скачать книгу бесплатно
– Шесть дьертов она мне должна! – не давая ей ответить, повысила голос толстуха. – Два месяца уже не платит, шелупонь пришлая! Вот знала же, что нельзя с чужаками связываться, так нет, пожалела несчастную, пустила. А она платить и не думает. А мне что, деньги с неба падают? Налоги плати, за уголь плати, за дрова плати, – все сильнее расходилась женщина, и я поняла, что пора прекращать это представление.
– Вот, возьмите, – протянула сердитой толстухе пять с половиной дьертов и повернулась к Ру. – Собирайте вещи, мы уходим.
Та недоверчиво зыркнула на меня своими зелеными глазищами, потом молча кивнула и едва не бегом бросилась к двери. А уже спустя несколько минут вышла из дома с парой перевязанных узлов и большой чугунной сковородкой.
– Оной самая лучшая, – заметив мой взгляд, пояснила Ру, и я согласно кивнула. Лучшая, так лучшая. Лишь бы готовила хорошо.
– Идем, – позвала я Ру и направилась к перекрестку.
Грошчанка, легко закинув узлы на спину, припустила за мной.
***
Дом встретил нас грохотом. Не успели мы с Ру войти, как нам под ноги упала швабра, а следом раздался рассерженный возглас Мэри.
– Стой, окаянная! Куда? – бубнила служанка, скатываясь по лестнице. – Ох, денек, все одно к одному! Ой, госпожа Эйден, – увидев меня, смутилась Мэри. – Вы уже вернулись?
Она с любопытством покосилась на застывшую за моей спиной грошчанку и тут же вскинула голову, приняв независимый вид.
– Мэри, это Ру, кухарка. Проводи ее в комнату, а потом покажи кухню и помоги освоиться.
Я не стала слушать заверений служанки, что она все сделает в лучшем виде, и поднялась к себе. А в спальне подошла к окну и задумчиво уставилась на соседний дом. Было в нем что-то, что привлекало внимание. То ли стиль эпохи регентства, в котором он был построен, то ли окна, черными провалами глядящие на улицу, то ли ощущение скрываемой в его недрах тайны.
Я смотрела на красивый белый фасад, и неожиданно мне показалось, что в крайнем окне на верхнем этаже мелькнула и тут же исчезла какая-то тень. Правда, сколько потом не приглядывалась, больше ничего необычного не заметила. Наверное, просто почудилось.
Я решительно задернула занавеску, сняла шляпку, переоделась и отправилась вниз, посмотреть, как устроилась кухарка.
Грошчанка времени зря не теряла. На плите уже стоял чугунок с аппетитно булькающим супом, а сама Ру расставляла на полках посуду и тихо бормотала что-то на грошчанском.
– Хозяйка? – увидев меня, вопросительно протянула кухарка. – Вы чтой-то хотели?
– Всего лишь обсудить меню обеда.
– А чегой его обсуждать? Надобной покупки сделать, а то у вас ни круп, ни овощей нет. Да и мяса маловато. Чтой это – две косточки от грудинки? – насупилась Ру. – Вот, суп сварю и пойду к ару Карсону.
– Мы с ним условились, что он будет три раза в неделю доставлять мясо в коттедж. Как раз сегодня вечером привезет.
– А зеленщик? Оной тоже?
– Да, и ар Хант. Осталось только с молочником договориться.
– Девчонку эту вашу пошлите, – сердито фыркнула кухарка. – Оной, конечно, бестолковая, и руки у нее не оттуда растут, ну да куда деваться?
– Чего это я бестолковая? – послышался от двери возмущенный голос, и Мэри влетела на кухню и рассерженно уставилась на кухарку. – Все у меня оттуда, откуда надо растет. Это просто у некоторых гонору с Веренскую гору.
– Мэри.
Я строго посмотрела на служанку и повернулась к Ру.
– Как ваше полное имя?
– Руанна, – неохотно ответила та и зыркнула на меня своими яркими глазами.
– Так вот, Руанна, я не люблю склок и скандалов, и не потерплю их в собственном доме. Каждый должен выполнять свою работу, и только я имею право ее оценивать. Поэтому постарайтесь впредь отзываться о Мэри с большим дружелюбием. А ты, Мэри, придержи характер и попытайся быть более вежливой с Руанной. Надеюсь, всем все понятно?
Я поочередно посмотрела на обеих служанок. Мэри сложила руки за спиной и с готовностью кивнула. Ру чуть помедлила, но тоже качнула головой в знак согласия.
– Вот и замечательно. Запомните, в Бузинном коттедже должны царить мир и взаимопонимание.
