скачать книгу бесплатно
– Тогда езжай домой, собирай вещи, – Дима вытащил из органайзера на столе желтый бумажный квадратик и протянул ей. – Вот, это адрес, ключ. Если будут какие-то проблемы, звони мне, – он перевернул лист другой стороной, указывая на номер, написанный на обороте.
– Я не знаю, как вас благодарить, – растерялась Аня, сжав листик в руках, как самое ценное, что у нее было. Очень хотелось броситься к нему и поцеловать его в щеку, но она побоялась, что он неправильно ее поймет. К тому же, она чувствовала себя неловко, потому что за весь разговор майор практически ни разу на нее не взглянул. Видимо, был очень занят, пытался выполнить два дела одновременно, и ей помочь, и работу свою работать.
Они вообще все тут слишком заняты. В кабинет уже несколько раз заглядывали. Опера порывались занести начальнику документы на подпись, кто-то справился о планерке, и девушка понимала, что ей пора уходить. Немного помолчав, она все-таки спросила:
– Вы сказали, что попробуете узнать про моего брата… – язык никак не поворачивался прознести слово «смерть». Мысль, что Димки больше нет в живых, до сих пор никак не укладывалась в голове.
– Я был у следователя. Экспертиза подтвердила, что он сам упал на камень, – ответил Калинин, впервые взглянув на нее. В его глазах читалось сожаление. – Виноватых искать не будут. Это был несчастный случай.
Аня кивнула, часто-часто моргая, потому что к глазам снова подступили слезы. Ладони, лежащие на коленях, сжались в кулачки. Нельзя плакать!
– Понятно, – она медленно поднялась со стула. – Спасибо вам, я пойду, да? Можно?
– Конечно, – кивнул мужчина и добавил: – Пожалуйста, с матерью больше не дерись. Этим ты проблемы свои не решишь.
Выходя из кабинета, Аня чуть задержалась на пороге, оглянувшись на сидевшего за рабочим столом мужчину, словно пытаясь запечатлеть его образ в памяти (кто знает, когда они снова увидятся и увидятся ли?), и, подавив тяжелый вздох, открыла дверь.
– До свидания, – бросила вежливо напоследок, но он даже не взглянул в ее сторону.
В коридоре она вновь задержалась у двери, глядя на табличку с его данными. Только сейчас она осознала, что даже не удосужилась узнать имя своего спасителя. Калинин Дмитрий Андреевич, гласила вывеска. Дима. Его звали так же как и ее брата.
Теперь домой, за вещами, и главное, сдержать слово, данное Диме (у нее снова будет Дима, пусть не брат, пусть он не знает, что он у нее есть, но он у нее будет) – не ругаться и не драться с матерью. Уйти тихо, мирно, незаметно. Начать новую жизнь…
Мать как всегда спала беспробудным сном и прихода дочери даже не заметила. Интересно, она хоть в курсе, что у нее сын погиб? Стараясь не смотреть в ее сторону, чтобы не злить себя понапрасну, Аня наспех покидала в спортивную сумку вещи, из далеко спрятанной заначки достала деньги, которые они с Димкой откладывали с подработок на то, чтобы снять отдельное жилье, и покинула квартиру, причем сердце ее даже не ёкнуло.
Прежде чем навсегда, как она думала, покинуть дом, Аня постучалась к соседке, бабе Вере, которая, сколько Аня себя помнила, заботилась о них лучше матери. Она же учила брата с сестрой азам ведения домашнего хозяйства, да и другие необходимые в жизни навыки прививала. Вот и сейчас девушка постучалась к ней, не только чтобы попрощаться, но и спросить совета, ведь она впервые попала в столь горестную ситуацию и даже не представляла, какую сумму нужно отдать за похороны, как и не знала, что именно надо делать. И только с ней, с сердобольной бабой Верой, смогла Аня оплакать Димку.
