скачать книгу бесплатно
Вечер давно окутал спящую квартиру. Свет рассеял царящую дремоту. Не снимая своей красной блузки, я вошла в скайп. У меня была еще одна миссия на сегодняшний день. Одела наушники. На том конце отозвались, вскоре появилась и картинка. Моя двоюродная сестренка, которую я навестила совсем недавно (за несколько дней до начала революционного Майдана поехала к ней в Россию, не выдержав картинок-видений плачущей души, что никак не могла найти покоя после смерти отца и просто толкала-молила о поездке на его родину), предчувствуя, что вскоре может быть поздно (сенсорика меня не подвела – спасибо тебе, мое шестое чувство), поприветствовала, помахав рукой. А я явилась им (там была вся ее семья, они переживают за меня, когда же их трудолюбивая родственница обзаведется наконец работой) при всем параде. Энергично бросилась разъяснять нюансы проделанной работы, заверяя, что духа растеривать не собираюсь. Они советовали не унывать, а я попросила их не забыть помянуть моего папку. Валя обещала на следующий день нажарить пирожков и сходить в церковь.
Кажется, я, дочь, год назад потерявшая отца, выполнила свою миссию, главную на сегодня. Я взяла в руки стаканчик с принесенной из церкви кутьей. Пропитанное маком и фруктовым соком, священное сочиво ответило неимоверным вкусом, и я заволновалась, что, увлекшись, съем его всё – отставила в сторону, наушники поднесла к третьему (у меня в такой цифре циклится оно) виду чувства, дабы извлечь чопорные, искривленные бравотой ерши-отголоски.
Музыка полилась цветочно-луговой гладью, застилая испорченный глупыми и ненужными вопросами, слух. А взор чего-то уплыл в глубинные просторы-воспоминания с едва вырисовавшимся папкиным обликом и краешками-обрывками отзвучавшей навсегда речи: «дочь, дочь, дочь»…
Мелодии, словно алхимические лекари, медово-мускусным ароматом услаждали слух, выковыривая из запруднин дна, энергетически ненужные фразы-атаки не глубоко чувствующего человека, как оказалось, агрессора, в тот значимый день для моей раненой души. Параллельно петляя строками, в новелле прятался незамысловатый текст, уже прочтенных вами первых глав. И почему-то брызнула из глаз не сдержавшаяся слеза-лиса. Она так хитро позвала за собой и других соленых подруг.
Мне из-за этих «лис» стало плохо видно. Я захотела их смахнуть, прогнать, но почему-то потянулась за зеркальцем – оно всегда рядом, на столе, в косметичке.
– Не может быть! Мамочки! Что это?!
Я подскочила. Подумала, может, я в бреду.
Подошла к древесно-облаченной люстре.
– Нет, не в бреду.
Они, правда, такие… Боже мой, красные!
Но такого со мной никогда не было.
…И?
– Боже, ты точно знаешь, что слезы бывают красные. Но почему пришло время и мне узнать, что это такое?
– Думаешь, я смогу понять?..
Я умылась и тихонько пошла спать. Конечно, я никому не сказала, что видела красные слезы – кто в такое поверит.
***
Во вторник никто не позвонил. А в среду я напомнила о себе сама. Просто имейлом. И надо же – в тот же день мне ответили.
«К сожалению, Вы не прошли интервью. В будущем буду предлагать Вам другие проекты».
Я просто не сдержалась и отослала свою реплику, понимая, что, возможно, не прочитан будет мой вопрос.
«Другими словами, я просто не понравилась руководительнице. Честно, я в недоумении – руководитель проекта ищет сценариста или спарринг-партнера для дебатов?»
Как и полагалось, на этом переписка закончилась. Но через день мне позвонили.
– Алёна, мы Вам предлагаем вакансию сценариста.
Свежезаваренный кофе и надкушенная марципановая конфета застыли в ненужном ожидании.
– Что? Это снова БТС?
– Да. Меня зовут Маша, мне Эля ваше резюме передала. Мы ищем сценариста на новый проект, хотим Вам предложить выполнить тестовое задание.
