скачать книгу бесплатно
Виконтесса перевернулась на бок, сжалась в комок, и заплакала. Она не понимала, за что с ней так поступили. Хлоя говорила, близость приятна, что ей понравится, ну хоть чуть-чуть, а вышло совсем не так. Мысль о повторении кошмара отозвалась рвотным позывом.
Зачем ее так опозорили? Ее, жену! Словно продажную женщину, любовницу… Отец дал хорошее приданое, Ноэль Сибелг остался доволен, Стефания была покорна, улыбалась, она делала все, чтобы понравиться. Разве не идеальная жена? Виконтесса бы стерпела, если бы муж овладевал ей в одиночестве, пусть бы заставил раздеться, но не с братом же! В голове не укладывалось, что дворянин, благородный человек сотворил такое.
Если бы могла, Стефания провела бы в кровати весь день, уткнувшись лицом в подушку, но в дверь постучали. Подняв опухшее от слез лицо, виконтесса затихла и с головой нырнула под одеяло: она боялась, что пришел муж. Оказалось, горничная. Она принесла госпоже умыться.
– Уходи, я не встану, – отмахнулась Стефания. – Потом… – Она задумалась. – Потом сделай мне ванну.
Может, вода смоет с нее всю грязь? И легкое жжение между ног пройдет.
– Милорд ждет вас к обеду. Он просил непременно прийти.
– А обед скоро?
Сквозь копну спутанных волос Стефания наблюдала за тем, как служанка готовит умывание, распахивает портьеры. Яркий свет резанул по глазам, заставив зажмуриться.
– Скоро. Уже за полдень, миледи, вы долго почивали. Оно и неудивительно, – понимающе улыбнулась горничная.
Стефании хотелось крикнуть, что ее не с чем поздравлять, но промолчала: перед слугами нужно держать лицо.
Вспомнив о том, кто она: виконтесса Сибелг, Стефания жестко приказала:
– Задерни портьеры. Не желаю, чтобы меня кто-то видел.
Хватит киснуть, нужно смириться и жить дальше. Если муж не уважает ее, то хотя бы слуги должны ходить по струнке.
– Кто, миледи? – рассмеялась горничная. – Рядом бойниц нет, разве какой глазастый мореход углядит.
План провалился. Пришлось смириться, что даже служанка ей командует.
Обернувшись одеялом, Стефания встала, кинула взгляд на простыни и тут же отвернулась: кровь.
Пока горничная аккуратно складывала грязную простыню, чтобы торжественно вывесить на надвратной башне, Стефания подошла к окну и глянула вниз. В голову закралась шальная мысль: не броситься ли вниз? На небесах нет боли и унижений, лучше суд Божий, чем жизнь с Ноэлем Сибелгом. Страшно, страшно умирать! Но там ведь покой, там с ней не станут обращаться, как со шлюхой.
У Стефании дрожали колени, когда она мокрыми от пота пальцами потянулась к оконной задвижке.
Холодный поток воздуха, заставил служанку поднять голову и в ужасе вскрикнуть:
– Миледи, побойтесь Бога! Что же вы такое творите?!
Стефания не слушала. Она стояла в проеме окна, смотрела вниз, подставив лицо студеному ветру, и никак не могла сделать шаг.
– Миледи, ради всего святого, не пугайте меня! – взмолилась служанка. Бедняжка побелела как полотно. – Сойдите с окошка, я его закрою. Еще оступитесь ненароком или простудитесь. Что милорд скажет?
Она болтала всякую чепуху, Стефания не слушала. Она сползла по стене на подоконник, закрыла лицо руками и разрыдалась. Горничная смотрела на нее и не могла понять причину странных слез.
По-прежнему всхлипывая, Стефания встала, побрела обратно к кровати. Нет, никуда она сегодня отсюда не выйдет. Супруг может избить ее, но не заставит изображать счастье перед гостями.
Служанка поспешила закрыть окно, причитая, что в такой холодный денек негоже пускать стужу в дом.
Одеяло сползло. Жгучий стыд краской залил лицо Стефании. Нет, вовсе не потому, что горничная видела ее обнаженной – из-за следов позора на теле. Только сейчас Стефания заметила красные пятна и синяки на коже от грубых поцелуев. Схватка за честь оказалась неравной, виконтесса проиграла.
– Отчего рыдаете, миледи? Веки опухли, глаза красные, – укоризненно покачала головой горничная. – Давайте я вас умою, а потом одену?
