скачать книгу бесплатно
Сказав это, он надел на плечи огромный рюкзак, который всё это время стоял рядом с ним на полу, а затем двинулся к выходу из гостиницы. Без лишних слов все последовали его примеру. Однако Мак всё равно старался держаться поближе к Кларе, при каждом удобном случае оказывая ей всяческие услуги: то придержит перед ней дверь, то руку подаст, чтобы ей удобней было спускаться с лестницы, то предложит переложить часть её вещей в свой рюкзак. Но нужно отдать должное девушке, вела она себя очень дипломатично и вежливо отказывалась от всех предложений Мака, стараясь при этом не ранить его чувства.
Я же шла сама по себе. Вероятно, все присутствующие видели во мне лишь журналиста, выполняющего свою работу, а не девушку, не лишённую привлекательности. И это не играло бы никакой роли, если бы к Кларе все относились точно так же. Но отчего-то в их глазах она являлась хрупким созданием, которому требовалась дополнительная забота. Я же, по их мнению, в подобную категорию не входила, и потому должна была выполнять всю предстоящую работу наравне с мужчинами.
Вот с каким настроем я пустилась в этот путь, который мог стать для меня реальным шансом к журналистской славе!
Я шла, словно на автопилоте, и слушала слова Виктора о том, что сейчас нам предстоит поездка на машине, которую он предварительно арендовал, чтобы немного сократить наш поход, а заодно и сберечь силы для восхождения.
И в самом деле, как только мы вышли за территорию гостиницы, то увидели старенький раздолбанный грузовик.
В первую секунду я даже не обратила на него внимания, но потом Виктор подошёл к грузовику и обратился к его водителю, и я поняла, что именно на этом транспорте мы и поедем. И трусливые мысли поползли в мою голову.
Когда Виктор говорил об арендованной машине, то я предполагала, что это будет приличный внедорожник. В идеале – джип, но сошёл бы и пикап. Но увидеть грузовик, чей возраст превышает, пожалуй, не одно десятилетие, было чересчур.
Да, я – человек неприхотливый и непривередливый, и не ожидала увидеть лимузин, но уж лучше бы я потратила лишний день на дорогу пешком с тяжеленым рюкзаком за плечами, чем предпочла бы сократить путь с помощью поездки на таком вот транспорте. Ехать несколько часов, сидя на скамейке в кузове грузовика, подпрыгивающего на каждом ухабе, означало заработать к концу дня ужасную головную боль, не говоря уже о затёкших мышцах спины и ног. Стара я для участия в таких аттракционах!
Но только я открыла рот, чтобы высказать свои соображения по этому поводу и предложить ребятам отказаться от поездки на грузовике, пройдя лишний десяток-другой километров пешком, как все дружно начали забираться в кузов грузовика, весело шутя по поводу преимуществ предстоящей поездки. И я просто не решилась обломать этих людей, с самого начала настроив их против себя. Смиренно я полезла вслед за ними в кузов и постаралась утешить себя сеансом небольшой медитации, так как душевное самообладание в этой ситуации мне было очень необходимо.
Мы ехали почти семь часов. За это время мы проехали вброд несколько речушек. Практически всю дорогу я молчала, а мои товарищи, наоборот, весело общались между собой.
Мак увлечённо рассказывал о питомнике хаски, в котором он работал, и постоянно расспрашивал Клару о её личной жизни, параллельно уговаривая девушку, после завершения нашей экспедиции отправиться с ним в Тюмень, устроив себе небольшие каникулы.
Виктор обсуждал с Ильёй достоинства какого-то продвинутого турника со странным названием «Револьвер» с пятью разными вариантами хватов. И хотя я всегда считала себя девушкой достаточно спортивной, но поддержать этот разговор была не в состоянии.
Никто не говорил и даже не касался в своём разговоре темы нашей нынешней экспедиции. Складывалось впечатление, что, кроме меня, никому вообще неинтересно раскрыть тайну гибели группы Виктора Ястребова. Эти люди приехали сюда не за поисками сенсации, а просто потому, что для них это был ещё один повод пойти в горы. Они умели получать удовольствие не от достижения результата, а от самого процесса. И эта юношеская беззаботность, отсутствие зацикленности на непременном положительном результате, откровенно удивляли меня и вызывали невольное восхищение.
Эх, где мои семнадцать лет?
И когда я начала уже проваливаться в тяжёлую дремоту, вызванную беспрерывным укачиванием, грузовик остановился.
