скачать книгу бесплатно
Саги Орлиных Гор. Сердце Варвара
Дмитрий Романов
В мир сущего вторглась бездна Ничто. Из мрака выходит нечисть. Люди ожесточаются. Мир романа – это мир людей, разделённых на несколько королевств, а также варваров, сильфов и прочих рас. Король людей заключает договор на брак своей дочери и королевича варваров, после чего по военным соображениям заключает такой же договор с сильфами. Двуличность короля в конце концов приводит к краху империи. Варвар идет за обещанной женой, по дороге встречая настоящую судьбу. Сама же королевна влюблена в простого солдата, что следует за ней по руинам миров. Кровавые битвы проиграны. Древний маг открывает тайну – остановить бездну может только свет человеческого сердца. Он является в мир, когда любящий теряет возлюбленную на войне интриг. Сильфы принимают сторону бездны, варвар и полюбившая его амазонка вместе собирают войска людей для решающей битвы. Ворота во дворец повелителя бездны ломаются от содрогания любящего сердца. Варвар верхом на драконе вторгается в обитель мрака и кладет ему конец.
Дмитрий Романов
Саги Орлиных Гор. Сердце Варвара
Часть I
Грай успел нырнуть под булаву и выскочить за спиной великана. Перед ним был огромный сгусток мышц, увенчанный рогами с каменной дубиной и деревянным щитом. Меч Грая отскочил от коры, что была у великана вместо кожи.
«Кого только не плодит болото!» – изумился Грай и бросился в сторону. Его окатило смрадной слюной из ревущей пасти. Даже в ней было полным-полно шипов и крючьев. При этом тварь ходила на двух ногах, умела держать оружие, а на ее поясе сверкали руны.
«Разумная тварь!»
В следующий миг разумная тварь получила копьё под рёбра. Это Хум, оруженосец Грая, подоспел вовремя. Малой расторопный – отец верно сделал, что назначил его сыну в оруженосцы. Громадина даже не заметила раны, но продолжила напирать. Только один конец копья Хум уткнул в землю, и это не давало твари идти вперёд, она только махала булавой. Ослеплённое яростью безумное создание, не чувствующее боли.
Но десяток стрел, угодивших тому в голову, решил все вопросы. Это лучники вышли на холм. Грай выдохнул и побежал искать новую тварь.
Секиры трещали в костяных доспехах – или это вовсе были не доспехи, а просто толстая шкура. Стрелы затмили солнце, и за их свистом не было слышно крика раненых. Твари, которых по всему миру назвали «урмы», а сами себя они никак не называли, становились похожими на ежей, утыканные стрелами. Но продолжали наступать. Когда выпустили залп зажжённых стрел, все болотные топи, насколько глаз хватило, вспыхнули синим – загорелся болотный газ.
Хлопок взрыва оглушил. На какое-то время бой прервался, и обе стороны – люди и урмы, – бродили вслепую. Те, кто угодил в трясину, горели заживо. После газа загорелся торф, и вскоре густой дым заволок поле боя. Из дыма там и тут возникали слепо ищущие цель концы копей.
Старики горцы рассказывали о пожарах на топях Чёрного Рога – когда молния попадала в торфяную топь, и огонь бежал от кочки к кочке, и вся земля исходила дымом. Словно угли под золой, словно незастывшая сталь под коркой окалины в кузнечных печах.
Урмы ревели, как буйволы. Размахивали булавами, снося головы своим же воинам. Никто ничего не видел, и людей в этом хаосе можно было найти только по их кашлю. Урмы не кашляли – им было всё равно, чем дышать.
Но если вас спросят, кто самый грозный и до безумия отчаянный воин на всех четырёх континентах? – без раздумий отвечайте: варвар из Орлиных гор. Как ему имя? Да они все отчаянны, это у них в крови. Правда, для вашей же безопасности, не называйте их варварами в лицо. Так зовут их народы с юга, они не признают в них людей, но признают их военское мастерство.