– Пошла прочь! – рявкнула Стефания и обвела комнату потерянным взглядом.
– Воля ваша, но милорд…
Милорд!
Стефания грустно усмехнулась.
Как там говорилось в брачной клятве – жена да пребудет в воле мужа.
Встревоженная горничная предложила позвать врача – она боялась, у госпожи что-то болит. Стефания испуганно замотала головой. Чем меньше людей знают о ее позоре, тем лучше.
Выровняв дыхание, виконтесса улыбнулась. Не хватало еще, чтобы по замку поползли сплетни! Муж-извращенец – это одно, а когда прислуга судачит о господской спальне – совсем другое.
Стефания утерла слезы и напомнила себе о долге. Может, все образуется, виконт банально перепил? Стефания поговорит с ним, попросит уважать жену. Только как, какими словами? Она не решится обсуждать такое, да и супругу нельзя перечить. Оставалось только письменно вежливо попросить поступать, как положено. Да, именно так Стефания и напишет: «Ваша милость, выражаю робкую надежду, что впредь вы будете исполнять свой долг, как честь велит столь знатному дворянину».
Горничная оказалась сообразительной и позволила госпоже вымыться самой. Стефания не возражала: руки служанки напомнили бы о руках братьев Сибелгов, которые отныне вызывали дрожь и отвращение.
Одевшись и причесавшись с помощью горничной, виконтесса попросила принести письменный прибор и немного льда для опухших век. Время до обеда еще оставалось, она успеет.
Написав мужу, Стефания велела передать записку ближе к вечеру, сама же занялась лицом. Что могла, замаскировала и припудрила, и со сжимающимся сердцем спустилась в зал, надеясь, что ее оставят в покое, ограничатся лишь парой вопросов. Если придется молчать и сидеть, ковыряясь в тарелке, она выдержит.
На правах хозяйки Стефании надлежало командовать слугами. Прежде ей не приходилось этого делать, виконтесса лишь наблюдала за тем, как пристально следит мать за порядком. Она боялась не справиться. Замок такой огромный, разве за всем уследишь? Пора его осмотреть, выучить местные порядки.
– Виконтесса Сибелг!
Увлеченная собственными мыслями, Стефания вздрогнула, когда слуга с поклоном отворил перед ней дверь.
Ладно, она справится.
Не негнущихся ногах Стефания переступила порог. Все взгляды тут же обратились на нее. Гости уже заняли свои места, ждали только хозяйку. Со все нараставшим волнением, но улыбаясь, она медленно прошествовала во главу стола, временами останавливаясь, кивая и благодаря за поздравления. Мнилось, будто все знают о ночном позоре, шепчутся за ее спиной, смакуют подробности. Щеки поневоле залились румянцем. Смущение юной виконтессы не осталось незамеченным и вызывало понимающие усмешки. Если мужчины приписывали столь долгий сон Стефании виконту, женщины обратили внимание на припухшие глаза и синяки на шее.
– Я тоже плакала, милая, все мы плакали, – ободряюще похлопала Стефанию по плечу пожилая баронесса. – Мы, девушки, такие чувствительные, плачем по всякой ерунде! Право, пустое, уж поверьте моему опыту. У вас прекрасный супруг, с ним вы быстро забудете слезы. А уж когда пойдут дети…
Стефания кивнула, поблагодарила за совет. Оглянулась, поймав взгляд матери. В нем читалось легкое волнение, но осуждения виконтесса не заметила. Значит, она не нарушила правил. Отец и вовсе не обратил внимания, поглощен пространной беседой.
И тут Стефания увидела мужа. Она непроизвольно дернулась, потупилась и, чтобы отсрочить встречу с ним, начала обходить гостей, узнавать, все ли им нравится в Овмене.
– Виконтесса, мы ждем вас.
Глаза Стефании в панике заметались в поисках спасения, но Бог не услышал. Ноэль шел к жене, фальшиво улыбаясь. Как, в прочем, и она – в этом они схожи.
Когда рука мужа коснулась локтя, у Стефании на миг перехватило дыхание. Волна панического страха тошнотой поднялась к горлу, сердце затрепыхалось в груди, но виконтесса позволила взять под руку и повести к столу. Хотя, видит Бог, ей хотелось сбежать от этого человека!
– Как почивали, Стефания? Надеюсь, хорошо?
Как, как он мог так спокойно растягивать губы в пустых, официальных вопросах?!
