скачать книгу бесплатно
Юра покосился на Макса, но отвечать не стал. Степенным, старинно-купеческим жестом, огладил бороду и уставился на Маргариту Борисовну.
– Второе – Гусь увел у нас из-под носа торговую сеть «Остров вкуса», – Маргарит Борисовна закатила глаза и покачала головой, давая понять, сколь тяжела для нее эта потеря. – По той же самой схеме, с точно такими же условиями и примерно такой же разницей в цене. Если бы он демпинговал вслепую, не было бы стольких совпадений. Подозреваю, что все клиенты, которые вдруг «виляли хвостами» в последнее время, ушли к Гусю. Подтвердить свои подозрения не могу, но интуиция подсказывает, что так оно и есть. И третье доказательство, которое вообще-то надо было привести первым. Гусь рассылает нашим постоянным клиентам предложения о сотрудничестве…
– С теми же преференциями, но немного дешевле! – встрял Елькин.
– Ты потрясающе догадлив! – не оборачиваясь к нему, съязвила Маргарита Борисовна. – Может, еще и имя крысы мне назовешь?
– Знал бы – придушил своими руками! – верноподданно ответил Елькин, пытаясь предать своему ангельскому личику выражение суровой свирепости. – Ненавижу предателей!
Виктория подумала о том, что крысой вполне может оказаться Елькин. На него похоже, скользкий он, как угорь, и мутный, как вода в луже. И еще есть древнее правило, согласно которому громче всех кричат «держи вора!» сами воры. Придушил бы он! Как бы не так! Однако, в студии будет неспокойно. Конкурс, перспектива повышения и охота на шпиона, это гремучий коктейль. Взрывы не заставят себя ждать. Ой, что будет… Нет, когда она сама станет Хозяйкой, она не будет вести себя так, как Маргарита Борисовна. Вот какой смысл в том, чтобы рассказывать на летучке про «вражеского агента»? Неужели Маргарита Борисовна рассчитывала на то, что он признается или как-то выдаст себя. Вычисляла бы втихаря, скорее бы вычислила. И про должность креативного директора лучше объявлять тогда, когда уже выбрала, кого назначить. «Стимулировать не всегда означает раздражать», как говорит Альбина. Плохо начинается неделя… И еще это дурацкое письмо…
– Я не ограничусь увольнением! – пообещала Маргарита Борисовна, грозно сверкая глазами. – Я эту гадину за решетку засажу. По статье о разглашении коммерческой тайны. И Гусинского привлеку, как организатора! И впишу имя гадины во все черные списки на свете! Чтобы все знали, с кем имеют дело! Надо же – пригрела змею у себя на груди!..
Никто не дрогнул, не впечатлился, не признался и, вообще, никак не отреагировал. Только у Стаса, при упоминании о пригретой змее, дрогнули уголки губ так, словно он хотел улыбнуться, но сдержался. Не иначе как представил, как Хозяйка пригревает змею на своем внушительном бюсте, который при хрупком телосложении казался особенно большим.
Ответа от «Числа Пи» не пришло ни в понедельник, ни во вторник. В среду утром Виктория удалила эту переписку, убедив себя в том, что это чья-то шутка. Письмо было отправлено вечером в воскресенье, возможно, аноним был пьян, а протрезвев поспешил забыть о своей проделке. Виктория сохраняла только нужные письма, к тому же дурацкое письмо могло бы сослужить ей дурную службу. Вдруг Маргарите Борисовне вздумается проверить почту сотрудников. Вполне может вздуматься, ей и не такое могло в голову прийти. Увидев странную переписку, Маргарита Борисовна заподозрит в ней скрытый смысл и решит, что сливом информации налево занимается Виктория. Лучше удалить. Так спокойнее.
4
Звонок Константина застал Викторию врасплох. Стоя с утюгом в руке возле гладильной доски можно ответить на звонок, не посмотрев на дисплей – некогда.
– Добрый вечер, – как ни в чем не бывало, сказал Константин. – Есть минутка?
– Добрый вечер, – чуть помедлив, ответила Виктория, устраивая утюг на подставке. – Есть.
Проклятая вежливость! Нет бы ответить: «у меня для тебя больше никогда не будет минутки!» и отключиться. Альбина так бы и сделала. Любая нормальная женщина так бы сделала. О чем им разговаривать? Ведь уже скоро год, как они развелись!
