скачать книгу бесплатно
Тут все стали её подбадривать: «Да ладно тебе», «Не стесняйся», «Ты классно поёшь» и в итоге добились своего – Стефани ушла в соседнюю комнату и через пару мгновений вернулась с гитарой и начала играть. Пиво, словесные перепалки, «правда или действие», гитара – классика вписки.
Сперва шёл стандартный русский рок. Популярные песни из прошлого. Неудивительно, с этого все начинают. После – какие-то рифы из зарубежных хитов и даже некое подобие кантри, чему я был весьма рад. Правда, ведь в такой компании, особенно после «стихов» Влада, услышать нормальную музыку – точно бальзам на душу.
Однако счастье моё длилось недолго, через несколько песен, осушив очередную кружку пива, гитару взял Федя со словами: «О, а дай я сыграю. Ща, только аккорды загуглю». «Началось, – подумал я и выпил залпом половину стакана спиртного».
Уже через полминуты всё вернулось на круги своя – на тошнотворные, отвратительные, безвкусные круги с радиусом, равным кругозорам Феди и Влада, – то есть примерно полмиллиметра. Ах да, метросексуал исполнял рэп. На гитаре. Дабы пожалеть твои микросхемы, текст этого говна я даже пытаться воспроизводить не буду. Скажу только, что игрались три «песни»: про любовь, про дружбу и про молодость.
Но вот, когда репертуар Феди, наконец, иссяк, Стефани унесла гитару обратно в соседнюю комнату и заодно захватила оттуда бутылку водки, ибо пиво уже было на исходе. Влад же тем временем сходил на кухню и притащил чистые стаканы. «Аллилуйя, – мысленно обрадовался я, – нормальный алкоголь, наконец-то». Стеф (надо сказать, уже весьма нетрезвая) разлила всем по рюмке спиртного, а Влад по стакану безалкогольного, что называется «запивона». Вот тогда – с первого водочного тоста – началось настоящее веселье.
– Ну, за встречу! – торжественно произнёс Федя.
Мы чокнулись, выпили, разлили ещё.
– Ну, за искусство! – торжественно произнесла Марина.
Мы чокнулись, выпили, разлили ещё.
– Ну, за любовь! – торжественно произнёс Влад.
Мы чокнулись, выпили, разлили ещё.
– Ну, за дружбу! – торжественно произнёс мудак.
Мы чокнулись, выпили, разлили ещё.
– Ну, за молодость! – торжественно произнесла Стефани.
Мы чокнулись, выпили, разлили ещё.
«Ну вас в жопу с такими тостами», – торжественно произнёс я в своей голове и незаметно выпил один. Все уже были в экзистенциальную пустоту пьяные, поэтому с водкой пришлось остановиться, тем более закончился сок, и стало нечем запивать. Мы решили выйти погулять.
О, этот сладостный момент вписки, когда на часах три ночи и вся ватага в абсолютном неадеквате идёт гулять – бесспорно, лучший момент мероприятия. К тому же выходить из дома было самое время, ведь я уже давно не курил.
Две нетрезвые шкуры и четыре ещё более пьяных парня ищут приключения на свою пятую – стандартная картина для ночной окраины. Влад решил захватить с собой деревянную лакированную биту «не чтобы избить кого-то, а просто по приколу». Федя ехал на самокате, случайно найденном Стефани перед выходом по просьбе «найди нам ещё что-нибудь забавное». Марина вечно что-то фотографировала. Стефани балансировала на поребрике. Ну а мы с мудаком всё ещё играли в условную игру: «кто больше душа компании».
– Ха, смотрите, на рекламе написано: «качественные товары из Китая» – оксюморон, – сострил я, но никто вновь не понял шутки.
Видимо, никто не знал такого сложного слова, как «оксюморон», ну и я решил их просветить, пояснив через мгновение неловкой тишины:
– Это сочетание несочетаемого.
Тут мудак снова на какое-то время перехватил пальму первенства в нашей с ним игре:
– Ох, а то мы не знали, – усмехнулся он. – Программу пятого класса-то не всем дано понять. Только высшим умам с экстраординарным интеллектом подвластны такие понятия, как «оксюморон», «причастие», «кавычки»!