Вот только урмы, эти далёкие предки огров, о том не знали. Они и так мало о чём знали, поскольку в их тугих головах сплошная кость. И два слизких глазка упрямо и тупо глядят вперёд из-под огромных надбровных дуг. Урмы тоже воины отчаянные, но не столь грозные, ибо до отчаяния глупы. Зато в топях Чёрного Рога, что тянутся на много месяцев пути от Орлиных Гор до озёрных земель, они заполонили всё. Эти черношкурые, огромные с множеством роговых наростов по всей голове и плечам, рычащие монстры множились с необычайной быстротой. Вскоре топи Чёрного Рога стали им тесны.
В этот день им не было числа. Когда протрубил рог командующего, воины-люди начали собираться на холме, где высился наспех поставленный частокол, и не было болотного дыма. Грай увидел оттуда чёрное море тел, текущее по болотам. Урмы брали числом.
– Рыцари мои! – кричал седовласый Тугвар, лорд долины Брокк, отец Грая. – Продержимся до заката. Войско из Лахэл придёт к нам на помощь!
Он называл своих людей рыцарями, поскольку они служили ему и были дружны меж собой. Народы Орлиных Гор жили в мире друг с другом уже три сотни лет. Поначалу, когда их племена вторглись в горы сильфов и выгнали тех прочь, заселились на их высотах, вражда обуяла и самих завоевателей. Вражда от жадности при делёжке новых земель. Но со временем мудрые вожди объединились. Даже теперь три долины, не связанные родством – Брокк, Лахэл и Дуномар, – жили в мире.
За частоколом воины Тугвара перевели дух и перевязали раны. Они повязывали вымоченные водой платки на лицо, и шли обратно в дым, где ревели тысячи урмов. Шли с неизменной боевой песнью:
Нет крепче моего меча
И нет его длинней
О, дева, полюби меня,
И будь скорей моей.
Хоть целый свет ты обойди
Сто проплыви морей
Меча прекрасней не найти,
Едва найдёшь длинней!
Великаны Граю больше не попадались, он направо и налево сёк обычных урмов. Хотя те были на две головы выше, но ума у них было на две головы меньше. Возможно, кто-то возразит, что в бою ум и не нужен. Что ж, на одного убитого рыцаря приходилось сотня убитых урмов. Это о чём-то да говорит…
Когда силы начали оставлять их, и рука уже не чувствовала меча, рог протрубил совсем с другой стороны. Это был рог Лахэла. Ездоки на яках спускались с предгорий в топи. Золотые стяги реяли на ветру, и под копытами дрожала земля.
– Это Сарон Краснолицый! – кричали воины Тугвара. – Э-гей! Ещё немного!
И мечи с новой силой взлетали и рушились на костяные пластины. Клин бронированных яков с могучими всадниками рассёк орду урмов на несколько частей, каждую из которых быстро перебили. Не успело солнце коснуться макушек болотных лесов на горизонте, как на топях остались только люди. Урмы отступили в бурелом, туда, где среди чёрной воды гнили проклятые леса.
Лорды Тугвар и Сарон Краснолицый обнимались и хлопали друг друга по плечевым щиткам так, что было слышно на всю топь.
– Дружище! Не зря наши деды выпили озеро эля за союз наших племён! Рад видеть тебя! – сказал Тугвар.
– Ты же не сомневался, что я приду? – спросил Сарон Краснолицый, хмуря кудрявую бровь.
– Нет, я только сомневался, останется ли вам что-то или мы перебьём всех сами.
Оба они были великаны, чувствовалось, что их прапрадеды были из славного рода перволюдей, что вдвое превышали рост нынешнего мужа. Оба лорда высились над рядами воинов маяками, а шириной плеч могли потягаться с медведем.
– Но ты же знаешь, – заметил Сарон Краснолицый, – они придут завтра, и приведут с собой новых ублюдков. Мой жрец говорит, в проклятых лесах, в подземельях их сотни тысяч. А уж раз они почуяли кровь, повыползают теперь все.
– А ты же знаешь, что нам надо, – сказал Тугвар. – Просто выиграть время.
– Возможно ты прав… Но сейчас нам надо хорошенько отдохнуть. Кстати, ваши обозы с элем целы и невредимы?
Они подмигнули друг другу и врезали аршинными кулачищами друг другу в бока.
Если вас спросят, кто главный любитель пира всегда и везде – даже в военном походе, – отвечайте смело: варвары с Орлиных Гор!