– Благодарю, – пролепетала Стефания.
Во рту пересохло и, знаком подозвав слугу, она попросила налить полный кубок вина. Прежде виконтесса не отличалась любовью к выпивке, но сейчас, казалось, она бы опорожнила целую бутылку.
– Я сам!
Ноэль предупредительно забрал кувшин и, наклонившись к жене, с усмешкой заметил:
– Рад, что тебе нравится местное вино, немногие оценили его по достоинству.
Стефания еще ниже опустила голову и отвернулась, не в силах смотреть на мужа. Хотелось многое ему сказать, но вбитое родителями и Церковью воспитание заставили промолчать. Молитвенно сжав руки, виконтесса изучала узоры на скатерти.
Вслед за негодованием пришел страх. Стефания давно так никого не боялась, только отца, но иначе, не до дурноты. Лэрд Эверин, хоть и суров, обычно ограничивался строгим внушением и запирал в комнате без еды. Он лишь трижды порол дочерей и то Хлою, по ее же вине: она не умела держать чувства в узде. А тут Стефанию тошнило от мужа, сводило желудок от одной мысли о новой близости с ним.
Виконтесса понимала, нужно поесть, но кусок не лез в горло. От выпитого вина она немного захмелела, поэтому старалась не двигаться и молчать.
Ноэль занимался гостями, его мало волновала супруга, лишь бы не выходила за рамки приличий, зато Сигмурт пристально наблюдал за невесткой. Стефания спиной чувствовала его взгляд и еще больше пунцовела. Она не понимала, зачем деверю понадобилось участвовать в жуткой оргии. Молодая женщина раз за разом вспоминала его лицо с лихорадочно блуждающим взглядом, липкое тело, тяжелое дыхание, поцелуи. Справедливости ради, он делал все аккуратнее брата, хотя бы не кусал, но в остальном… Господи, скольким приятелям Сигмурт Сибелг уже рассказал о том, как развлекался с женой брата?
– Боитесь пополнеть, миледи?
Стефания вздрогнула и едва не выронила вилку, которой лениво ковырялась в тарелке, однако заставила себя взглянуть на деверя.
Васильковые глаза Сигмурта улыбались. Он казался воплощением лукавого беса, о котором вещали с амвона.
– Вам нездоровится? – не отставал северянин.
– Да, пожалуй.
– Обычные женские недуги, – лениво отмахнулся Сигмурт. – Не откажите в любезности, попробуйте кабана. Он изумителен! Вам нужно хорошо питаться.
Стефания невнятно поблагодарила за заботу и попросила отрезать себе немного мяса. Вздохнув, виконтесса начала медленно жевать: пока она занята едой, деверь снова не заговорит с ней. Да и отец странно смотрит, недоволен. Счастливая супруга ведет себя иначе.
Воспитание и выдержка помогли перебороть внутреннюю боль. Отрезая по маленькому кусочку, Стефания отправляла кабана в рот, улыбнулась нахмурившемуся родителю и приняла участие в короткой светской беседе двух дам. Роль давалась тяжело, но честь рода Эверин дороже собственной слабости.
После десерта Стефания с ужасом осознала: коварное вино сыграло с ней злую шутку. А ведь ей предстояло пройти мимо всех через огромный зал в одну из внутренних комнат, оказаться в центре внимания дам, играть в карты или фанты, сплетничать, вышивать. Господь требовал от Стефании невозможного.
Гости медленно растекались по заму, а задумчивая, растерянная виконтесса не двигалась с места. Положение казалось безвыходным, позор неминуем. Если она встанет, то упадет.
Как ни странно, Стефанию спас муж. Оказалось, Ноэль тоже следил за женой во время обеда, видел, что она много выпила, но мало съела. Последствия проступили на щеках в виде легкого румянца, который гости принимали за стыдливость.
Ноэль обошел стул Стефании и протянул руку.
– Обопритесь, миледи. Вижу, вы не рассчитали собственных сил.
На этот раз Стефания с благодарностью приняла его ладонь.
Виконт оказался надежной опорой, с ним каждый шаг не превращался в пытку. Стефания даже поверила, что сможет вырваться из ловушки.
К супругам подошла чета Эверинов и еще раз поздравила со свершившимся союзом. Лэрд уже видел простыню. Он не одобрял архаичных обычаев, но гордился тем, что дочь вступила в брак непорочной душой и телом. Виконт вспомнил, что не обсудил с тестем пару вопросов насчет приданого, и мужчины удалились, оставив жен в пустом зале.