Все тут же заржали. Оно и понятно, Артём надавил на их самолюбие, которое я, по неосторожности, задел. Но сдаваться было не время. «Эта игра закончится в постели Стеф – рядом с ней будет лежать победитель – и это буду я», – подумал я и применил рискованную тактику «перевод внимания».
– О, смотрите, – воскликнул, вытянув указательный палец вперёд, – детская площадка с тренажёрами! Давайте побалуемся!
И все тут же кинулись лазать по разным штуковинам, кричать что-то несвязное и хохотать, забыв о моём проколе, – классический отвод глаз. Но запомни, Джонни, очень важно, чтобы это было именно отвлечение внимания, а не перевод стрелок – разница небольшая, но существенная. А заключается она в том, что при отводе глаз ты не даёшь путь к отступлению, в то время как при переводе стрелок будет легко вернуть их обратно, подметив: «Не уходи от темы».
Артём не мог продолжать наезжать на меня за высокомерие. Он мудак, но не идиот и знает, что если попытается вернуться к словесной перепалке во время того, как все беспечно дурачатся, его непременно сочтут жутким занудой.
Таким образом, я вновь вернул себе статус лидера и присоединился к компании в веселье на детской площадке. Марина и Стефани со звонким девичьим хохотом болтались на качелях. Влад стучал битой по турнику, пытаясь извлечь хоть сколько-нибудь мелодичный звук. Федя затаскивал самокат на горку со словами: «Палите, палите, ща с горки скачусь». Артём забирался на пирамидку на самом верху детского комплекса, видимо, пытаясь таким образом стать выше по социальному статусу. Ну а я просто залез на крышу деревянного автомобиля, небрежно покрашенного в синий, сел, разведя колени в разные стороны[23 - «Пацанская» поза лотоса…] и стал преспокойно потягивать сигарету.
Но вот наконец Федя затащил самокат на горку, поставил его ровно и пьяным голосом крикнул: «Э, зацените!». И мы стали «заценивать»: девчонки прекратили качаться, достали телефоны и приготовились снимать видео для социальных сетей, Артём включил пафосную музыку на мобильном, а Влад просто уставился на своего друга-«экстремала» взглядом завороженной макаки, продолжая стучать по перекладине своей ебучей палкой.
Наверное, ты догадался, что случилось после… Естественно, Федя смачно упал, ободрав локти куртку и задницу. Всё произошло очень быстро, но казалось, что время растянулось, будто в дешёвом боевике: первые пару мгновений всё шло гладко, мы даже принялись возбуждённо скандировать гласные, как это обычно бывает, но из-за образовавшегося слоя льда на горке самокат быстро ушёл у Феди из-под ног и полетел вперёд, а «экстремал» грохнулся на задницу и по инерции покатился на ней дальше, до самого конца склона. Горка была небольшая, метра два в высоту, однако расшибся парень неслабо и даже первые пару минут валялся на снегу, корчась от боли и вопя попеременно первую и восемнадцатую буквы алфавита.
Естественно, все залились хохотом и даже не думали помогать бедолаге. Однако я быстро смекнул, что это отличный шанс в очередной раз показать себя лидером перед Стефани. Я прекратил смеяться, подбежал к Феде, осмотрел его и протянул несчастному руку со словами.
– Вставай, а то грязь в рану попадёт – жопа загноится, и тебе её отрежут.
– Да пошёл ты, – хватая мою руку и пытаясь встать, пробормотал сквозь зубы Федя.
Через мгновение подлетел Артём, и мы взяли пострадавшего под руки. Думаю, он и сам мог бы идти, но тут, скорее, важна была «моральная поддержка». Ещё через мгновение подбежали девочки и стали в панике осматривать раны, не зная, что делать и куда себя деть. Знаешь, Джонни, у людей часто такое бывает: когда твой товарищ пострадал, но ему уже кто-то помогает, а тебе вроде бы тоже нужно поучаствовать – и вот ты стоишь такой и пытаешься изобразить, что что-то делаешь. В такую же ситуацию попал Влад – ему оставалось только словесно приободрять друга.
