скачать книгу бесплатно
На другом конце света, среди звездоносных гор и зелёных долин, в городе Илассе?т, что жил и процветал под защитой третьей ветви принцев Ародана, хозяин вишнёвых садов выбирал имя для дочери.
– Может, Шайли? «Игривая»? Что скажешь, Дора? – бормотал Мата?р, глядя, как девочка возится на полу с куклами. Она построила пирамиду из деревянных брусков, окружила её лабиринтом из веточек и теперь повела по нему рыцаря.
– Игривая-шаловливая… Ты бы ещё шлюхой дочь назвал, – проворчала жена, оторвавшись от теста. Кудрявые пряди лезли ей в глаза, и Дора постоянно заправляла их за уши, отчего каштановые волосы побелели от муки. Кухарку она отпустила и взялась за готовку, только бы лишний раз не смотреть на мужа.
«Злится. Оно и понятно. За Шёлковым морем лишь матери могут давать имена детям. Но она же согласилась жить под ветвями. Знала же, что я нареку дочь. Почему всё так сложно?»
– А что насчёт Яна?ры? «Двойственная», как раз подходит. Глазки-то у неё разные: один – карий, другой – голубой.
Хранители веры считали это хорошим знаком, но Дора так не думала.
– Дети засмеют. Хлебнёт она горя с этими глазами, как у бездомной кошки!
– Дора, милая, надо же дать девочке имя. Ей уже восемь! А я стар. Вот умру, и останется безымянной!
– Увезу домой и дам ей нормальное имя. И другим детям, когда во второй раз замуж выйду, – возразила Дора, сердито передёрнув плечами. Матар был вдвое старше супруги. Чудо, что богиня подарила им ребёнка. – Не отвлекай меня, иначе пирог не получится.
– Мой любимый? – попытался перейти на более мирную тему Матар.
– Да, – буркнула Дора, но даже не повернулась к мужу.
«Вот упрямая!» – подумал он, заёрзал в кресле и потянулся за трубкой.
– Опять курить в доме собрался?
«Глаза у неё, что ли, на затылке?»
– В своём доме я буду курить когда пожелаю! – пробурчал Матар, глубоко затянувшись.
Богиня повернулась к нему тёмным ликом, когда Матар женился на этой иностранке. Слова отца Ло?рала до сих пор скрежетали в ушах: «Кому ты, Матар Пейра?н, сады оставишь? Женись, вырасти наследника». Послушался. Да и фамилию передать хотел – Пейраны были древней семьёй, происходившей, говорят, ещё от имперцев. В мире, где для богини было важно лишь имя, люди не нуждались в фамилии, да и не ценили её. Все почти от неё избавились, но Матар был сентиментальным. Доре тоже понравилось дополнение к имени. После свадьбы у них вроде всё было хорошо. На родине Дора считалась перестарком. Вся семья радовалась, когда её выдали замуж, да и она расцвела, глаза засияли. А потом наступило время дать дочери имя. Тут жену как подменили. Она стала спорить, дерзить. И всё из-за имени. Какое ни придумай, всё не по нраву! Матар мог бы дать любое, да только тогда у них с женой всё окончательно бы разладилось.
Дочери надоело играть. Она добралась до вершины пирамиды, возблагодарила рыцаря цветком вишни и огляделась без интереса. Матар выпустил облако дыма в сторону и стал наблюдать.
«Ну что же ты? Головоломку собрала, кукол причесала и спать уложила… Ай-ай, нечем заняться? Что, и домик нарисовать не хочешь? А ведь похоже получалось».
Матар хмыкнул, причмокнул трубкой. Дочь насупилась, хитро улыбнулась и на четвереньках поползла к отцу.
– Глупая, коленочки сотрёшь! – Матар погладил дочь по волосам – чёрным, блестящим, совсем как у него.
– А можно мне посмотреть твою шкатулку? – звонко выпалила девочка.
Дора уронила скалку и резко обернулась.
– Ничего, – поспешил успокоить жену Матар, – пусть играет.
– Неслыханно! – Дора шумно выдохнула. – Безымянные не должны даже видеть шкатулки, а уж прикасаться!
– Верно, – согласился Матар, – но наша дочь скоро станет наречённой, и богиня пошлёт ей собственную шкатулку. Я считаю, ничего страшного.
Дочь переводила испуганный взгляд то на отца, то на мать.
– Вот, смотри, как это делается, – шёпотом сказал Матар. Дочь вцепилась пальчиками ему в колено и закусила губы от волнения.
Он сложил ладони, будто держал в них бабочку. За пятьдесят лет он доставал шкатулку тысячи раз, но до сих пор не понимал, где она хранилась и почему появлялась, стоило только позвать.
Шкатулка оттянула руки. Дочь засмеялась, и даже Дора соизволила улыбнуться.
– Какая интересная! – воскликнула дочка.
– Красивая, – согласилась Дора. – Похожа на тебя.