– Знаете, Маша, и передайте там всем вашим – Наташам, Колям, Элям, Сашам – я не умею проходить интервью и ни с одним из ваших руководителей, не смотря на выполненные тестовые задания на всех языках, я его еще ни разу не прошла. Если вы ищите человека «кусачую собаку» для игры в препирания и прения, то я на эту роль не гожусь. Я – сценарист, я пишу, понимаете?
– Не волнуйтесь, вы просто посмотрите задание, я Вам его вышлю и Вы решите.
– Нет, ребята, финита ля комедия. Я не ищу работу. Баста! И non ci vediamo![1 - Non ci vediamo (итал.) – мы не увидимся!]
И так сразу на душе стало легко.
Прекрасный кофе, и до чего же вкусный марципан!
27.03.2014
МАРЦИПАНОВАЯ КРОШКА
ГЛАВА 1
Когда тестовое задание на тему «Елка беременна» было оценено БТС, как достойное (в связи с чем позднее и была назначена встреча), тогда и позвонил мой старый коллега (мы с ним одинаково профессионально несчастны – талантливы – так говорят, но живем, подбирая крохи) и предложил работу. Вернее, работать.
Официально! За пять штук!!! Представляете?
Не долларов, конечно, но где в такое время что-то лучше найдешь?
Я поинтересовалась, есть ли у меня пару дней, чтобы уж наверняка знать, будет улов с БТС или меня снова прокачают как раненую летчицу-испытательницу (не, ну подумаешь, одной раной больше – у меня их уже столько! Да и вообще – испугали больного таблетками). Марк сказал, что лучше съездить, не дожидаясь ответа от канала-безумца, так как сам за четыре года поиска работы побывал несчетное количество раз на собеседовании у БТС.
Коллега вкратце изложил предложение, выслушав его и уловив суть, я все же решила повременить, хотя аромат уже начинал витать не сакуровый – сенсорика взвилась на дыбы.
Но, когда я получила ту глупую отписку из БТС, не имеющую никакого отношения к предлагаемой вакансии, я отправилась в назначенное место и время – в поисках утраченного счастья.
(Сейчас я буду описывать, а некоторые будут узнавать места и догадываться куда я пришла).
Выйдя из метро, тропу доводилось искать, петляя по местам, пропитанным шиновой гарью, силой стремления с запахами крови и последними вскриками затухающих жизней. Закопченные лица смотрели на меня, я – на лица, и воздух… его прозрачность, она, такая, навсегда заточенная в невидимые слезы, пробирала меня энергетически, дерзновенно и сильно, что сердце сжималось в промокашку, а внутренний зор видел, словно в реальности, расстрелянных ребят.
Теперь и так будет навсегда – все выходы центрального метро ведут к баррикадам.
Я повернула в арку, взглядом вцепилась за знакомый угол (однажды была уже там). У охранника поинтересовалась на счет входа. Пять этажей без лифта. Угрюмая лестница – на некоторых пролетах курили сотрудники. Уверенно вошла в длинное помещение на пятом этаже. Спросила, где найти свою тезку, потенциальную руководительницу.
Нашла.
Заняла место возле нее.
– Рассказывайте, что можете?
– Давайте лучше так, – начала я как-то по-деловому. – Вот планшет, сейчас я открою резюме, посмотрите сами. А я пока отдышусь.
Тезка читала, я анализировала (уж простите под знаком Девы я родилась): старенький ньюсрум, истощенные столы, замученные работники.
– Понятно, – передала мне обратно планшет рыжеволосая женщина-руководительница. – Значит у вас режиссерское образование имеется?
– Да, имеется. И опыт тоже, – солнце нагло заслепило мне глаза и я сразу же с сомнением в кучу представила, как же жарко здесь летом (потому как кондиционеры, если и будут, то тоже дряхлеющие, а вообще, помню, схожую картину из предыдущей работы на ТВ). Я расстегнула пальто и добавила:
– У вас так жарко, солнце светит вовсю, а на улице вовсе не так, холодно очень.
Предполагаемая руководительница промолчала и включилась в разъяснение моих функциональных обязанностей.
