Законный брак

скачать книгу бесплатно


Мы с полковником вышли из гостиной, и он указал мне на дверь кабинета, расположенного как раз напротив.

– Прошу, присядьте.

Едва мы с Рентом оказались в небольшой, скромно обставленной комнате, он подвел меня к грубоватому, обитому кожей креслу, и помог сесть, а сам замер рядом.

– Вы позволите? – вынув из кармана кисет, спросил полковник.

– Конечно, курите.

Я рассматривала кабинет, понимая, что именно эта комната точнее всего отражает характер Рента. Если гостиная и холл выглядели тяжеловесными и помпезными, созданными не для удобства, а для демонстрации статуса и богатства, то в этом убежище явно прослеживались вкусы самого Рента. Обитый зеленым сукном письменный стол, плавающая над ним магическая лампа, небольшой шкаф, заставленный книгами по выездке лошадей и фортификационным сооружениям, старинная карта Эшера на стене. В комнате не было ни одной лишней детали, ни одного украшения, даже пресс-папье выглядело простым и функциональным – обычный камень, которому придали нужную форму.

Я перевела взгляд на Рента и поймала себя на мысли, что он кажется мне похожим на этот самый камень – жизнь придала полковнику нужную форму, заковав в мундир традиций и правил, и вряд ли он когда-нибудь от них отступит.

– Госпожа Дерт, – так и не закурив, начал Рент. – Кэролайн… Вы позволите мне так вас называть? – он бросил на меня взволнованный взгляд, но не стал дожидаться ответа и продолжил: – Я хотел бы принести извинения за выходку Бертиль. Не знаю, что случилось с моей дочерью, но обещаю поговорить с ней и примерно наказать. Она не должна была…

– Господин Рент, не нужно, – остановила я полковника, словно невзначай коснувшись его руки. – Не стоит ее наказывать. Думаю, Бертиль уже поняла, что была неправа.

Вряд ли, конечно, но что еще я могла сказать?

– Видите ли, госпожа Кэролайн, – вздохнул Рент. – Я не очень разбираюсь в вопросах воспитания. Бертиль слишком рано осталась без матери, она растет без женского присмотра, и мне… Я бы хотел…

Он запнулся, подбирая слова, и я затаила дыхание. Если чутье меня не подводит, Рент готов сделать предложение.

Я смотрела на серьезное лицо, на глубокие морщины, пересекающие высокий лоб, на резкие складки у губ, на кустистые брови и ждала. Ждала тех слов, что навсегда изменят мою жизнь. Ну же! Почему он медлит?

– Простите, вам, наверное, не слишком интересно слушать о наших проблемах, – неожиданно произнес полковник. Он подошел к столу, положил трубку и открыл один из ящиков. В карих глазах застыло сомнение. – Вот, тут плата за сегодняшний урок, – на зеленое сукно легли три монеты. – Прошу вас, госпожа Дерт, не принимайте близко к сердцу слова Бертиль. Она вас очень любит.

– Да, разумеется, – скрыв разочарование за улыбкой, поднялась с кресла. – Не переживайте, господин полковник, я все понимаю.

Я действительно понимала. После сегодняшней сцены полковнику нужно подумать, поговорить с Бертиль, попытаться ее уломать. И уже тогда… Боже, как же все сложно! Применить свою магию к Бертиль я не могу, она ведь еще ребенок и неизвестно, как на ней отразится постороннее внушение, а время идет, и ждать, когда полковник решится… Может, все-таки Поул?

Рент кивнул, снова взял со стола трубку и посмотрел так, будто не знал, что с ней делать.

– До свидания, господин полковник, – попрощалась я и решительно направилась к выходу.

«Что ж, Кэри, поражения нужно уметь принимать с достоинством, – вскинув голову, сказала самой себе. – Если закрылась одна дверь, где-то обязательно откроется другая».

Я вышла из кабинета, миновала холл и, попрощавшись с Джеромом, шагнула в серую непогоду.

***

– Дамочка, вас подвезти? – послышался веселый голос.

Рядом со мной остановился ребс, и с козел свесился молодой вихрастый парень. Круглое лицо пересекала широкая улыбка, из-под сдвинутого на затылок картуза смешно топорщились острые уши с кисточками на концах, руки, держащие вожжи, украшали крупные темные когти. Оборотень. Интересно, какая нелегкая занесла его в Уэстен? Обычно хвостатые избегают городов, предпочитая селиться поближе к природе, там, где они могут не скрывать свою вторую сущность, а этот почему-то в извозчики затесался. Одиночка? Или изгнанник?