Поблизости шумел поток ещё одной горной реки, но мы не стали штурмовать её или подходить ближе. Мы высадились, поблагодарив водителя грузовика и заплатив ему за работу, после чего попрощались с ним и вскоре остались наедине с дикой уральской природой.
Мы оказались в густом хвойном лесу. Вокруг были огромные ели и пихты. И когда грузовик скрылся в глубине леса, унося подальше от наших глаз не только свой непрезентабельный облик, но и ужасный запах выхлопных газов, дурманящий аромат хвои тотчас коснулся нашего обоняния.
Я уже и не помню, когда в последний раз чувствовала такой насыщенный еловый запах. Вроде бы пару лет назад в СПА-салоне во время ароматерапии. Да, только ради подобной процедуры следовало отправиться в это путешествие!
Мы немного подкрепили свои силы заранее припасёнными протеиновыми батончиками и утолили жажду водой, после чего продолжили путь вдоль реки.
Мы выстроились в ряд. И первым в нашем ряду шёл, естественно, Виктор, затем встала я, как инициатор похода и второй по важности человек в экспедиции. Затем шёл Илья, и замыкали шествие Клара с Маком.
Мы шли, не обременяя себя пустыми разговорами, и лишь Мак периодически что-то говорил Кларе. Но я не слышала, чтобы она ему отвечала.
Часа через два мы вышли на открытое пространство на берегу горной реки. И именно здесь должна была проходить наша первая ночёвка. Мы стали разбивать лагерь.
Сначала мы установили палатки. У каждого была своя, и, на мой взгляд, это было большим минусом. Например, раньше, когда палатки не были облегчёнными, как сейчас, их брали из расчёта одна одноместная палатка на четверых человек. И именно такая ночёвка в моих глазах являлась настоящей романтикой. Когда перед сном мы играли в карты, а потом, в полной темноте, рассказывали друг другу страшные истории, после чего засыпали в спальных мешках, тесно прижавшись друг к другу и оттого не чувствуя ни малейшего страха перед темнотой и неизвестностью окружавшей нас дикой природы, это было самым счастливым и беззаботным периодом моей жизни! И как же сейчас мне этого не хватает!
И хотя теперь, спустя много лет, мне снова предстояла ночёвка в палатке в лесу, никакой романтикой здесь и не пахло. Как и в большом городе, я снова должна была ложиться спать в одиночестве. И единственным моим утешителем в этой ситуации должна была стать медитация.
Но всё это ждало меня лишь часа через два, а пока мы дружно устанавливали палатки, затем собирали хворост для костра, набирали воду в горной реке и варили в котелке суп из сублимированных продуктов. В общем, вели себя как самые обычные туристы, которых объединяла лишь дорога, по которой мы шли.
И вот, когда мы закончили ужин и сидели у костра, глядя, как дрожащие языки его пламени поднимались ввысь, уносясь тоненькими чёрными ниточками в небо, разговор впервые коснулся основной цели нашей экспедиции – расследования гибели группы Виктора Ястребова.
– Может, всё же поделишься с нами своей информацией? – неожиданно заговорил Мак, обращаясь ко мне. – Потому что нам не мешало бы иметь хотя бы приблизительное представление о том, что мы ищем. А то вдруг всё твоё расследование – лишь прикрытие? А на самом деле ты заведёшь нас в логово медведей и бросишь им на съедение, а сама достанешь из рюкзака видеокамеру и начнёшь снимать, как мишки радостно поедают наши косточки?
– Странное у тебя чувство юмора, – стараясь не обидеться, произнесла я.
– Ну, от вас, журналистов, всего можно ожидать, – простодушно развёл руки в стороны Мак. – Общаясь с вашим братом, а в нашем случае будет сестрой, нужно держать ухо востро и всячески контролировать себя. А то будет как в суде: каждое Ваше слово может быть использовано против Вас. И я нисколечко не удивлюсь, если узнаю, что весь наш поход был лишь инсценировкой. Своего рода реалити-шоу, целью которого было не расследование, а наблюдение за подопытными кроликами, в роли которых выступаем все мы.
– В таком случае, что тебя здесь держит? – ледяным тоном проговорила я в ответ. – Уж точно не я. Да и камеры с собой у меня нет. Только смартфон, с помощью которого можно снимать лишь любительское видео. А такое дорого не продашь. Хочешь убедиться – пожалуйста! Мой рюкзак, все мои вещи и палатка – в полном твоём распоряжении. И если ты найдёшь хоть что-то компрометирующее, тогда и выдвигай обвинения. В противном случае прошу тебя попридержать свой язык и не оскорблять меня необоснованными предположениями.