– Программа о качестве товаров. Вы сами находите экспертов, гостей и придумываете «бантик». Вот в выпуске о селедке «бантиком» был казацкий оселедец. Примеры сюжетов можете посмотреть у нас на сайте.
Я только хотела спросить о зарплате.
– Да, зарплата пять тысяч. На карточку! Официально, – завершила тезка информировать меня.
– Неплохо, и ясно всё, – отреагировала я. – Просто дело в том, что я только отнесла свою трудовую в школу. Правда, я там на полставки, всего пару раз в неделю – кружок театральный веду. Вот интересуюсь у вас, как мне быть, если я вам подойду.
– Да, кстати, у нас есть тестовое задание.
(Ах да, куда ж без него – успела было подумать я, вспомнив сколько их переделала за два года шатания в поисках работы).
– Но всё зависит только от вас. Нужно сделать один сюжет, потом мы будем понимать, насколько вы нам подходите. А на счет школы, так там и спрашивайте, но трудовая должна лежать у нас.
– Хорошо. Я завтра спрошу у директора, позволят ли мне забрать трудовую, а то никогда еще… – что-то в горле засигналило. Я поняла – это марципановая крошка, от конфеты утренней, по привычке с кофе, стала позволять себе в последнее время. – Извините, поперхнулась.
ГЛАВА 2
У меня потекли произвольно слезы. Надежда получить стакан с водой, так и осталась надеждой – мне его даже никто и не попытался предложить.
– Спасибо! Я пойду. Всё поняла, если что, позвоню, – еле выдавила из себя и удалилась по тому же пути, по которому несколько минут назад явилась.
Снова удрученная лестница с курилками в пролетах. И почему-то несчастные лица, слегка прикрывающиеся жизненной улыбкой и туманно-грязным смехом.
Фух, спустилась!
Крошка нашла себе уютное местечко.
Я набрала Марка.
Пара минут на ожидание. Этого хватило, чтобы познакомиться с кондиционером, свисающим с козырька здания и капающим мне на голову. Я устроилась у вспотевшего коридорного стекла.
Марк вышел из соседнего здания. В руках у него были документы – на трудоустройство.
– Надо же каким ты был забавным! – воскликнула я, увидев на лицевой стороне бланка фото. Юный пухлик-красавец! – сделала полушаг на встречу. Мы обнялись.
Марк рассказал, что уже две недели стажируется, сделал несколько пробных сюжетов и вот наконец-то они решили его оформить, всё с той же обещанной зарплатой в заветные пять тысяч.
– Желаю тебе успеха, Марк! Расследование – это вообще не мое. Убийства, грабежи и всякое такое.
– А как на счет программы о товарах, пойдешь?
– Не знаю. Буду думать. А вообще, нет желания идти на такую муть.
– Смотри сама. Мне тоже моя муть не нравится, но надо где-то перекантоваться.
Как ужасно зависнуть в темном коридоре и ни на шаг не двинуться вперед. Мне кажется, что у нас с Марком всё именно так. А в это время другие «косят» десятки, сотни тысяч, и не только гривен, а тут тьма беспросветная, блина.
Я ехала в автобусе и сама себе сопротивлялась. Идти – не идти. А когда вернулась домой, так прям реальная ломка началась. Пять тысяч хочу, но трудиться там, писать ту жуть с бантиком не хочу. Я делала такое и не один год, выматывала себя, бегая по съемкам, дежуря на износ, по двенадцать часов на канале. Задыхаться от такого начала уже через год. Еще два года пребывала в состоянии удушья, пока не решилась бросить дрянные концы с обрыва в омут, в котором почти четыре года творила. Ушла в никуда, где до сих пор и пребываю. В никуда или как я говорю – я везде и я нигде.
Проснувшись утром, окончательно поняла – не пойду писать сюжеты с бантиком, не в пору мне быть выжатым лимоном. У меня процесс очистки идет – чутье просто дико рвется изнутри, если предлагаемый лакомый кусочек внутри червив.
