скачать книгу бесплатно
Как Россия победила в Крымской войне. (1853—1856)
Роман Коротенко
За что казнили французского маршала Сент-Арно? Зачем британский посол Редклифф обещал отрезать себе руку? О чём сообщали из Крыма американские военные наблюдатели? Оказывается, находить ответы на эти вопросы проще, чем задаться самими вопросами. Всем известно, что в 1855 году западноевропейцы захватили Севастополь, после чего Россия вынуждена была признать поражение в Крымской войне. Однако во многих источниках того времени рассказывается история, которая противоречит общеизвестной и привычной.
Как Россия победила в Крымской войне
(1853—1856)
Роман Коротенко
© Роман Коротенко, 2024
ISBN 978-5-0064-5681-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
?
?
?
?
?
?
Памяти моего отца
Ивана Коротенко
Пролог.
Сапоги Меншикова
В коллекции британского музея Национальной армии имеется необычный экспонат: пара старых ношеных кожаных сапог. Подпись под экспонатом гласит: «Это сапоги князя Александра Сергеевича Меншикова, командующего русскими войсками в битве при Альме 20 сентября 1854 года. Предположительно, они взяты из его кареты, которая была захвачена после битвы»[1 - «These boots were worn by Prince Alexander Sergeyevich Menshikov, commander of the Russian forces at the Battle of the Alma on 20 September 1854. They were presumably recovered from his coach, which was captured after the battle». Кстати, обратим внимание, что британцы прописали даже отчество этого русского командующего.].
Возможно, размещая эти сапоги в коллекции музея, британцы намеревались вложить в них определённый смысл. К примеру, продемонстрировать: смотрите, русские та?к убегали с Альмы, что у их командующего даже пятки сверкали.
Сейчас сражение на Альме действительно считается проигранным русской армией. При этом русские в самом деле отступили с поля боя; однако после отступления они остановились в пределах прямой видимости от противника и оставались на том же месте до следующего полудня – что, согласитесь, для бегущей армии выглядело бы нетипично.
В музее сапогам присвоен регистрационный номер: NAM.1995-02-17-1. Собственно, сам музей появился в 1960 году, поэтому некоторые экспонаты имеют регистрационные номера начиная с 1960, а другие – далее по возрастающей. Отсюда можно сделать вывод, что наш экспонат появился в экспозиции музея в 1995 году.
В таком случае возникает вопрос: где же эти сапоги находились с 1854 по 1995 год? Если, к примеру, они были получены музеем из какой-либо частной коллекции, то как они попали в эту коллекцию? И каким, интересно, образом частный коллекционер в 1995 году подтвердил музею, что это именно настоящие сапоги Меншикова? Неужели у него имелся какой-либо сертификат от каких-нибудь экспертов по ношеным сапогам? Или же Меншиков по армейской привычке в своё время на всякий случай подписал свою обувь своей фамилией?
Кстати, обратим внимание, что никаких других предметов из захваченной кареты Меншикова в экспозиции музея Британской национальной армии не представлено. А это значит, что сапоги в карете Меншикова были каким-то особенным предметом. Например, они могли оказаться самым дорогим из всех предметов в этой карете – по этой причине к ним и относились бережно, чистили-смазывали, благодаря чему они чудесно выглядят даже спустя более чем 150 лет. Или, например, они могли оказаться вообще единственным предметом в карете – по этой причине к ним относились бережно, и так далее. Однако на самом деле в исторической литературе при желании можно найти перечень предметов, обнаруженных в карете Меншикова.
Британский писатель и профессор истории Орландо Файджес в своей книге «Крым. Последний Крестовый поход» утверждает, что французы, захватившие эту карету, обнаружили там
«…полевую кухню, письма от царя, 50 000 франков, французские порнографические романы, генеральские сапоги и несколько штук дамского исподнего»[2 - «At the top of Telegraph Hill, the French captured the abandoned carriage of Menshikov. In it they found a field kitchen, letters from the Tsar, 50,000 francs, pornographic French novels, the general’s boots, and some ladies underwear» (Figes O. Crimea. The last Crusade. London: Penguin Books, 2011, p. 218).].
