скачать книгу бесплатно
Не знаю, сколько проходит времени, но я не останавливаюсь, пока ни добираюсь до каких-то густых кустов и пробираюсь в их зарослях, проталкиваюсь локтями, и больно царапая свое лицо колючими ветками.
Мое сердце так быстро стучит в груди, что я невольно хватаю воздух, но не могу сделать ни одного нормального вдоха. Только обрывками жадно вдыхаю, пытаясь не потерять сознание от шока.
Мне кажется, что я бегу очень быстро и уже преодолела как минимум несколько десятков миль, однако на самом деле от усталости едва ли пробираюсь больше километра. Позади меня все еще доносятся истошные крики и вой, которые никак не стихают. В этот момент я понимаю, что если хоть на миг бы там еще осталась, то уже ни о чем не боялась, так как меня бы уже давно в живых не было.
От голода у меня все плывет перед глазами, и я отчаянно пытаюсь найти дорогу в этих зарослях, но темнота такая сильная, что я едва ли могу видеть собственные дрожащие руки впереди.
В какой-то момент все затихает, и я с облегчением выдыхаю видя, что попала на какой-то просторный луг. Меня всю колотит, но я безумно рада, что сумела спастись. Я провожу рукой по лицу, и только от небольшого света луны вижу, что моя ладонь вся в крови, и я даже не знаю, чья она. Тошнота тут же подкрадывается к горлу. Меня ужасно мутит, однако мой желудок давно пуст, поэтому я отделываюсь лишь жуткими рвотными спазмами.
На улице дико холодно, но я заставляю себя подняться и идти дальше. Я не знаю, кто победил в той битве, однако не намерена больше встречаться ни с одним из этих тварей.
Кажется, я бреду по какой-то пустынной дороге еще несколько часов, пока бессильно не сваливаюсь в какой-то глубокий крутой овраг. Я настолько уставшая и изнеможенная, что решаю тут отлежаться всего лишь несколько минут даже не замечая, как практически сразу проваливаюсь в тяжелую дремоту.
Я просыпаюсь только под утро от такого жуткого холода, который пробирает меня до костей и сковывает металлическими оковами все тело. Тут же опасливо оглядываясь по сторонам, пытаясь хоть немного сориентироваться, куда забрела ночью. Я все еще в глубоком овраге между двумя огромными горами. Он густо усеян зеленым мхом, из-за которого эту ночь я спала непривычно мягко, словно в своей родной постели.
Быстро поднимаюсь и пытаюсь выбраться из этого оврага, хватаясь за ветки деревьев, но из-за острой боли в ногах едва ли могу ими пошевелить. Сделав несколько десятков попыток с ужасом обнаруживаю, что раны на моих ногах начали кровить и пошло воспаление. Все стало куда хуже, чем было вчера. Вытирая слезы на ходу, я отчаянно пытаюсь выбраться из этой ловушки, в которую сама себя загнала.
Спустя несколько минут попыток я все же выбираюсь из оврага, выползая из него буквально на руках, однако как только наверху оказываюсь, тут же с взглядом диким и звериным встречаюсь. Огромный серый волк стоит прямо напротив меня, издавая злой и громкий рык. Из его черной пасти стекает белая густая пена, а голова просвечивает кости черепа. Этот адский зверь зло скалится при виде меня, загребая лапой землю, от чего я тут же понимаю, что он готовиться к прыжку. На меня.
От слабости я едва ли успеваю среагировать. Быстро назад отступаю от волка этого проклятого, пока своей раненной ногой не наступаю на острый камень. Меня тут же пробирает волна жгучей боли, и я невольно падаю на колени, чисто машинально закрывая голову руками от волка, который уже на полную бросается ко мне.
Я готовлюсь к неминуемой смерти, сжимаясь вся и превращаясь в маленький комок нервов, пока не слышу жуткий скулеж волка, который раздается всего в нескольких сантиметрах от моей головы. Уже через секунду до меня доносится жуткий треск костей, и я с ужасом вижу оторванную голову этого зверя, камнем свалившуюся в овраг.
