, который то ли по собственной прихоти, то ли по воле судьбы оказался на краю земли – в забытой богом Карелии.
Прошли многие годы без общения, нас разделяло более тысячи километров, однако я был уверен, что Вадик и его северная глушь мне обязательно помогут. Я не сомневался, что и сам бы справился со всеми своими напастями… просто одному мне бы понадобилось для этого больше времени. Больше ошибок, которых на тот момент я и так уже достаточно нагородил. Дружеский совет, разговор по душам или как минимум просто пауза – вот что мне действительно было нужно.
За последний год в моей жизни много чего случилось. Не помню, когда и как все началось. Осознал происходящее я слишком поздно – когда домой уже не хотелось идти, когда на стороне появилось увлечение, и когда между нами вырос целый Эверест бессовестного вранья. Я пытался сохранить семью, остаться рядом с детьми, но каждый раз, приходя домой, быстро начинал раздражаться. Слово за слово, очередная ругань, и все мои мирные намерения летели к чертям!
У меня не осталось к этой женщине ни любви, ни уважения, ни желания. Единственное, за что я ей был благодарен, так это за то, что она заботилась о моих детях. Надо думать, Ленка ощущала это и старалась отплатить мне той же монетой – презрением и раздражительностью.
В конечном итоге я не выдержал и ушел. Нет, мосты не сжигал, на развод не подавал, а просто ушел. Сказал, что на время, чтобы она смогла соскучиться по мне и обдумать свое отвратительное поведение. Детей стал навещать по воскресеньям, продолжал обеспечивать их и ее на широкую ногу жизнь, а сам переехал к своему «увлечению».
Поначалу все было неплохо – я наконец-то избавился от глупых скандалов, смог отдыхать вечерами и вновь радоваться всему тому, чем так щедро баловала меня жизнь. Прошла всего каких-то пара месяцев, как «увлечение» приелось, стало слишком требовательным и капризным.
Вот тогда-то у меня и закралось подозрение – может, это со мной что не так?
«Со мной?! – тут же спрашивал я себя. – С Женькой Рубцовым?! Мультимиллионером, главой солидной корпорации, человеком с IQ как у профессора? Силачом и красавцем, любимцем женщин и родителей, образцом для детей и юношей? Со мной, который всегда добивался того, чего хотел? Разве может со мной быть что-то не так?!
Нет, – отвечал я себе, – скорее всего, это они какие-то недоделанные – что Ленка, что Юлька! Бабы неразумные…»
Тем не менее полностью исключать я это не мог. С какой стороны ни посмотри, а моя неустроенность с семьей и личной жизнью была явным признаками неудачи. И это жутко меня грызло. Если раньше я сам для себя был синонимом успеха, то теперь… В общем, все эти неурядицы несколько пошатнули мою веру в себя.
В итоге я решил не делать пока резких движений, позвонил Вадику и на длинные январские праздники напросился к нему в гости. А тут еще выяснилось, что Мишка Герман, наш общий институтский товарищ, в конце декабря собирается с семьей в Финляндию – покататься на лыжах и просто «сменить обстановку». Я не мог упустить этот случай и уговорил его ехать через Карелию, чтобы на вечерок заскочить к Вадику.
«Затяжная партия в преферанс, как в старые добрые времена – вот это будет Вадику подарок!» – думал я, предвкушая нашу встречу.
Сколько я его помню, преферанс и деберц, особенно с сильными противниками, были его искренним увлечением. Вадик любил играть, обожал выигрывать и был в этом деле весьма искусен.
Организовать такую игру, этот подарок, казалось мне настолько важным, что я даже не побоялся захватить с собой Мишкиного шурина, вместе с которым они собирались на отдых. Ни я, ни Вадик его особо не знали, но раз уж это неизбежная добавка к Мишке, то черт с ним, возьмем и его! Пусть едет, главное, чтоб не отсвечивал сильно!
Вот так мы на двух машинах и рванули на Север. Поначалу держались вместе, а потом они вдруг безнадежно отстали. Не сказать, чтобы Мишка ехал тихо. Но он вез четырех человек, и обгонять ему было объективно сложнее. Кроме того, из-за детей, которым то и дело хотелось писать, ему надо было регулярно останавливаться.