– Так, мальчики и девочки! Все мы сегодня устали и потому не будем вымещать своё плохое настроение друг на друге, – вмешался в спор Виктор. – Но в одном Мак прав. Я тоже считаю, что Ане следует рассказать нам о тех фактах и гипотезах, которые имеются в её распоряжении, и которые мы должны проверить. И если раньше я не интересовался у неё об этом прямо, то лишь исключительно из соображений тактичности. И если бы наша экспедиция по каким-либо причинам сорвалась, у журнала «Светские хроники» не было бы повода предъявлять нам судебный иск, обвинив в утечке секретной информации. Но сейчас, когда мы уже на полпути к перевалу Ястребова, думаю, настало время Ане раскрыть свои карты и дать нам понять, что следует искать. А то ведь, находясь в полном неведении, мы можем случайно пройти мимо важных улик и даже не будем знать, что именно мы пропустили.
После речи Виктора остальные ребята с ожиданием посмотрели на меня. Они ничего не говорили, но их молчание было красноречивее любых слов.
– Вы правы, – вздохнув, ответила я. – И прошу прощения за то, что с самого начала не ввела вас в курс дела. У нас появилась информация, что причиной гибели советских альпинистов были испытания химического оружия.
– Ну, это не новость! – разочарованно покачал головой Мак.
– Может быть, – невозмутимо произнесла я. – Но меня отправили сюда, чтобы проверить именно эту версию.
– И каким образом мы будем её проверять? – поинтересовался Виктор, и в его голосе тоже сквозило явное разочарование.
– Сейчас нам необходимо дойти до перевала Ястребова и осмотреть его с точки зрения именно этой версии. Воссоздать картину трагедии и проверить, насколько она реальна.
– И всё? – с ещё большим разочарованием выдохнули все.
– Это всё, что я могу сейчас вам сказать, – твёрдым голосом проговорила я.
– Пойдёмте спать, – с сожалением в голосе произнёс Виктор, чтобы прервать неприятный для всех разговор. – Завтра у нас сложный день, поэтому все должны отдохнуть.
И, следуя указаниям главного, каждый поднялся со своего места. Мы затушили костёр и, пожелав друг другу спокойной ночи, разошлись по палаткам. Я тоже укрылась в своей палатке и быстренько залезла в спальный мешок. И пока я дрожала, пытаясь согреться, мысли, одна другой неприятнее, проносились в моей голове.
И хотя я очень любила свою работу и гордилась тем, что я – журналистка, иногда мне приходилось поступать очень гадко. Особенно это задевало меня тогда, когда приходилось лукавить и скрывать правду от людей, которые мне нравились, и на хорошее расположение которых я очень рассчитывала. Но, к сожалению, это желание было односторонним, потому что эти люди не могли рассчитывать на меня в полной мере. И как бы я не хотела быть с ними откровенной, мои обязанности перед работодателем оказывались важнее всех моих душевных порывов.
И с тяжёлым сердцем я провалилась в сон.
На следующее утро все вели себя как ни в чём не бывало. Вежливо общались друг с другом, интересовались самочувствием и не вспоминали о вчерашнем разговоре. И меня это устраивало. Хотя теперь стала очевидной причина прохладного отношения ко мне участников нашей экспедиции, потому что они видели во мне не привлекательную девушку и своего товарища по альпинизму, а человека, чьи намерения идут вразрез с их собственными. Возможно, собираясь в этот поход, они ожидали увидеть в моём лице кого-то более открытого и близкого им по духу. Но я обманула их ожидания, и оттого невидимое напряжение между нами только росло.
Что ж, в любом случае этот поход займёт только несколько дней, а затем мы все разлетимся в разные стороны и со спокойной душой сможем никогда больше не общаться, и потому мне следует относиться ко всей этой ситуации как к работе, которую необходимо выполнить. И не всегда в работу нужно вкладывать слишком много душевных сил. Достаточно просто делать своё дело ради результата, который принесёт деньги. А об ином думать просто не стоит. И настроив себя на этот лад, я перестала напрягать свой мозг ненужными мыслями.
Вслед за остальными я сложила свою палатку, собрала вещи и вновь пустилась в путь.