Мое сердце останавливается, когда теперь вместо этого адского пса я вижу перед собой гораздо более опасное существо. Его оранжевые глаза пылают огнем злости, раздражения и мести. Мне за побег. Он возвышается надо мной огромной горой, заставляя почувствовать себя еще меньше. С его острых когтей все еще стекает алая волчья кровь. С ужасом понимаю, что это сам Алихан, и он так быстро нашел меня.
Кажется, время останавливается, когда я вижу перед собой этого демона, а еще его крупные острые когти, которыми он так легко оторвал голову той жуткой псине.
Пячусь назад. Ничего страшнее этого мужчины я в жизни своей не видела, а теперь он нашел и меня. И, кажется, хочет сделать тоже самое, что сотворил еще недавно с этим огромным волком, безголовое тело которого все еще валяется неподалеку от меня.
– Ты знаешь, что бывает с беглыми рабами или так сильно захотелось стать кормом для здешнего зверья?
Голос Алихана могильным холодом веет, но в то же время он такой спокойный, словно не он только что голыми руками убил это дьявольское существо. Я стою перед ним на коленях понимая, что бежать нет смысла. Демон везде меня догонит, везде меня найдёт.
– Я не ваша рабыня! И не собираюсь больше находится с вами.
– Ты посмела сбежать от своего хозяина, Саназ, и будешь наказана за это.
Он говорит это совершенно обыденно, а я…каменею от ужаса.
– Как это наказана…что это значит? Вы не посмеете!
Непонимающе смотрю на Алихана, а после поворачиваю голову и вижу несколько подошедших слуг воина.
– Парс, привязать ее к ближайшему столбу.
Мое бедное сердце падает куда-то вниз от услышанного. Липкий страх разом окутывает всю меня, заставляя еще больше сжаться и обхватить себя руками.
Глава 6
Уже через секунду ко мне подходит высокий светловолосый слуга, который бесцеремонно сгребает меня в охапку, и тащит прямо к свите, бросая на землю у самого большого костра.
Тех дикарей, что напали на нас, больше нет, однако их трупы валяются практически везде. Мое появление в свите встречают громким улюлюканьем и причитаниями. Они словно готовятся к чему-то, а у меня кровь стынет в жилах от непонимания и ожидания неизвестности.
С ужасом отползаю назад видя, как вокруг меня собираются воины, слуги и демоны. Рабы тоже смотрят, хоть и опускают взгляд. Кажется, все знают, что сейчас со мной случиться, кроме меня самой.
От шока я сильно обхватываю себя руками, судорожно хватая воздух. Я вижу, как уже спустя минуту все расступаются, пропуская вперед Алихана. Многие ему в ноги падают, но он никого не замечает в эту секунду, кроме меня.
– Умоляю, не надо…
Прошу его, а сама не знаю, о чем именно. Не убивать, наверное. Пощадить, не делать больно, однако все слова просто застревают у меня в горле, когда я вижу в огромной руке демона черный кожаный кнут, на конце которого прикреплены маленькие металлические лезвия. Они качаются по сторонам при каждом его шаге, разрезая воздух на мелкие тонкие ленты.
Тот, кого именуют Парс, тут же хватает меня как куклу за предплечье и подводит к высокому столбу. Он заводит мои руки вокруг него, обвязывая их тугими веревками, из-за которых я даже двигаться толком больше не могу. Все что я могу в эту минуту – жалко скулить от ужаса, обнимая столб и отчаянно бояться расплаты жестокого демона за свою неудавшуюся попытку побега.
В один миг толпа затихает, и я слышу лишь глухие шаги демона. Он подходит ко мне так близко, что я невольно улавливаю его запах. Этот аромат не вызывает во мне брезгливости, а наоборот, притягивает, хоть в тот момент я уже не могу ни о чем думать, кроме ожидания адской боли.
В какой-то миг я чувствую горячие пальцы Алихана на своей шее, и чуть ли не подпрыгиваю от этого. Его прикосновение к нежной коже как током меня бьет, и я лишь больше содрогаюсь от страха, сильнее обнимая столб.