Уже год… Триста шестьдесят пять дней… Сколько-то там часов… А если пересчитать на секунды, то получается такая грандиозная цифра, что волей-неволей понимаешь – год это целая вечность… За эту вечность Константин ни разу ей не звонил. Виктория не знала, общались ли между собой ее бывший и нынешний мужья. Возможно, что и общались, сталкиваясь где-то там, за пределами ее мира, но Валерка об этом не рассказывал. Он был настолько тактичен, что вычеркнул Константина даже из воспоминаний. Не произносил его имени, когда их разговоры случайно уходили в прошлое, да и вообще сам таких разговоров не заводил, это Викторию иногда на них пробирало. Копаясь в прошлом она, сама того до конца не осознавая, пыталась найти там как можно больше ниточек, связывавших ее и Валерку, найти хотя бы один, продолжавший тлеть уголек, чтобы разжечь от него новый костер. Сама она не обходила Константина, когда воспоминания выводили на него. Если обходить, то никогда не отпустит. Прошлое не выбросить на помойку, жизнь начинается с чистого листа один-единственный раз, в момент рождения и никогда больше.
– Как жизнь?
– Так, – ответила Виктория.
– Так себе или так, как надо? – уточнил Константин.
– Так, как есть.
– У меня тоже так…
Разговор начал напоминать игру в теннис, только вместо мячика они перебрасывались одним и тем же словом. Чувствовалось, что Константину надо разогнаться и ясно было, что позвонил он не просто для того, чтобы спросить, как дела. Виктория выдернула вилку утюга из розетки и села в кресло. В двенадцать лет она, заболтавшись по телефону с подружкой, позвонившей так же вот, во время глажки, сожгла юбку и едва не устроила дома пожар. После того случая выработался рефлекс – прежде, чем отойти от утюга хоть на шаг, его надо выключить. «Я всего лишь на секундочку» и «я же не выхожу из гостиной» не оправдание. Секундочки имеют обыкновение превращаться в минуточки и сорваться с места можно в любой момент. Хотя бы для того, чтобы открыть дверь Валерке. Бывший муж выбрал время для своего звонка удачно, при Валерке Виктория не стала бы с ним разговаривать – неловко.
– Ничего нового, такое ощущение, что жизнь замерла на месте…
«Ничего нового» Константин произнес так многозначительно, что эти два слова развернулись в: «я пока еще один, никаких серьезных отношений у меня нет».
– Почти год прошел…
После каждой фразы Константин делал паузу, то ли собирался с мыслями, то ли давал Виктории возможность подхватить разговор, но подхватывать как-то не хотелось.
– Годовщину отмечать собираешься?
– Не знаю, – машинально ответила Виктория, еще не успев удивиться идиотизму вопроса.
Как Константин представляет себе отмечание годовщины развода? Они встретятся, посидят где-нибудь, расскажут друг другу, как хорошо им живется порознь, обменяются подарками и условятся о следующей встрече через год? Или пригласить его в гости, на барбекю? Апрель, сезон шашлыков можно считать открытым. Пока нынешний муж будет возиться у мангала, можно будет пошептаться на террасе с бывшим? Бред какой-то! Константин, должно быть, пьян, если порет такую чушь! Надо непременно рассказать Альбине – пусть посмеется…
Альбина обозвала их развод «игрушечным». «Вам разойтись – раз плюнуть, – говорила она. – Просто разойтись и все, в прямом смысле этого слова. Детей нет, квартира у каждого своя, разменом заниматься не надо, делить имущество тоже не надо… Это же не развод, а мечта идиота!» Мечта идиота, так оно и есть. У Альбины талант подбирать правильные слова. На первый взгляд может показаться, что она несет чепуху, но если вдуматься, то вся ее «чепуха» имеет глубокий смысл. Только идиоты могут мечтать о таком разводе… Нечего делить? А если кусочек души остался там, в прошлой жизни, это как? Считается дележкой?
– Я тоже не знаю, – сказал Константин. – С одной стороны – дата. С другой нечего праздновать. Хотя, праздновать и отмечать разные вещи. Это как с покойниками, можно посидеть, вспомнить. С той только разницей, что мертвые не воскресают, а…
– А разбитый горшок нельзя склеить так, чтобы снова наливать в него воду! – перебила Виктория, чувствуя, что начинает раздражаться. – Давай, ближе к делу! Что ты хотел мне сказать?
– Я хотел тебе сказать, что ты не будешь счастлива ни с кем, кроме меня. И еще много чего хотел сказать, но это самое главное…
«Точно – напился, – утвердилась в своем подозрении Виктория. – На трезвую голову такого бы не ляпнул».
