скачать книгу бесплатно
Старик долго молчал. Как-то странно смотрел на меня, шикнул на слугу, принёсшего горячий отвар с каким-то лекарством, но всё же, спровадив его, отпил.
– Интересно. Кто бы мне такое сказал, не поверил бы… Я думал, ты тут по другому вопросу… Впрочем, не важно. Агир мне что-нибудь велел передать на словах? – после пары минут молчания прокашлял старик.
– Нет, это общее послание всем друзьям барона…
– Друзьям?! – усмехнулся старик. – А они у него ещё есть в столице? Я последний из нашей компании. Агир тебе этого не говорил?
Ну, здравствуйте! Тьфу ты, блин! Это что получается, я зря карты раскрыл перед теми тремя и сам себе на пустом месте устроил проблемы! Агир, блин, тоже молодец! Не мог с самого начала конкретизировать, кто у него друг, а кто так, партнёр или случайный пассажир!
– Кому ты ещё это рассказал?! – вдруг прорезался властный голос у кора Равура. – Я по твоей физиономии вижу, что ты наделал дел!
– Немногим. Трём. Кору Далену, кору Гижеку и Урвану…
– Гижек не опасен. Урван свой человек, против барона интриг вести не будет, а вот Дален – змея. Как ты вообще догадался с ним откровенничать?! Дурак! Не-е-е, рано мне ещё умирать! Сначала за тобой надо подчистить…
– Да откуда я знал?! Агир не сказал, кто у него друзья, а кто опасен для него… – начал оправдываться я, но старик меня перебил.
– Узнаю Агира! Кинет щенка в воду и смотрит, как тот будет выплывать. Потонет – туда ему и дорога. Выплывет… – закряхтел старик, но потом вдруг резко сорвался на крик. – Не Агир! А отец! На худой случай, барон! Уши есть везде! Не та пошла молодёжь, думать разучились!
Антеро от ора кора Равура только усмехнулся. Ну да, что-то все старики на меня кричат в этом мире. Видимо, это моя карма – быть вечным дураком и бестолочью для всех дедов. Равур, видимо, заметил тщательно скрываемую усмешку Антеро. Это я научился видеть малейшие тени эмоций на его словно каменном лице, а этот-то как просек?! Опыт?
– Да не стой ты там. Садись. Сейчас позвоню, и вина принесут. – Старик сказал это не мне, а Антеро. Ну понятно! Сейчас будет что-то вроде клуба престарелых по интересам гнобления меня.
Дальнейшие моменты моего прессования лучше упущу. Скажем так: я много о себе нового узнал и обогатил свой словарный запас мата и ругани. Даже Антеро, а он ещё тот матерщинник, временами довольно морщил усы, услышав для себя новые словесные обороты.
Кор Равур уже забыл, что хотел меня выгнать после того, как я ему всё расскажу. Одной ногой в могиле, но хлебом не корми, так и хочет надо мной словесно поизмываться.
Если сделать цензурную выжимку сказанного, то сказал старик не очень много, но всё конкретно. С Даленом теперь надо держать ухо востро, этот… в общем, много проблем может сделать. Отдельно меня старик предупредил, что верить этому кору нельзя, в любом его предложении будет свой подвох. Кто не понял, то старик намекает, чтобы я не вёлся на предложение Далена ускорить прощание с моим названым отцом. И ведь что важно, я про разговор с тем прошёлся верхами, суть его слов не сказал, да и Антеро молчал, а Равур всё сам просёк.
Что тут говорить, словесно меня поимели раз десять. Я даже устал краснеть, осознавая свою тупость. Одно только хорошо во всём этом позоре: Равур обещал мне помогать на первых порах советами, его связями, да и просто предложил нам с Антеро остановиться у него.
Насчёт того, чтобы пожить, да тем более на халяву – это, конечно, лестно и выгодно финансово, но не вариант. Несколько часов на дорогу из Злого города до Шакши кроют медным тазом всё предложение. Кто жил в Москве и тратил по несколько часов, добираясь из дома до места работы и обратно, те поймут.