– Не переживай, братан, тут ничего серьёзного! Вообще по фигне, с кем не бывало! – пьянющим голосом лепетал он, бегая вокруг своего «брата». – Да не корчи ты из себя раненого – это ж царапинки.
Надо сказать, слова не особо помогли Владу[24 - Кто бы мог подумать.], в связи с чем он справедливо заметил:
– Чёрт, вы бы вместо того, чтобы лясы точить, сделали бы что-нибудь.
– Стеф, Марин, бегите домой, достаньте перекись и ватные диски, дверь прикройте, но не запирайте, – командовал я, стараясь произвести ещё большее впечатление. – Мы с Артёмом доведём горе-экстремала до хаты, а ты, Влад, сгоняй за соком, а то больному нужно будет бухнуть, а запивон кончился.
– Ещё чего! – возмутился Влад. – Я друга не брошу! Я останусь с ним и буду помогать!
Я тут же смекнул, что переубедить идиота не получится и ответил:
– Блин, ну тогда ты, Марин, сходи за соком, а Влад будет помогать Стефани.
– Но… – продолжил было возражать Влад, но я тут же его перебил.
– Это лучшее, чем ты сейчас можешь помочь Феде. Федя, скажи ему, чтобы пошёл за аптечкой.
– Влад, рили, задолбал, – своеобразно согласился Федя, добавив, уже в укор мне: – Ай, чёрт, осторожней, локоть.
Мы вели Федю до дома, что, надо сказать, было весьма проблематично, при том, что он постоянно орал «Ай, локоть», «Ай, жопа» или просто протяжное «ай».
Так ещё, ко всему прочему, наш «экстремал» затеял беседу о настоящей дружбе.
– Вот ты, – обратился ко мне пьяным голосом Федя, – мой настоящий друг.
– Да что ты, – изобразил смятение я, – мы знакомы-то всего один вечер. Я просто помогаю хорошему человеку, попавшему в беду.
– Вот поэтому ты и хороший друг, – весьма поддатым голосом заявил Федя.
– Знаешь, – продолжал подлизываться к другу Стефани я, – у тебя ведь отличный голос. Нет, правда, отвечаю, ты здорово поёшь.
– Спасибо тебе большое, – произнёс Федя и тут же перевёл взгляд на Артёма, как бы только что его заметив. – И тебе спасибо, братан… Если бы не вы, не дошёл бы до дома – вот прямо в этом сугробе и заснул бы.
И он, действительно, пытался заснуть в ближайшем сугробе, однако мы с мудаком его отговорили.
– Так вот, мужики, хочу сказать вам… – начал Федя, но не смог сразу сформулировать мысль, – что вы офигенные друзья! Даже те, кого я вижу нечасто, – он посмотрел на Артёма, – даже те кого я вижу впервые, – он взглянул на меня, – знайте, вы самые лучшие[25 - Видимо, Федя забыл, что первые полминуты все просто смеялись над ним.].
– Ой, да не драматизируй, – старался я ещё выше поставить себя в глазах друзей Стеф. – Я же говорю, мы просто помогаем другу в беде. В этом нет ничего такого.
– А вот и есть! – предъявил пьяный и раненый Федя. – Очень важно иметь людей, которые помогут тебе в трудную минуту. И, хоть мы и знакомы всего несколько часов, я могу назвать вас настоящими друзьями.
От этих слов мне стало и смешно, и как-то не по себе. Этот человек считает меня своим другом, думает, что я помог ему бескорыстно – а на самом деле всё это было лишь для того, чтобы переспать со Стефани. Иногда люди настолько уверены в чём-то, что не замечают, на сколько неправы. Знаешь, эти люди меня бесили до глубины души, но при этом думали, будто я к ним благоволю и даже являюсь другом… Абсурд!
