скачать книгу бесплатно
Она выпрямилась, еле удерживая в руках огромное блюдо, накрытое крышкой-полусферой. Конечно, он ничего не понял из ее лепета. Инстинктивно подхватил из ее рук тяжелую ношу. Поставил в центр стола. Она кивнула дважды. Первый раз вверх-вниз прошелся ее подбородок. Так она благодарила. Второй раз качнула головой в сторону стола. Приглашение к обеду.
Они расселись напротив. Алика, прежде чем сесть, завалила его тарелку ароматными кусками мяса в густом соусе.
– Ешьте. Приятного аппетита, – пожелала она бесцветным голосом.
Себе положила ложку салатика, состоящего из одной травы и тонко порезанного огурчика.
Он все быстро съел, сложил приборы, понаблюдал за тем, как она варит кофе, наливает крохотную чашку. Ставит перед ним.
– Спасибо, – кивнул он в сторону опустевшей тарелки. – Было очень вкусно.
– На здоровье. – Она пить кофе не стала, продолжая возиться в салате вилкой. – Вы наелись?
– Вполне.
– Можете теперь внимательно меня выслушать?
– Постараюсь.
Кофе он выпил одним глотком. Вылез из-за стола и сел на кресло у кофейного столика. Так ему захотелось. Алика осталась на месте. Он теперь наблюдал ее профиль, четкий, не оплывший. А она ведь молода, решил он вдруг. Очень молода. И очень несчастна, кажется.
– Как я вам уже говорила, я была замужем, – начала она. – Мой муж Гладьев Алексей. Хороший человек, не пропащий, удачливый, обеспеченный. Мы хорошо с ним жили. Очень хорошо! До некоторых пор…
– Другая женщина? – предположил Боголюбов.
История стара как мир. Как только появляются деньги, возникают новые интересы, завязываются интересные знакомства, хочется новизны эмоций и так далее. Ему сделалось скучно. В чем он ей должен помочь? Проследить за мужем-изменщиком? Помочь ей вернуть его обратно?
– Да. У Леши появилась другая женщина. Очень активная, агрессивная в желаниях.
Ее точеный профиль, который Боголюбов наблюдал с удовольствием, вдруг смазался, поплыл. По левой щеке, обращенной в его сторону, потекла слеза. Этого ему еще не хватало! Он четыре часа как на свободе не для того, чтобы утешать женщин в их истериках. Они ему не нужны! Ни истерики, в смысле, ни женщины!
– Она начала подбивать его к разводу. Он запутался… И… И взял и все рассказал мне.
– И что же вы?
– Я не спала неделю. Не могла есть, пить, разговаривать. Он тоже очень мучился, страдал.
– Еще бы! – фыркнул цинично Боголюбов. – Выбрать из двух любимых женщин одну очень сложно. Особенно когда не знаешь, которую из них ты любишь по-настоящему.
Она не обиделась. Кивнула согласно.
– Да, он не мог выбрать. Уехал куда-то. Я была уверена, что с ней. Но нет, он уезжал один. Эта дама наносила мне визиты, решив, что я… Ладно, это не важно. Потом Леша вернулся и вдруг как-то разом определился. Сказал, что жить без меня не может и все такое. Мы решили начать все сначала. – Алика нежно погладила скатерть на столе, уставилась на свои ладони, грустно улыбнулась. – Представить себе не можете, как мы были с ним счастливы в те дни. Такая новизна в чувствах. Такая эйфория! Мы будто с того света вернулись!
– И?
Она вздрогнула, глянула на него испуганно.
– И что же потом стряслось? Это ведь не конец истории, как я понимаю?
– Нет. Не конец. Конец наступил месяцем позже. Он позвонил мне. Конец рабочей недели, канун Восьмого марта. Мы столько напланировали… И тут вдруг он звонит. – Алика выбралась из-за стола, прошлась по кухне, остановилась возле Боголюбова, тронув его за плечо. – Скажите, вы помните, как у вас тогда все произошло?
– Когда?
Он напрягся. И не потому, что забытое прикосновение женской руки его взволновало. А потому, что тут же понял, что она имеет в виду. Она – Алика Верещагина, случайная женщина, совсем не случайно поджидавшая его у подъезда – хочет, чтобы он вспомнил тот день, когда на него свалилась страшная беда.
– Вы узнали голос сына, когда он звонил вам в тот день?
– Зачем вам это?! – Боголюбов рывком поднялся, шагнул к двери из кухни. – Что вам от меня нужно?! Кто вы вообще такая??? Какого черта???