– Негоже благородной леди пешком идти, – не отставал парень. – Садитесь, недорого возьму.

– Спасибо, мне недалеко, – отказалась я.

Не хватало еще с оборотнями разъезжать. Мало мне сплетен? И так весь город только обо мне и говорит. Точнее, о моей несостоявшейся помолвке.

– Так и быть, прокачу бесплатно, – не унимался извозчик. – Ну же, дамочка, не стесняйтесь. Моя карета в вашем полном распоряжении.

Он взмахнул рукой, описывая круг. Видимо, этот жест показался оборотню верхом галантности, потому что он довольно улыбнулся и подмигнул.

М-да. Веселый малый. Я уже собиралась отказаться, но случайно бросила взгляд на противоположную сторону улицы и беззвучно выругалась. На тротуаре, по диагонали от меня, застыла Долли Марчем и с жадным любопытством взирала на происходящее представление. Следит она за мной, что ли?

Я с трудом сдержала крепкое словцо. Нельзя допустить, чтобы старая сплетница перешла через дорогу и привязалась ко мне с расспросами, не в том я сейчас настроении, чтобы вежливо выслушивать фальшивое сочувствие. Нужно бежать, пока Долли не опомнилась.

– Ладно, поезжай к Найсберри, – велела оборотню и поднялась на ступеньку. – Остановишь у главных ворот.

– Слушаюсь, нера, – довольно произнес парень, обращаясь ко мне на старинный манер. – Доставлю в лучшем виде. Устраивайтесь поудобнее, – дождавшись, пока я займу место в кабинке, сказал он и залихватски прикрикнул на лошадей: – Но! Пошли, бедовые!

Пристяжные резко тронулись с места, ребс дернулся и с грохотом покатил по булыжной мостовой, оставляя позади и дом полковника Рента, и мои несбывшиеся надежды, и раздосадованную Долли Марчем.

Я уставилась в окно, задумчиво разглядывая пролетающие мимо дома. Ребс потряхивало на поворотах, в голове крутились мысли о произошедшем, на сердце было неспокойно. Стоит ли продолжать «осаду» Рента, или переключиться на Поула? Вроде бы полковник был уже почти готов к предложению, не мог же он просто так назвать меня по имени? Нет, только не Рент. Такие фамильярности не в его духе. А с другой стороны, у Поула нет никаких родственников, а значит и препятствий меньше. Но ведь Кейн наверняка использовал свое влияние, чтобы заставить секретаря от меня отказаться. Или я все придумываю, и пират приходил в Совет вовсе не за этим?

Я вспоминала нашу последнюю встречу, перебирала в уме слова и взгляды Кейна, и вдруг почувствовала, как что-то неуловимо изменилось. Узкое пространство ребса подернулось едва заметной дымкой, а потом воздух сгустился, стал плотным, почти осязаемым, и меня закружило в странном вихре ощущений и эмоций. Чье-то тихое дыхание, теплая рука, коснувшаяся моей ладони, чувство защиты и уверенности в том, что больше я никогда не буду одна… Сердце сладко защемило. Как же мне этого не хватало! Я словно вернулась в прошлое, в котором у меня были любящие родители, муж, молодость и восхитительная уверенность в завтрашнем дне.

Взгляд метнулся по узкому пространству ребса, в поисках того, чье присутствие я так явственно ощущала, но напрасно. Неизвестный не желал, чтобы его обнаружили. Я протянула руку, пытаясь хотя бы на ощупь найти своего бестелесного спутника, но нет. Ладонь наткнулась на холодное дерево скамьи. Со мной играли в прятки.

И все-таки интересно, как этому существу удалось вернуть меня прежнюю? Каким образом он сумел это сделать?

Я смотрела вокруг, но никого не видела. Обычная кабинка ребса, в которой я сидела одна. Или все же не одна?

Что за чудеса? Откуда здесь кому-либо взяться? Магия? Но у нас в Уэстене нет никого из высших, а такие способности доступны только им. Но тогда откуда взялось это странное ощущение?

