Случай в Шерривуд-холле

скачать книгу бесплатно

Случай в Шерривуд-холле
Вадим Россик

В британском аристократическом семействе царит лёгкая нервозность. Ужасная смерть подстерегает представителей старинного рода. Не связана ли с преступлениями детская считалка, висящая в каждой комнате замка? Кто знает. К счастью, великий сыщик тут как тут, и погоня за таинственным убийцей начинается… Содержит нецензурную брань.

Вадим Россик

Случай в Шерривуд-холле

Да простит меня леди Агата Кристи!

Чёрные туфли на плоской подошве носят к лысеющим низким мужчинам.

Женская народная мудрость

1

Знаменитый сыщик Эракль Пюре сидел на террасе ресторана и неторопливо завтракал. Весна весело пела голосами птиц. Жаркое солнце сияло, как новенький золотой соверен. Пюре удовлетворённо причмокивал. Действительно, что может быть лучше чашки густого горячего шоколада со свежим рогаликом прозрачным майским утром! Май – яркий весенний месяц, когда природа расцветает и дарит новую жизнь. Даже в пасмурной юго-восточной Англии.

На соседнем месте сосредоточенно занимался яичницей с беконом друг Эракля Пюре, соратник и неизменный спутник в запутанных расследованиях, капитан Бэннокберн. Придирчивый читатель, конечно же, непременно заинтересуется: капитаном, собственно, каких войск являлся Бэннокберн. На это можно ответить прямо: никаких! Просто, все его так звали: капитан Бэннокберн. И он охотно отзывался.

Эракль Пюре гордился своими огромными закрученными вверх усами. Они, эти гигантские рога из волос, тешили его тщеславие. Сам сухорукий германский император Вильгельм Второй завидовал этим колоссальным усищам и ни разу не сфотографировался вместе со знаменитым сыщиком. Попробуйте сами найти где-нибудь фото кайзера рядом с Эраклем Пюре. Можно смело ставить миллион против одного, что не найдёте!

Кроме огромных усов Пюре отличался удивительной любовью к симметрии. Так, если бы на его яйцевидной голове оставались волосы, он бы всегда делал пробор строго посередине. В это утро сыщик симметрично разложил на столе ложки, вилки и с удовольствием созерцал строгий порядок, прихлёбывая шоколад.

– Могу я спросить вас, чем сейчас занят великий мсье Пюре? – добродушно задал вопрос Бэннокберн, доставая манильскую сигару.

– Ничем, mon ami[1 - Мой друг]. Я решил уйти на покой.

Капитан Бэннокберн с лёгким недоумением взглянул на друга.

– Вы думаете, я вам поверю? Дорогой мой Пюре, вы и дня не сможете просидеть без дела!

Маленький сыщик самодовольно подкрутил усы:

– Я тоже не представляю, как Великобритания обойдётся без моего уникального мозга. Но слово Эракля Пюре – закон! Отныне меня не интересуют отравленные наследники, похищенные драгоценности и пропавшие миллиардеры!

Капитан Бэннокберн с сомнением покачал головой.

– Вы хотите сказать, что теперь Скотланд-Ярд будет справляться со своими плохими парнями без вашей помощи? А ваш талант останется дремать? Я никогда не забуду, как вы неопровержимо доказали, что шесть убийств в шести разных городах, совершенные шестью разными преступниками, не имеют между собой ничего общего. Это было потрясающе! И вы хотите заставить такую голову работать на холостых оборотах?

Пюре рассмеялся:

– Ну, я не стал бы клясться мамой, что, если возле меня произойдёт убийство, я останусь равнодушным свидетелем. Не буду испытывать судьбу. Все жё мне кажется, что ни у одного злодея на свете не достанет наглости бросить мне вызов и совершить преступление прямо у меня под носом! Моя слава гремит даже среди диких африканских и южноамериканских племён! Что уж тут говорить о туманном Альбионе. Я думаю, здесь уже каждая собака меня знает!

В это время пуля, выпущенная из армейского кольта сорок пятого калибра, проделала огромную дыру в соломенной шляпке молодой очаровательной девушки, пытавшейся подлить нечто неполезное в бокал немолодой, викторианского типа, костлявой дамы за соседним столиком. Шляпка, сбитая пулей, приземлилась точнехонько на лысую макушку Пюре, но он и бровью не повёл. Если Пюре сказал, что удалился от дел, значит, так тому и быть!

