Плащ татуировок

Роман Маркин

Плащ татуировок

Часть 1

Милая девушка Нелли шла в сторону дома. На часах – полвторого ночи, 13 июня 1978 года. Нелли была порядком уставшей, она шла от друзей. Её светлые, заметно потрепавшиеся волосы намокли от дождя, шедшего пять минут назад. Выглядела девушка ярко: красная футболка с надписью школы, короткая юбка и две татуировки – на левой руке и ещё одна на ноге, у икроножной мышцы. Проходя очередной переулок, ей вдруг стало как-то жутко. Был странный дым или же пар из трубы здания. Мурашки пробежали по телу, а руки слегка затряслись. Она сбавила шаг, пытаясь разглядеть хоть что-то в полнейшей тьме. Лишь один далёкий фонарь светил. Ужасная атмосфера, но это единственный ближайший путь к её дому. В тишине позади Нелли раздался треск стекла, будто машина очень медленно переехала стеклянную бутылку. Нелли вздрогнула и обернулась, тяжело дыша. Глазки её метались из одного угла переулка в другой. Она пыталась хоть что-то увидеть, но была полная тьма. Нелли идти оставалось меньше половины, но жуткое чувство внутри разыгралось – «будто кто-то наблюдает за ней». Ей оставалось пройти лишь перекрёстный переулок. Проходя его, она услышала отчётливые три шага по правой стороне. В это же мгновение она упала с ужасной болью на асфальт… Её кровь хлынула из лба и полилась на глаза. Нелли была практически в бессознательном состоянии, но она успела заметить мужчину, который отбрасывал кувалду и доставал нож. В шоковом состоянии она начала поднимать тело, и в этот же момент она увидела его зелёные одержимые глаза, а нож уже проткнул её живот… Нелли раздирающе закричала (как ей казалось), но это был лишь писк из последних сил. Мужчина вновь взял кувалду, и раздался хруст черепа Нелли. Она мертва…

До 8:00 тело Нелли пролежало на холодном асфальте, из головы её вытекла вся кровь, и лужа, что была рядом, наполнилась её жидкостью. Бэтти Харрис, тридцативосьмилетняя женщина, спешила на работу и проходила переулок, где лежала Нелли. Бэтти содрогнулась, увидев мёртвое тело, в ужасе и испуге она завопила. Пальцы её затряслись, а голова охолодела. Со спешкой и нервозностью она побежала до ближайшей телефонной будки. Она вызвала полицию, и в её исступлённом лице была заметна одна очень ей характерная черта – это тоскливость или же глубокое сожаление утраты близкого, но речь шла не о Нелли. Бэтти простояла у тела до момента приезда полиции. Она рассказала, как всё было, и ушла на работу разбитой.

Когда полиция прибыла на место, тело было окончательно холодным и безжизненным. Бледное, несчастное тело Нелли забрали на экспертизу. Один из судмедэкспертов, Билл, где-то уже видел почерк этого убийства. Он вспомнил о деле 1968 года: на теле жертв всегда отсутствовали татуировки, кожа была вырезана, причём очень аккуратно – работал профессионал или же хирург. Так или иначе, последствия восьми зарегистрированных убийств 1968 года заканчивались одинаково: жестокая смерть и вырезанная кожа. Как считала полиция, это не может быть тот же человек. Теда Хьюза посадили, и он повесился в камере, ничего не рассказав. На протяжении десяти лет не было никакого подобного убийства. И вот – снова. Один из полицейских выдвинул гипотезу о одержимом фанате, что перенял дело Теда Хьюза. За пять лет расследования дела не нашли никакой связи, никто так и не смог найти улики или же доказательства, и мотив вырезания татуировок так никто и не смог объяснить. К вечеру полиция сообщила о смерти Нелли её матери, единственной, кто у неё была. Приехав в отделение, мать Нелли была неадекватна и вела себя вызывающе. Явилась в отделение она в старых джинсах, ей не по размеру, и в рваной джинсовой куртке, под которой был лишь бюстгальтер. Зайдя в отделение, она начала истошно орать.