Я улыбнулась служанкам и подошла к плите.
– Пахнет вкусно, – сказала Руанне, разглядывая булькающий суп. – Вы добавили какие-то приправы?
– Тимьян, – ответила кухарка, и снова насупилась.
Вот же недоверчивая какая.
Я посмотрела на маленькие баночки со специями, стоящие на столе. Видимо, Ру принесла их с собой. Как и сковороду, которая висела теперь над плитой на самом видном месте.
– Что ж, не буду вам мешать, – сказала кухарке и обернулась к горничной. – Мэри, а ты навела порядок в гостиной?
– Ой, простите, госпожа, – спохватилась служанка и покраснела. – Уже бегу.
Она действительно бегом выскочила из кухни, а я понаблюдала немного за тем, как Ру ловко нарезает зелень, и вышла через черный ход во внутренний дворик. Мне хотелось поискать следы вчерашнего воришки. Не мог же он испариться?
Я внимательно осмотрела тропинку, тянущуюся от двери до соседнего участка, обыскала кусты живой изгороди, но не нашла ничего подозрительного. Скорее всего, в дом забрела бродячая собака. Или дикий кот.
Я уже собиралась вернуться, когда увидела за ровным рядом дерна знакомого всадника. В отличие от вчерашнего вечера, сегодня ар никуда не торопился. Его вороной медленно брел по дороге, а сам мужчина, с головы до пят одетый в черное, задумчиво смотрел вдаль, и в его синих, как небо Вердофа, глазах сквозил холод. Он ощущался даже на расстоянии, невидимой изморозью расходясь по округе и оставляя почти осязаемые ледяные следы.
Мне стало не по себе, и я попятилась. Под ногами треснула ветка, всадник резко осадил коня и вскинул голову, уставившись прямо на меня. И чем дольше он смотрел, тем тревожнее становилось у меня на сердце. Минуты растянулись, как горячий леденец, чужой взгляд скользил по лицу – внимательно, въедливо, будто пытался отыскать ответ на незаданный вопрос, в висках ломило от давления чужой силы, но я почему-то знала, что нельзя отворачиваться, нельзя разрывать протянувшуюся между нами нить, нельзя отступать.
Незнакомец усмехнулся уголком рта, словно его позабавила моя неуступчивость, но тут же помрачнел и первым отвел взгляд.
– Вперед, Верный! – услышала я негромкий окрик, и конь сорвался с места, переходя на галоп и вскоре исчезая за поворотом.
Я с трудом перевела дух. Ну и тип! У меня от одного его взгляда мурашки по коже побежали. А внешность? Статный, широкоплечий, лицо волевое, суровое, глаза настороженные, с жестким прищуром, как у охотника. Руки сильные, мускулистые. Такими и задушить недолго. Настоящий дикарь, хоть и облаченный в современную одежду. Все-таки в столице мужчины выглядят более цивилизованными. Интересно, кто он такой?
Я вернулась на кухню и обратилась к помешивающей суп кухарке:
– Руанна, а вы давно живете в Кранчестере?
– Два года, – неохотно ответила та и тут же настороженно уточнила: – А чтой?
– Вы хорошо знаете местных жителей?
– Ну, знаю немногой, – еще неохотнее буркнула Ру.
– А всадника на вороном встречали? Высокого, крупного, у него еще взгляд такой…
Я попыталась подобрать нужное слово, но Ру меня опередила.
– Холодный? – подсказала она.
– Да. Вы знаете этого ара?
– Кто ж егой не знает? – хмыкнула кухарка. – Это Черный лорд. Хозяин всех окрестных земель.
– Вы говорите о графе Уинтшире?
– А о ком же ещей?
– И часто он бывает в Кранчестере?
– Не так чтобый. Но иногда заезжает. Пронесется на своем скакуне по городу, распугает местных ар и исчезнет. У него замок в Уинтшире. Большой. Вот там и сидит безвылазно.
– А почему графа прозвали Черным?
Я попыталась вспомнить, что знаю о владельце самого удаленного от столицы графства. Перед отъездом из Вердофа я специально просматривала сведения о главах тех областей, в которых могла бы поселиться. И про графа Уинтшира тоже читала. Ага. Старый род, и лорд Бенси – единственный оставшийся в живых его представитель. Богат, холост, нелюдим. Из графства выезжает редко, с соседями не общается, постоянное место проживания – замок в Уинтшире, построенный при Уоррене Красном. Кажется, в одном из альманахов было даже изображение этого замка и связанные с ним легенды, но я не удосужилась их прочесть. О возрасте графа тоже вспомнить ничего не смогла, но на вид не дала бы больше тридцати шести. Хотя, это ни о чем не говорит – маги долго не стареют и могут выглядеть молодыми и в сто, и в двести, и даже в триста лет.
