скачать книгу бесплатно
– Наверное, нет. Да, так сложилось. Наверное, жена – самый близкий друг. И у моих однокашников так же. Раньше чаще встречались, сейчас реже. Все больше семьями. Иногда с другом на рыбалку выбираемся. Примерно раз в год. Счастливейшие часы.
– А вы знаете, Вадим, и у меня бы точно так же было, если бы я не уехал. Закрутила бы жизнь, суета. А там по-другому. Там очень хорошо чувствуешь, кто друг, кто враг, а кто безразличен. Что там говорить, семьи распадаются. Приезжают и понимают, что совершенно чужие люди. И это, кстати, в тех условиях двойная трагедия. А Максим нас не просто поддерживал, он стал для моей семьи единственной опорой. И устроиться помог, на ноги встать, хотя и сам не очень чтобы зажиточным был. И советы давал, рядом был. Если уж начистоту, мы все очень скучали по прошлой жизни и друг за друга держались. Эмиграция – это сложно, она выявляет в тебе все самое худшее. Если есть у человека какая злоба, зависть, там все это в десять крат больше.
– Саша, ну ты скажешь, – вступила Кира. Она принесла небольшое блюдо с четырьмя разными десертами. – Пробуйте! Взяла всего понемногу. И возвращаясь к разговору: прямо каких-то монстров из нас делаешь!
– Как есть, так и говорю. Но если человек хороший, он хорошим и останется. На него ничего не повлияет. Вот друг у меня был редкой души человек. Хотя мы были совершенно разными. Он физик, а я – лирик.
– То есть ваш друг там шофером не работал?
Господи! Лиза напряглась: иногда Вадим был невероятно бестактным. Не со зла, нет, просто не подумав. Но Саша лишь расхохотался.
– Ох, Александр, простите… – Вадим быстро понял свою ошибку.
– Ничего страшного. Как я отвык от Александра. Я уже давно просто Саша. Или Алекс. Тут так принято. Но мне приятно. Просто совсем из другой жизни. Почему не работал? И Максим работал таксистом. А как же! Он математик. Окончил Бауманку. Кстати, поступал и в МГУ, и на Физтех. Между поступлениями в армии послужил и в итоге плюнул на это дело. Ему ясно дали понять. Причина его срезов – национальность. Ох, как он переживал! Собственно, тогда он и решил уехать. Но институт окончил, поработал по распределению. Но уже работал с прицелом на отъезд, никаких научных институтов, никакой секретности, никаких бумаг не подписывал. А в Америке он добился хороших результатов. Преподавал в университете, был очень уважаемым человеком.
– И американцы разницы не делают между вашими и нашими?
– Как к нам относятся? Хорошо! Но разницу, как вы говорите, делают. Да, мы знаем, что не рождены в этой стране, поэтому я так и расстраиваюсь, что дочь сейчас уезжает. Ну, это другая история. Я прошу прощения. Заговорил вас, но так хотелось пообщаться.
– Что вы, нам приятно. Пора идти, у нас десять дней впереди, еще пообщаемся. Пойдемте на набережную.
Первыми из-за столиков вышли Рита с папой. И опять Лиза отметила, какая девочка неуклюжая. Красивая, но неуклюжая. Несформировавшийся подросток. Хотя у нее же точно папина походка. Оба переваливаются как утки, когда идут, у обоих – руки в карманы. Почему она все время грустная? В группе две девочки. И если Лиза не ослышалась, обе – Маргариты. Надо же! Не самое распространенное имя. Они даже чем-то похожи, правда, вторая явно старше. Ей, наверное, около двадцати. И фигуры, и рост. Обе беленькие, длинные распущенные волосы. Но у той, что постарше, взгляд хищный, оценивающий. Лиза видела, как она в автобусе бросила взгляд на молодого парня, который сумки за Инессой носил. Но парень тоже не промах. Зашел в салон, свой рюкзак сразу бросил к окну, а сам сел с краю. Понятое дело, прятался от Инессы.