Гости разошлись, только слуги сновали вдоль столов, собирая объедки, унося грязную посуду и задувая свечи в канделябрах.
Леди Эверин отвела дочь к окну и с укором, поджав губы, заметила:
– Надлежит знать меру. Я не узнаю тебя, Стефания!
Ну вот, она тоже заметила.
– Мне не хотелось есть, – оправдывалась виконтесса. – Все волнение.
– Безусловно, – мать приняла объяснение, хотя лицо по-прежнему выражало скепсис. – Как у вас прошло? Судя по всему, виконту понравилось.
Выражение глаз леди Эверин чуть смягчилось. При всех недостатках, Стефания смогла угодить супругу, она ее хорошо воспитала.
– Да, матушка, он остался доволен, – эхом повторила виконтесса.
– И остался с тобой до утра, я узнавала, – с гордостью добавила мать. – Проспал завтрак – хороший признак. Дай вам Бог скорее наследника! – она молитвенно сложила руки. – Смотри, Стефания, ты должна постараться.
– Я постараюсь, матушка.
Вспомнив о том, что теперь она выше матери по положению, Стефания, не спрашивая разрешения, удалилась. Она едва переставляла ноги, но тело подвело. Держась за стену, виконтесса кое-как добрела до окна в проходной комнате и плюхнулась на подоконник. Здесь темно, никто не заметит, не обратит внимания на пьяную госпожу с разбитым сердцем, разве только кому-то из слуг понадобится горка для посуды. Пусть судачат, Стефании нет до этого дела. Она прислонилась головой к оконному проему, закрыла глаза – даже сейчас кружилась голова. Вспомнила, что должна была переговорить с экономкой или управляющим, раздать указания по хозяйству, но в таком состоянии Стефания не способна на такие подвиги.
Виконтесса благодарила вино за то, что оно притупило воспоминания, горечь и стыд, позволило сидеть рядом с Сибелгами, не думать о прошлой ночи.
Боже, ночь! Впереди ведь еще одна. Оставалось надеяться, муж получил ее записку. Несомненно, он больше не приведет брата.
Стефания не знала, сколько просидела на подоконнике. Кажется, она задремала, потому что ничего не помнила и не слышала. Очнулась, когда комната полностью погрузилась во мрак, а ночь вступила в свои права.
За окном серебрился снег. Стефания, как зачарованная, смотрела на него. Приложила холодные пальцы к вискам, слегка надавила.
Виконтесса мельком слышала о пользе свежего воздуха при похмелье, даже если нет, куда она без накидки? И где сядет, не на крыльце же?
– Вот вы где! Я весь замок на уши поставил, а вы забились в норку и сидите.
Стефания судорожно сглотнула и обернулась, заморгала от света, казавшегося нестерпимо ярким.
Муж поставил канделябр на горку с посудой и стянул супругу с подоконника. Она покачнулась и чуть не упала.
– Забавное письмо ты написала! – Виконт обнял за талию и потянулся к губам. Стефания отчаянно отворачивалась, упиралась в грудь руками, препятствуя поцелую. – Не устраивает, значит, исполнение супружеского долга? А, по мне, он выдался отменным.
Ноэлю наконец удалось поймать губы Стефании, но разжимать их жена не спешила. Стефания надеялась, мужу наскучит, но виконт оказался упорным охотником. Его бедра плотнее прижались к супруге, потерлись о платье. Первый день в новом статусе жене дозволялось спускаться в домашнем платье без гауна, всего с одной нижней юбкой, поэтому Стефания остро ощущала и тепло тела супруга, и его ласки.
– Пожалуйста, я хочу побыть одна, – пролепетала молодая женщина. – Мне нехорошо. Простите, я не смогу изображать радушную хозяйку.
– Надеюсь, в дальнейшем вы справитесь лучше, – поджал губы Ноэль и отпустил ее. – Скажу, что вы устали и спите.
Стефания с облегчением вздохнула. Однако виконт не спешил уходить. Он крикнул слугу и, велел посветить, подхватил молодую супругу на руки и понес наверх. Разомлевшая от вина Стефания не сопротивлялась. В конце концов, не спать же на подоконнике, а лестница – слишком тяжелое испытание. Лучше Ноэль, чем позор. Раз ее ищут, тихо наверх не прошмыгнешь.