– Вы узнали голос сына, я читала ваше дело, – проговорила Алика, спрятав взгляд, ее глаза в эту минуту будто умерли. – Вам позвонил ваш сын и срывающимся на шепот голосом попросил помощи. Он сказал вам, что попал в беду и что ему срочно нужны деньги. Много денег! Вы попытались расспросить его, но он отключился. Он еще трижды звонил вам и просил все ту же сумму. На ваши вопросы он не отвечал, просто обрывал разговор и все. И потом телефон его все время был отключен. В милицию идти запретил. Сказал, что тогда его убьют. Деньги просил привезти в его старой спортивной сумке на остановку «Университетская». Оставить сумку на скамейке и уезжать. На все про все он вам отвел три дня. Что сделали вы?!
Ничего!!! Он ничего не сделал тогда! Он просто оцепенел от нереальности происходящих событий. Оцепенел, одеревенел, не поверил и ничего не сделал. Он не пошел в милицию. Он не стал собирать деньги. У него их просто не было! Таких денег не было. Все, что имелось, незадолго до этих событий он отдал своему другу – Мишке Стрельникову на развитие их общего бизнеса. Не просить же их было обратно, тем более что машина уже закрутилась. Он ничего не сделал, решив тогда, что его разводят. Что это телефонные хулиганы шалят. Дождались, когда сын его улетит в Египет по путевке, и упражняются.
– Лохотрон! – отрезал он тогда категорично, когда Маша в слезах уговаривала его собрать деньги, ей сын будто бы тоже звонил. Но она рассказывала об этом как-то неуверенно, с сомнением. – Ты что, не знаешь, как это делается?! То положить денег просят на счет, то еще что-то. Семен в Египте, отдыхает. Прекрати реветь…
Изуродованное тело сына он опознавал неделю спустя. Оказалось, что он не был в Египте. Он даже из страны не вылетал, хотя и звонил им из аэропорта и утверждал, что прошел регистрацию. Но Сергей узнал об этом потом, потом.
– Это ты-ы-ы… Ты во всем винова-а-ат!!! – рыдала Маша. – Никогда не прощу-ууу, убирайся!!!
Он ушел сразу после похорон куда-то. Где-то спал, с кем-то пил, с кем-то говорил, ничего не помнил из тех провальных дней, ничего. Домой он боялся возвращаться. Там жила Маша. Там жило горе, которое она не захотела с ним разделить и в котором он винил себя.
А через месяц после Семена не стало и Маши. Она просто уснула, наглотавшись таблеток, и все. Это был ее выбор. И он ее за это не осудил. Но неожиданно протрезвел организмом и мыслями. И решил, что прежде чем он присоединится к сыну и жене – а это он планировал, – он должен будет кое-что для них сделать.
Он решил найти этого ублюдка и поквитаться с ним. Он начал искать. Долго искал, год почти. Он землю носом рыл, он как-то зарабатывал неплохие деньги и тут же их спускал на поиски. Нашел…
Нашел эту сволочную банду, которая разводила честных людей на деньги посредством лживых эсэмэс и звонков. Кому-то сломал нос, кому-то руку, но вышел на их руководителя, который отдавал приказы и… и убил его.
«За что ты его так, сволочь??? – орал Боголюбов, сдавливая толстую шею трясущимися руками. – За что ты его убил???»
«Я никого не убивал! – хрипел ублюдок, пытаясь вырваться. – Я никогда никого не убивал… Я мошенник, я не убийца!»
Сергей ему не поверил и убил эту жирную сволочь. И получил девять лет строгого режима. Потому что был злой умысел, то есть преднамеренное убийство. Состояние аффекта, на котором настаивал адвокат, не прокатило.
Вот и вся его история.
– Вы узнали голос вашего сына и не пришли ему на помощь. И его убили, – безжалостно бубнила Алика. – И я узнала голос моего Алексея. Я пришла ему на помощь, я собрала деньги, отнесла их туда, куда он велел их отнести, а его все равно убили… И я… я хочу, чтобы вы его нашли!
– Кого?!
Сергей попятился. Он ожидал всего, чего угодно, но только не этого.
Он не станет, черт побери! Он не хочет повторения кошмара. Он не хочет судорожного ожидания, не желает никого убивать. Он вообще не обязан помогать этой дамочке с таким благозвучным чувственным именем.
– Того, кто убил моего мужа. Вы должны его найти! Именно поэтому вы оказались на свободе на два года раньше. Я помогла вам через своих знакомых. – Алика подошла к нему почти вплотную, глянула, будто обожгла. – И вы найдете его.
– Нет! – Он отчаянно замотал головой. – Этого не будет! Я не стану этого делать! Я больше никого никогда не трону пальцем, я…
– А я и не призываю вас его убивать, что вы, – с тихой ухмылкой, чуть отдающей сумасшедшинкой, перебила она его. – Я хочу, чтобы вы его нашли, и все!