Итак, мы всё же с горем пополам, добрались до дома Стеф, дверь которого, как и полагалось, была закрыта, но не заперта. Мне даже начало казаться, что проблемы кончились. Однако вскоре пришлось столкнуться ещё с одной значительной трудностью – помочь Феде снять обувь и верхнюю одежду. Причём сделать это необходимо было максимально грациозно и ловко, ведь созерцать данное зрелище собралась вся шобла, включая Стефани.
– Ай, аккуратнее! – кричал Федя.
– Терпи, – отвечал ему я.
– Держись, – копировал моё высказывание мудак.
– Не дрейфь, братишка! – подбадривал Влад.
– Успокойся, ничего страшного, – присоединялась к нам Стефани.
– Да, да, всё в порядке, – вставила Марина.
– Да вы хоть знаете, как это больно?! – справедливо заметил пострадавший. – Вы бы вместо трёпа лучше помогли.
Отчасти Федя был, конечно, прав – пустой болтовнёй делу не поможешь, но и столпотворением тоже. Все наши «друзья» разом сбежались и принялись толкаться и брыкаться за право помочь бедному Феде. Хотя чем там можно было помочь – для меня до сих пор остаётся загадкой.
Так или иначе, мы донесли его до гостиной, полили перекисью водорода раны, кое-как что-то перевязали и просто стали отдыхать на диване, просматривая какой-то анимационный фильм, поставленный Мариной. Говорили, по стандарту узколобых люмпенов, о машинах, кальянах, тусовках и наркотиках. Обсуждали перспективы свалить из страны.
Влад намеревался уехать в Америку за той самой мечтой, о которой грезят все мальчики с бритыми висками. Он был уверен, что его рэп будет кому-то нужен за рубежом… Ха! Стефани сказала, что ей неважно, где жить, лишь бы «праздник никогда не кончался». Да, эта девчонка из тех, кто хочет до самого гроба вести разгульный образ жизни, ни о чём не думать и ни к кому не привязываться… Ха! Федя сказал, что планирует поступить в элитные войска и всю жизнь посвятить службе родине. Как будто такие, как он, могут оказать хоть какую-то услугу отечеству, кроме медвежьей… Ха! Марина заявила, что мечтает путешествовать по выставкам всего мира, но «на деле, конечно, всю жизнь пролежит на диване, смотря сериалы и попивая вино из пакета». Очередная самовлюблённая особа, пытающаяся давить на жалость всех окружающих, включая себя… Ха! Артём же хвастался, что в ближайшем будущем уедет в Москву и станет там «большим человеком». Что ж, туда ему и дорога. Ха-ха-ха!
На часах было уже два ночи, когда Стеф заявила:
– Господа, к нашей дружной компании скоро присоединится ещё кое-то!
– И кто же это? – поинтересовался мудак. – Я его видел?
– Ну да, вроде, – ответила Стеф. – Ты закупался у этого челика травой в конце августа, помнишь?
– Точно, – вспомнил Артём. – Его, кажется, Слава зовут, да?
Стеф кивнула головой.
– Вот сейчас он мне написал, что с тусы едет, не знает, куда податься. Ну я ему и предложила к нам присоединиться.
Услышав такую новость, я тут же загорелся энтузиазмом.
– Так что, у него, наверно, можно будет вырубить? – спросил я у Стеф.
– Ну, Слава, конечно, не писал этого, но у этого чувака всегда с собой вес, это я точно знаю. Кстати, он должен приехать с минуты на минуту, – ответила она, взглянув на часы.
– А что у него с собой есть-то?
– Трава, полагаю, как всегда.
– А у тебя тот бонг остался? – запив очередную стопку соком, поинтересовался Влад.
– Который с чёрной такой надписью? Нет, его разбил Дима, – ответила Стефани, – но зато есть другой, недавно купила.
Она пошла в спальню и достала из старого темно-коричневого платяного шкафа стеклянный цилиндр с расширением на конце, где был нарисован лист конопли, и маленькой трубочкой сбоку – стандартный бонг, ничего замысловатого, ничего оригинально, но и ничего лишнего. Пойдёт.