В этот день мы вышли из хвойного леса и шли по более открытой местности. Вместо десятиметровых елей нас встречали карликовые берёзы, а наши ноги всё время утопали во влажном мху. Набор высоты был небольшой, но и это требовало дополнительных усилий. Без лишних вопросов и разговоров мы прошли ещё пару десятков километров, сделав за это время лишь один небольшой привал. А на ночлег мы расположились на одном из отрогов горы Холатчахль, у небольшого горного ручья, откуда открывался отличный вид на таёжную долину, расстилавшуюся внизу.
Мы мирно поужинали, после чего отправились спать. И в этот раз, несмотря на физическую усталость, мне тоже не сразу удалось уснуть, потому что в голове я снова и снова прокручивала возможные сценарии завтрашнего дня, когда мне придётся открыть ребятам правду о тайной военной лаборатории, которую необходимо найти.
Может быть, всё же стоило им сразу всё рассказать? Зачем нужно тянуть до последнего?
Эти вопросы не давали мне покоя, но я знала, что поступила правильно, так как первая моя задача как журналиста состояла в том, чтобы не допустить утечку информации. Какими бы хорошими не были Виктор, Мак, Илья и Клара, я не знала, что у них на душе. Вдруг кто-то из них, или даже все они, намеренно отправились в этот поход, чтобы разузнать о тех сведениях, которые появились в редакции «Светских хроник», чтобы затем самостоятельно всё разведать и продать материал в другое издательство? Такую вероятность нельзя было исключать. И если я позволю этому случиться, то не сносить мне головы.
Но в то же время нельзя исключать и того, что все эти домыслы являются следствием профессиональной деформации, принуждавшей меня видеть тайного врага в каждом встречном. И это объяснение гораздо более вероятно, чем первое.
Осознавать это было горько, поэтому я постаралась сменить направление своих мыслей на более позитивное, после чего крепко уснула.
На следующее утро за завтраком Виктор озвучил наш предстоящий маршрут, после чего вопросительно посмотрел на меня, ожидая подтверждения с моей стороны. В ответ я кивнула и добавила, что необходимо будет ещё осмотреть окрестности вокруг конечной точки нашего пути, и подробности мы уточним на месте. Все приняли мою информацию к сведению, и наш поход продолжился.
Разговоры, которые всегда сопровождали начало нашего ежедневного пути, прекратились, и каждый сосредоточился на себе.
Вот за это я и люблю такие походы! Здесь всё просто. Не нужно постоянно принимать решения, делая взвешенный и обоснованный выбор, от которого зависит многое и многие. Не нужно нести ответственность за опечатку или неверно поставленную запятую. Не нужно подпрыгивать при каждом телефонном звонке по одной очень простой причине. Здесь нет мобильной связи. Но есть главное. Есть цель, к которой нужно идти, и есть путь, по которому нужно идти. И оттого в таких походах я всегда чувствую себя счастливой.
Этот день был ещё труднее, чем предыдущий, потому что подъём высоты увеличился. Мы шли по одной из древних священных гор народности манси, и я физически ощущала тяжёлую энергетику здешних мест.
Мы дошли до небольшого горного озера, где устроили недолгий привал, пополнив заодно запасы воды, а затем с удвоенной энергией отправились к ключевой точке нашего маршрута – месту гибели советских альпинистов
Вдалеке показался высокий каменный выступ.
– Почти пришли, – на ходу произнёс Виктор. – У тех камней и находится то место, где была обнаружена палатка Виктора Ястребова и его друзей.
Услышав эти слова, я подумала, что дальше оттягивать разговор об истинной причине нашей экспедиции не стоит.
– Ребята, давайте устроим небольшой привал, – сказала я, замедляя шаг.
– Зачем? – удивился Виктор. – Мы почти пришли!
– Нет, мы ещё не пришли, – извиняющимся тоном произнесла я в ответ, останавливаясь и снимая рюкзак со спины.
После этих слов все тоже остановились и недоумённо посмотрели на меня. Я же достала из кармана рюкзака бутылку воды, сделала из неё несколько глотков и лишь затем продолжила говорить.
– Нам придётся пройти ещё несколько километров до конечной точки нашего маршрута, потому что цель нашей экспедиции не очередной осмотр перевала Ястребова, а проверка информации о месте, где проводились испытания нового вида оружия.
– И что это за информация? – сузив глаза, посмотрел на меня Виктор, и в его взгляде сквозило не только недоверие, но и обида, что мне на секунду стало стыдно.
Но затем я напомнила себе о своём журналистском долге, и уверенность в правильности своих действий снова вернулась ко мне.