Мимо них пробежала Инесса. Просто слон промчался! Она догнала Риту с папой:
– Вот это отель! Почему мы вот в таком не живем?
– Так тут, наверное, дорого!
– А у нас дешево, что ли? Куда еще дороже? Но вот кто-то же может себе позволить, выходит. И кто? Чиновники? Вы как думаете?
– Давай их пропустим, – потянул жену за рукав Вадим.
Как же красив токийский залив! Набережная с неяркой подсветкой, широкая лестница, затейливые переходы в лабиринт, который спускается прямо к воде. Дождь прекратился, вдалеке пылал разноцветными огнями Токио, свежий воздух, простор. И надо же! Перед ними – статуя свободы. Еще одна. Сколько же их устремляет свои руки в небо? Просто как в книге Кена Фоллетта «Третий близнец». На поверку близнецов оказалось восемь. Возможно, и статуи свободы еще все впереди.
– Саша, ты только посмотри! Наша статуя.
– Кира, это французская статуя, – Саша отвечал неторопливо. – Видишь, еще и сюда подарили.
– Ох, побывать бы здесь в светлое время суток!
Их услышала экскурсовод.
– Да, рекомендую. Здесь, кстати, и прекрасная купальня с минеральными источниками, и очень интересные музеи. Научные. И гигантский мультимедийный развлекательный комплекс «Феррис и МегаВеб», спонсированный «Тойотой». Сюда идет метро. Все совсем несложно. Можно покататься на кораблике. Особенно вечером. Пойдемте. Нам пора. Пожалуйста, не задерживайтесь.
В автобусе опять ждали Риту с папой. Экскурсовод отчитала их, как в детском саду, когда они пришли с опозданием на десять минут, и предупредила, что больше их ждать никто не будет. Сказала строго, в микрофон, чтобы все уяснили.
– Какая-то она нервная, – вздохнула Лиза.
– Просто порядок. Это правильно. За порядком нужно следить.
– Но тебе не кажется, что мы ее раздражаем?
– За эмоции в семье у нас отвечаешь ты. Информацию она дает четко, с глубоким посылом. Мне вообще кажется, что экскурсовод – это не ее основная профессия. Может, она археолог? Или историк? Много деталей.
Матвей крепко держался своего одиночества, а Рита «номер два» кидала на него взгляды. Кира с Сашей мило улыбались друг другу.
– Что не человек, то персонаж романа, – засыпая в гостинице, произнесла Лиза. – Да, и там одна американка из нашей группы все время на тебя смотрела.
– Это которая из них?
– Ну, толстая такая, в фиолетовом костюме.
– Как ты в такую темень сумела разглядеть цвет?
– Он светло-фиолетовый.
– Что ж, это даже приятно. Значит, я кому-то еще нравлюсь, или все же я и тебе нравлюсь?
– Тебя я люблю, ты же знаешь. И никакой американке тебя не отдам. Ты у меня самый молодой и красивый. Но для работы таксистом явно устарел.
Токио. День второй
Роппонги
Туристы загружались в автобус на автопилоте. Не радовали даже яркое солнце и чистое голубое небо.
– Ну что вы, – подбадривала вялых людей Светлана. – Сегодня уже будет легче, всегда первый день самый сложный. Акклиматизация, смена часовых поясов. Как правило, на второй день у меня уже все как огурцы. Давайте, давайте, вам еще десять дней нужно выдержать. Понимаю, непросто, но…
Инесса не дала ей договорить:
– Это ты права. Никто нас сюда на аркане не тащил. Что правда, то правда. Только кто ж знал, что у вас тут дожди тропические и правила, как при Сталине.
Есть такие люди, которые ко всем сразу обращаются на «ты». И это даже не от высокомерия, а просто от образа жизни. Они так живут. Они так привыкли. Видно было, что Светлане такое панибратство не очень приятно, но она вела себя на редкость отстраненно. Как будто она сама и экскурсовод – это разные люди. Удивительное качество! Очень удобно. Нужно поучиться.