– Не думаю, что вы правы Эракль, – меланхолично заметил Бэннокберн, снимая с головы друга шляпку и возвращая её хозяйке.

– Вы очень любезны, сэр, – проворковала девушка, ставя на стол бутылку водки и водружая на голову дырявый головной убор. – Ой, блин, что это?

Её рука провалилась в безобразную дыру в шляпе.

– Откуда это?

– Может быть, птицы? – предположила её пожилая соседка.

– Как птицы могли проделать в шляпе такую дырищу?

– Сейчас, милая моя, всё возможно. Экология… – многозначительно сказала дама.

– Разрешите представиться, – торжественно проговорил Пюре, стоя у столика дам. – Вероятно, вы уже весьма наслышаны обо мне. Я сам Эракль Пюре! Величайший детектив всех времен и народов собственной персоной! Из Бельгии.

Дамы скептически оглядели Пюре. Брюки в полоску, чёрный пиджак, зелёные глаза, яйцевидный череп, любовь совать свой длинный нос в чужие дела. То-то и оно, что из Бельгии!

– Никогда не слышала, – простодушно ответила девушка в дырявой шляпе. – Но вы можете присесть к нам и ваш приятель тоже.

Её сухопарая соседка милостиво кивнула. Капитан Бэннокберн ехидно посмотрел на Пюре, но, немедля, присоединился к другу. Мужчины заняли свободные места за столом. Непринуждённая светская беседа потекла дальше.

– Мой друг и помощник капитан Бэннокберн, – представил капитана Пюре, принимаясь раскладывать столовые приборы в определённом порядке.

– О, битва при Бэннокберне! Одна тысяча триста четырнадцатый год. Шотландцы против англичан. Разве я не образованна? – подхватила девушка. – Меня зовут Дэйзи. А это тетя Агата. Леди Шерривуд.

– Так это ваш дом Шерривуд-холл, мадам? – спросил Пюре у леди Шерривуд, заказывая всем по коктейлю.

Та величественно кивнула.

– Я преклоняюсь перед архитектурой викторианской эпохи! – с энтузиазмом воскликнул вдруг Пюре.

Бэннокберн удивлённо посмотрел на сыщика. Они несколько раз проезжали мимо помпезного старого сарая у моря, именуемого Шерривуд-холл, но тогда Пюре не обратил на него ни малейшего внимания.

– Mais oui![2 - Ну да!] – продолжал восторгаться Пюре. – Какая прелесть, этот ваш викторианский стиль! Эклектическое сочетание деталей, яркие цвета в противовес британским туманам, высокие башни, декоративные кронштейны… Ах, если бы я мог набраться смелости и просить вас о позволении нанести визит!

Леди Шерривуд кисло улыбнулась. Её кресло грозно скрипнуло, все вздрогнули, но ничего ужасного не произошло.

– Разумеется, мсье Пюре, – покоряясь судьбе, сказала леди Шерривуд. – Добро пожаловать в Шерривуд-холл. Приходите со своим другом к обеду.

– Tres bien, chere madame![3 - Очень хорошо, мадам!] Вы необыкновенно любезны, – обрадовался Пюре. – Мы обязательно придём.

– Доброе утро, леди и джентльмены!

К столу подошёл молодой человек в чёрном котелке, в чёрном траурном костюме и с кожаным саквояжем в руках. Тоже чёрным.

– Привет, Гудвин! – радостно заулыбалась Дэйзи. – Это мой жених Гудвин. Между прочим, невероятно талантливый специалист в своей сфере. Рекомендую!

– И в какой же сфере? – пренебрежительно посмотрел на маленькие аккуратные усики Гудвина Пюре.

– Гудвин – подающий большие надежды дизайнер надгробий!

Пюре и Бэннокберн ответили девушке несколько натянутыми улыбками.

– Что с твоей шляпкой, Дэйзи? – скорбно спросил Гудвин, показывая на дыру.

Девушка пожала плечами.

– Не знаю, Гудвин. Бесцеремонный ветер сорвал шляпку у меня с головы и закинул к этим двум джентльменам. Они были настолько любезны, что вернули её мне. Но, увы, вот в таком неприглядном виде.

– Пюре, зачем вы напросились на обед к леди Шерривуд? – удивлённо задал вопрос капитан Бэннокберн, когда их новые знакомые ушли.