Луна взошла над дымными топями. Её свет облил просторы болот молоком. Казалось, облака спустились на землю. И только холм, где расположилась армия, торчал над ними островом земли.
В свете костров трещали бочки, ломились кружки, и громкие песни о былых временах неслись из лужёных глоток. Грай, сын Тугвара с его ближайшим другом Торбором и оруженосцем Хумом, сидели рядом с отцами. Рыцари любили и чтили Грая, величая в нём наследника и будущего своего правителя. Он уже вступал в тот возраст, когда многие берут власть, но пока Тугвар, несмотря на седину, был силён, Грай знал своё место.
Тугвар оправил ременную перевязь на крепкой груди, отёр вислые усы и встал. Пирующие умолкли – лорд собирался говорить.
– Сегодня вы дрались достойно, мои рыцари!
Его поддержали дружным криком.
– Сразу видно – два года без войны…
Кое-где раздались добродушные смешки.
– Я и сам соскучился по запаху железа. Но все мы знаем, за что мы сражаемся.
– Да! И будем сражаться! – кричали тут и там рассевшиеся воины. – И перебьём всех! Грай! За Грая! И за его жену! За славную деву озёр! За деву Армаланта!
– Всё так. Моему сыну, – Тугвар положил пудовую ладонь на плечо Грая, – должна достаться дочь озёрного короля. Юная Мэла. Мы наслышаны о её прелестях.
Воины начали переглядываться, улыбки из мечтательных становились хищными, но при взгляде на Грая, снова принимали скромный вид. Грай был могучий молодой воин. Не было в рядах рыцарей ни одного, готового встать против него. Вот он сидит – шириной плеч почти равный отцу, с гривой светлых волос, схваченных ремнём, кожаная перевязь в медных бляхах. А открытые руки и плечи бугрятся мышцами.
Не каждый тут смог поднять бы меч Грая. Его ковали в недрах Нефритовых Гор, самых высоких и непроходимых, в кузнях Ледяного Хребта, где, как говорят, живут гномы. И сам меч, с рукоятью на две руки, шириной с две ладони, выкован ими.
– Орда ублюдков из Чёрного Рога преграждает нам путь в Армалант, славную столицу страны озёр. Мы совсем запустили этот край, который некогда принадлежал нашим дедам, и дали полчищам урмов размножиться, как саранче, – продолжил Тугвар, – и если даже мы не сможем вымести их отсюда, наша задача – дать Граю пройти мимо их полчищ. Они не должны заметить его.
– Вырежем коридор, – вставил Сарон Краснолицый, уже порядочно подпивший. – Как нож в червивом сыре. Оградим с двух сторон, и пусть проходит.
– Правильно! – крикнул кто-то из воинов.
– Всё так. Отвлечём орду!
– Они не будут патрулировать тропы, если задать им жаркий бой – все потянутся сюда. Соберём их в одном месте.
– А кто сказал, что мы не сможем вымести их вон навсегда? – закричал особо пьяный воин.
– Давно пора разобраться с урмами! Вот и повод.
– Сын мой, – Тугвар обратился к Граю, и тот встал рядом, – Завтра тебе предстоит начать свой путь. Всё, что мы можем – сдержать лавину, не дать ей раздавить тебя. Будь же быстр, как серна, внимателен, как орёл, храбр, как барс! Ты должен доказать, что достоин зваться мужем Орлиных Гор. Достоин встать за моей спиной, и когда я уйду в Небесный чертог героев, выступить вперёд и стать лордом.
Грай оглядел лица сидящих, их горящие глаза, их крепкие скулы, на которых плясал огонь, могучие руки, вознёсшие чарки за его здравие. Затем взялся за плечо отца и крепким, как скала, голосом объявил:
– Я готов!
***
Провидцы, грезящие концом света, говорят, что наступит финальный час, и мир поглотит бездна. Древние мистики утверждали, что им известен даже звук, «вопль жизни», с которым произойдёт поглощение мира бездной. «Эом!» – так отражает его книга пророчеств Мортаменон. Долгий, протяжный вой смертельного голода – Эооом! Потому и саму бездну они называют Эом, или бездной Ничто, потому что в ней исчезнет мир созданного.