Чтобы прибыть к Вадику всем вместе, мне приходилось время от времени останавливаться на заправках, пить дрянной кофе и жевать резиновые сэндвичи.
И вот, на одиннадцатом часу пути, я снова решил остановиться – приличная АЗС, большой павильон. Залив полный бак и немного пошутив с продавщицей, я взял капучино, слоенку с кленовым сиропом и расположился за одним из двух свободных столиков.
Безучастно я разглядывал типовые прилавки, спокойную темноту за окном и молодую, но неказистую уборщицу, неуклюже крутящуюся вокруг своего ведра. Постепенно она подобралась со своей шваброй ко мне, поймала мой взгляд и без всякого стеснения села напротив.
– Чего хотела-то? – улыбнулся я, увидев, что она все-таки немного смущается.
– Хотите, я вам погадаю? – вдруг прошептала она, протягивая свои руки вперед. – Недорого, всего пятьсот рублей.
– А что?! Давай!
С готовностью я протянул ей свою ладонь. Мне казалось, что это будет весело, по крайней мере не скучно.
– Эй, Прасковья! – раздался грозный окрик из-за кассы. – Ты там опять к клиентам пристаешь?!
– Да все в порядке, хозяюшка! – вернул я на кассу с улыбкой. – Пущай помучит меня мальца!
Кассирша успокоилась, а новоявленная гадалка уже исследовала мою ладонь. Делала она это весьма потешно – наклонялась почти вплотную к руке, щурилась, неловко разглаживала складки на коже.
– Сколько вам лет? – спросила она, не отрываясь от изучения моих линий.
– Почти сорок. Это важно?
– Еще бы! – хитро улыбнулась гадалка-уборщица. – Значит, так… – наконец она отодвинула лицо от моей ладони. – Очень скоро вы влюбитесь.
– Вот как?! – изобразил я удивление на это самое что ни на есть стандартное предсказание. Думаю, она говорила это каждому, кому бралась гадать. – Может, я уже влюблен?
– Может, и так, – неожиданно она вдруг стушевалась.
– Да ладно, ладно, – подбодрил я, – это шутка была такая. – Ну, так что, получится у меня что с этой любовью? – я стал «играть в гадание» дальше.
– Не, это вряд ли. Наверняка не выйдет у вас ничего.
– Ну надо же! – искренне удивился я нарушению «шаблона» с ее стороны. – Чего там еще меня ждет?
Она опять сощурилась над моей ладонью, то сгибая ее, то вновь распрямляя, как будто закрывала и снова раскрывала маленькую книжку.
– В ближайшем будущем больше ничего. Жить будете долго, богато, но одиноко, – она отпустила мою руку, давая понять, что сеанс окончен.
Последние слова мне не понравились. Как-то уязвленно, болезненно они резанули по моему самолюбию. И это несмотря на то, что я не мог серьезно отнестись ко всем этим глупым предсказаниям.
Тут моя гадалка взяла и протянула мне свою ладонь.
– Ты чего это? Хочешь, чтобы погадал тебе? – усмехнулся я.
– Не. Пятьсот рублей, как обещали.
– А, ну да! – я достал бумажник, самой мелкой оказалась тысячная купюра. – Вот тебе тысяча… – я протянул ей бумажку, а потом добавил, – может, скажешь, как ее зовут, эту любовь мою будущую?
– Не, этого по ладони не определить.
Она улыбнулась мне своей некрасивой улыбкой и вернулась к швабре.
Глава 2
Приехали. Заснеженный коттеджный поселок в нескольких километрах от Петрозаводска. Разношерстные домики, полутораметровые заборы финского стиля. Наспех очищенная дорога в одну полосу, где разойтись двум машинам уже никак. Редкие уличные фонари, лишь кусками теснящие непроглядную темень полярного вечера. Свет от фар двух наших машин освещает улицу и медленно падающие крупные снежинки.
– А точно здесь? – сомневается Мишка, выпрямляя затекшую спину и вытягивая в стороны уставшие руки. – Уверен?!
– Конечно, уверен! – успокаиваю я.
Вадик прислал мне точные координаты, и мой планшет сообщал, что мы как раз там, где и должны быть. Плюс-минус десять метров. Пара ворот с обеих сторон, одни из которых должны быть его.