Да и вот ещё что. Не надо быть такими наивными. Бескорыстная помощь моей дутой фигуре, присланной от старого друга Агира, которого Равур не видел много лет?! Хм, свежо предание, но верится с трудом. Я совсем не надеюсь на бескорыстную помощь от старика. У него тут свой, местечковый интерес. Вообще считаю, что этому кору на меня и барона плевать с большой колокольни, просто скучно старому целыми днями ждать смерти и ничего не делать. А тут со мной хоть какое-то развлечение…
Глава 2. Петля сжимается, ротация, а я ищу оруженосца
Со времени нашего посещения кора Равура прошло два дня. Надо признаться, страху на меня нагнал старик. Местных жителей нельзя считать тупыми в деле убийства себе подобных, тут они и современных жителей Земли могут многому научить. Также не надо считать, что в королевстве Скаген совсем не работают законы и что тут бандитский беспредел девяностых. Здесь всё сложнее и тоньше. Вольницы, конечно, хватает, но за некоторую, вроде, ерунду, тут можно неплохо отхватить от всех группировок дворян.
К примеру, Равур подтвердил моё предположение, что до воина в сюрко короля сложнее докопаться. При действительно серьёзных замесах никто, конечно, не будет смотреть на герб твоей униформы, но из-за ерунды вызвать на дуэль будет слишком напряжно.
Есть, правда, в этом негласном, неписаном правиле исключение о мести по кровной вражде, тут уж и на короля кладут с прибором. В остальном на время ношения королевской формы я от бретёров защищён.
К тому же герб химеры – пёс с рыбьим хвостом вместо головы – меня не спасёт от нападков всякой черни и наёмников, золото все риски перекроет, а потеря репутации им не грозит. С другой стороны, зачем платить много, если можно более простыми и привычными способами всё решить?
Старик Равур меня успокоил тем, что до определённого времени меня будут пытаться убить обычными способами: зачем убийцам переплачивать в два-три раза, если можно за обычную цену меня успокоить.
Эти два старых мудака[34 - Мудак – не входит в список матерных, а является нарицательным элементом нецензурной брани. Изначально в деревнях мудаками называли кастрированный скот. В современном смысле – человек, способный на неадекватные поступки и получающий от этого удовольствие.] даже поспорили, сколько мне удастся прожить. Совсем моего присутствия не стеснялись, ушлёпки! Антеро на меня поставил десятку золотом, что я месяц протяну. После, подумав, добавил новый спор ещё на пятёрку, что я два месяца протяну! Вот и вся вера в меня этого отморозка!
Он мне ещё польстил, по словам Равура. Эта развалина считает, что мне осталось около двух недель, максимум три, но никак не месяц. Это я ему случайно такую пищу для размышления подкинул, рассказав о словах моего десятника, передавшего, что мной интересуются…
* * *
Когда мы ехали от кора Равура, Антеро мне сказал, что глупо упускать возможность заработать. Он меня лучше знает и уверен, что я всех ещё не раз обломаю.
После этих слов на него даже обижаться расхотелось. Сам я, если подумать и вспомнить, не лучше. Помниться, спорил на исход дуэлей с Антеро. В первый раз у меня вообще был беспроигрышный вариант. Я тогда думал просто: победит мой дегенерат – срублю денег, а умрёт – сбегу, пока мне язык не отрезали за базар. А то, что за мной помимо десятка воинов побежит ещё тот, кому я проспорил, всё равно погоды не делало.
По ходу Антеро перенял у меня некоторые моменты беспроигрышных вариантов. Всё равно ему не служить королю, если я сдохну, а так хоть по деньгам поднимется…
Через два дня после посещения Равура произошло событие, которое прозвучало уже не тревожным звоночком, а первым звоном колокола. Нас с Антеро вызвали к сотнику, кору Гижеку. Гижек пытался сгладить неловкий момент, угостил вином, но от этого новость не стала более благозвучной.
Нас с Антеро временно разделяют по разным сотням. Тут обычно не принято разделять бывшего наставника и его подопечного, но вдруг неожиданно произошёл форс-мажор: несколько человек в девятой сотне заболели. Так сказать, им в усиление временно отправляют меня.
Всем нам троим не надо было объяснять причины таких кадровых перестановок. Мы с Антеро уже в ближайшее время ожидали всяких подлянок, и эта вроде мелочь вполне в духе власть имущих и тугого кошелька. Гижек после моего глупого признания в моем самозванстве тоже что-то начал понимать. Не знаю, что именно, но наверняка не дебил и понимает, что моя фигура замешана в политике пограничья.
Указ спустился сверху. Тысячник, лощёный лизоблюд, просто поставил в известность кор-сэ? Загра, что надо временно усилить девятую сотню и – о чудо – даже назвал конкретные имена для этого. Для бального плясуна, что формально, лишь по бумагам, управляет тысячей, знать поимённо кого-то в тысяче по меньшей мере странно.