– Отчасти ты прав, – согласилась она, стараясь говорить как можно спокойнее. – Я действительно никогда уже не буду чувствовать себя такой счастливой, как когда-то с тобой. Но это было, было и прошло. Прощай.
– Ты знаешь меня… – начал Константин, но Виктория не стала слушать дальше.
Эту фразу Константин повторял как мантру. «Ты знаешь меня столько лет, но веришь не мне, а какой-то твари, которую ты и в глаза не видела!». Да, столько лет… Но разве время – это показатель? Как говорит Альбина: «Можно всю жизнь есть картошку, но так и не стать ботаником». И обстоятельства складываются по-разному. Иной раз так сложатся, что поверишь и незнакомому человеку. Суть не в знакомстве, а в том, что и как тебе скажут…
– Это Виктория Сергеевна?
Голос был незнакомым и каким-то робким. Девушки из клиники или из банка говорили более напористо, а потенциальные клиенты, редко, но звонившие по домашнему номеру, спрашивали Викторию или Викторию Ряжинскую. Виктория подумала, что это звонят очередные сетевые распространители. Что на этот раз? Новый чудо-пылесос или набор молодильной косметики? Полгода назад такая вот трепетная лань пыталась продать Виктории по телефону чудо-массажер, избавляющий от всех болезней. Так и говорила: «от всех».
– Да, это я, – ответила Виктория. – Можно узнать, с кем я разговариваю и откуда вы взяли номер моего телефона?
– Ваш номер лежит под стеклом в диспетчерской, а меня зовут Аня Мартинкевич…
– Так вы из сервиса, – констатировала Виктория. – А Константина Александровича нет дома. Звоните ему на мобильный.
– Я бы хотела поговорить не с Константином Александровичем, а с вами.
– Со мной? – удивилась Виктория. – О чем?
– О Константине Александровиче…
В трубке фоном был слышен шум, но не специфический «сервисный», а уличный. Аня Мартинкевич звонила явно не из сервиса. Привычка догадываться раньше, чем будут даны объяснения тут же подкинула версию – у Константина скоро день рождения, наверное, Аня хочет проконсультироваться по поводу подарка. Для того и звонит с улицы, чтобы Константин ненароком не услышал.
– Говорите, я вас слушаю, – подбодрила Виктория замолкшую собеседницу.
– Я прошу правильно меня понять, Виктория Сергеевна, – голос Ани зазвучал увереннее. – Я ни на что не претендую и не хочу сделать вам больно. Я просто хочу, чтобы вы знали правду, знали с каким человеком вы живете…
Виктория ущипнула себя за мягкое место, проверяя, не сон ли это. Не хочу сделать вам больно? Хочу, чтобы вы знали правду? Что за мелодраматические обороты? И почему фамилия Мартинкевич кажется ей знакомой?
– Константин Александрович совсем не такой, каким кажется…
– Все мы не такие, какими кажемся! – строго и сухо сказала Виктория. – Говорите, пожалуйста, конкретнее. У меня мало времени!
Про время она не соврала, потому что «причесывала» дома проект, который завтра надо было представить заказчику. Часы показывали половину десятого, а работы еще оставалось изрядно.
– Я тоже тороплюсь, у меня скоро поезд, – ответила Аня, и, как показалось Виктории, ответила с вызовом. – Дело в том, что у нас с Константином Александровичем был роман. Я ни на что не надеялась и не претендовала, просто он мне нравился. Ну и работа хорошая, не хотелось терять, тем более, что платит Константин Александрович аккуратно, без задержек, этого у него не отнять…
Виктория вспомнила, где она слышала фамилию собеседницы. На прошлой неделе Константин упоминал ее в телефонном разговоре. Кажется, он говорил о поиске нового диспетчера на место Мартинкевич.