Сквозь полные слез глаза я уже почти ничего не вижу. Лишь слабые очертания трупов и озверевших воинов, которые хотят зрелища. Мне страшно. До такой степени, что даже молить демона о пощаде я сейчас просто не могу. Как окаменела вся, застыла перед ним, будучи привязанной к тому огромному столбу.
Задерживаю дыхание, когда огромной рукой своей Алихан проводит по моим волосам, откидывая их разом мне на плечо и грудь. Зачем он это сделал, что он собирается…
Уже через секунду я слышу громкий треск своей накидки, которая тут же падает на землю, оголяя мою спину до пояса.
Кажется, я уже умерла. От страха. Я больше не слышу улюлюканья и оголтелого посвистывания заведенной толпы. Они хотят зрелища, и они его получат. Еще одна рабыня, тростинка, которую снова разорвет зверь.
С силой обнимаю этот столб, сотрясаясь в рыданиях. Он не пощадит меня. Не помилует.
Всхлипываю в голос, когда чувствую, как демон проводит ладонью по моей голой спине, проходясь по позвоночнику и опасно спускаясь к ягодицам. От жара его кожи, кажется, согревается каждая клетка моего тела, заживо сгорая дотла. Он просто сделан из огня, или же моё тело так воспринимает любое тепло после трех суток постоянного холода.
– Покорись хозяину шариха, и я не буду портить твою нежную кожу.
– Нет, пожалуйста, не надо…
Едва ли выдавливаю из себя. Я не могу этого сделать. Не могу. Рыдания сдавливают все мое тело.
– Признай меня Господином Саназ, и будешь помилована!
– Нет! Не будет этого, никогда!
– Тогда будешь орать от боли, принимая наказание за свой глупый побег.
Наверное, я еще никогда в жизни так не орала, и не чувствовала ТАКОЙ боли. Она пронизывает меня раскаленной лавой до самых костей, когда демон замахивается, и в первый раз ударяет по моей голой спине кожаным кнутом.
Я буквально чувствую, как моя кожа прорезается, и тонкие лезвия вспарывают ее как растаявшее сливочное масло.
Слезы безостановочно катятся из глаз. Я больше не могу себя контролировать, и реву в голос, однако быстро понимаю, что это только заводит публику. Возгласы и довольные крики усиливаются. Им определенно нравиться то что они видят, а мне умереть хочется от такого позора.
До боли сжимаю зубы и терплю, но когда демон второй раз ударяет меня кнутом, снова истошно вскрикиваю. Не могу сдержаться. Это выше моих сил. Даже представить страшно, что он уже сделал с моей спиной, которая теперь горит огнем.
Обнимаю столб, полностью к нему примыкая и совсем скоро чувствую, как ближе к пояснице по моей коже начинает катится что-то густое. Вероятно, это моя кровь, которая уже стекает ручьями из раненной кожи.
Наверное, я слишком слабая, но сразу же после третьего удара я чувствую, что мне уже не больно. Я полностью опираюсь о столб и в какой-то момент просто теряю опору в ногах. Перед глазами все плывет и кажется, я теряю сознание, но нет. Мой обезумевший от ужаса разум не спешит покидать меня, поэтому я нахожусь все еще в создании, когда слышу как Алихан отбрасывает кнут в сторону, грубо говоря что-то на незнакомом мне языке.
– Отвязать и поставить рядом с рабами. Заменить кандалы, чтоб не сбежала снова. Не поить. Не кормить, пока сама не попросит. У своего Господина.
– Да, мой господин.
Парс тут же отвязывает меня, и я кулем сваливаюсь на пол. От адской боли в спине почти не могу двигаться. Только пытаюсь прикрыться ошметками накидки, которую разорвал на меня этот проклятый демон. От сильной истерики не могу вымолвить ни слова, только вижу сквозь слезы, как Алихан уходит, даже не взглянув на меня больше ни разу. Он наказал свою рабыню, поэтому какой смысл ему еще смотреть на нее?