– Нам нужно пройти девять километров на северо-восток, и тогда вы сами всё увидите, – сказала я.
– А потом ещё девятнадцать километров на юго-запад, и затем мы все сгинем в таёжных болотах, как когда-то поляки, которые пытались захватить Москву. А роль Ивана Сусанина будет исполнять Анна Слепцова – репортёр «Светских хроник», которая ради журналистской славы с готовностью пожертвует своей жизнью! – саркастично произнёс Мак, сняв рюкзак со спины и присаживаясь на него как на стул.
– Вы вправе на меня обижаться, но в качестве оправдания скажу лишь одно. Я никого из вас силком сюда не тащила. Вы знали, что я – журналист и вряд ли бы отправилась в этот поход просто для того, чтобы размять затёкшие ноги. Каждый из вас знал или хотя бы догадывался о том, что настоящей причиной этой экспедиции является сбор материалов для статьи. И уж конечно журнал «Светские хроники» не стал бы тратить деньги на то, чтобы опубликовать на своих страницах то, что и так давно известно всему миру. Логично предположить, что у нас появились новые сведения по этому делу, и мы желаем их проверить. Разве не так? Разве хоть кто-нибудь из вас думал иначе?
Ответом мне было дружно молчание. Никто не стал высказывать возражения или спорить.
– Да, мы это знали, – через несколько мгновений сказал Виктор. – Но почему ты не сказала нам об этом до того, как мы закончили уточнять этот маршрут? Боялась, что кто-нибудь из нас мог отказаться пройти лишние девять километров? Да если нужно, каждый из нас готов сделать крюк в девяносто километров, если потребуется. Дело не в этом, а в недоверии, которое ты выказала нам своим молчанием. С товарищами, идущими с тобой в одной связке, так не поступают. Или ты не считаешь нас товарищами?
– Я считаю вас не только своими товарищами, но и единомышленниками, которым могу доверять безоговорочно, – тут же ответила я. – Но только в том, что касается этого похода. Да и других походов и экспедиций тоже. Но делиться конфиденциальными сведениями я не имею права даже с собственной матерью! И надеюсь, вы все это прекрасно понимаете.
– Тогда, может, вообще не стоило приглашать в эту экспедицию никаких посторонних людей? Проводили бы свои журналистские расследования узким кругом членов своей редакции, у которых оформлен доступ к сведениям особой важности, и тогда никому из вас не пришлось бы трястись от страха из-за того, что кто-то ненароком может слить обнаруженную информацию, а? Зачем надо было приглашать посторонних людей, заманивая их в горы красивыми словами, а затем вести себя как последняя сволочь? А нужны были портеры, так и приглашала бы их! Заплатила бы им, и они брели бы за тобой всю дорогу как тени, неся твоё снаряжение, и ни словом не упрекнули бы тебя, куда бы ты их не завела! – не переставал возмущаться Мак.
– Мы, конечно, можем продолжать спорить и даже можем разойтись в разные стороны, – строгим голосом проговорила я, желая на корню пресечь бунт на своём корабле. – Я никого здесь не держу! Но если есть желающие идти со мной дальше, чтобы лично проверить одну из версий гибели группы Виктора Ястребова, которая имеется в распоряжении «Светских хроник», то сообщаю следующее. Ровно через пять минут я буду продолжать путь на северо-восток. Ориентировочная точка моей следующей остановки будет через девять километров.
– А затем? – нахмурившись, спросил Виктор. – В каком направлении дальше будет твой маршрут?
– На этом всё, – ответила я. – Если в том месте мы ничего не обнаружим, то отправимся в обратный путь.
– Точно? – с подозрением спросил Мак. – А как же Джокер в рукаве?
Услышав это, я усмехнулась.
– К сожалению, в моём рукаве нет никакого Джокера. И даже рояль в кустах я не успела спрятать.
И эта незатейливая шутка заставила всю команду улыбнуться.
– Извини, Аня, но про рояль в кустах позволь тебе не поверить! – проговорил Виктор, распрямляя плечи и поворачиваясь в сторону северо-востока.
– Рада бы тебя удивить, да нечем! – простодушно развела я руки в стороны, после чего убрала бутылку воды обратно в рюкзак и приготовилась пуститься в путь. – В общем, приглашаю всех желающих продолжить наше путешествие, и, возможно, нам удастся отыскать то, что никто до нас не додумался искать.
– После такой заманухи разве можно отказаться? – поднялся с места Мак, и все остальные ребята тоже потянулись за ним.