– Вы егой видели? – спросила Ру и многозначительно на меня посмотрела. – Вот потому и Черный.
Ну да. Все предельно просто. В провинции особо не мудрствуют и дают самые очевидные прозвища – Рыжая Ру, Черный лорд.
– Говорите, он нечасто сюда приезжает?
– Нет. Если только раз в год.
Странно. А я его уже дважды за последние сутки встретила. Что он здесь забыл?
– Ладно, Ру, не буду вас отвлекать.
Я отогнала мысли о графе и улыбнулась кухарке. Та неопределенно мотнула головой и повернулась к плите, торопясь отгородиться от меня своей занятостью. Но я-то понимала, что она просто прячется от расспросов. Не хочет откровенничать.
Что ж, оставалось только надеяться, что со временем грошчанка привыкнет ко мне и сможет довериться. Ведь не просто так она оказалась в Кранчестере? Да и помощь ей точно не помешает, в этом я не сомневалась.
Я понаблюдала еще немного за деловитой кухаркой, и вышла из кухни.
Редклиф Бенси
След оборвался внезапно. Редклиф шел по нему от самого кранчестерского леса, но на площади тот неожиданно исчез. Растворился. Пропал.
Что ж, сам виноват – отвлекся на хорошенькое личико, а когда снова вернулся к поиску, зыбкая черная нить растаяла в воздухе, словно ее и не было. Хотя, чему тут удивляться? Магия поиска не терпела эмоций. Страх, гнев, интерес, симпатия, даже азарт – все это мешало охоте. Трезвая голова и холодное сердце – вот что было главным в поиске.
Редклиф поморщился. Проклятые гверхи! Похоже, в этот раз ему достался сильный соперник. Достойный. Обычно со Дна мира на поверхность посылали тех, кого не жалко, расходный материал. Но сейчас все было иначе. Вкус магии ощущался другим: горьким, как цинхона, и слегка кисловатым, с примесью металла. Неужели кто-то из высших пожаловал?
Редклиф помнил рассказы деда. Тот любил порассуждать о Черной охоте, какой она была в те дни, когда память о Разломе еще жила в людских сердцах. Тогда, семьсот лет назад, гверхи не так часто прорывались на поверхность, но если уж это случалось, на них устраивали настоящие облавы. Довожатые из людей, специально обученные орхи – огромные скальные псы, умеющие отличать порождения Дна, маги-загонщики. Ну, и сами Черные лорды. Единственные, кто мог обнаружить гверхов в их натуральном виде, тогда как для остальных те оставались невидимыми. Это уже позже, когда братья Эйвар и Эйдан Бенси сумели наложить на Разлом особое заклятие и нападения гверхов прекратились, знания о теневой стороне мира постепенно исчезли, за несколько поколений превратившись в легенды. А ведь раньше каждый в графстве знал о том, что мир состоит из Светлой части и Темного Дна. И что обитатели Темной части только и ждут удобного случая, чтобы прорваться на поверхность.
Граф устало потер лоб. Как получилось, что из героев и защитников, которых знала вся страна, его предки стали нелюдимыми отшельниками? Когда это началось? После Великой войны? Да, скорее всего. Уже при его отце, четырнадцатом графе Уинтшире, новая религия, пришедшая в Эрилию с воцарением Эйвига, захлестнула графство и понемногу вытеснила старые верования. Даже храмы, посвященные древнему богу Руву, незаметно перешли в руки служителей Леи. А те принялись учить народ, что никакой Светлой стороны и Дна не существует. Как и гверхов, ракхов и ривенов, стремящихся завладеть людскими душами.
Редклиф криво усмехнулся. Посмотрел бы он на этих служителей, если бы они столкнулись с одним из тех, кого считали несуществующими.
Он прислушался, пытаясь уловить отголоски зова, но внутри все молчало. След пропал безвозвратно. Редклиф привычно постарался отключить эмоции и настроиться на охоту, но перед глазами неожиданно возникло женское лицо. Умные серые глаза, чувственные губы – верхняя чуть более пухлая, – слегка вздернутый нос, красивый изгиб бровей, чистый высокий лоб, родинка на правой щеке, густые светлые волосы. Александра Эйден. Интересно, что привело ее в Кранчестер? И почему она одна?
Редклиф неожиданно представил, как убирает с лица девушки вьющиеся пряди, как проводит ладонью по щеке, оттягивает нижнюю губу… И почти явственно ощутил под пальцами нежность теплой кожи, услышал биение сердца, почувствовал вкус поцелуя. Картинка была такой живой и яркой, что он задохнулся. Что это? Какая-то магия?