– Я говорила Константину Александровичу, что ни на что не претендую и не стану создавать ему проблем, но когда наши отношения пошли на спад, он решил меня уволить. Я бы сама ушла, если бы он мне так и сказал, но он поступил иначе. Обвинил меня в том, что я пропускаю левые заказы и вышвырнул за дверь. Заодно пострадал и один из мастеров. Только потому, что он мой земляк, с Могилева. Так сказать, за компанию. Должна же я передавать кому-то левые заказы…
Если бы с потолка ударила молния или в окно влетела верхом на метле Баба-Яга, то Виктория удивилась бы меньше. У Константина любовница? Он ее вышвырнул из сервиса? Какая чушь! В том, что говорит Аня Мартинкевич нет ни слова правды! Нет, есть! Константин ее действительно уволил, но не просто так, из прихоти, а за дело! Константин если кого и увольняет то заслуженно, он очень справедлив к людям. Он уволил Аню, а та решила отомстить! Если бы у Константина была любовница, то Виктория это непременно бы почувствовала. Неизвестно как, но почувствовала, такие вещи всегда чувствуются. А у Константина все чувства на лбу написаны, он же такой бесхитростный. С порога видно, что у него за день был сегодня, какая выручка, какие клиенты… И то, что он иногда приезжает домой под утро, еще не показатель. Автосервис, тем более такой большой, дело хлопотное, а Константину непременно надо держать все под контролем, такой уж у него характер.
– Вы мне, наверное, не верите, Виктория Сергеевна, – словно прочитав Викторины мысли, сказала Аня. – Я понимаю, я бы и сама на вашем месте не поверила бы. В сервисе тоже все думают, что мы с Володей левачили. Я не собираюсь никому ничего доказывать, я вообще решила уехать домой, не прижилась я в Москве, не мой это город. Но если хотите, я могу доказать вам, что говорю правду…
– Фотографии нафотошопили? – ехидно спросила Виктория. – Или свидетеля приведете, который видел, как вы с моим мужем целовались в его машине? Учтите, я этому не поверю. Не первый год на свете живу…
– У вас дома зубные щетки стоят в оригинальном стаканчике, – Аня говорила быстро, словно боялась, что Виктория не даст ей договорить. – Он похож на зуб и сверху четыре дырочки. В вашей спальне стоит торшер на трех тонких ножках, а кровать в тот день, когда Константин Александрович приводил меня домой, была застелена шелковым бельем, голубым с белым морозным узором. Наверное, это очень дорогое белье, я никогда раньше такого не видела. Извините, мне пора.
Виктория долго держала трубку у уха, слушая короткие гудки. Мысли ее походили на гудки – отрывистые, пронзительные. Это правда… Правда… Правда… Константин… Правда… Правда… Правда…
Константин никогда не приглашал домой кого-то сотрудников, разве что во время редких его болезней курьер мог привезти домой документы, которые нужно было срочно подписать. Но курьеры не проходили дальше прихожей, а уж в спальню так и вообще никто посторонний, кроме домработницы (тогда была домработница) не заходил. Гостей они принимали в гостиной или на кухне, в зависимости от ситуации, кто-то бывал в комнате Константина, которая гордо называлась кабинетом, но больше походила на мастерскую после погрома, такой там царил хаос. Ну, еще мог пройти в спальню врач, когда кто-то из них болел. Допустим, Константин мог сказать кому-то на работе про трехногий торшер. Маловероятно, но могло такое случиться. Увидел какую-нибудь железяку на трех ножках, мало ли там у них железяк и сказал: «похоже на мой торшер». Мог упомянуть про прикольный стаканчик, который им подарила Альбина, любящая делать маленькие подарки без повода, просто так, хорошего настроения ради. Но чтобы Константин обсуждал на работе постельное белье, Виктория даже представить не могла. Постельное белье, скатерти, занавески, полотенца, салфетки в его понимании были «тряпками», которые человеку с техническим складом ума и замечать не к лицу, не то, чтобы о них говорить. Висит «тряпка» на окне, от солнца защищает – вот и хорошо, а что именно там за тряпка, неважно. Доходило до курьезов. Виктория могла обновить занавески в гостиной под цвет обивки нового дивана, прождать напрасно какой-то реакции от Константина, порасстраиваться немного из-за отсутствия этой реакции (старалась же, долго выбирала!), забыть обо всем и спустя полгода услышать от Константина: «Ой, я смотрю у нас новые тряпочки?! Симпатичненько…» Не сразу и сообразишь, что он имеет в виду. Постельное белье Константин делил на две категории – чистое и грязное. Виктория сомневалась, что он вообще способен отличить шелк от сатина. Не говоря уже о том, чтобы рассказывать инженерам в сервисе про красивое шелковое белье из настоящего тутового шелка сорта малбери, подаренное самой себе Викторией на день рожденья. Виктория обожала настоящее шелковое белье. Разве какая-то ткань может сравниться по нежности с натуральным шелком? А по красоте? На красивом белье и спится лучше и любится сладостнее и, вообще, все красивое улучшает настроение, а, значит, продлевает жизнь.