И хотя было заметно, что настрой у них упал, да и отношение ко мне тоже оставляло желать лучшего, я старалась не принимать ситуацию близко к сердцу. В конце концов, я не под дулом автомата заставляла их идти за собой. Зато если бы кто-нибудь из них по недомыслию или по иной причине захотел выложить предположения, по секрету сообщённые мне Валентином Петровичем, в Интернете, то безо всяких сомнений я могла бы считать себя уволенной из «Светских хроник». А для большей радости мне ещё предъявили бы иск о разглашении конфиденциальных сведений и заставили возместить редакции материальный ущерб в размере нескольких миллионов рублей, которых у меня нет и, уже точно, никогда не будет. И эта перспектива была пострашнее созерцания насупившихся лиц моих товарищей, которые шли за мной так, словно я вела их на гильотину.
Впрочем, упадническое настроение продолжалось у ребят недолго. Пару километров, не больше. Затем мы снова бодро выстроились в прежнем порядке, И Виктор, следуя указаниям компаса, уверенно указывал нам путь, а Мак вернулся к своим шуткам-прибауткам и снова начал подкатывать к Кларе, приглашая её приехать в Тюмень и познакомиться с его питомцами. Илья же твёрдым шагом шёл вперёд, и лицо его было непроницаемым. Я не знала, что он думал, но меня устраивало уже то, что он не стал спорить и не повернул назад. А остальное в данный момент для меня было неважным.
Путь был тяжёлым. Из-за того, что никто, кроме меня, не рассчитывал на дополнительные девять километров пути, в первой половине дня никто и не думал экономить силы, отчего сейчас все ощущали усталость. Нужен был привал, да только никто не решался предложить его устроить. Все шли так, словно желали доказать мне, что готовы безропотно идти хоть до скончания времён, не думая о пище и отдыхе, и тем самым пробудить во мне чувство вины за все те мытарства, которые они сейчас переносили. Но я не чувствовала себя виноватой. Я выполняла свою работу и ради этого сама много чем пожертвовала. И те жертвы, на которые сейчас шли эти ребята, были нисколько не больше моих собственных.
Когда кто-то хотел пить, то делал это не останавливаясь, словно не желая задерживать остальных. И я чувствовала благодарность к этим людям за их безмолвную солидарность, с которой они помогали мне добраться до цели моего журналистского расследования.
Так прошло около двух часов.
– Собственно, мы пришли, – произнёс Виктор, сверяясь с данными на своих спортивных часах, имевших, ко всему прочему, ещё и функцию компаса. – Ровно девять километров, – добавил он, обращаясь непосредственно ко мне.
– Значит, мы можем отдохнуть, пока наша доблестная журналистка станет в поте лице добывать сенсацию для своего журнала, – с сарказмом произнёс Мак, снимая свой рюкзак.
После этого он помог снять рюкзак Кларе и тут же предложил ей шоколадный батончик, который достал из кармана своей куртки.
Остальные ребята тоже сняли рюкзаки и достали бутылки с водой. И лишь я не спешила разоблачаться.
– Надолго мы здесь? – спросил меня тем временем Виктор. – Стоит разбивать лагерь или будем ночевать в другом месте?
– Пока не знаю, – произнесла я, пристально оглядывая окрестности. – Но привал в любом случае стоит устроить.
– Об этом можно было и не говорить, – едко ответил Виктор, который, вероятно, тоже затаил на меня обиду, но старался не показывать виду, чтобы не подрывать моральный дух нашей группы, так как именно его слово во всех случаях было последним, а не моё.
– Вы пока отдохните, я тут ещё немного поброжу и исследую местность, – сказала я и медленно двинулась дальше на северо-восток.
– Нет! – твёрдым голосом возразил Виктор. – В одиночку никто никуда не пойдёт! Сейчас мы все займёмся обедом, потому что всем нужен отдых. А потом я сам пойду с тобой дольше. И это не обсуждается.
– Хорошо, – послушно ответила я, потому что предложение Виктора и в самом деле было разумным.
Мы сложили в кучу наши рюкзаки, а затем занялись разжиганием костра. Сварив суп, мы пообедали. И обычно после трапезы у нас следовала непринуждённая беседа о том, о сём, но сегодня всё было иначе. Тревожное молчание, сопровождавшее весь обед, продолжалось. Каждый увлечённо рассматривал дно своей миски, не решаясь прервать это занятие, словно изо всех сил оттягивая предстоящий неприятный разговор.