Грасс! Не о том думает. Нужно возвращаться в лес и начинать все сначала, пока остатки ментального следа не рассеялись окончательно. Место выхода гверха на поверхность Редклиф еще вчера запечатал, а вот самого донного только предстояло найти. И лучше было поторопиться.
Редклиф пришпорил Верного и направил того к выезду из города, заставив себя забыть и об увиденной незнакомке, и об оставшихся в замке приятелях, и о недавнем разговоре с Оуэном.
Александра Эйден
Четыре дня на новом месте пролетели незаметно. За это время Мэри успела привести коттедж в порядок, Ру освоилась на кухне, и теперь в доме пахло ароматной выпечкой и вкусной едой. А я понемногу знакомилась с Кранчестером и его жителями. Как ни странно, это оказалось не так уж и сложно. Каждое утро я совершала прогулки по городу, наведалась к госпоже Кросби, доброй знакомой полковника Бартена, заглянула к госпоже Даллен и удостоилась чести представиться цвету кранчестерского общества, и даже зашла в церковь. Надо сказать, и приор, и местные дамы приняли меня со всем радушием. Пресветлый Уэст заверил, что будет рад видеть меня на богослужениях, а дамы наперебой рассказывали о прелестях жизни в Кранчестере, расспрашивали об Уинтоне, всячески старались выказать свое дружелюбие и вовсю делились местными сплетнями. Так, я узнала, что госпожа Эмма Варсон – та самая ари, которую я видела выходящей из церкви, – владелица «Астории», столп и утверждение местного общества. А ее дочь Дейзи самая завидная невеста Кранчестера. За ней давали хорошее приданое, и все делали ставки, кому достанется рука ари – господину Биггсу, местному пивовару, или господину Добсу – стряпчему из Уинтшира. Оба молодых человека ухаживали за Дейзи весь последний год, но та не торопилась выказывать свою симпатию ни одному, ни другому. Видимо, нацелилась на рыбку покрупнее. Такой вывод я сделала, когда заметила, как загорелись глазки юной ари при упоминании о графе Уинтшире.
Жаль, что про хозяина местных земель говорили мало и неохотно, а мои вопросы о нем часто оставались без ответа. Ари мялись, переглядывались, и переводили разговор на погоду. Похоже, Черный лорд пользовался не самой доброй славой. Я только и сумела узнать, что он редко покидает Уинтшир, и что в его замке часто гостит компания богатых друзей. А судя по тому, как нахмурилась госпожа Даллен, когда госпожа Пенси обмолвилась о приятелях графа, те явно не пользовались любовью местных жителей.
Звук дверного колокольчика заставил меня отвлечься от размышлений.
– Госпожа Эйден! – спустя минуту послышалось с лестницы. – Госпожа Эйден!
Мэри остановилась за дверью, стукнула для приличия пару раз и заглянула в комнату.
– Госпожа Эйден!
– Тихо, Мэри. Не нужно так кричать. Отдышись и объясни спокойно, что случилось?
– К вам посыльный, – выпалила служанка. Лицо ее раскраснелось, в глазах плескалось любопытство. – Письмо принес. Сказал, отдаст только лично в руки.
– Хорошо. Я сейчас спущусь. А ты пригладь волосы и поправь фартук. И запомни – хорошая горничная должна передвигаться по дому тихо и незаметно, как бы она ни торопилась.
Я посмотрела на Мэри и вздохнула. Кому я это говорю?
– Слушаюсь, миледи, – отбарабанила служанка и, заметив мой взгляд, тут же исправилась: – Слушаюсь, госпожа.
– Иди вниз и скажи посыльному, что я спущусь через минуту. И не прыгай через ступеньки, – последние слова я договаривала уже мелькнувшей в дверном проеме спине.
Какая там степенность и незаметность? Эти понятия были совершенно несовместимы с моей Мэри.
Я усмехнулась, глядя на свое отражение в зеркале, разгладила едва заметную складку на воротничке и вышла из комнаты.
– Госпожа Эйден?
Посыльный, парнишка в широких не по размеру штанах и в вызывающе огромных ботинках, старательно хмурил брови, изо всех сил пытаясь выглядеть серьезным. Удавалось это ему откровенно плохо. Блестящие озорные глаза и встопорщенные светлые волосы сводили все потуги юного посыльного на нет.
– Госпожа Александра Эйден? – переспросил он.
– Да, это я.
Я старательно сдерживала улыбку.