Через два часа, скрыв за темными очками зареванные глаза, Аня подходила к своему новому дому – серой многоэтажке с одним-единственным подъездом. Лифт не работал, поэтому подниматься на шестой этаж ей пришлось пешком. От лестничного пролета, осью пронзающего девятиэтажку, в две стороны расходились длинные узкие коридоры с множеством дверей, ведущими в крошечные квартирки-малосемейки. Привычную к загаженной матерью и ее многочисленными собутыльниками квартире девушку не испугал мрачный вид коридора, который, по-видимому, служил жильцам не только проходом к квартирам. Она лишь непроизвольно сморщила нос и постаралась не дышать, краем глаза отметив нагромождения бутылок у шахты мусоропровода.
Да уж, похоже, алкашни хватало и здесь. Из-за первой же двери, мимо которой она прошла, доносился отборный мат ругающихся мужиков, а навстречу ей по коридору еле тащилась покачивающаяся тетка в замусоленном халате, от которой разило перегаром за километр. Однако Ане и это было неважно. Главное, есть где переночевать и на мать с ее мужиками не нужно любоваться, а до соседей ей нет никакого дела.
Ее новое жилье представляло собой комнату в десять квадратных метров, большую часть которой занимал разложенный, покосившийся диван и не менее косая тумбочка с миниатюрным переносным телевизором. Удивляло, что такая крохотная квартирка имела, однако, свой балкон, пусть такой же маленький, почему-то в форме квадрата. На кухне угол занимал пузатый холодильник, такой же старый («советский», со слов родительницы) как и у них дома. С другой стороны окна вдоль стены стоял обеденный стол, плита с двумя конфорками, и раковина. Санузел совмещал туалет и сидячую ванну. Что ж, если привести все в порядок, то выйдет совсем не плохо.
Оставив сумку на табуретке в кухне (Аня не рискнула поставить ее на грязный пол), она отправилась на разведку близлежащей территории – необходимо было прикупить чистящих средств и еды. Вечер обещал быть насыщенным – хоть квартирка и маленькая, но пока все отмоешь, пройдет не один час.
Неприятным сюрпризом оказалось отсутствие света. Это Аня обнаружила уже ближе к вечеру, к концу изнурительной уборки, когда осталось отмыть только туалет с ванной. Безуспешно пощелкав выключателями во всех комнатах, Аня пошла знакомиться с соседями. Причем сознательно выбрала двери подальше от тех, где она уже знала, живут неблагополучные личности. Но то ли ей так повезло, то ли там и правда никого не было, из четырех квартир так никто и не вышел.
Зато из дверей, за которыми недавно громко матерились (ее соседи за стенкой), вылез похмельного вида мужик в растянутых трениках и тельняшке. Увидев незнакомую девушку, он тут же попытался возродить в себе галантного кавалера и наладить соседские связи. Не желая проводить остаток дня в темноте и отвечать в первый же вечер соседу грубостью, Аня поделилась с ним своей проблемой. Мужик оказался толковый и подсказал ей, где находится переключатель на распределительном щитке. Секунда, и у нее появился свет.
Сосед попытался пойти дальше и напроситься на более близкое знакомство, однако девушка, сославшись на усталость, вежливо отказалась. В другой раз, радостно закивал на ее отказ мужик, и Аня на какую-то секунду успела пожалеть об оказанной помощи.
Мысли о возможной навязчивости соседа еще какое-то время беспокоили ее, пока она заканчивала уборку (ведь защитника в лице брата у нее теперь не было), однако к ужину Аня уже окончательно успокоилась. Усталое тело просило отдыха, и, приняв душ, она с наслаждением вытянулась в чистой постели. Поплакав горько о брате, расслабившись и душой и телом, Аня наконец-то заснула. А проснулась посреди ночи оттого, что кто-то настойчиво стучался в дверь.
Глава 6
Во время подготовки к похоронам брата, как и во время самих похорон, Ане было совершенно плевать на то, где и в компании каких соседей ей придется проживать неизвестно какой период времени. Сосед (почему-то девушка была уверена, что это именно он), видимо, взял себе в привычку приходить к ней ночами под дверь и тихонько постукивать, надеясь на ее ответное внимание. В первую ночь она испугалась, во вторую – тоже слегка напряглась, но грядущие печальные заботы более-менее отвлекали.