– Ты мне это каждый раз говоришь, – тепло отозвался Матар. Он был крупным мужчиной, с квадратными плечами, угловатым подбородком и голубыми глазами. Шкатулку же отлили в форме тёмной сторожевой башни. Узор на железных боках напоминал кирпичную кладку, а на месте бойницы находился синий драгоценный камень.
– Можно? – от нетерпения дочь застучала ножками по ковру.
– Держи! И никуда не уноси, поняла?
Лишнее условие. Потерять шкатулку было невозможно, но Матар не хотел, чтобы дочь думала, будто всё просто.
– Поняла. – И девочка с восторгом принялась вертеть шкатулку.
Дора вытерла руки полотенцем. Стоило ей увидеть счастливое личико девочки, как маска недовольства растаяла. Мать чмокнула дочь в макушку и ушла вглубь кухни. Вскоре послышалось шипение масла, по дому разнёсся аромат выпечки, а от запаха разрезанной жгучей репы защипало глаза.
«Кажется, ужин выйдет на славу».
Матар откинулся на спинку кресла и пыхнул трубкой.
За окном цвёл сад, домашнее тепло мягко расслабляло разум и уставшие кости. Дочь бормотала что-то: наверное, придумывала очередную историю.
«Может, куклы осадят башню-шкатулку? Или там заточена принцесса… Завтра дам имя, – решил Матар и всерьёз задумался: а не задремать ли ему? Или не стоит? – Дневной сон коварен: после него болит голова. Но как же сладко, как же сладко…»
– Папа…
Матар вздрогнул, чуть не выронив трубку, поморгал и прокашлялся. Неужели заснул? Он неловко вытряхнул табак в пепельницу и посмотрел на дочку. Та вся раскраснелась, будто собралась заплакать.
– Что такое, милая? – встревожился Матар, увидев, что дочка спрятала что-то за спиной.
– Я случайно. Я не хотела! – еле сдержав подступающие слёзы, заговорила девочка.
– Дочь? Ты что-то натворила? – Дора вошла в комнату и застыла с открытым ртом.
Девочка, всхлипнув, показала шкатулку. Крышка башенки оказалась откинута, а середина разошлась в стороны, словно оконные ставни.
– Я знаю, её должен был открыть ты! Я не хотела!
Матар встал на колени перед дочерью и дрожащими руками взял шкатулку. Внутри блестел кинжал с золотой рукоятью и чёрным переливающимся лезвием, выплавленным будто бы из ночного звёздного неба. Матар вытащил клинок, а шкатулку при этом выронил и даже не посмотрел, куда та откатилась.
– Прости меня, пожалуйста…
Матар бросил дар в кресло, подхватил испуганную дочь и закружился с ней по комнате. Безудержный смех вырвался из горла, а по щекам полились слёзы. Матар подбежал к жене, поцеловал её в губы так, как не целовал со дня свадьбы, поднял дочь под самый потолок и воскликнул:
– Бесценная! Бесценная! Ты бесценная, моё сокровище, ты подарок богини, её светлый лик! – И тут Матара осенило. – Лика! Я назову тебя Ликой! Ты – Лика Пейран!
Хозяин дома давно жаловался на зрение. И сейчас мужчина не заметил, что просыпал часть сгоревшего табака мимо пепельницы. Тлеющий уголёк проел чёрную дырочку в ковре. Сквозняк, гуляющий по полу, не давал рыжей точке погаснуть, и огонь неспешно пополз к льняным шторам.
Кукла на вершине игрушечной пирамиды держала в руках цветок вишни, по лепестку которого всё это время кралась капелька воды. Мгновение – и она легко сорвалась вниз, скатилась по пирамиде, оставив за собой мокрый след, упала на веточку и по ней, как по тропинке, пробежала до самого пола, точно и безукоризненно исправив ошибку судьбы.
Лика Пейран смотрелась в зеркало и тихонько повторяла своё имя, будто катала во рту сладкие ягоды. Краем уха она слышала, как родители готовили праздник, посылая гонцов с приглашениями.
– Лика. Лика. Ли-ка Пей-ран. Я Лика Пейран, – прошептала она и, зачем-то обернувшись и проверив, что рядом никого нет, сказала: – И я бесценная. Бес-цен-ная.
Это слово нравилось ей меньше имени, хотя оно было более загадочным. Лика слышала песни и истории про бесценных, а соседские дети постоянно спорили, кто будет бесценным в очередной игре. Лика хихикнула: теперь роль открывать игрушечные шкатулки-головоломки и извлекать из них «дары» навсегда закрепилась за ней.
При мысли о даре у Лики часто забилось сердечко. Она закусила губу и сложила ладошки вместе, как делал папа.
– Шкатулка, явись! – позвала Лика.
В груди заныло, как перед прыжком в речку, и волшебство сработало – богиня отправила шкатулку в руки новой наречённой.
«Тяжёлая!»
Лика не удержала шкатулку и поставила её на пол. Она казалась живой: сквозь стеклянные бока виднелись сотни шестерёнок из железного золота, которые вращались без остановки. На чёрно-белой крышке в квадратных ячейках с невероятной скоростью менялись цифры, словно время в часах ускорили в сотни раз. Ладошки у Лики потели и немного прилипали к шкатулке. Вдруг по краю пробежала одна золотая искорка, затем другая, и шкатулка озарила лицо приятным сиянием.