Правда, подумать как следует не успела. Щеки, лоб, шея – их невесомо касались чьи-то губы. На ноге, чуть выше колена, замерли невидимые пальцы. Их прикосновение было таким горячим и будоражащим, что пробирало до самых глубин, будило давно забытые эмоции, горячило кровь и заставляло ее быстрее бежать по венам.

Я попыталась дернуться, но ничего не вышло. Тело меня не слушалось. По лицу скользнул легкий холодок. Боже… Откуда это странное чувство предвкушения и щекочущее тепло, скручивающееся в животе невидимой пружиной? Ее спирали сжимались все сильнее, заставляя дыхание сбиваться, а сердце биться быстрее, словно бы в ожидании того, что последует дальше.

Настырные пальцы продвинулись чуть выше, заставляя меня прикусить губу, сдерживая стон. Да что же это такое?

Я снова попыталась пошевелиться и скинуть невидимую руку, но напрасно. Неизвестный, чье присутствие я так явственно ощущала, не позволил. По моим губам скользнул легкий поцелуй, через секунду превратившийся в глубокий, тягучий, чувственный…

Он заставил меня забыть о сопротивлении, разрушил так давно и надежно возводимые стены и сумел лишить разума и принципов.

Губы… Они были то нежными, то жалящими, выпивающими мое дыхание и наполняющими жизнью. Они и были самой жизнью, а я ведь так давно и не жила вовсе, закованная в броню своей добродетели, как в железные латы.

– Кто ты? – сумев оторваться от своего невидимого любовника, прошептала я, и в тот же миг мне показалось, что я хорошо его знаю. Причем очень давно.

– Как тебя зовут?

В ответ послышался короткий смешок, по моей щеке пробежал легкий ветерок и… я очнулась.

Темная кабинка, тонкие деревянные стенки, дрожащий под ногами дощатый пол… Неужели я уснула прямо в ребсе? Какой кошмар!

В теле бродило то хмельное, что захватило меня во сне, но я постаралась взять себя в руки и успокоиться. Мало ли что мне приснилось? Не хватало еще обращать внимания на всякие… кошмары, какими бы сладкими те ни были!

Я вспомнила привидевшийся поцелуй и коснулась пальцами губ. Мне кажется, или они действительно припухшие? Ох, о чем я только думаю?

Я выглянула в окно и поправила шляпку. До Найсберри оставалось всего два квартала.

Еще со времен первых поселенцев долговая тюрьма находилась почти в центре города, в районе Эллекроу. Вернее, поначалу это была просто тюрьма, но потом, после того как город разросся и растянулся вдоль побережья, преступников стало больше, и старое здание уже не могло вместить всех нарушителей закона. Вот уэстенцы и перенесли тюрьму за город, а в Найсберри устроили богадельню для одиноких стариков. Правда, со временем и это заведение приказало долго жить, и в бывшей тюрьме обосновались безнадежные неплательщики, задолжавшие большие суммы банку или частным лицам.

Ребс громко заскрипел и остановился перед двухэтажным домом с закопченными после недавнего пожара стенами.

– Приехали, нера, – громко объявил извозчик, словно я сама не могла догадаться, где мы.

Хмыкнув, вышла перед низкими чугунными воротами и протянула парню полкера.

– Обижаете, нера, – сверкнул белозубой улыбкой оборотень. – Ваед слово держит, сказал – бесплатно, значит, бесплатно.

Я посмотрела на хитрое веснушчатое лицо и усмехнулась.

– Что, и ничего взамен не попросишь?

Парень посерьезнел, и сразу стал выглядеть старше и жестче.

– Пожелайте мне удачи, нера, – тихо сказал он. – Она мне не помешает.

Желтые глаза блеснули горячим огнем.

– Что ж, удачи тебе, – от души произнесла я, удивляясь тому, что оборотень почувствовал мою магию. – И спасибо, что подвез.

– На здоровье, нера, – хмыкнул парень, взмахнул кнутом, понукая лошадей, и поехал прочь.

А я осталась смотреть ему вслед, раздумывая над тем, где могла видеть этого парнишку. Что-то в его лице показалось мне знакомым, но я никак не могла уловить, что.

– Вдова Дерт! – вырвал меня из размышлений голос привратника. – Заходить будете? А то через полчаса закрою.

– Да, конечно. Добрый день, господин Даблин, – опомнилась я и торопливо пошла к приоткрытой створке ворот. – Дядя сегодня обедал?