Мать на похороны даже не явилась. Димку в последний путь провожали она с бабой Верой и немногочисленные друзья брата. Сама процедура прощания и последовавший за ней поминальный обед прошли как в тумане, мутном, сером, запечатавшим собой все эмоции и чувства. Она словно сама умерла…
Но жизнь продолжалась. Вела свой неторопливый ход, ни на секунду не замедляя бег, несмотря на людские потери и горести. И нужно было подстраиваться под новые условия жизни, хоть как-то приспосабливаться к одиночному существованию. Без Димки…
Дни полетели. В колледже один за другим пошли экзамены да зачеты, и Аня едва успевала готовиться. Скоро начинались летние каникулы, и она все чаще задумывалась о том, куда пойдет на подработку на эти два месяца. Вероятнее всего было устроиться в какую-нибудь кафешку. Поваром без диплома ее, разумеется, никто не возьмет, а вот работать официанткой или посудомойкой, в общем, кем-то на подхвате, ей не привыкать.
Обойдя несколько заведений в близлежащем районе, Аня нашла «работу мечты» – место официантки в кафе недалеко от отдела полиции, где не так давно ей пришлось коротать ночь. И даже то, что работать приходилось много, и к вечеру ноги просто гудели, нисколько ее не расстраивало. Все мысли ее занимал симпатичный майор, выручивший ее из беды. Она всегда носила с собой листочек с написанным его рукой номером мобильника и с трудом сдерживалась, чтобы не позвонить ему, чтобы хотя бы просто услышать его низкий, с хрипотцой голос. Несколько раз ловила себя на том, что выходит из дома заблаговременно, чтобы у нее оставалось хоть десять-пятнадцать минут на то, чтобы постоять за оградой отдела в тени деревьев в надежде хоть мельком увидеть его. Но его никогда не было. Часто ночами она вызывала в памяти его образ и размышляла, как бы напомнить ему о себе. Ненавязчиво, случайно…
Когда мы чего-то сильно хотим, Вселенная нас слышит и идёт навстречу, подкидывая ситуации, как ступеньки к мечте. Может, для кого-то это была психологическая ерунда, но Ане очень хотелось верить, что это так, тем более, когда получаешь этому реальное подтверждение.
В тот вечер она возвращалась домой с работы, отбегав между столиками долгих шесть часов. Завернула в подворотню, выводящую прямо к подъезду, предвкушая очередную ночь «в компании» майора, как почувствовала резкий и неожиданный толчок, и сумку сорвали с плеча. В первую минуту она впала в ступор, потом до нее медленно стало доходить, что вместе с сумкой от нее «ушел» кошелек с деньгами, косметичка, ещё какие-то мелочи, а главное, паспорт. Рука сама потянулась к заднему карману джинсов, нащупала связку ключей, которую она перед выходом из кафе засунула туда по привычке. И только потом нахлынул страх вперемешку с облегчением – а ведь могли и покалечить. Уже дома, после нескольких выкуренных сигарет, на нее снизошло озарение – разве это не прекрасный повод, чтобы появиться в полиции и… увидеть того опера, начальника, Диму?
На следующее утро около девяти часов Аня уже стояла на крыльце «Хорошево», высматривая среди спешащих на работу в форменной одежде людей Калинина. До этого она немного потопталась внутри, но не желая лишний раз позволить глаза дежурному, вышла на улицу.
Он появился, когда до девяти оставалось пять минут, и очень торопился. Практически не глядя, на ходу обменялся рукопожатиями с несколькими коллегами, а на ее робкое «Здравствуйте» поначалу ответил быстрым кивком, собираясь скрыться в дверях. В последнюю минуту притормозил, вернулся взглядом к ней.
– Аня? – поприветствовал ее вопросительно. – Что-то случилось?
В груди у Ани защемило что-то грустно и печально – он совсем не обрадовался ее визиту.