– Я не смогу! – Боголюбов махнул рукой в сторону ее богатой кухни. – У вас, я вижу, достаточно средств, чтобы нанять частного сыщика. Вот и действуйте! К тому же я не просил вас освобождать меня раньше срока!
– Хотите вернуться? – оскалилась она, как молодой хищный зверек. – Могу устроить.
Нет! Вернуться он точно не хотел! Еще сегодня утром он не знал, куда себя девать, выйдя за ворота. Не знал, в какую сторону от ворот поворачивать. Его все злило и все казалось ненавистным. Но воздух свободы за пару часов опьянил его. Он хотел им дышать еще, еще и еще.
– Не хотите, – удовлетворенно констатировала Алика. – Вот и хорошо. Поэтому вы должны найти его для меня. Как только найдете, отойдете в сторону. Дальше я сама.
– С чего вы решили, что у меня получится? – спросил Боголюбов и на всякий случай отошел подальше.
Дамочка хоть и выглядела уравновешенной, кажется, имела в арсенале личностных качеств кое-что взрывное и опасное.
– У вас же один раз это получилось. – Алика прошлась по кухне, подошла к кофейной машине, потюкала ноготком по ней. – Еще кофе?
Боголюбов нервно дернул плечами. Ему все равно! Станет она варить кофе, нет – без разницы. Она не выпустит его из своих цепких коготков, она вцепилась намертво. Она станет рвать ему душу, контролировать, мотать нервы. И какая разница, пьет он при этом кофе или нет? Вот ведь, вырвался на свободу из одних застенков, тут же попал в другие.
– Мне надо подумать, – проворчал он, отворачиваясь, и уточнил: – Это я не про кофе.
– Я поняла, но… – Он услышал, как шуршит ее одежда, она снова подошла к нему вплотную. – Но у вас нет выбора. Либо вы помогаете мне, либо возвращаетесь туда, откуда сегодня вышли. Это устроить еще проще.
Боголюбов досадливо крякнул, подавив ругательство, и вышел на улицу. Солнечные лучи, запутавшиеся в ветках деревьев, кроили ее сад на фрагменты. И ему неожиданно захотелось прыгнуть в самую густую, самую темную чащу у дальнего забора. Зарыться с головой в зеленые пыльные листья, закрыть глаза, забыть все хоть на какое-то время. Чтобы в голове, в душе, в сердце не было ни боли, ни сострадания, ни жалости, ни злости. Ничего! Только пустота! Так, наверное, будет легче, да?
– Вам не удастся спрятаться, Сережа.
Ее голос, глухой и безжизненный, заставил его вздрогнуть. Он обернулся. Алика стояла в паре метров от него, привалившись спиной к стволу яблони. Смотрела жестко и надменно.
– Я не собирался убегать, – огрызнулся он и снова глянул на дальние жасминовые кусты, утопающие в тени. Благодать, наверное, там.
– Я не об этом. – Алика удивленно подвигала бровями. – Я о том, что вы не спрячетесь от своей боли нигде. Она будет грызть вас долго, может быть, всю жизнь. Боль и сомнения.
– Что?! – Боголюбов так резко повернулся к ней, что хрустнуло в шее. – Что вы сказали?!
– Вас ведь грызут сомнения, не так ли? – И она снова пошла на него, решительная, безжалостная, с холодным блеском в глазах.
– Сомнения? Какие сомнения? – Он устал от нее пятиться, поэтому остался на месте, даже когда почувствовал на своем лице ее дыхание. – Какие сомнения вы имеете в виду?
– Вас ведь посещали мысли… – Ее губы расползлись в отвратительной ухмылке. – А того ли человека вы убили?..
Глава 2
– Михаил Федорович, у меня к вам срочное дело, – раздалось в трубке телефона внутренней связи. – Я зайду!
Тут же накатило глухое раздражение. Не от голоса жены, нет, хотя он давно терпел его с большим трудом. От ее напористости, безапелляционности, наглости, можно даже и так сказать.
У нее срочное дело! И она зайдет! А у него дел нет срочных, что ли? Могла бы спросить для приличия, может, он в кабинете не один. Может…
Он тут же представил перекошенную физиономию супруги, ее широко распахнутый рот, застань она его с молодой бухгалтершей, принятой два месяца назад. Бухгалтерша была прехорошенькой, он бы ее точно…
Дверь отлетела в сторону, едва не задев стеклянный шкаф у стены.
Супруга Жанна! Кто же еще мог себе позволить так врываться в его кабинет? Он, мать его, сам к себе так не входил никогда. Потому что, мать его, ценил все, что нажито непосильным трудом! Потому что кровью, потом и долгими бессонными ночами ему все досталось! А эта курва толстожопая его дверями колошматит о его шкафы!