– Ох, вдова, вы же знаете, какой он, – вздохнул привратник, пропуская меня во двор. – Если господину Джобсу не напомнить, так он про еду и не вспомнит.

Это да. В последнее время дядюшка Ирвин постоянно забывает о времени обеда и ужина. За минувший год он сильно сдал, и ел совсем мало, как птичка. Иногда мне даже приходилось кормить его с ложки.

– Что сегодня у Сола готовили?

Сол был хозяином небольшой таверны «Королевский кабан», расположенной прямо напротив тюрьмы, и цены у него были не такие высокие, как в соседней «Короне». В «Кабан» заглядывала самая разная публика: небогатые купцы и ремесленники, чернорабочие и посетители Найсберри.

– Жаркое, – подсказал привратник. – Взять порцию?

– Да. И кружку эля.

Я сунула Даблину монету и добавила полкера за труды.

– Сделаю, – крякнул привратник, открывая мне дверь в душное помещение тюрьмы. – Минут через пять принесу, Сол без очереди отпустит.

Соломон Крук был приятелем Даблина. Не знаю, кто из них появился в этом районе первым, но мне казалось, что они были такой же неотъемлемой частью Эллекроу, как и долговая тюрьма, и узкая лента канала, и виднеющиеся вдали мачты кораблей, стоящих на ремонте в уэстенской верфи.

Длинный коридор привел меня к лестнице. Ее ступени безбожно скрипели, и пока я поднималась, вокруг стоял настоящий деревянный стон, эхом отдающийся в гулких переходах. Помню, когда попала сюда впервые, мне даже показалось, что это плачут неупокоенные духи, но сейчас я уже не обращала внимания ни на ухающие звуки, ни на ужасающую вонь, ни на глухой кашель, доносящийся из-за многочисленных дверей. Чахотка была верной спутницей обитателей Найсберри.

Дядина комната находилась в самом конце второго этажа. Я коротко постучала и потянула на себя щелястую дверь, входя в тесную, похожую на узкий пенал комнатушку.

Дядюшка сидел у окна на высокой табуретке и смотрел вниз, на грязный двор тюрьмы.

– Дядя Ирвин! – окликнула я родственника.

– Кэролайн?

Дядюшка повернулся, и на его худом, не лишенном черт былой красоты лице расцвела улыбка. На душе стало легче, и сразу же забылись недавние неприятности. Так было всегда. Стоило оказаться рядом с ним, как мне начинало казаться, что я наконец-то вернулась домой, к родному очагу, к своим корням.

– Как ты себя чувствуешь, дядя Ирвин? – поцеловав колючую щеку, провела ладонью по худому плечу и стряхнула с темного рукава табачную пыль.

– Как давно я тебя не видел, – попенял мне дядюшка. – Отчего ты так долго не приходила?

– Как же долго, дядя? Я только позавчера была. Ты мне еще рассказывал о дорской войне, помнишь?

– Да? – озадаченно нахмурился дядюшка. – Что ж, видимо, я забыл.

В его ярко-синих, совсем не старческих глазах промелькнула растерянность, а у меня больно сжалось сердце. Дядюшка стремительно терял память, но происходило это как-то странно. Он не помнил того, что было несколько минут назад, зато мог без устали рассказывать мне о своей молодости или о тех годах, когда был капером на «Янтарном».

Я не удержалась и обняла старика. Когда дядюшка Ирвин только попал в Найсберри, он был уже очень немолодым, но довольно крупным и мускулистым мужчиной, а сейчас под моими руками ощущались сплошные кости да острые углы.

– Ты сегодня что-нибудь ел?

Я с тревогой всмотрелась в чистые, незамутненные волнениями и страхами глаза.

– Да, наверное, – дядюшка Ирвин равнодушно пожал плечами.

Его мало заботило собственное существование. За минувшие шесть лет он успел смириться со своей участью и просто ждал конца.

«Нельзя бороться с неизбежным», – философски говорил он мне, но я не готова была с этим согласиться.

Нет. Я надеялась однажды вытащить дядюшку из затхлой сырости Найсберри и упорно «боролась с неизбежным», не собираясь сдаваться. Ничего. Однажды у меня все получится. Больше я не позволю судьбе забирать у меня родных. Хватит и того, что она получила. Отец, мама, Роберт… Дядя Ирвин ни за что не пополнит этот список.