Как он мог?!! Как?!!
Обида и гнев смешались в Настоящее Горе. Слезами горю не поможешь, но невозможно было обойтись без слез. Наплакавшись всласть, Виктория метнулась из гостиной в спальню, достала из шкафа злополучный комплект белья, отнесла в ванную, засунула в стиральную машину и запустила стирку в самом длинном и самом горячем режиме. Едва в недрах машины зашумела вода, передумала и решила, что лучше было бы не стирать, а выбросить оскверненное изменой белье, потому что спать она на нем все равно уже никогда больше не сможет. Она вообще сегодня поспит на диване в гостиной, а завтра купит новое белье и предупредит квартирантов, живущих в ее квартире, что им следует искать себе новое жилье. Месяц можно пожить в гостиной, как-нибудь потерпеть присутствие Константина… А можно снять квартиру на короткий срок и съехать прямо завтра…
Мысли путались в голове, сердце сжалось от боли, только что выплаканный комок снова встал в горле… Забыв о том, что собиралась выбросить постельное белье, Виктория вернулась к ждавшему ее в гостиной ноутбуку, закрыла все файлы проекта, потому что работать сейчас не могла, набрала в поисковике «срочно снять квартиру в Москве на короткий срок» и начала просматривать варианты. Толком ничего не видела – мешали слезы, а если что и видела, то в голове это не откладывалось, потому что там от других мыслей было тесно, но исправно пялилась на экран и щелкала мышкой. Делала вид, что занимается делом. Любое дело, даже самое бессмысленное, хорошо тем, что помогает держать себя в тонусе.
За «просмотром» вариантов ее застал Константин. Заволновался, решил, что жена заболела, а когда она рассказала ему про звонок Ани, прямо все так и выложила, ни прибавив, ни убавив, начал все отрицать. Огульно и бездумно. Орал (у них очень редко до крика доходило, считанные разы, а до такого вообще никогда), что все это ложь, что Аня – сволочь и тварь, что уволил он ее за дело, что она сначала грозила ему судом, а потом, когда поняла, что в суде ничего не добьется, решила отомстить таким вот образом, хоть как-то, но уесть. Даже Валерку приплел в «свидетели», сказал, что консультировался с ним по поводу Аниных угроз. Позвони, мол, спроси, если мне не веришь. Виктория, разумеется, звонить Валерке не стала, потому что факт консультации ничего не объяснял. Позже, уже после того, как они с Валеркой поженились, вспомнила и спросила. Валерка подтвердил, что да, было такое, но особо вдаваться в подробности не стал – адвокатскую этику он блюл строго и ни для кого, даже для Виктории, исключений не делал. И никогда не рассказывал дома ничего о клиентах, даже без имен. Когда Альбина как-то раз пристала к Валерке с просьбой рассказать интересный случай из практики и никак не желала отставать, Валерка, к великому удивлению Виктории, уступил и начал рассказывать про мошенника, пытавшегося устроиться на работу в банк под чужим именем с целью ограбления. Но очень скоро до Виктории с Альбиной дошло, что они слушают в достаточно вольном пересказе один из рассказов о Шерлоке Холмсе. В этом весь Валерка – на уступки из вежливости он пойти может, но того, чего не хочет, все равно не сделает, ни под каким соусом.