Скоро мне стало легко и так хорошо от своего принятого решения. Неприятностью запахло, когда БТС ответил мне отказом в работе сценаристом «вы не прошли интервью». Переводя на наш язык – у руководительницы сработала личностная неприязнь. Тут же включился поиск подсознательных ответов. Найденных результатов было два: 1) «Он (перефразируем – она) слишком много знал». 2) «А не надо быть красивой такой!» Первая фраза – из фильма, вторая – друга Игоря, он часто мне твердит ее.
Погрустила немного. К отказам уже привыкла. Они стали неотъемлемой частью меня. Боль посквозила и отпустила. А через день мне позвонили. Продюсер, которого я видела однажды, заманчиво пригласил посценарировать в проекте. Предложил пустячное дело – всего навсего диалоги пописать. Это выглядело как путь развития в сценарном мастерстве, я откликнулась и ближе к ночи погрузилась в трехсотстраничное чтиво.
ГЛАВА 3
Я занервничала. Микротоки прошлись по закоулкам тонкой кожи.
С каждой новой страницей рожденное внутри отторжение становилось еще более осязаемым, и это начинало слегка сердить меня. Колко, больно и даже как-то противно-неприятно.
Неужели опять? Пахнет кидком. Или выносом мозга?
Не стоит разгадывать. Нужно дальше почитать. Только уже утром. Ушла спать.
Какой-то краеугольный камешек сознания, среагировав на сигнал, все же уложил меня вновь в постель и я проспала до девяти утра. Неспешно сделала зарядку, традиционный тонизирующий зеленый чай для вхождения в новый день.
Вчитываюсь. Бог ты мой, нет конца и краю прописанному образу главной героини – и зачем так было изощряться? Лучше ж это всё «втащить» в сценарий, а не оставлять в состоянии неразвитой попытки. Предыстория понятна, но почему героиня пляшет не от нее, а уподобляясь роботу? Героиню просто напрочь лишили чувствовать и не «пришили» ни единого инстинкта, а значит всё, что написано в предыдущих пяти сериях, мертво, и надо переписывать заново. Соответственно я не смогу сделать ее чувствующей в шестой серии, если она изначально была красиво мертва.
– Твои шестая и седьмая серии, – вспомнила слова продюсера. У тебя есть всего два дня, максимум три.
Здорово – один день уже прошел, а я продолжаю вдумчиво читать.
И чего я должна сразу две серии писать? Чего не посмотреть, что я накрапаю в шестой, заплатить за нее, тогда я и за седьмую возьмусь. Что-то здесь не так.
Четыре тысячи за серию. Не много, но поэпизодник же готов, только диалоги с меня. Чтива море – читать не перечитать. Попробовать потолкаться, что ли?
Не, ну ты посмотри на это ожившее шестое чувство! Некоторые без него всю жизнь проживают и нормально, а тут – стонала, что его потеряла, теперь оно вернулось, я же его вновь подальше засунуть пытаюсь. Нет! Так дело не пойдет!
Прочла еще раз вдумчиво предыдущие серии. Невкусно. Для меня. Ну и что? Ты же сценарист – пиши и всё. Вспомнила, как в прошлом году выносили мозг на докудрамах. Заманили. Заплатили, а на втором сценарии обломили – жестко и больно.
– Знаешь, скажу тебе, как на духу, я не смогу писать диалоги, – честно призналась продюсеру. Решила не морочить голову ни себе, ни ему, пусть другие займутся этим написанием. – Понимаешь, чем дальше читаю, тем больше понимаю, что не хочу это делать и всё. Не могу. Потолкалась – не идет. Проблема в главной героине, она выписана как робот.
– Да ты пиши и всё, – уже более участливо, чем вчера, ответил продюсер. – Ты читай, не волнуйся. Время еще есть, не спеши. Пусть это будет не три дня, а чуть больше.
– Нет, не могу. Все пять серий надо переписывать.
– Та там уже переписывают, героиня уже чувствует, а ты пиши свое.
– Я так не могу, не зная, как ее изменили. Я мертвых не умею оживлять.
– Ясно. Значит, ты не готова.
– Считай, как знаешь.