Парс поднимает меня, и тащит к другим рабам точно мешок картошки, так как я едва ли ноги волочу после этой ужасной пытки. Боль в спине такая сильная, что я плачу безостановочно еще целый час. Моя разодранная накидка вся промокла в крови, которая кажется, не остановится уже никогда.
Я не могу увидеть, что у меня со спиной, но думаю, там не осталось ни единого сантиметра живой кожи. Он разодрал ее всю. До остатка изрезал, но я ни о чем не жалею. Я лучше сдохну, но не признаю себя собственностью этого нелюдя. Ему не добиться этого. Ни за что в жизни.
Как только среди рабов оказываюсь, ищу хоть малейшее сожаление в их глазах, но его нет. Напротив, рабы недовольно смотрят на меня, похрустывая своими кандалами.
Я отползаю от них подальше, тут же на землю сваливаясь. Не могу лежать на спине, поэтому лишь на бок поворачиваюсь, стараясь не задеть свои раны.
– Парс, почему они так смотрят на меня?
– Рабы злятся за тебя. Ты унизила их.
– Я? Господи, чем?
– Ты посмела сбежать от Господина, и при этом избежать наказания.
Не верю в то, что слышу. Как это вообще возможно.
– Как они могут так считать? Разве не меня только что били кнутом до потери сознания, разве это не было наказанием?
Кривая улыбка воцаряется на лице Парса, словно сейчас я сказала что-то нелепое.
– Конечно нет, шариха. Это детский лепет был, а не настоящее наказание рабыни в Хамадане за побег. Ты посмела ослушаться своего Господина, а потом еще и сбежать. Сам удивляюсь, как ты еще дышишь.
– Я не понимаю. А какое наказание следует за побег рабам?
– Смерть. Всегда. В жутких муках. Вот только я не знаю, почему Алихан оставил тебя в живых. И они тоже не знают. И ненавидят тебя за это, так что смотри, крепко не засыпай. Теперь все рабы мечтают, чтобы ты подохла поскорее, и не нарушала больше строгие законы Тегерана, в которых никогда нет отступлений.
Я прихожу в шок от услышанного, но боль в спине такая сильная, что мне уже откровенно плевать на то, кто и что думает. Все что я могу сейчас – просто лежать на сырой земле чувствуя, как из моих ран все еще продолжает сочиться кровь.
Малейшее движение при этом приносит просто адскую боль, поэтому я стараюсь даже не дышать лишний раз.
Сквозь жуткое жжение в спине и застилающие глаза слезы вижу лишь, как Парс наклоняется и захлопывает новые кандалы на моих ногах. На этот раз они совсем без ржавчины, и туго соприкасаются с кожей, лишая даже малейшего шанса на побег.
Когда этот белобрысый слуга уходит, я остаюсь совсем одна среди всех этих зверей. Истерзанная, униженная и напуганная, однако все это ничто по сравнению с ненавистью, которую я теперь испытываю к своему палачу.
Алихан. Демон Хамадана, полководец армии Тегерана. Тот, чьей смерти я сейчас желаю больше всего на свете, и к кому чувствую такую жгучую ненависть, которую еще никогда не испытывала в своей жизни. Он наказал меня, унизил, сделал больно, однако я все еще не понимаю, почему он оставил меня в живых.
Глава 7
Эта мелкая шармута не привлекает моего внимания ровно до того момента, пока Икран ее снежные волосы не распускает, и она не укрывается ими как белым покрывалом. Когда же этот грязный шакал ее одежду разрывает, показывая небольшую налитую грудь девушки, я тут же ощущаю прилив возбуждения в паху.
Эта молодая человечка трясется как дикий ягненок, пока мои воины не пожирают ее тело глазами. У нее очень бледная кожа и розовые стоячие соски, которые тут же становятся налитыми бутонами на холодном пронизывающем ветру.
У меня уже есть тысячи рабынь и сотни наложниц, однако почему-то я ощущаю желание взять эту шармуту себе. Чтобы насладиться ее юным телом, чтобы собственными руками ощутить нежность ее кожи.