На вопрос о том, как могла Аня узнать про торшер, стаканчик для щеток и постельное белье, Константин ответил: «Не знаю, ляпнула наугад и случайно совпало!». Этот ответ задел Викторию больше, чем сам факт измены. Наугад? Совпало все три раза, да еще так точно? Неужели Константин считает ее такой дурой? Неужели он думает, что она может удовлетвориться подобным объяснением? Мало того, что изменил, причем не просто изменил, а занимался любовью дома, на их кровати, на ее любимом постельном белье, так еще и издевается! Лучше бы уж придумал, что Аня сняла слепки с ключей и в их отсутствие побывала у них дома, чтобы узнать, что надо говорить Виктории. Скорее можно поверить в то, что Аня могла с первого раза угадать четырехзначный код сигнализации, нежели поверить в «случайное совпадение» с постельным бельем, торшером и стаканчиком. Ну и очень бурная реакция Константина тоже заставляла задуматься. Уж очень нахраписто он себя вел. И все время повторял: «Ты знаешь меня столько лет, но веришь не мне, а какой-то твари, которую ты и в глаза не видела!». Если бы Константин признался в измене, попросил бы прощения, пообещал бы, что больше никогда не позволит себе ничего подобного и исправил бы ситуацию с незаслуженно уволенными сотрудниками, то Виктория могла бы и простить. Поплакала бы и простила. Может, когда-нибудь оно бы и аукнулось, это прощение, может впоследствии они все равно бы развелись, но тогда бы развода не случилось. Она бы дала Константину шанс исправить ошибку. Если человек раскаивается в содеянном, он заслуживает шанса, хотя бы одного-единственного, но заслуживает. Но Константин и не думал раскаиваться, стоял на своем с упорством, которым в иной ситуации можно было бы восхищаться. За день до подачи заявления о разводе, предпринял атаку, видно вспомнил, что нападение есть лучший способ защиты. Говорил о том, какую непоправимую ошибку совершает Виктория, предлагал поехать в Белоруссию к Ане, которая якобы не отвечала на звонки, и потребовать от нее объяснений. Потом совал в руки Виктории свой мобильник, предлагая позвонить какому-то Федору, не постоянному клиенту, ставшему приятелем, не то наоборот и послушать, как Аня предлагала ему ремонт машины без оформления за полцены. Потрясающая наивность или ужасающая наглость. Ну, явятся они внезапно к Ане, а что дальше? Она повторит свой рассказ, а Константин скажет, что Аня врет. Возможно, Аня растеряется или смутится и он истолкует это как доказательство того, что она якобы лжет. Да и захочет ли Аня с ними разговаривать? А свидетельство приятеля Федора – это вообще детский сад. Приятель приятеля в такой ситуации всегда выручит, как и подруга подругу. Если Виктория попросит Альбину «прикрыть» какой-нибудь грех перед мужем, Альбина не откажет. Может и выскажет все, что думает по этому поводу, но прикроет, можно не сомневаться.
Атак было несколько. Последнюю Константин предпринял после получения ими в ЗАГСе свидетельств о расторжении брака. Вышел на улицу, улыбнулся, но не как обычно, а сдержанно, вполсилы и предложил порвать «эти пакостные бумажки», пустить клочки по ветру и «начать все заново». И смотрел при этом так, как будто всерьез рассчитывал на то, что Виктория согласится. Но она не согласилась.
Голубой шелковый комплект с кружевными узорами, которые Аня назвала «морозными», Виктория подарила домработнице Саяре. Та сначала не хотела брать, долго отказывалась, а потом вдвое дольше благодарила и повторяла, что с таким «ханским» приданым ее младшая, шестая по счету, дочь, будет считаться лучшей невестой в Намангане. Виктория порадовалась за далекий Наманган, в котором так просто можно было получить титул лучшей невесты.
5
– Наконец-то я тебя поймал!
Программист Юра уже который день кидал многозначительно-выразительные взгляды на Викторию, но она предпочитала их не замечать. Ясно было, что Юра, терзаемый вечною нуждою, снова ищет, у кого бы занять денег. Виктория, со своим стабильным доходом в твердой евровалюте, была самой подходящей кандидатурой для того. Взаймы у нее просили часто, причем суммы озвучивали внушительные. Кому-то удачно подвернулась «тойота»-двухлетка в идеальном состоянии и за хорошую цену, кому-то захотелось срочно обновить обстановку, кто-то перезанимал, чтобы отдать старые долги, даже на новую грудь пытались занять, подкрепляя свою просьбу коварным манипуляторским ходом: «ты меня поймешь, как женщина женщину». Виктория все понимала, но на просьбы отвечала отказом. Не потому, что жадничала или вредничала, а потому что не хотела осложнений. Недаром же говорится, что если хочешь потерять друга, то одолжи ему денег. На обиженное «почему нет?», Виктория честно отвечала, что по ее убеждению служебные романы создают гораздо меньше проблем, чем «кредитные» отношения с коллегами. Особо настойчивых посылала. Не по каким-то вульгарным адресам, а на первый этаж бизнес-центра, в котором располагалась студия. На первом этаже находились отделения трех разных банков – российского, немецкого и итальянского. Сравнивай условия и оформляй кредит!
Если бы жизненные события было бы можно переигрывать заново, Виктория сохранила бы свое наследство в строжайшей тайне от всех. Не стала бы рассказывать никому о письме адвоката, а по поводу потребовавшегося отпуска соврала бы что-нибудь. Например, что нужно срочно поехать на обследование. Но письмо адвоката поначалу показалось Виктории «разводкой», «письмом счастья» от мошенников, отслеживавших родственников эмигрантов, поэтому Виктория и рассказала о нем на работе. Прикольно же. А потом поделилась радостью, не смогла удержаться. Большинство проблем люди создают себе собственными руками.