– Паспорт украли, – едва слышно выдавила она, понимая, что те же самые слова она могла сказать и дежурному и точно так же получить от него всю необходимую информацию.
– Тогда тебе в 115 кабинет, – мужчина сделал приглашающий жест рукой в сторону дверей и слегка подтолкнул ее вперед. Проводил к самому окошку дежурного и все это время не отнимал руки от ее предплечья. – Коль, – позвал дежурного, – сориентируй человечка.
Тот с готовностью выглянул из своего аквариума, а Калинин отнял руку от девушки, не замечая в ее глазах сожаления.
– Ну, – он слегка улыбнулся Ане, скорее из вежливости, чем по желанию, – обращайся если что. Номер мой у тебя есть. Как дела-то? – спросил напоследок, будто спохватившись, что надо спросить. – Все нормально?
– Все хорошо, – кивнула Аня, угадывая за его словами невысказанное «Я занят, работы много». Вдруг нестерпимо захотелось вдохнуть полной грудью и не дышать. Совсем. Она едва заставила себя растянуть губы в ответной улыбке, чтобы наконец позволить ему отойти.
Он словно этого и ждал. Еще раз улыбнувшись ей на прощание, развернулся и пошел по коридору. Аня смотрела ему вслед, борясь с жуткой потребностью броситься за ним.
– Девушка, – окликнул ее дежурный, и ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы переключить внимание и сделать наконец то, за чем она на самом деле пришла.
Получив консультацию в 115 кабинете, Аня вышла оттуда слегка обескураженная – чтобы получить новый паспорт ей нужно обязательно предоставить свидетельство о рождении, а идти за ним домой к матери ей совсем не улыбалось. Остановившись в раздумьях у стенда с фотографиями сотрудников, она на секунду поддалась было искушению обратиться за помощью к Калинину, но быстро передумала. Несмотря на все свое желание, она понимала, что лучше от этого воздержаться. Он ясно дал ей понять, что ему не до нее. По крайней мере, сейчас.
Подавив еще один вздох сожаления, Аня окинула взглядом ряды и колонки фотографий перед собой и, узнав на одной из них Калинина, замерла. Подчинившись внезапному наитию, она осторожно огляделась и, удостоверившись, что кроме нее в коридорчике в данный момент никого нет, ловко подцепила ногтем краешек фотографии и вытащила ее из кармашка. Сунув свою добычу под кофточку, она опустила голову и, не прощаясь, проскользнула мимо дежурки к выходу.
Как бы не хотелось Ане никогда не возвращаться туда, где она выросла, но другого выхода не было. Заглянув домой за ключами, она направилась по адресу, который предпочла бы забыть, однако в квартиру попасть не смогла. Ключ не желал совладать с замочной скважиной. Замки, что ли, мать сменила?! В конце концов она надавила на кнопку звонка, надеясь, что та услышит. Вот только дверь ей открыл паренек в форме рабочего с малярным валиком в руках.
– Вы кто? Вы что тут делаете? – недоуменно взглянула на него Аня и протиснулась в квартиру.
Мебели не было, обои были содраны, а стены покрыты белой краской.
– Ремонт, – пожал плечами парень, с не меньшим удивлением глядя на нее. – А вы кто?
– Какой еще ремонт? – Аня прошлась по пустой квартире, заглядывая в каждую комнату. – Мать моя где?
– Я не знаю, – покачал головой рабочий. – Когда меня наняли, здесь никого не было.
– Кто вас нанял? Когда? – смутные догадки уже начинали подбираться к ней.
– Михаил Леонидович, две недели назад. Сказал мебель всю вынести, обои ободрать, стены побелить.
– Какой Михаил Леонидович?! – с возмущением переспросила Аня, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Что мать еще выкинула? – Я здесь живу! Это наша квартира! Где этот Михаил Леонидович? Дайте мне его телефон, – взяв себя в руки, потребовала она.
Парень сходил в комнату за мобильником и, найдя нужный контакт, написал его карандашом на обрывке газеты.
Выйдя из квартиры, Аня вспомнила про бабу Веру и позвонила в ее дверь. Ответом ей была тишина.