Сто восемь эр бездна Ничто вселяла ужас в сердца жителей внешнего мира из ночных кошмаров и магических видений. Тысячи томов писалось о ней книжниками академии на острове аскетов. Прославленный маг-отшельник, заклинатель камней по имени Сараней из пустынь жаркой Казеи, о котором в народе говорили, будто ему открылся божественный план, видел в одном из своих кристаллов жреца бездны – Хорнозабула. В доспехах из молний, с мечом урагана, он ждал в своих чертогах, читая огненные свитки. Хорнозабул был первородным существом, отвергшим власть создателя, великого Мастера, и основавшего свой собственный храм в пустоте небытия. Оттуда он воззвал к силам хаоса, и провозгласил своё скорое пришествие в мир людей.
Сараней Казейский отправился в путь по народам и странам, предупреждать королей четырёх сторон света. Он оставил свою пустынную пещеру, взял сучковатый посох, накинул глубокий капюшон и вышел в мир с надеждой, что короли прислушаются к именитому магу-подвижнику. Но никто не внимал ему, а некоторые так и вовсе боялись слушать. Бездна Ничто оставалась сказкой, в которую за древностью предания перестали верить. Да и очень склонны люди бояться нового, держась за давно безжизненное старое, в котором гнездятся их привычки.
Но вот однажды бездна сама предстала воочию перед всеми. В тот злосчастный день после ночи не настало утро, и небо оставалось тёмным. И хотя через день солнце вышло вновь, а небо наполнилось прежней синевой, но где-то на северном краю небосклона, если глядеть с континента Орлиных Гор, можно было увидеть чёрное пятно. Это был Эом, словно язва поразившая небосклон. Постоянное напоминание о том, что час близится, что Хорнозабул не спит. Ничто втянулось обратно в точку, как бывает с любой великой силой – она проявится, а затем снова спрячется в засаду, чтобы во втором своём явлении быть ещё ужасней.
Сила бездны уже опробовала себя, и с каждым днём тьма расширялась, пульсируя биением чёрного сердца. И было известно, что настанет час, когда сила осмелеет, и всё сущее обратится в Ничто.
«Это неизбежно, – возразит седой жрец, – так устроена вселенная. То, что появилось, рано или поздно уничтожится». Такова ложная мудрость дряхлых сердец и душевной старости. «Так написано в Мортаменоне, и не нам оспаривать слова самого Мастера», – будет возражать книжник, верящий только в сухую букву закона.
Однако есть ещё более древнее поверье. О нём не написано в книгах, оно пришло из народа. И потому Сараней Казейский прислушивался к нему больше, ибо верил в людей, а к книжному знанию относился с большим сомнением. Поверье это было о том, что бездну всё же можно победить. И существует для того всего одно средство. Оно хорошо известно всем и каждому, однако никто не скажет, что же это на самом деле. Его может ощутить и стар и млад, и человек, и гном, но никто не выразит его до конца. Откуда оно берётся и почему обладает такой силой? То не ведомо ни одному седому книжнику. А имя этой силы – любовь.
***
Артагону из рода Алефмар, королю Армаланта, чей замок возносился шпилем до самых небес и стоял на Великом озере, меньше всего хотелось бы видеть мужем своей дочери грязного безродного варвара со зловещих северных гор, на которых никто из его свиты и не бывал ни разу. Он считал те места проклятым обиталищем звероподобных извергов. А потому сокрушался, что когда-то заключил с ними союз на ужасающих условиях…
И если бы земли этих извергов граничили с Армалантом, он бы не спал по ночам. Впрочем, он и так не спал по ночам, но из-за другого соседства. Между Армалантом и далёкими Орлиными Горами пролегали топи Чёрного Рога…
Артагон был из рода древнего, утончённого и аристократического. Его алмазная корона передавалась от отца к сыну уже сорок девять поколений. И никогда не попадала в руки кого-либо, не принадлежащего семье Алефмар. Соседние королевства – лесной край Эльмарии и объединённые народы Восточного Полумесяца, обвиняли Алефмар в многовековом кровосмешении, и предлагали своих дев на роль невест, дабы обновить кровь Армаланта, но династия была непреклонна. Они не принимали даже кандидатов из собственной знати.