– Дожди уже закончились, и у нас порядок, вы верно подметили. И, по-моему, это прекрасно. Действует безотказно. Есть небольшой нюанс, японцы очень завязаны на корпоративную культуру, один человек не может принять решение, это, конечно, минус. Но в большинстве своем действительно выбирается единственно правильное решение.
– В большинстве? А как же остальные случаи? – Рядом стоял Саша.
– Мы не можем судить нацию, которая всех и давно обогнала. – И Светлана хлопнула в ладоши. – Поднимаемся в автобус! Все на месте?
Туристы разом посмотрели на Риту с папой.
– Да ладно уж, опоздали один раз! Мы вообще-то организованные.
– Погодите, а помощник мой где? – Инесса вертела головой по сторонам. – Слушай, подруга, ты ж вроде с ним вчера вечером уединялась? – та попыталась говорить шепотом, но даже стоящая в некотором отдалении Лиза услышала бесцеремонную фразу. Вот это да! Маргарита «номер два» ярко покраснела, процедив:
– С чего вы взяли? И вообще это не ваше дело!
– Как это не наше? Мы тут теперь все в одной связке. Если с кем-то что-то не так, то отвечаем вместе. Ты ж вечером к нему в номер стучала! Да чего ты краснеешь? Я в соседнем проживаю, тут слышимость… Как в наших хрущевках.
– Господи, какая все же беспардонная баба, – тихо проговорил Вадим,
– И не говорите, – подтвердил Саша.
Саша с Кирой опять заняли в автобусе места перед Вадимом и Лизой, что давало возможность легко общаться. Мужчины явно понравились друг другу. Уже за завтраком тепло пожали руки. Да, они были из одной категории, оба молчуны, но оба нуждались в легком и неявном общении.
– Идет! Вон он!
Матвей несся от дверей гостиницы. Пробежав мимо Маргариты «номер два», он слегка кивнул в ее сторону. Не более того. Что там между ними стряслось? Лизе мальчик нравился. Да что говорить, ей все мальчики нравились, она их всех сравнивала с их Темычем и всегда была на стороне парней.
– Все в автобусе? Господи, ну взрослые же люди. Все, вы в Японии, а тут порядок и организованность. Пожалуйста, не подводите ни себя, ни группу.
– Ну прямо как в Германии, – отозвался кто-то из американцев.
– Нет, у нас хуже! Или лучше. Не знаю, как сказать.
Народ рассмеялся. Не до смеху было, наверное, только Матвею и Маргарите «номер два». Лиза отметила, что сели они, как и раньше, на разные ряды. Какое все же злое у девушки выражение лица! Вот тебе и две Маргариты. А папина Рита сегодня была сама радость. В свитере цвета бордо и такого же цвета кепи, она смотрелась очень живописно. И бесконечно радовался перемене настроения ее папа. И опять Лиза подумала: все же хорошо, что у них мальчик. Сидит себе Матвей, смотрит в окно… И все с него как с гуся вода. Ну поспал на час дольше, ну проспал… И что дальше? А девица вон как переживает, прям позеленела вся. А с другой стороны, кто виноват? Она же в номер стучалась? О господи, это же все Инессины придумки, хотя похоже на правду.
Светлана взяла в руки микрофон.
– Итак, программа на сегодня. Наш осмотр Токио начнется с посещения фешенебельного района Роппонги. Мы с вами поднимемся на смотровую площадку небоскреба «Мори-тауэр», чтобы вы смогли увидеть весь город как на ладони. Далее отправимся в другой район Токио Сибуя. Визитной карточкой Сибуя является статуя верному псу Хатико. Она появилась в Токио после выхода голливудской картины с Ричардом Гиром «Хатико: самый верный друг». Рядом со статуей находится еще один современный символ Токио – знаменитый перекресток, где пешеходы пересекают улицу не только крест-накрест, но и наискосок. Этот перекресток – самый многолюдный в мире! Его еще называют «Токийский Таймс-сквер». После этого обед. И едем к самому главному синтоистскому храму Токио – Мэйдзи. Очень важное место для каждого японца.