– Там никого нет, – услышала она за спиной. Паренек стоял на пороге ее квартиры и провожал ее взглядом. – Бабульку в больницу забрали, ей плохо стало. Я видел, как скорая приезжала, – пояснил он.
Ничего не сказав, Аня развернулась и стала медленно спускаться по лестнице. Все происходящее казалось ей каким-то страшным странным сном, от которого хотелось скорее очнуться.
Глава 7
Михаил Леонидович? Что еще за Михаил Леонидович, который к тому же трубку не берет? Внутри Ани медленно, неотвратимо росла тревога. Мама… Что с мамой?!
– Да! – когда она уже и не надеялась, в ухо неожиданно вцепился резкий, неприятный голос. Ане даже показалось, что она сможет описать обладателя сего голоса – толстый, обрюзгший тип при деньгах, считающий, что он хозяин жизни. – Говорите! Я вас слушаю!
– Здравствуйте, меня зовут Аня, – как можно спокойнее ответила девушка. – Мне сказали, что вы купили квартиру на улице Мневники, дом девять. Это правда?
– А вы кто, девушка? С какой целью интересуетесь? – с подозрением поинтересовался мужчина.
– Я жила в этой квартире вместе с матерью, буквально несколько недель назад, – с трудом сдерживая эмоции, сказала Аня. – Объясните мне, каким образом она оказалась у вас? И где теперь моя мать?
– Девушка, – голос говорящего на другом конце провода изменился, стал грубее, ниже, – представления не имею, где ваша мать. После сделки она получила деньги, а я – ключи. Где она сейчас, не знаю…
– Но…
– Девушка, извините, мне некогда! – не дослушав ее возражения, мужик бросил трубку.
Несколько минут Аня простояла, в немом оцепенении уставившись на потухший экран телефона. Странный сон, в котором она жила последнее время, набирал все более жуткие обороты.
Она снова взглянула на телефон, все еще зажатый в руке и, немного помедлив, все же набрала номер Калинина. Пока шли длинные гудки, Аня перебрала в голове множество вариантов того, как, извинившись, снова будет просить его о помощи, но едва услышав его голос, тут же забыла их все.
– Дмитрий… Андреевич, простите, это опять я, – сбивчиво пролепетала она, чувствуя, как к лицу приливает краска стыда, и пояснила: – Аня.
– Да, я слушаю, – просто сказал мужчина, при этом параллельно ведя разговор с кем-то еще.
Аня так отчетливо понимала – не до нее ему сейчас! Но трубку он не повесил, терпеливо ждал ответа. И он был единственным, на кого она могла надеяться. Больше обратиться ей было просто не к кому.
– Я не смогу привезти свидетельство о рождении, чтобы паспорт восстановить, – только и смогла произнести девушка. – Кажется, мать квартиру продала, и я даже не представляю, где она находится…
– Так, давай-ка, приезжай в отдел и все расскажешь, – немного помолчав, требовательно проговорил майор.
И полчаса спустя Аня вновь сидела в его кабинете с задвинутыми жалюзи, почти не пропускающими в помещение солнечный свет. И дверь постоянно открывалась, и в кабинет заглядывали сотрудники с неотложными вопросами, и телефон звонил практически не прекращая, но майор внимательно выслушал ее и даже сделал пару звонков. Сначала участковому с просьбой узнать информацию о продаже квартиры, затем обратился к юристу их отдела – с заданием проверить юридические аспекты продажи.
Все это время Аня так же, как и в прошлый раз, сидела, боясь сделать хоть малейшее движение, и не сводила глаз с мужчины. Сегодня на нем была форменная одежда. Темно-синяя рубашка с большой звездой на погонах невероятно шла ему к лицу. Девушка совершенно не к месту и не ко времени подумала о том, что, наверняка, дома у него есть жена, которая вечерами эти самые рубашки гладит. Аня тут же отогнала от себя подобные мысли. Не ее это дело! Такой, как он, никогда не взглянет в сторону такой, как она, дочери алкоголички.