Ну как же! Всего-то дел: дать увольнительные кому-то в девятой сотне и под этим соусом вызвать подкрепление. Меня и ещё нескольких человек, чтобы не было заметно моё убийство. Убрать одного переведённого или пришить одного из нескольких переведённых – это разные вещи. Смерть одного среди нескольких – это случайность. Смерть единственного – это конкретный маркёр, что был заказ.
К слову сказать, девятая сотня – это почти отбросы тысячи. Тут такая градация, что первая сотня в тысяче лучше второй, вторая лучше третьей и так далее. Десятник первой сотни выше по званию десятника второй сотни и так далее. То же самое касается и тысяч.
Гижек что-то вешал, что моё понижение – это временно, что формально он мой командир, а я временно откомандирован. Он дурак или притворяется?!
Тут дело вовсе не в понижении. Цель – разлучить меня с Антеро, убрать довесок ко мне, лишний неучтённый фактор, от которого лучше избавиться перед операцией.
К тому же девятая сотня – это не пятая. Пятая частично патрулирует Шакшу и частично на обороне Холма, а девятая сотня патрулирует ворота между Шакшей и Скотным двором и сам Скотный двор.
Скотный двор – это уже не место проживания дворян, а постоянная текучка торговцев, наёмников, черни. Скажем так, более криминогенный район. Об этом городе я могу много что рассказать, всё-таки тут живу, правда, почти у самих ворот в Шакшу, где намного спокойнее.
– На сколько меня переводят? – неожиданно для себя я услышал свой голос как бы со стороны.
– На неделю… Две… – Запнувшись кор Гижек добавил, показав, что ничего не решает: – Три… Пока не выздоровеют… Через месяц, по закону, больных комиссуют, так что это самый большой срок…
Угу! Так я и поверил! Если протяну месяц, то что-то новое придумают, а мне этот месяц ещё как-то прожить надо…
* * *
Жизнь вильнула задом. После визита к Гижеку новой неприятной новостью стало то, что мой выходной заканчивается сегодня, а не через день. Нас с бродягой ещё и в разные смены поставили. Он в дневную, а я в ночную и наоборот. Идти теперь на службу невыспавшимся. Мелочь, а неприятно.
Хотя какая мелочь?! У нас теперь разные периоды бодрствования и сна, даже вне службы на выходных, которые тоже не совпадают. Сомнительно, что мы теперь будем вместе. Как там у римлян? Разделяй и властвуй.
– Иди, – вместо напутствия выдавил из себя мой отморозок, провожая меня на службу. – Помни, я на тебя поставил!
Ну спасибо! Не забуду! Такую злость во мне пробудил. Ну, уроды, я, конечно, не могу с вами рассчитаться, но назло вам буду жить.
О дальнейшей рутине расскажу по касательной, не стоит это болото подробного пересказа.
Я постепенно вхожу в новый распорядок дня. Десятник мне попался явная крыса и стукачок. Десятник девятой сотни, седьмого десятка Катэ. Да, именно Катэ, без всяких кор. Катэ! Что за имечко-то?! Катька!
Десяток тоже как на подбор: вечно бухие или похмельные парни. Хотя тут, наверное, я наговариваю от раздражения. Сам не ангел, а от нервов мне сейчас в любой тени мерещится убийца. Десяток стоит на страже ворот между Шакшей и Скотным двором, изредка патрулируем улицы ночного города.
Катэ, коленвал ему в штаны с проворотом, на второй день знакомства, в дневной страже сказал, чтобы я не носил сюрко с гербом короля в свободное время, типа не по уставу. Это тебе не Юдус, который вошёл в моё положение и подсказал, как минимизировать риски.
Одно хоть радует: до места караула мне теперь добираться всего ничего.
Теперь травану о моих предосторожностях. Сразу после ночной смены, на которую попал, как только распрощался с Гижеком, я начал страховаться.
Страховка?! Ну как вам это объяснить – интуиция. Держусь центральных улиц, даже если кто-то там подвывает в подворотне сексапильным женским голоском, что её насилуют. Наивные, так я и повёлся на замануху. Ну, а если и в самом деле было насилие, то сори, барышня, я тоже жить хочу. Тебе что, отряхнулась, слёзки утёрла и дальше пошла, а мне пропустить вспышку значит умереть.
Эй! Вы там не войте, романтичные барышни и прыщавые мальчики! Вступался я уже в этом мире за изнасилованную девочку, чуть сам не подох. Мой лимит благородства исчерпан с тех пор, как на меня начали серьёзную охоту. Дворян полна столица, и что, я самый рыжий, чтобы влезать во все кипиши?!