– Светится! – с восторгом прошептала Лика. – Какая чудесная шкатулка! И дар, наверно, чудесный…
Лика замялась.
«Открыть сейчас или подождать родителей? Они наверняка скажут потерпеть до праздника, это же целая вечность! А что, если открыть сейчас, посмотреть одним глазком, а потом притвориться, что увидела дар впервые?»
Девочка закрыла дверь в комнату, плюхнулась на колени и потянула за крышку обеими руками, но та не поддалась. Лика, взявшись поудобнее, попробовала ещё раз. Потом ещё, прижав шкатулку к животу. Срывая ногти, Лика снова потянула, до красных кругов перед глазами и боли в запястьях. И ещё раз – с молитвой и без. Отдохнула, вытерла слёзы и попробовала снова, подвывая от страха.
И ещё раз, только бы не услышала мама.
И ещё раз, только бы не расстроился папа.
Позже Лика спустилась в гостиную. Неловко спрятав руки за спиной, она подошла к счастливой матери и поскорее, пока хватало смелости, спросила:
– Мама, а можно мне посмотреть и твою шкатулку?
8-й день лета
Накануне отец Ло?рал не мог заснуть.
Он прожил в Илассете всю жизнь – сорок два года! – и никогда не удостаивался чести лицезреть бесценных. Хранители веры никогда не отступали от прописанной в Слове истины: бесценные отмечены Двуликой. Они ключ к загадкам мира. Им подвластны не только шкатулки, но даже имена. И если Лоралу, чтобы получить право именовать других, пришлось всю юность посвятить служению богине, поклясться никогда не становиться отцом по крови, чтобы стать отцом духовным, то Лика Пейран могла давать имена с рождения. Если она действительно бесценная. Сегодня предстояло это выяснить.
Семья Пейран пришла в храм Двуликой после утренней службы. Лика семенила между родителями и весело рассказывала, как вчера с другими детьми отмечала именины.
– Мам, отгадаешь загадку? Какой наречённый не слышал… ой, то есть не знает своего имени?
– Глухой, милая.
– Правильно! Это мне загадал Тук. Ну, мальчик, которому дали имя после меня! Он ещё измазал лицо вареньем!
– Многие дети теперь получат имена, – сказал Матар.
– А почему? Потому что я бесценная?
– Лика, пожалуйста, будь потише, – одёрнула её Дора.
– Да, я помню. Я никому не говорила, но ведь сюда мы шли, чтобы всем рассказать, правда?
Лика поджала ноги и повисла на руках родителей, как на качелях. Дора извиняющимся взглядом посмотрела на Лорала, который ждал у входа в песенную, и родители дружно покачали дочь. Лика счастливо засмеялась. Детский смех отразился от стен храма, зазвенел на витражах и эхом улетел под купол. Тут Лика увидела Лорала и встала на ноги.
– Отец Лорал, простите! У Лики энергии хватит на десятерых, – извинился Матар.
Лорал пожал Матару руку и кивнул Доре.
– Всё в порядке. Проходите.
В песенной их ждал старший отец Баст. Лорал поклонился своему именователю и по очереди представил членов семьи Пейран. Седой хранитель веры хмуро поприветствовал каждого, а выслушав рассказ, помрачнел ещё больше.
– Вы поступили неразумно, дав безымянному ребёнку свою шкатулку, Матар. Вам следовало слушать жену и не допускать подобного.
Лика пристыженно втянула голову в плечи. Матар улыбнулся и положил ладонь на плечо дочери.
– Отец Баст, всё, что происходит с бесценными, случается по Её воле.
– Так, значит, Лика открыла ваши шкатулки? – спросил Лорал, уведя разговор в безопасное русло.
– Случайно, как она говорит. Я столько лет не мог её открыть, а теперь раз-два – и готово!
Матар призвал шкатулку и надавил на башенку. Раздался щелчок, и створки шкатулки распахнулись.
– Знание пришло само? – соизволил уточнить Баст.
– Да, это поразительно! Как будто всегда знал. И дар, отец Лорал, какой дар! Острее клинка я не видел!
– Матар, потом расскажем о дарах, – мягко остановила мужа Дора. – Отец Лорал, мне кажется, с Ликой что-то не так.
– С нашей дочерью всё в порядке! Просто мы чего-то не знаем о бесценных.
Дора терпеливо выдохнула и продолжила:
– Отец Лорал, отец Баст. Когда Лика открыла шкатулку Матара, она испугалась. Мы рассказали ей о бесценных всё, что знали. А потом она открыла мою шкатулку. Она сама попросила, мы не заставляли! – тут же добавила Дора, заметив, как глаза Баста на мгновение сузились. – И она открывала её… довольно долго.
– Долго? Насколько? – удивился Лорал.
– Настолько, что я подумала, будто Матар надо мной пошутил: что он сам открыл шкатулку и подговорил дочь на розыгрыш.