– Давай сделаем так, Ань, – отложив в сторону телефон, мужчина, наконец, обратился к ней: – Поезжай домой, а я, как что-то узнаю, сообщу тебе, хорошо?
– Спасибо вам большое, – благодарно проговорила девушка, поднимаясь со стула. – Мне, правда, так неудобно, что я снова нагрузила вас своими проблемами…
– Я здесь как раз для того, чтобы решать чужие проблемы, – серьезно ответил Калинин, и на мгновение ей показалось, что он сейчас улыбнется. Однако лицо мужчины осталось по-прежнему серьезным и даже суровым, лишь взгляд немного смягчился. – Не переживай, найдем мы твою мать.
– Спасибо, – Аня благодарно кивнула, развернулась, чтобы уйти, но все же не удержалась, снова оглянулась на мужчину. – До свидания.
Он кивнул в ответ. В очередной раз на его столе зазвонил телефон, и затянувшееся прощание было прервано.
Хоть и вышла Аня из кабинета Калинина давно, но он все равно словно незримо присутствовал рядом, не давая тем самым успокоения душе. Внутри как будто и вправду летали бабочки, но они были тяжёлые, неповоротливые, неловкие. Каждое касание их трепетных крыльев задевало что-то внутри, и это что-то нестерпимо болело. Разве любовь, ну хорошо, влюбленность бывают такими мучительными? А в том, что она влюбилась, Аня уже не сомневалась.
Если человек постоянно не выходит у тебя из головы, если ты каждую минуту дня и ночи думаешь о нем, грезишь им, бредишь им, то что это, если не любовь? Если ты мечтаешь о том, чтобы среди всего своего окружения он выделил тебя, заметил, какая ты красивая, интересная, особенная; если ждешь, что он посмотрит на тебя, улыбнется, скажет те самые заветные слова и даст понять, что впереди только счастье, разве не любовь это?!
Девушку прямо-таки затопило тем чувством, название которому она уже знала, что на мгновение ей стало просто страшно. Страшно от понимания того, что любовь ее на самом деле безответная и таковой и останется. Страшно и больно. А боль всегда вызывает слезы.
Чувствуя себя полной дурочкой и чтобы не разреветься посреди людной улицы, Аня прямо-таки заставила себя подумать о матери. Какой бы с***й она ни была, все же она ее единственный родной человек…
Мысли о пропавшей матери никак не могли поднять настроение, испорченное сначала украденными документами, а потом и вовсе убитое неразделенной любовью, поэтому неудивительно, что домой девушка поднималась в скверном расположении духа. А при виде мерзкой, источающей алкогольные пары фигуре соседа прямо на ее пути, она даже разозлилась от отчаяния и бессилия. Господи, ну почему все так?! За что?!
– О, соседушка, – расплылся алкаш при виде нее в улыбке, которую, видимо, счел обаятельной, и растопырил руки в подобии объятий. – Сделай одолжение, составь компанию одинокому мужчине. Скрась его жизнь.
– Дай пройти! – потребовала Аня, остановившись на некотором от него расстоянии, чувствуя, как злость внутри нее закипает все сильнее. Сжала кулачки, отчаянно желая вломить этому типу от души, и даже бегло осмотрелась вокруг себя в поисках подходящего орудия. Подошло бы хоть что – бутылка, обломок кирпича, да даже сумка, которой, к сожалению, не было.
– А если не дам? – нагло ухмыльнулся алкаш и, неожиданно двинувшись к ней, сделал попытку облапать ее.
– Убери руки, козел! – резко отшатнувшись, заорала Аня ему в лицо и чисто инстинктивно толкнула его в грудь.
Тот принялся хватать ее за руки и между ними завязалась короткая схватка. Мужик все норовил прижать ее к стене, пройтись руками по груди и бедрам и не переставал отвратительно ржать, дыша в лицо гнилым перегаром. Аня отбивалась как могла, крыв алкаша матом, вырываясь из последних сил. Сама не поняла, как умудрилась заехать коленом ему в пах, а когда он с воплем согнулся перед ней пополам, от души пнула ему в живот и помчалась в сторону своей двери. Трясущимися руками со второй попытки попала в замочную скважину и, только захлопнув за собой дверь, поняла, как сильно испугалась.