– Вадя, дружище! – прямо на улице кричу я в телефон, стремясь переорать плохую связь. – Мы тут с Мишганом около забора твоего уже час битый топчемся! Ты хоть выйди, встреть нас, что ли! А то стоим тут, дорогу перегородили, соседей твоих смущаем!
За нами уже стоял какой-то джипчик, нервно мигая фарами.
– Ничего, подождет, – ответил я на озабоченный взгляд Мишки. – Дороги надо нормально чистить, а не фарами мигать!
Стоим, смотрим вправо и влево, заглядывая через забор в ожидании Вадика. Нетерпеливый сосед уже жмет на клаксон.
В этом шуме мы не заметили, как, хрустя снегом, прямо сквозь свет наших фар подошел наш товарищ. Расстегнутый пуховик, шапка набекрень, едва заметная сдержанная улыбка.
– Чего топчемся, мужики? – подходя, говорит он. – Ждете кого, что ли?
Обнялись, поцеловались. Наш торопыга уже вышел из своей машины и вовсю матерился. Я было повернулся в его сторону, чтобы объяснить ему, как надо вести себя в таких ситуациях.
– Постой, Жень, – опередил меня Вадик. – Через тридцать метров справа наш дом. Там широкая площадка и ворота открыты. Езжайте, я успокою человека.
– Ну, ты смотри, нервный он какой-то! Поосторожней с ним! – шутил я, пребывая в приятном возбуждении.
Во дворе нас уже ждала Олеся, Вадина жена. Почти всегда жизнерадостная, улыбающаяся, выглядящая заметно моложе своих лет. Они поженились сразу после окончания института и до сих пор были вместе. Бывает же так…
– Одну машину поставьте сюда! Нет, вот сюда!.. А вторую вот так, боком! – командовала она, жестикулируя как регулировщик. – Привет, Женя, сколько лет не виделись уже!
– Привет, Лесенька! – я наклонился, чтобы приобнять ее и поцеловать в щечку. – А ты с каждым годом все краше!
– Женя, ну неужели ты думаешь, что в сорок лет я все еще буду верить в столь явную лесть?! – отшутилась она, отходя к Мишке.
Все шло просто замечательно, все соответствовало моим ожиданиям.
Появился Вадик. Спокойный, основательный – запер ворота, неторопливо подошел ко мне.
– Зря ты не предупредил про Мишку, – с легкой улыбкой шепнул он мне. – Мы бы комнату им приготовили…
– Это сюрприз тебе был! Ты чего, не удивлен совсем?!
– Уже нет, – дружелюбно подмигнул он. – Ты ж, когда звонил, сказал, что он тоже здесь.
И точно! В легкой эйфории я и не заметил, как сболтнул лишнего. Сюрприз получился какой-то смазанный, да еще и с размещением Мишкиного семейства проблемы возникли.
– Чего, совсем некуда их разложить тебе? – озаботился я. – Многовато их, конечно… расплодились, понимаешь…
– Не переживай, – опять та же холодная улыбка, – растолкаем куда-нибудь. – Кстати, что за голосистый чудак вместе с ними?
– Да шурин вроде Мишкин. Не знаю, что за перец. Не парься о нем, сделаем так, что отсвечивать не будет!
Шурин и впрямь был горластый. Говорил громко и много. При этом пыжился, старался шутить, вести себя непринужденно. Пока Вадик показывал мне свой дом, мы постоянно слышали его раскатистый голос.
Жилищем Вадика оказался средних размеров двухэтажный дом. На первом ярусе – большая гостиная, переходящая в кухню-столовую и одна, отведенная для меня, маленькая гостевая комната. На втором этаже – четыре спальни и два санузла. Ремонт модерновый, эстетика минимализма. Темная мебель, шторы и светлые бежевые стены, зрительно расширяющие в общем-то небольшое пространство. Аккуратная искусственная елка, редкие гирлянды на стенах.
Чувствовалась забота о доме хозяйки. Все чисто, убрано, на телевизионной панели – ни пылинки. На окне – цветущие посреди зимы орхидеи, в духовке – томящийся ужин.
– Привет! – десятилетний Алеша вышел из своей комнаты и деловито протянул мне руку. – Меня Леша зовут.
– Ха, Алешка, да ты не помнишь меня совсем! – я потрепал его за волосы. – Да как же! Совсем забыл! Я ж подарок тебе притаранил!