Принципиальность, обычно, вызывает уважение. Если кто-то и обижался, то ненадолго, дня на два. Отказывать всем проще, чем кому-то отказывать, а кому-то нет. Только Ира Филиппова, не получив денег на пластическую операцию, дулась две недели, но Виктория совершенно бы не расстроилась, если бы Ира обиделась на нее навсегда. С кем с кем, а с Филипповой ей совершенно не хотелось общаться. У Иры, что ни слово, то шпилька, что ни фраза, то яд. Противно. К тому же с Ирой нельзя было решать рабочие вопросы устно. Она запросто могла подвести или подставить намеренно, а после хлопать глазами и клясться, что ей такого не поручали, ее не предупреждали и т. п. Нет, только переписка, чтобы в нужный момент можно было открыть нужное письмо, ткнуть Буратину в него носом и отправить копию переписки Маргарите Борисовне, иначе никак.
Нет правил без исключений. Альбине Виктория не задумываясь одолжила бы столько, сколько та попросила, потому что была уверена в том, что их дружбу никакие «кредитные» отношения не осложнят. Но Альбина никогда не просила денег, она вообще не любила влезать в долги. Чтобы жить спокойно, надо тратить меньше, чем зарабатываешь, таково было одно из ее главных правил. В этом смысле программист Юра Паливода, считавший, что «жить в кредит не повредит», был полной противоположностью Альбинине. Понятие планирования расходов было ему неведомо, беря кредиты и занимая деньги у знакомых, Юра отталкивался не от реальных своих доходов, а от воображаемых перспектив – прибавки к зарплате, выгодной халтурки, выигрыша в «Миллилото» или в «Бинго». Разумеется, воображаемые перспективы так и оставались воображаемыми, долги росли, как снежный ком, Юра нервничал и регулярно, каждый месяц, а то и чаще, пытался занят у Виктории «ну хоть сколько-нибудь».
– Я, кажется, никуда не прячусь, – уточнила Виктория. – А вот подкарауливать девушку возле туалета это как-то чересчур интимно. Тебе не кажется?
– А где тебя еще подкарауливать? – хмыкнул Юра, отлипая от стены. – В курилку ты не ходишь, обедать тоже не ходишь, в офисе яблочки грызешь, на чашечку кофе в серверную не заглядываешь. А у меня к тебе деликатный вопрос.
– Нет! – Виктория посмотрела Юре в глаза и вежливо улыбнулась, подслащивая горькую пилюлю. – Денег нет и не будет. Я могу идти навстречу новым трудовым свершениям?
– Про деньги поговорим чуть позже, а сначала я хотел бы пригласить тебя в серверную, – Юра лукаво подмигнул и усмехнулся в бороду. – Это не то, что ты подумала, а совсем другое. Покажу тебе кое-что, заслуживающее обсуждения.
– Кое-что, заслуживающее обсуждения? – переспросила Виктория. – В серверной? Это случайно не то, что ты хотел показать Даше?
Когда два года назад в студии появилась новый бухгалтер Даша Гусарова, Юра воспылал к ней страстью. Даша, не зная истинной Юриной натуры, принимала его знаки внимания за обычную галантность. Юра расценил ее вежливые улыбки, как готовность к дальнейшему развитию событий. Заманив Дашу в серверную под каким-то предлогом, он проявил излишнюю настойчивость, в результате которой лишился части своей бороды и имел беседу с Дашиным мужем. Теперь, даже во время традиционного корпоративного разгула Юра держался от Даши на расстоянии.
– Совсем не то! – огрызнулся Юра. – Я же сказал, что это не то, что ты подумала.
Виктория в этом и не сомневалась. Ей просто захотелось подколоть Юру. Небось, начнет сейчас показывать свои договора с банками и бить на жалость. К такой похвальной настойчивости ему бы ума побольше, давно бы миллионером стал… К Юре Виктория в целом относилась неплохо, несмотря на его назойливость и далеко не самый лучший характер. Недостатки есть у всех, кроме того Юра был «программером», а она дизайнером и их невозможно было столкнуть лбами. Отсутствие поводов для грызни – залог нормальных отношений.
В тесной серверной витал запашок табака.