– Как из учебника. Тебе так не кажется? Души в ней нет.
– Ты придираешься.
Вот так у них всегда. Для Лизы важнее были эмоции, а для Вадима – суть.
– Спасибо тебе, что так благосклонно принимаешь мой подарок. Со всеми его недостатками.
– Да расслабься уже! Ну много народу в группе, но мы их и не видим. Сидим себе в автобусе, смотрим в окно. Два человека… Или двадцать. Какая разница? На улице все равно мы находимся среди толпы, а гид говорит в микрофон.
– Да, с микрофоном, но бубнит-бубнит. Как-то мне не откликается. Ты уж запоминай все, я у тебя потом спрошу.
Светлана как будто услышала их разговор:
– Про коллективную культуру немного еще хотела рассказать. Это, к слову, про ваше вчерашнее заселение. Из группы были вопросы и претензии. Просто примите как данность. Японцы – другие. Можно сказать, инопланетяне. Никто и никогда не знает, что у них в голове. У каждого японца есть их внутренняя зона: куда относится семья. Дальше идет средняя – это друзья. И внешняя. Никогда человека из внешней зоны не допустят во внутреннюю. Я живу здесь уже двадцать лет и в гостях бывала не так часто. И то по праздникам. И всегда существует строгая рассадка: кто и где должен сидеть. Все очень регламентированно. Никогда японец в коллективе не выскажет, допустим, на собрании какую-то свою новую идею. Он лучше в кулуарах заручится мнением каждого, а потом уже скажет при всех. Поэтому ваши вопросы в отеле относительно заселения застали их врасплох. Нужно было нарушить правила. Это тоже очень по-японски. Но они вам не откажут, потому что вы можете расстроиться.
А дальше Светлана опять начала сыпать датами и цифрами, и Лиза задремала с мыслями о Ритах. Имя одно, а девочки разные. И надо же! В первый день двинула к парню в номер. Сколько же ей лет? Двадцать? И что в этом номере произошло? Господи, Темычу пятнадцать. И пока он еще гадкий утенок с пробивающимися усиками. Не по годам высокий, с длинными руками и ногами, узкими плечами. Да, толком не похож ни на нее, ни на Вадима. Как считает свекровь: вылитый отец мужа. И то хорошо! Странное дело, что у нее моментально сложились прекрасные отношения со свекровью. Она хорошо запомнила тот цепкий взгляд. И было в нем все: недоверие, холод, проверка по всем пунктам. И как итог: какая-то мягкость. Своим взглядом она как бы спрашивала: «Ну что, договоримся? Ты мне будешь другом?» И Лиза тогда ответила. Взглядом. «Я очень люблю вашего сына. И я все для него сделаю». И она поняла ответ: «Верю тебе, по рукам».
Тот молчаливый разговор длился всего пару секунд. Почему Белла ей тогда поверила, не засомневалась и тут же начала помогать?
У них совсем недавно состоялся разговор на эту тему.
– Сама посуди, парню моему уже хорошо за сорок было. Завидный жених. Работа, квартира… И сам из себя ничего вроде. Но ему удобнее было иметь ничего не значащие отношения. А я хотела для него семью. А тут сразу еще и внук. Но дело даже не в этом. Я знаю своего сына. И про положительное, и про отрицательное. И про слабохарактерность. А ты можешь повести за собой. Где-то поддержать, где-то подтолкнуть. Тебе не все равно, что с ним станется. Я сразу поняла, ты сможешь сделать все возможное и для семьи, и для него.
– А для ребенка?