Ещё раз! Самые духовные, что вы тут предъявы мне строите?! Сходите, что ли, в армию, там от какой дури быстро отучают. Смешно сказать, я три года до службы не матерился: отучил меня подзатыльниками батюшка в церкви, а точнее под церковью. В армии не прошло и восьми месяцев, как я опять начал матом крыть, а это рекорд: обычно те, кто считают себя интеллигентами, начинают материться спустя месяц. Что тут сказать? «Кто в армии служил, тот в цирке не смеётся»…
Ещё одним элементом моей страховки стало сворованное на рынке стекло. Да, даже не начинайте! Тут все бутылки из глины, а стекло – вещь дефицитная. Как стянул, трещать не буду, спёр, и всё тут.
Любители шпионских фильмов, наверное, подумали, что я сделал себе зеркало и стал подсвечивать себе за спину. Ну так-то эти шпиономаны почти правы, с поправкой, что тут вместо зеркал используют мелкие медные пластины, начищенные до блеска.
Опять сознаюсь, такое вот женское зеркальце я стянул у хозяйки дома, в котором мы арендуем комнаты. Антеро её огуливал в меру его старческих сил, а мне удалось покопаться в её ненужном имуществе. Потом она долго искало своё зеркальце по всему дому, а я с невинной рожей помогал ей в поисках. А вот не надо разбрасываться вещами!
Да, и ещё посмеюсь немного. Антеро, донжуан доморощенный, ей зеркальце купил на следующий день. Совсем в последнее время крыша у него поехала, подкаты бабам начал делать, хотя и так всё на мази.
Впрочем, вдова с собственной жилплощадью в столице, это он хорошо подсуетился. В случае моей смерти у него есть запасной аэродром…
Стекло мне нужно совсем для другого. Купил десяток куриных яиц. Часть пошла на яичницу. В шести оставшихся я проколол костяной иглой маленькие дырочки и вылил содержимое из скорлупы. Внутрь засыпал смесь мелкого толчёного стекла вперемешку с такой же мелкой солью. Пришлось отдельно докупать кусок кожи и кроить себе маленькую сумочку под форму яиц, для переноски боеприпасов. Больше трёх штук за раз в сумочку не помещается, но мне и этого хватит при напрягах.
Для тех, кому не допёрло. Яйцо в глаза, и больше ничего от жизни человеку не надо. Некоторые воры носили в карманах соль для того, чтобы при опасности кидать её в зенки. По-моему, они извращенцы, или я не знаю какой-то хитрости при переноске соли в карманах.
В армии для косяков, которые любили совать руки в карманы, им их набивали песком и зашивали. После пробежек такие гематомы образовывались, что как они вообще ходили, непонятно. При повторных залётах эти карманы уже зашивались с солью.
Надо ли пояснять, что соль и стекло в глаза – это хороший стопор для нападающего.
Если найдётся такая скотина, что начнёт заявлять, что я не имею чести и не следую кодексу бусидо или романтичным, розовым представлениям о рыцарях, то я вас успокою. Меня тоже все без всяких правил будут резать. Это жизнь, а не сопливая романтика.
* * *
Отдельно расскажу о своём поиске оруженосца. Тут двумя словами обойтись не получится.
А на хрена мне оруженосец?! Так-то он мне не нужен, но это дополнительная страховка. Так сказать, следить за тылом, ну и на посылках полезен.
Как я понял, с оруженосцами у всех в тысяче проблемы. Он, оказывается, сильно повышает статус рыцаря на службе короля. По штату они должны быть у всех, а на практике на каждую сотню есть всего несколько оруженосцев.
Поясню. Кому такая придурь в голову придёт, идти в оруженосцы к служивым?! Служивые, конечно, не безземельные, но тоже не велик ранг. Нет, ну конечно, бывают перспективные по родословной воины, или по договорённости между домами дают в оруженосцы ненужного сына, но это исключения из практики.
Я, как всегда, решил пойти другим путём…
Что такое рынок в Скотном дворе? Это нечто непередаваемое. Попытаюсь набросать основные штрихи.
Вонь, мычание коров, навоз на утрамбованной земле по всей улице; постоянный гомон торговцев; крики «держи вора»; как ни странно, запах чеснока и лука; бренчание по струнам каких-то придурков, которым медведь на ухо наступил; балаган от каких-то заезжих гастролёров и аромат специй…
Я в сюрко короля еду на Колбаске.
Так плевать на Катьку! Ну будет словесный выговор, ну настучит, но мне моя жизнь дороже.
Совсем в глушь рынка не суюсь. Опасаюсь. А там, конечно, есть на что посмотреть. В Скотном дворе торгуют не только убитой и живой скотиной, но и людьми.