– Какая тварь! Кто это! Где моя дочь?! – Глаза её были одержимы, а движения бессвязны. Она размахивала руками и кидалась на полицейских, продолжая вопить. Кожа её была больна, с множественными волдырями и раздражениями. Полицейским было жаль её, но им ничего не оставалось, кроме как посадить её в камеру и поговорить уже так.

Пока полицейские тащили её до камеры, она всячески извивалась, билась ногами, руками и стервозно пищала, судорожно дёргаясь:

– Пустите меня! Вы твари! Это из-за вас моя дочь мертва! Вы уроды немощные! – Крик стоял на всё отделение.

Все молчали, а полицейские, что тащили её, изредка переглядывались и с сожалением кивали друг другу. Клетка захлопнулась…

Один из полицейских подошёл поближе к клетке:

– Голди Уильямс, пожалуйста, постарайтесь успокоиться, нам это необходимо, чтобы обсудить все детали. Меня зовут Итан Кларк, я очень хочу вам помочь. Мы можем спокойно поговорить?

Одержимые глаза Голди успокоились. Она перевела дух, откашлялась и выдохнула:

– Да, можем, – без какой-либо эмоции сказала Голди.

– Замечательно, спасибо вам, – перелистывая странички дела, произнёс Итан. – Я искренне сожалею о вашей утрате, – продолжил Итан. – Я уверен, это огромная потеря для вас, но сейчас я бы хотел задать вам несколько вопросов о вашей дочери, если вы не против.

– Я слушаю.

– Где вы находились в ночь тринадцатого июня с часу ночи до восьми утра?

Голди выдержала паузу и ответила.

– В час ночи я находилась в нетрезвом состоянии у своей подруги, ушла я от неё в… – Голди снова замолчала на несколько секунд. – Было около трёх ночи, когда я ушла от неё. Я пришла домой и читала газету до четырёх утра, так и не дождавшись свою Нелли, я уснула и проснулась только в час дня. Я подумала, что Нелли уже вернулась и сидит в своей комнате, она всегда была тихим, пугливым ребёнком, я даже и не подумала проверить, дома ли она. Чуть позже мне позвонил один из ваших сотрудников и сказал, что Нелли мертва. Я не могла поверить своим ушам, я молилась, лишь бы это была шутка, но голос был серьёзен, к тому же полицейский представился и сказал, из какого он отдела. Меня одолевал гнев и опустошение, это была смесь эмоций. Я приехала и не сдержалась, извините за это. А ещё я бы хотела поговорить, с вашего позволения, с Бэтти Харрис, той женщиной, что застала мою дочку мёртвой.

Пока Голди это говорила, по её щекам падали одинокие слёзы печали, лицо никак не менялось – был лишь дрожащий голос и несколько слезинок.

– Да, Голди, конечно, вы можете поговорить с Бэтти, но она сейчас на работе, мы её попросим приехать чуть позже. Голди, хочу сообщить, что анализ от судмедэкспертов мы уже получили – это ужасная, болезненная смерть, это был, очевидно, маньяк. Мы с коллегами высказывали свои гипотезы и пришли к одной: десять лет назад у нас были подобные смерти. Не могу сказать, с чем связано вырезание татуировок, но могу точно вас уверить, что это не тот же человек, что был десять лет назад – это его фанат, причём очень одержимый и жестокий. За такие ужасные вещи он понесёт соответствующее наказание, и мы его накажем, я вам обещаю! С каждым годом маньяки становятся только кровожаднее и умнее, но если мы найдём

мотив его поступкам – тут мы его и схватим. Не хочу, Голди, вас грузить в такой тяжёлый для вас день, вы можете пойти домой и…

– Нет! – перебивая, вскрикнула Голди. – Я останусь, если вы не против…

– Да, конечно. Выпустите её, в конце концов, из решётки, она не заслужила такое обращение! – Полицейский уже стал подходить к клетке с ключом, но Голди остановила его.

– Нет, не выпускайте меня, я заслужила это, просто оставьте меня, а когда придёт Бэтти Харрис, разбудите, пожалуйста… – Лицо её оставалось всё такое же неподвижное.