Саназ. Я даю ей это имя, так как она и правда необычная. Ее голубые глаза разят чистотой и невинностью, а дрожащие губы возбуждают мои самые грязные желания. Я хочу ее. Всю и до последней капли.
Я ожидаю покорности от этой человечки, однако рабыня оказывается поистине дикой и совершенной необузданной. Когда на цепь ее наступаю, Саназ еще больше трястись начинает. Из глаз ее течет прозрачная вода, делая все лицо мокрым. В будущем я буду видеть эту воду постоянно, особенно тогда, когда она будет смотреть прямо на меня.
Я смотрю в глаза этой молодой шармуты и не верю, что они реальные. Прозрачные и чистые, голубые как целебный ручей, они сразу же запоминаются мне, вбиваясь в голову.
Мы забираем девушку, и привязываем ее к остальным рабам. Уже с первых минут я вижу что она дико упрямая, поэтому практически сразу жалею о том, что не убил ее вместе с Икраном. Она совершенно не знает, как быть рабыней и подчиняться хозяину.
Хуже того, эта молода шариха даже вздумывает противится, всеми силами не желая мне подчиняться, чем делает себе только хуже. Кажется, она еще не знает, что никто не смеет перечить мне, а тот кто решится – лишиться головы.
Я понимаю в последний момент, что Саназ просто не знает, что я не человек, поэтому так глупо и отчаянно ведет себя со мной. Когда она отказывается признать меня ее хозяином, я не сдерживаюсь. Мой демон тут же наружу вырывается, от чего я сватаю первого попавшегося под руку слугу и вырываю ему сердце, разодрав когтями его грудь. Вот кто я такой. Я демон, и всегда им был.
Сжимая сердце этого парня в руке, я жду покорности от своей рабыни, однако вместо подчинения девушка громко вскрикивает. В этот момент что-то меняется в ее взгляде. Там больше не гордость девичья плескается, а ужас вселенский, направленный на меня.
Уже через секунду рабыня просто сваливается на землю, разом лишаясь сознания.
Проклятье. Не такой реакции я добивался, хотя не могу не сказать, что мне это не понравилось. Рабыня должна знать в лицо своего хозяина и подчиняться ему беспрекословно во всем.
Выбрасываю это чертово сердце из рук, недовольно смотря на девушку. Ее словно молния скосила, и теперь она просто лежит на земле как маленькая сломанная кукла.
Шамиль подходит ко мне первым. Как всегда.
– Что прикажете, мой Господин? Отдать собакам нескоренную?
Я долго смотрю на красивое тело этой рабыни с белыми волосами, которое сейчас окутано в рваные лохмотья. Хочет того или нет, она покорится мне. И очень скоро.
– Нет. Отнесите ее к рабам. Проследите, чтобы не умерла до утра.
– Да, мой повелитель. Нил, бери ее.
Слуга подхватывает Саназ под руки, и я вижу, что она все еще без сознания. Ее лицо стало еще более бледным, чем было еще минуту назад.
– Стой, Шамиль. Почему рабыня такая слабая? Она что больная?
– Думаю, что нет, Господин. Она человечка, а тем более женщина. Люди все безумно слабые и ломаются очень быстро, впрочем также, как и продаются. Она просто испугалась вашего облика, увидев впервые своего хозяина.
Сжимаю зубы. С такой упрямостью эта белоснежная девица в Хамадане не протянет и дня. А учитывая ее редкую внешность, ее растерзают при первой же возможности.
– Позаботься о том, чтобы никто из свиты не смел коснутся Саназ. Она моя. И только.
Шамиль как-то слишко долго смотрит на меня, но после все же утвердительно кивает. Я и не ожидаю другой реакции от него. Мое слово неоспоримо. И я есть сам закон для каждой твари тут.
В эту ночь я впервые закрываю глаза с мыслями о своей необычной рабыне, которая еще не покорилась мне, но обязательно сделает это. Я хочу испробовать ее молодое нетронутое тело. Я хочу испить ее до дна.