Последовала длительная суета. Подарки, взаимные комплименты, домашний ужин, тосты за встречу. Лица мелькали перед глазами, один разговор сменялся другим, и только Лешка, получив от меня Эйфелеву башню из лего, наглухо заперся в своей комнате, совершенно игнорируя Мишкиных детей и призывы Олеси поиграть с ними.
С едой закончили, близилась полночь, и мы, наконец, сели за карты. Расположились прямо в гостиной, за большим кухонным столом. Женщины, крикливый шурин и дети ушли на диван – дамы быстро нашли общий язык и о чем-то мило щебетали, а шурин то забавлялся с Мишкиными детьми, то вмешивался в дамский разговор. Все так же громогласно, как и прежде.
Несколько раз за вечер я уже просил его быть потише, просил по-хорошему. Он соглашался, однако очень скоро забывал о своих обещаниях и вновь принимался за свое. Заметив, что Вадик недовольно косится в его сторону при каждом следующем выкрике, я выждал, когда хозяин уйдет в уборную, и подошел к нашему крикуну:
– Еще раз вякнешь, я тебе зубы выбью, – тихо сказал я, наклонившись к его уху. – Усек?
Тот было дернулся, хотел возмутиться, но все же ретировался. Что-то, однако, подсказывало мне, что выбивать зубы таки придется.
– Мужики, пойдем наверх, – выручил горлопана Вадик. – Шумновато здесь.
Поднялись в его кабинет – скромную по размерам комнату с большим письменным столом и маркерной доской в половину стены. Диван с толстыми поручнями в проеме стены, длинная тумба с оргтехникой и небольшой пристенный шкаф – вот, пожалуй, и вся обстановка его хоум-офиса.
Сначала я обрадовался, что последняя помеха устранена, и теперь все пойдет как надо. Но как надо не шло. Мишка плоско и неуместно шутил, повторяя услышанное им в комедийных передачах. Вадик из вежливости пытался улыбаться. Пару раз я вспоминал университетское прошлое, они оживлялись, но вскоре разговор опять затыкался, коробился, в общем, сходил на нет.
Молчания становилось больше, мое внимание обострилось, и тут, даже сквозь легкий хмель выдержанного коньяка, я заметил главное. Вадик, мой старый друг и товарищ, он изменился, стал другим! Его глаза не блестели, теперь он был совершенно спокоен. Спокоен не сосредоточенностью игрока, усилием воли сдерживающего азарт и эмоции, а отчужденностью человека, ничего от игры не ожидающего.
Первые мысли по этому поводу возникли после того, как на хорошей карте он остался «без двух». После этого я ожидал увидеть в его глазах ярость, задор, досаду – а там ничего, лишь та же никчемная улыбка. Это стало для меня неожиданностью, я начал анализировать тщательнее и чем дальше, тем больше убеждался в том, что страсть к игре, без всяких сомнений, покинула его.
Видимо, на старых рефлексах и умениях Вадик все еще играл неплохо. Грамотно считал, верно анализировал, однако он уже совсем не хотел выиграть. Даже в конце партии, когда оставалось закрыть два очка и шел очередной круг распасов, он предпочел сыграть «семерик» и закрыть «пулю». И это несмотря на то, что на тот момент он проигрывал около двух «колес».
Жирная точка в истории о неудавшемся сюрпризе.
Разлив еще по пятьдесят коньяка, я сделал последнюю попытку оживить беседу. Заговорил про грядущий чемпионат мира по футболу, российскую сборную и ее перспективы. В любой другой ситуации – беспроигрышная тема.
– Да без шансов, – сухо отрезал Вадик, завершив короткую реплику продолжительным зевком.
– По этому поводу была хорошая шутка в КВН! – вновь запустил свою шарманку Мишка.
Еле слышно вздохнув, я погрузился в свой янтарно-коричневый бокал и первым отключился от разговора. С минуту я отстраненно и без единой осязаемой мысли наблюдал за моими товарищами.
«К черту такие беседы!» – сказал я себе и, картинно зевнув, попросился спать.
Глава 3
Следующим днем я встал раньше всех. За окном едва светало, недвусмысленно намекая мне, что я поторопился со своим пробуждением. Внутри еще чувствовался неприятный осадок после никчемности вчерашней игры и беседы и требовал залить его крепким кофе.