– Вот, зацените, – произнесла Стефани, демонстрируя нам своё приобретение.
– Да, неплохо, – взял вдруг слово Артём. – Но, пока Слава не приехал, может, выпьем ещё?
– Базар, братан, – поддержал его Федя.
Мы разлили отраву, разлили сок, немного разлили на стол и продолжили бухать и вести «интеллектуальные» беседы. Разговор шёл довольно бодро, обсуждали всякую дребедень, вроде машин, одежды, работы и прочих интересов стандартных людей. С каждой стопкой мне становилось все менее и менее противно общаться с этими деградантами, всё проще уживаться с маской, и всё ближе я был к постели Стеф.
Но вот, спустя пять тостов с долгими перерывами на болтовню, раздался долгожданный звонок в дверь – это был Слава. Стефани проводила его к столу и познакомила со всеми.
Типичный барыга: худощавый семит с каким-то безумием и одновременно загадочностью в глазах. Он носил чёрный бадлон с узким горлом, заправлял его в мрачно-синие брюки на стандартном ремне и явно знал что-то такое, о чём никто из нас даже не догадывался. Его вечно чуть прищуренные карие глаза с расширенными бог знает от чего зрачками явно что-то затевали. Но при всём при этом выглядел Слава совершенно безобидно, словно маленькая ящерка, выглядывающая из тени. Говорил данный персонаж обрывочно, а смеялся всегда как будто наигранно. В нашей с Артёмом игре он не участвовал, но вёл какую-то свою, одному ему ведомую, в которой, скорее всего, сам себе и был соперником, а победитель наверняка не подразумевался. Да, Слава – типичный барыга.
Позволю себе небольшое отступление – очень уж мне нравится эта тема… Только Петербург – портовый город, достать наркоту здесь проще простого. Даже прогуливаясь по району, изредка проверяя водоотливы и перила, можно найти чью-то закладку[26 - Схрон наркотиков.]. На сленге такой процесс называется «шкуроходство». Одно время я даже хотел торговать травой, но после того, как пару моих хороших знакомых на этом деле поймали, всё желание отпало. Правда, теперь с подобным видом досуга всё стало гораздо сложнее: сайты закрываются, закладки стерегут менты, постоянно делаются контрольные закупки, барыг сдают их покупатели, чтобы отделаться от мусоров штрафом, цены на всё взлетели. Но, что поделаешь, – нет рая на земле, где можно было бы свободно принимать что хочется.
Думаешь, я плохой человек, раз так считаю? Может быть, но мне это нравится. Мне нравится быть порицаемым. Ведь есть и «нормальные люди», и их, поверь, большинство.
В 18 лет они набивают первую татуировку – думают, это делает их взрослыми. В 19 – устраиваются на первую работу – думают, это делает их независимыми. В 20 съезжают от родителей – думают, это делает их свободными. В 23 женятся – думают, это делает их счастливыми. В 25 заводят ребёнка – думают, это делает их значимыми. В 27 получают повышение – думают, это делает их успешными. В 30 решают завести ещё одно «чадо» – думают, это спасёт их брак. В 32 записываются к психологу – думают, это победит их депрессию. В 35 ходят на пикап-тренинги – думают, что не всё ещё потеряно. В 38 проводят отпуск на море – думают, это поможет им забыть об ипотеке и алиментах. В 40 становятся хроническими алкоголиками – думают, это заглушит их боль. В 43 покупают кота – думают, он спасёт их от одиночества. В 45 пропивают последние деньги – думают, перестают быть рабами капитализма. Ну а в 46 они вешаются – думают, это остановит их страдания.