Сердце, казалось, сейчас выпрыгнет из груди, а ноги вообще как будто отказали. Съехав по двери на пол, Аня долго еще сидела так, со страхом прислушиваясь к шуму в подъезде, ожидая толчков и пинков в дверь. Но сосед затих. Постепенно и Аня успокоилась, нервная дрожь прошла. Однако теперь Аню начало беспокоить другое – запястье правой руки пронзало болью, и оно начало заметно опухать.
Немного облегчило боль долгое держание руки под струей холодной воды, однако Аня понимала, что лучше всего обратиться к врачу, что в ее ситуации было затруднительно. За дверью мог поджидать урод-сосед, и нужно было ждать приезда Калинина. Он мог подъехать в любую минуту – хоть прямо сейчас, хоть поздно вечером после работы. Поэтому осталось только терпеливо ждать – позвонить и попросить о скором приезде Ане казалось сверхнаглостью.
К счастью, ее ангел-хранитель приехал довольно скоро – не прошло и двух часов. Его шаги она услышала издалека, еще в самом начале коридора, твердые, уверенные, такой же был и стук в дверь – короткий, сильный.
– Это что? – он сразу заметил, как она осторожно и бережно поддерживает одну руку другой, как болезненно морщится при каждом движении.
Пришлось Ане вкратце поведать историю своей недавной схватки и, честно ответив на его профессионально-поставленные вопросы, признаться, что домогания соседа случились сегодня не в первый раз.
– Сосед-алкаш, значит? За этой стенкой? – ткнув пальцем в сторону соседской квартиры, Калинин быстро вышел из квартиры, и, не успела Аня понять его намерений, как он уже долбился к алкашу.
Долго долбился. Безуспешно.
– Ладно, собирайся, – вернувшись в квартиру Ани, скомандовал майор, – отвезу тебя в травмпункт, а потом подумаем, куда тебя определить. Здесь ты не останешься.
Глава 8
Отдав ей короткий «приказ» собрать необходимые вещи («за остальными приедешь потом»), опер вроде бы про нее забыл. Отошел к окну, отвечая на телефонные звонки, и хмурился, разглядывая темный двор. А она даже не посмела спросить, куда он собирается ее «переселить», понятно же – в очередное «общежитие». Кажется, куда бы он ее не отвез, она не стала бы возражать. Его спокойный, уверенный голос вселял надежду на то, что все будет хорошо, и лишние вопросы отпадали сами собой. Стараясь поменьше двигать поврежденной рукой, и украдкой бросая взгляды на майора, стоявшего к ней спиной, Аня принялась собираться. Впрочем, вещей у нее было совсем немного – одежда не занимала и половины узкого шкафа и уместилась в потрепанной спортивной сумке, туда же легли и учебники с тетрадями, представлявшими основную ценность ее вещей.
В травмпункте, сделав рентген, врач объявил о том, что у Ани вывих запястья. К этому моменту отечность увеличилась, и даже малейшее шевеление пальцами давалось с трудом, вызывая острую боль. Под местным обезболиванием косточки в запястье вправили, после чего наложили на поврежденную область гипс. Калинин все это время внимательно наблюдал за всем происходящим, и от мысли о такой заботе в душе у Ани бушевала гамма чувств – от легкого стыда за беспокойство, доставленное этому человеку, до буйной радости от того, что предмет ее восхищения рядом с ней и ее судьба ему не безразлична. Присутствие майора придавало силы, и девушка изо всех сил храбрилась, ни издав ни звука во время всех малоприятных процедур, проводимых с ее многострадальной рукой. Врач, похоже, с Калининым был знаком, называл его по имени-отчеству и старался быть более обходителен с пациенткой. Наконец, все манипуляции были окончены и ей позволили покинуть кабинет, опер же задержался еще на пару минут.