– Юра, ты хотя бы спреем брызгал, если уж куришь в серверной, – сказала Виктория. – Марго тебя убьет, если узнает. И заставит платить штраф, который ей выставит арендодатель. Оно тебе надо?
За курение сотрудников в не отведенных для этого местах на фирму-арендатора налагался штраф в размере ста тысяч рублей. Выписка из договора аренды висела на доске объявлений. Юру спасало то, что Маргарита Борисовна избегала появляться в серверной, поскольку считала, что там есть вредное для здоровья излучение. Но ведь свет не без добрых людей, настучать всегда есть кому.
– Это откуда-то по вентиляции принесло, – сказал Юра, усаживаясь за свой стол, на котором, среди прочего барахла, Виктория заметила блюдце с кучкой пепла и двумя окурками. – Подожди секундочку…
Пощелкав мышью, Юра развернул экран монитора к Виктории и не без ехидства спросил:
– Как вы это объясните, уважаемая?
Виктория посмотрела на экран. Корпоративная почта, исходящие письма – ничего особенного. Она недоуменно посмотрела на Юру и спросила:
– А что я должна объяснять?
– Письмо с проектом для ЗАО «Лендсар», которое в прошлый четверг, в семнадцать сорок ты отправила на адрес милка три девятки, – Юра вернул монитор в исходное положение и снова защелкал мышью. – Тут не только проект, но и договор со всеми дополнительными приложениями. Если вспомнить, о чем говорила в понедельник Хозяйка, то выводы напрашиваются сами собой. К твоему сведению – если ты удаляешь письмо из своего ящика, то копия на сервере все равно остается. Большой Брат, – Юра ткнул себя в грудь пухлым пальцем, – следит за всеми!
– Я не отправляла этого письма, и проектом для «Лендсар» не занималась… – Виктория начала лихорадочно припоминать, что она делала в прошлый четверг после обеда. – Это какая-то ошибка.
– Ошибка исключается, – Юра отрицательно покачал головой. – Письмо отправлено из твоего ящика, какие тут могут быть ошибки? То, что проект для «Ленсара» готовили Ирка с Максиком, ничего не означает. Он находился в общем внутреннем доступе, так же, как и договора.
– Это ошибка, – не очень уверенно повторила Виктория. – Я не отправляла никакой милке никаких проектов. Кстати, о письмах – мне в понедельник пришло странное письмо с незнакомого адреса. Там было написано…
– Бог велел делиться! – Юра ощерил в улыбке крупные, пожелтевшие от никотина зубы.
– Так это ты его написал! – ахнула Виктория и села на стул, поняв, что разговор затягивается. – Зачем? И почему без подписи?
– Подпись там была, – Юра заулыбался еще шире. – Только завуалированная. Хотел проверить твою сообразительность. Посмотри на мою кружку…
«Точно! – подумала Виктория, переводя взгляд на стоявшую на столе кружку. – Как же я раньше не догадалась! И ведь сама заказывала эти кружки мальчикам на двадцать третье февраля, каждому рисунок со смыслом подбирала…»
На кружке, выбранной ей для Юры, была изображена на фоне спирали из мелких циферок греческая буква «пи».
– Люблю загадки, – лицо Юры приобрело серьезное выражение. – Думал, что ты догадаешься и сама захочешь выяснить, в чем дело, но ты не догадалась… Или просто притворилась?
Виктория покачала головой, давая понять, что она не притворялась. То, что она могла вспомнить о прошлом четверге, не выходило за рамки обычных дел. Она работала над двумя проектами, переписывалась с заказчиками, уточняла кое-какие пожелания, разговаривала по телефону с Валеркой, который звонил предупредить, что задержится на работе… Валерка, в отличие от Константина, всегда предупреждал, если задерживался. Вот как ни сравнивай, с какой стороны не погляди, а нынешний муж по всем статьям лучше бывшего. По всем, в том числе и в постели, потому что очень внимателен и заботлив. Почему же тогда по утрам, когда просыпаешься рядом с Валеркой, сердце не ёкает радостно? И почему, несмотря на всю Валеркину заботливость, секс с ним не приносит такого блаженства, как с Константином? Телу замечательно, а душе чего-то недостает. Как избавиться от морока по имени Константин? Прямо хоть к бабке-ведунье обращайся, чтобы сделала отворот. Альбина уверена, что «отвороты», в отличие от «приворотов», помогают, потому что касаются тебя самой, а не другого человека. Один из методов психотерапии…