– Это десятый вопрос. Ребенок – наблюдатель. Впитывает, как живут родители, смотрит, запоминает. Главное, что должны делать родители как воспитатели, на мой взгляд. Любить друг друга и его. Естественно. И я в тебе не ошиблась ни разу. У тебя есть и любовь, и мудрость, и холодная голова, где-то расчет, где-то амбиции.
Лиза тогда вздохнула незаметно. «Хорошо, что ты не все знаешь». И опять Белла все считала.
– И про ссоры знаю, и про то, что уйти собиралась. Даже про этого твоего завотделом. И что? Вы же вместе. И это главное. Я же говорю. Есть в тебе стержень. А жизнь – она длинная.
Вот это да! Лиза постаралась проглотить информацию и не заикаться при дальнейшем разговоре.
– И у Вадьки роман был по молодости, думала, не выкарабкается. А сейчас? Небось, встретит – не узнает! Только тебя и видит.
– А что за роман?
– Старею. Проговорилась. Сам все тебе расскажет.
Лиза не стала спрашивать. Не захотела знать. С каких-то пор интерес к подобного рода историям исчез. Хотя и порезы на руке мужа видела. Неужели все было так серьезно? Нет, она не хотела знать. Она стала себя беречь. Себя, их отношения. К чему? Захочет, расскажет. Но напоминать самой? Не нужно этого.
Но как Белла узнала про ее роман? Ах, ну да. Ее подруга. Господи, вот ведь бабы! Что-то увидела, что-то додумала. Спасибо Белле. Ничего не приняла всерьез. Да, собственно, всерьез ничего и не было. Как там у Высоцкого? То была не интрижка? А в ее случае как раз интрижка. Захотелось попробовать, а как это? Сходить на сторону? И даже пошла. Но в последний момент опомнилась. Просчитала дальнейшие шаги и ужаснулась. Зачем ей эти проблемы? Она не влюблена, у нее и времени-то на всю эту канитель нет. Просто, чтоб было что внукам рассказать? Так ведь можно рассказывать про крепкую семью. Тоже, между прочим, тема. Неизбитая на сегодняшний день.
– Для меня наша семья – это все! – Лиза собралась с духом.
– А я знаю. – Белла слегка пожала ее руку. – И для него тоже.
Небоскреб «Мори-тауэр»
Город с высоты огромного небоскреба. Она помнила рассказ Вадима о такой же экскурсии. Гид их поднял на лифте соседней высотки. Чуть ниже, но зато ни одного туриста. Вадим рассказывал о широте, размахе. И Лиза ждала чего-то подобного и слегка расстроилась, что ожидания ее не оправдались. Все достаточно обычно. Она боялась высоты. Ей были непонятны заоблачные цены за квартиры двадцать пятого этажа. «А как же вид? Это же космос!» – наперебой восторгались риелторы. Но ей не хотелось жить в космосе. Она была за тихий московский дворик. С дубами, липами, тополиным пухом. Да, и обязательно с дворником. Зимой – скрип лопаты, убирающей снег, летом – метла. И колеса мусорного бака. И совсем даже не мешает. Ну да, разбудил, но есть ощущение, что жизнь продолжается. И все у тебя хорошо! Разве это может помешать? Для Лизы это всегда – мера стабильности.
Иногда ей казалось, что это она старше мужа на двадцать лет, а не наоборот. Возможно, именно за это ее так ценит свекровь? За ее стабильность и надежность? Вадим по жизни пофигист, это точно.
Из-за яркого утреннего солнца город смотрелся слишком размыто. Экскурсия, о которой рассказывал Вадим, проходила после обеда, и очертания зданий были по его впечатлениям четкими и ясными, а сегодня город терялся в общей дымке. Яркое солнце не давало той картины характерной структуры Токио. Да и была ли она, структура? Лизе вдруг пришло в голову сравнение с нагромождением разнокалиберных коробок. Как будто-то люди собрались переезжать, но не было у них времени или денег заказать коробки в одной компании. Вот и собрали по соседям и по овощным магазинам. Смешно, но Токио сверху выглядел именно так. Нагромождения коробок разных величин: из-за солнечной дымки не разобрать их цвета. Серо-бледный. И чем там восторгался Вадим? Он-то рассказывал про парки, про небывалую зелень. Яркую и сочную.