Они считают, что отношения должны быть только серьёзными. Что любви с первого взгляда не существует, но у них, видите ли, исключение. Считают, что каждый сам кузнец своего счастья, сила и труд всё перетрут, а мечты сбываются. Считают, что нужно любить своё государство, но политика не для них. Считают, «чем дороже, тем лучше», «чем популярнее, тем лучше», «чем моднее, тем лучше». Считают, что отечественные вещи некачественные, продукты – невкусные, а одежда – некрасивая, но только если это не «традиционное», «исконно-русское» или «как в старину». Считают, что война – это плохо, но каждый мужчина должен отслужить в армии. Считают, что мир не делится на чёрное и белое, но добро всегда побеждает зло. Считают, что лучше всего лечится народными методами, а прививки – это яд. Считают, что им наплевать на мнение окружающих, но при этом одеваются модно, пахнут приятно, а ведут себя прилично. Считают, что их ненавистники просто им завидуют, а «как аукнется, так и откликнется». И, ко всему прочему, считают, что наркотики – это плохо. Так вот, я лучше перепробую все наркотики мира и умру от передоза прямо здесь, за компьютером, чем стану одним из «нормальных людей».
Но я, как всегда, отвлёкся от повествования. На чём мы остановились? Ах да, Слава вошёл в комнату, познакомился с присутствующими и тут же достал из чёрного кожаного портфельчика, какие обычно носят офисные клерки, стеклянную ампулу и высыпал в рот её содержимое.
– Так, – возмутилась Стеф, – ты же говорил, что всё закончилось?
– Ну, – развёл руками Слава, – теперь точно закончилось.
Решено было взять 3 грамма, на шесть человек. С каждого вышло по 500 рублей – вполне демократично. Мы собрали деньги, отдали Славе, тот убрал их в кошелёк и достал из портфеля пакетик травы и маленькие весы, после чего отломил пару кусков, взвесил ровно три грамма и протянул Стефани. Один в один – продавщица из мясного отдела.
События принимали всё более интересный оборот, особенно если сравнить с теми нелепыми стишками в начале вписки. Стеф поместила зелёных малышек в гриндер[27 - Ручное устройство для перемалывания курительной смеси, чаще всего – марихуаны.], перемолола, затолкнула в бонг и мы, наконец, раскурились. Трава была очень кстати – моё отвращение к собравшемуся здесь сброду почти улетучилось, вместо этого появилось безмятежное безразличие. Даже, можно сказать, некое приятие всего и растворение в умиротворении. Да, определённо, наркотики – это плохо.
Разговор тоже приобрёл совершенно иную окраску, стал более размеренным и спокойным. Обсуждали природу, погоду, насущные дела и отношения. Слава в основном молчал, пялился в одну точку, трогал предметы и плавно водил руками перед лицом, но изредка вставлял какое-нибудь абсурдное высказывание или ироничный комментарий. Пить перестали.
За болтовнёй незаметно пролетела ещё пара часов. К этому времени все, за исключением, естественно, Славы, начали потихоньку отрубаться. Трава кончилась, на остатки водки было как-то наплевать, даже сигареты были на исходе – все обстоятельства говорили о том, что пора на боковую. Вообще-то, к этому моменту я уже должен был полностью охмурить Стефани и лечь с ней отдельно ото всех, но, то ли из-за скуренной травы, то ли от сильной усталости после рабочего дня, мои потуги ограничились лишь прикосновениями, так что соитие мне сегодня не светило. Зато светил приятнейший сон. Будучи сильно накуренным, отсутствию секса я не слишком расстроился[28 - В таком состоянии вообще сложно чему-либо огорчиться.], мне, скорее, хотелось наконец лечь в уютную кровать, прижаться щекой к мягкой подушке, укрыться теплым одеялом и смотреть цветное телевидение нетрезвого воображения на экране сомкнутых глаз.
Надо сказать, моё желание вскоре было исполнено, хоть и не во всех подробностях. В полпятого утра решено было всё-таки пойти спать, и надо было решить, кто куда ляжет. На диване в гостиной, который пришлось предварительно разложить в подобие двуспальной кровати, расположились, тесня друг друга, Артём, Федя и Влад, на постели в спальне улеглись я, Стефани и Марина[29 - Да, он занял самое идеальное место.], а Славе, ввиду его состояния, сон был без надобности – он ушёл на кухню, включил какую-то музыку на телефоне и начал одиноко танцевать, сменяя резкие движения эпилептика на плавные, будто балетные, па.