И только король Артагон за неимением сына-наследника к удивлению всех решил нарушить ход вещей и призвать жениха для своей дочери Мэлы. Из дальних земель, с самого западного края обитаемого мира. Но жених этот вовсе не был человеком.
Армалант в то время был столицей одноимённого королевства, и единственным крупным городом в нём. Страна озёр, где суши было значительно меньше, чем воды, поражала странника зеленью заливных лугов, бирюзовой чистотой вод, обилием птицы и пасущихся стад.
По преданию древние боги расстелили себе мягкие перины и улеглись спать именно здесь. Перины были зелены и душисты, всё сплошь медовые травы и цветы. То же предание гласило, что когда на небо взошло юное солнце, оно осыпало древних богов жарким золотом, и те растаяли на своих перинах, так и не проснувшись. Они стали озёрами, а просыпанное золото до сих пор устилает дно. От того так ярко блестит водная гладь на закате. И странник из дальних земель захочет остаться тут на несколько дней. Один раз увидеть закат на безбрежных озёрах Армаланта – этого всегда мало.
– Едут! Едут! – кричал дозорный с башни. – С южного берега!
Город Армалант стоял на острове в десяти пролётах стрелы от южного берега озера. Его обступали стены, а улицы располагались по спирали вверх. Город возносился к небу, и венчался шпилем дворца. Если бы вы поднялись на самый верх в пасмурную погоду, вы не увидели бы озера – внизу бы раскинулась пустыня облаков. Даже птицы не долетали до последних этажей. Издали, с берега город был похож на иглу.
Артагон с начальником стражи Урагоном и первым советником поспешили на балкон.
– Они плывут на пароме? – спросил король.
– Да, – ответил начальник стражи, глядя в медную трубочку с хрусталиками, – но на берегу стоит целое войско. Сюда плывут человек сорок.
– С вашего позволения – не «человек», – поправил его советник.
– Да, – проворчал Урагон, – людей хотя бы не видно в темноте…а эти.
В трубу он видел большую галеру, служившую паромом, и на ней отряд сильфов. Даже днём от них исходило голубоватое свечение. Издали они казались серебряными.
– Раздери меня Бездна! – выругался начальник стражи.
– Что? Что такое? – взволновался король.
– Сами поглядите.
Артагон взглянул в трубу.
Галера остановилась посреди озера. Сильфы начали спускаться с неё в воду. Но вода не принимала их, и они шли прямо по воздуху над озёрной гладью. Процессия медленно и торжественно двигалась, растягивалась по озеру, до балкона доносились перезвоны. Это была воздушная музыка сильфов. Если бы Артагон был рядом, он бы увидел и источник её – над шествием носились маленькие существа, сотканные из тумана, каждый со своим бубенцом.
– Это демонстрация, Ваше Величество, – заметил Урагон. – Хотят удивить нас своим умением.
– Ещё бы, – кивнул король, – они знают, что я позвал их именно поэтому. Нам нужна их помощь в преодолении болот. Пройти топи Чёрного Рога можно только по воздуху. Заручиться поддержкой сильфов – прекрасное решение, не правда ли?
– А как же свадьба принцессы? – удивился начальник стражи. – Я думал, вы призвали для неё жениха из сильфов и потому…
– Свадьба? – Артагон ухмыльнулся, почесав нос. – Свадьба – это скрепление военного договора. Не более того. Формальность. В былые времена дочерей не спрашивали о согласии выйти замуж за того, кого избирали для них их отцы. Что ж, вот и я не буду идти против этой чудесной традиции.
В это же время принцесса Мэла глядела из своего окна на южный берег. На её перинах лежал букет эльмарийских ландышей от тайного почитателя. Фрейлина по имени Вита, уроженка восточных Казейских степей, затягивала корсет на её белой груди. Мэла сжимала кулачки и злилась. То ли от тугого корсета, то ли от приближения процессии сильфов.
– Ты погляди-ка, Вита, сколько показухи!
Процессия сильфов дошла по воде до острова и остановилась в ожидании. Откидные ворота-мост ползли вниз.
Вита быстро поглядела из окна и снова принялась шнуровать.