– Полегче, Жанна, – скрипнул Миша зубами, уставился на нее исподлобья. – И прежде чем врываться в мой кабинет, спросила бы, один я или нет?
– У твоей профурсетки спросила. Она сказала, что один, – беспечно махнула рукой жена, с грохотом выдвинула тяжелый офисный стул, приземлила с оханьем на него свою толстую задницу. – Уволю я ее, Мишаня. Точно уволю!
– Кого на этот раз? – Он подпер кулаком щеку, с такой силой впечатав локоть в стол, что сделалось невыносимо больно и локтю, и щеке. Но это хоть как-то отвлекло от неприязненного чувства, сковавшего грудь.
– Секретутку твою! – полыхнула на него огненным взором Жанна. – Кого же еще?!
– С чего это? Она с работой хорошо справляется и…
– Она с ширинкой твоей хорошо справляется, – перебила его Жанна, хлопнув со звоном ладонью о стол. – И с тем, что под ней!
– Прекрати. – Он болезненно поморщился.
Ревность жены его изводила, она портила ему кровь, доводя ее до кисельного состояния. Он и сам себе уже казался человеком-студнем, которым помыкает толстая некрасивая супруга.
– Прекращу когда-нибудь. Вот как избавишься от меня, так и прекращу! – закончила она плаксиво. – Ты ведь мечтаешь, я знаю!
– Жанна-а-а… – протянул Миша с тоской в глазах, эту песню он слушал последние несколько лет. – Давай не будем, а!
– Я знаю! Знаю, о чем ты мечтаешь! – оседлала она любимого конька, теперь ее останавливать смысла не было, пока не отчитает положенное количество строк, не заткнется. – Мечтаешь о молодой, красивой, нарядной. Я-то, что ни надену, все одно, как куль! И детей у нас нет. И ты хотел бы, а я… Мишка, но ведь я люблю тебя, ты же знаешь. Очень люблю! А этим молодым, им только деньги давай. Молодую бухгалтершу видел? Видел, видел! Так вот про нее знаешь что говорят? Про нее говорят, что она уже троих разорила! Представляешь, троих!!!
Три толстых пальца жены встали частоколом перед его носом.
– И я не хочу, чтобы ты был четвертым! Не хочу. К тому же… – Тут ее голос избавился от плаксивых интонаций, обрел силу и… – К тому же бизнес у нас с тобой общий, и я не позволю, чтобы какая-то дрянь претендовала на наши деньги. Они ведь у нас с тобой поровну, Миша!
Закончила, как обычно, торжественно. И Михаилу тут же захотелось ее схватить за толстую шею и ударить что есть силы мордой о стол. Приплюснуть о стол ее толстой, некрасивой мордой с жирным подбородком, вечно сальным носом, вялыми губами и бесцветными глазенками. И прошептать ей на ухо: «Заткнись, тварь! Заткнись и слушай…»
И наговорить ей такого! Такого, о чем давно мечталось, так рвалось с языка, что порой даже снилось!
Но нельзя, блин! Нельзя, потому что она права – эта гадина, бизнес у них общий. Не мог он тогда, восемь лет назад, поступить по-другому. Они квартиру ее матери и дом продали, чтобы раскрутиться. И Жанка поставила обязательное условие: раз деньги мамины, бизнес оформляем пополам. Он и оформил. Правда, там не только их деньги были. Еще и Боголюбов Серега вложился, но вложился не так, чтобы уж очень. Кажется, треть всего. Да и когда это было! Сел он! На долгие годы сел за страшное преступление. И выйдет ли теперь оттуда живым или нет, неизвестно.
– Я не позволю, чтобы какая-то дрянь претендовала на наши деньги, Мишаня! – зазвеневшим теперь уже голосом повторила Жанна.
– Может, хватит, малыш? – произнес он примирительно и потянулся к ее толстой ладони, возлежащей на столе, как сдобная булка. – Сколько же можно, а?
И снова, прямо даже помимо его воли, представилась ее расплюснутая о стол слюнявая физиономия.
– Что хватит?! Что хватит?!
– Никто не станет претендовать на наши деньги, потому что претендовать некому, малыш, – осторожно соврал Миша. – У меня никого нет.
– О как! – фыркнула она недоверчиво. – Нет у него никого! А как же секретутка предыдущая? Я, что ли, не тебя на ней застала?
– Это когда было-то? – Он опустил глаза.
Вспоминать ужас полугодовой давности не хотелось. Жанка тогда раньше времени вернулась из служебной поездки и застала его с Валечкой прямо на его служебном диванчике в этом самом кабинете. Валечка лишилась нижнего резца, клока волос, а у него под глазом полтора месяца сходила гематома.