Пюре удовлетворённо улыбнулся.

– Так вы ничего не поняли, мой проницательный друг?

– Нет. Я теряюсь в догадках.

– А как вы объясните появление того странного отверстия в кокетливой шляпке очаровательной мадемуазель Дэйзи?

Капитан Бэннокберн ненадолго задумался.

– Не знаю. Может быть, птицы? Так, кажется, сказала леди Шерривуд?

Пюре насмешливо посмотрел на друга.

– Вы меня просто умиляете своей доверчивостью, дорогой капитан! Это совершенно лишнее отверстие проделала пуля!

– Пуля?! Вы хотите сказать, что на нашу маленькую мисс Дэйзи было совершено покушение?!

Без лишних слов Пюре показал на тёмную точку в белой стене ресторана.

– Вот она. Пуля пробила шляпку и застряла в стене, точнёхонько за спиной мадемуазель Дэйзи.

Великий сыщик поднялся, приблизился к тому месту, где чернела пуля, тщательно осмотрел его и аккуратно выковырял маленький кусочек свинца из стены.

– Я прав, как, впрочем, и всегда. Иногда даже становится скучно. Сорок пятый калибр. По-видимому, армейский кольт или что-то подобное. Мощное оружие, способное проделать дырку не только в женской шляпке, но и в хорошенькой женской головке!

Капитан Бэннокберн, не спеша, докурил свою бесконечную сигару, тщательно затушил толстый окурок в хрустальной пепельнице, допил коктейль, попросил официанта принести кофе, повернулся к Пюре и поражённо вскричал:

– Ах, вот в чём дело! Теперь я всё понял! Вы хотите поймать убийцу и спасти мисс Дэйзи!

– Mon Dieu![4 - Мой бог!] Ну, наконец-то, – пробормотал Пюре, как бы про себя, и устало улыбнулся другу: – С вами приятно иметь дело, капитан Бэннокберн. Вы всё схватываете на лету!

2

Шерривуд-холл действительно выглядел, как полуразвалившийся замок Дракулы в Карпатах, правда, отмеченный эклектическим ретроспективизмом, так распространённым в викторианскую эпоху. Зловещий своей неопределенностью. Здание одновременно напоминало Биг Бен, Вестминстерский дворец, Пэддингтонский вокзал, Тауэрский мост через Темзу и ангар для дирижаблей.

В дом Пюре и капитана Бэннокберна впустил строгий дворецкий в шотландском берете. Его лицо в окружье длинной седой бороды ничего не выражало. Как и положено хорошему английскому дворецкому. Дворецкий проводил гостей в предназначенные для них комнаты, оказавшиеся маленькими мрачными клетушками, и сообщил, что обед через час. Пока же гости, если пожелают, могут выпить чая в комнате для предобеденного чая.

Капитан с интересом посмотрел на детскую считалку, висевшую в его комнате над камином.

Раз, два, три, четыре, пять,
Негде зайчику скакать.
Всюду ходит волк, волк.
Он зубами – щёлк, щёлк!
А мы спрячемся в кусты,
Прячься, заинька, и ты.
Ты, волчище, погоди,
Как попрячемся – иди!

Бэннокберну было бы ещё интереснее, если бы он знал, что в этот момент его знаменитый друг прилежно заучивает наизусть точно такую же считалку над камином в своей комнате. Пюре уже расставил на камине в строгом порядке вазу эпохи Мин, лошадь эпохи Тан и нефритовую чашу времен династии Цин, на внутренних поверхностях которой было написано неприличное китайское стихотворение, датированное тысяча семьсот шестьдесят восьмым годом.

В комнате для предобеденного чая за большим столом красного дерева сидели: высокий задумчивый джентльмен, багроволицый толстяк с военной выправкой и уже знакомый друзьям печальный дизайнер надгробий Гудвин. Мужчины пили «липтон» с молоком и беседовали об охоте, лошадях, женщинах и связанных с ними болезнях. В углу читала толстую книгу девушка в очках. Её можно было бы назвать красивой, если бы не яркие прыщи, усеявшие её незнакомое с косметикой лицо, длинные, жидкие, светлые волосы, собранные на затылке в невыразительный хвост, коротко обгрызенные ногти и старенькое невзрачное платьице. Обута девушка была в чёрные туфли на плоской подошве.