Именно. И не пытайтесь меня подловить на словах, что рабства в королевстве Скаген нет. Это не рабство, а долговая повинность. Всё-таки есть разница. Никто тебя не просил брать кредит, не просил продавать своего ребёнка за миску еды. Формально долговые рабы имеют права, а на практике – как повезёт.
Ценителям напомню о светоче философии Аристотеле, отце наук. Что там потомственный аристократ из династии врачей говорил о рабах? Не помните? Если грубо, то сведу его речь к святой простоте русской языка.[35 - Герой заблуждается. Русский язык сложен и многозначен, как и древнегреческий. Лучшими адвокатами у римлян считались греки. Латинский прост и прямолинеен, за что и стал языком науки. Многозначность смыслов, заключённых в словах, как в греческом, так и в русском языке – это непаханое поле для грамотных адвокатов.] «Раб сам выбирает свою судьбу: умереть ему рабом или свободным человеком. Если человек раб, то он сам выбрал свою судьбу».
В защиту Аристотеля скажу, что многие домашние рабы жили лучше, чем пролетарии. Свободные голодали, а некоторые невольные работники умирали от ожирения.
Как там, в госпитале, говорил мне один морячок в авторитете: «Главное, не упасть на палубу. До конца службы будешь её драить».
Тут с рабством примерно такие же расклады. Не ждите от меня того, что я всё вам раскрою, многого сам не знаю. Основное я понял, а в нюансах сам дьявол ногу сломит.
* * *
Мой путь в людском море прервал один инцидент. Сразу скажу, я хотел купить себе раба. И давайте без всяких воплей, ну вроде неглупые люди.
– Держи вора! – Крик почти сразу сменился стоном.
Бабе из черни не повезло. Рыбина в лицо – это только у Чарли Чаплина смешно. Такой хлёсткий шлепок по лицу, что даже я проникнулся полученной пощёчиной.
Ещё раз! И что блин произошло?! Ну получила баба слегонца, и что?! Трамвайные воры нос бритвой срезали самым крикливым ещё в семидесятых.
Вор убегал. Петлял, разминался с подножками, миновал весомые, но медлительные удары кулаков. Одно из происшествий на рынке, и что тут такого, но меня привлёк этот парнишка. Смешной, рисковый. Баба выла и не унималась. Я не знаю, что он у неё подрезал, но её вопли начали меня доставать.
В общем, я кинул со всей дури серебряной монетой ей в лицо, лишь бы заткнулась. Со стороны это рыцарское благородство, а на деле она просто достала резать мне уши своим визгом. Жирная, не бедствует, а всё то же. Обокрали!
Даже услышал в спину шепоток, что благородные занимаются благотворительностью. Ну, если поставить синяк монетой – это благотворительность, то я, блин, меценат.
Не, я конечно, когда меня обворуют, сам тоже буду кричать, но есть же мера! Ну повыл минуту и хватит, лавочка шоу сворачивается. Фартовый уже убежал, где его теперь ловить, так что забудь. Не оголодаешь ты, жирная бабёшка.
* * *
Через полчаса я, не доезжая до рынка с двуногим скотом, заметил продолжение веселья. В узком боковом переулке легко можно было узнать везучего вора. Хотя как сказать…
Малолетка, около одиннадцати лет. Худой. Тело костистое. Длинные руки с тонкими пальцами. На голове что-то непонятное с причёской – зарос. Борода и усы даже не пробиваются. Глаза пронзительные, серые. Одет во что-то непонятное, не с его плеча. Обуви как таковой нет, босой. На щеках веснушки. Понять, пегий он или рыжий, трудно, какая-то смесь цветов.
Лишних слов не было. Вора зажали в подворотне четверо таких же малолеток в рванье. Ну понятно, это передел между своими.
Я, если честно, тоже проехал бы мимо узкого переулка, но чувство постоянного напряга не отпускает меня. Постоянно смотрю по сторонам. Начало приватного разговора я пропустил, но в финале поучаствовал.
Паренька пытались бить, а он, пользуясь узкой кишкой улицы, дрался как лев. Заводилу даже вырубил. Вожак прессовал подшефных в наступление. В руках у них мелькали деревянные заточки. Малолетка ничем от них не отличался, но размахивал кухонным ножиком.
Триста спартанцев, блин! При поддержке пятитысячной армии в засаде, в ущелье против двухсот с лишним тысяч оккупантов. Не-е-е, герои, это само собой. Но и подвиг войск поддержки не надо замалчивать.
В общем, рубился вор, как мог. А тут я нагрянул. Слегка бухой, слегка настороженный.