– Ничего не поняла. Или с того, другого, небоскреба другой обзор?
– Обзор тот же. Да, сегодня слегка по-другому. Но это просто физика. Мешает яркий солнечный свет. Ну ты же химик!
Вадим снял очки, по привычке протер их салфеткой, которая в обязательном порядке лежала в кармане джинсов. У очкариков всегда только так. Сколько же туристов! И как понять, где их группа, а где – нет? Хорошо, есть Лиза, можно не думать о мелочах, она все расставит по полочкам, потеряться ему не даст, и уж автобус без них точно не уедет. И путь их не пугает гид Светлана. Вот ведь! Каждую поездку начинает со слов, что автобус их ждать не будет.
Прямо напротив себя он заметил пару туристов. Да, вроде из их группы. Американцы. Судя по всему, муж и жена. Он все время с фотоаппаратом. С хорошим, с мощным объективом. Видимо, у американцев так принято, хотя к чему? Айфоны сегодня ничуть не хуже. Его жену он все время видел со спины, удивляясь тяжелой походке и нелепой шапочке. Возраст. Наверное, они старше. Лет эдак на десять. Но мужик все время вприпрыжку, всех обгоняя, опережая, и она не торопится. Да, походка. С возрастом важно сохранить легкую походку. И не забывать о ней. Ходить легкой и красивой походкой вполне даже можно в любом возрасте.
А вот и еще одна дама. Полная, холеная. Да, кстати, это ведь вроде она в фиолетовом костюме? Лиза утверждала, что она на него как-то смотрит особенно. И вдруг холодок пополз по телу, неожиданно стало жарко, а потом бросило в пот. Господи, так ведь удар можно получить! С чего это мысли всякие дурацкие в голову приходят? Ведь не для того же жена его в Японию привезла, чтобы он окунулся в свои воспоминания? Бред. И он, с одной стороны, начал эти странные мысли выгонять из головы, а с другой – подивился все же превратностям судьбы и погрешностям на случайные встречи. И даже пожалел, что нет с собой листа бумаги, можно было бы сейчас в автобусе произвести расчеты. То есть он только на долю секунды предположил возможность такой встречи, а потом тут же начал высчитывать ее реальность и не думать о самой сути. И в этом тоже был весь он. Зачем думать заранее? Ему что-то показалось. И все же, неужели такое возможно?
Сибуя
Перекресток действительно впечатлил. Люди шли навстречу друг к другу с трех сторон. Толпа на толпу двигалась быстро и весело, не толкаясь и не пересекаясь. Их группа смотрела на перекресток со стороны тротуара. Как будто на тигров в зоопарке. А люди просто шли, они так живут. Они тут ходят каждый день. На работу, на обед, по своим делам. И им невдомек, что есть в этом что-то особенное. Лиза все больше удивлялась самой концепции экскурсии. Посмотреть на других людей. Вот если японцы, к примеру, приедут в Москву? Их поведут смотреть Красную площадь. А здесь их привезли смотреть на то, как люди просто переходят улицу.
А перед этим они два часа по пробкам сюда ехали. Да еще им памятник собачки показали с трогательной историей, как она любила своего хозяина. И опять Лизе показалось: не то. Что-то не то. Не главное. Она ехала сюда совсем не за тем. Или все же усталость? Перемена времени? Она все никак не могла прийти в себя.
Рита с папой сегодня явно повеселели. Правда, девочка надела на лицо черную маску. Наверное, какую-то особо модную.
– Зачем это, как думаешь? – Лиза по привычке дернула мужа.