Наш современник Орландо Файджес (дай бог ему здоровья) взял эту информацию, разумеется, не из своих фантазий, так как в его книге даже имеется ссылка на источники: 1) изданный в 1900 году трёхтомник Николая Дубровина «История Крымской войны» и 2) появившийся в 1856 году английский перевод двухтомника «Крымская экспедиция вплоть до взятия Севастополя» Сезара де Безанкура.[3 - «27 Dubrovin, Istoriia krymskoi voiny, vol. I, pp. 267—8; Baron de Bazancourt, The Crimean Expedition, to the Capture of Sebastopol, 2 vols. (London, 1856), vol. I, pp. 260—62» (Figes O. Crimea. The last Crusade. London: Penguin Books, 2011, p. 512).]
Впрочем, если из вредности или по дотошности всё-таки обратиться к этим источникам, то внезапно окажется, что в них почему-то отсутствуют какие-либо упоминания о генеральских сапогах, взятых в качестве трофея.
Дубровин, например, про карету Меншикова вообще ничего не сообщает. Безанкур действительно со слов одного французского артиллериста рассказывает историю о том, как в самом конце Альминского сражения на французскую батарею по ошибке приехала русская карета, которая тут же была захвачена в плен. Однако же о сапогах или о порнографии с дамским исподним артиллерист также почему-то умалчивает:
«…карета принадлежала самому князю Меншикову и содержала несколько любопытных бумаг»[4 - «This little episode of the battle, – which was not without importance, since this carriage belonged to Prince Menschikoff himself, and contained some very curious papers, – was recounted to us, as we have written it, by the Commandant de la Boussiniere, in person» (de Bazancourt C. The Crimean expedition, to the capture of Sebastopol. Vol. I. London: Sampson Low, 1856, p. 262).].
Впрочем, Сомерсет Гоф-Калторп, адъютант командующего британскими войсками в Крыму генерала Реглана, уверяет нас, что ничего особенно интересного в тех бумагах не было, да и принадлежность кареты русскому командующему также вызывала у него сомнения:
«Французы взяли гражданскую карету, которая, по их словам, принадлежала князю Менчикову. В этой карете было найдено некоторое количество бумаг, но, судя по последнему сообщению, которое я услышал из штаба маршала [Сент-Арно], они не имеют той важности, какая представлялась изначально.
На самом деле очень сомнительно, действительно ли это была карета Менчикова; гораздо более вероятно, что она принадлежала одному из его слуг, так как это самая убогая повозка, которая нам когда-либо встречалась, и она ничуть не похожа на большие, тяжёлые, неуклюжие, хотя и удобные экипажи, в которых, как я видел, путешествуют представители высшего общества России»[5 - «The French have taken a private carriage, which they say belonged to Prince Menchikoff, who, it appears, commanded in person. In this carriage have been found a quantity of papers, but, from the last account I have heard from one of the Marshal’s staff, they are not of the importance that was at first imagined. In fact it is very doubtful whether it was really Menchikoff’s carriage; far more likely to have belonged to one of his attendants, especially as it is the most scrubby concern you ever saw, not in the least like the great heavy, lumbering, though comfortable carriages, in which I have always seen the upper classes in Russia travel» (Gough-Calthorpe S. Letters from head-quarters; or, The realities of the war in the Crimea. 3 ed. London: J. Murray, 1858, р. 75).].
Что характерно, слова адъютанта британского командующего коррелируются со словами адъютанта командующего русского.
Аркадий Александрович Панаев, один из пяти адъютантов Меншикова в Крыму, утверждает, что при нём служил писарем некий Яковлев, который, кстати, «обладал дарованием, свойственным большинству наших полковых писарей, а именно: умел переписывать бумаги совершенно машинально, не понимая их содержания».
И вот во время Альминского сражения Меншиков зачем-то отправил этого Яковлева на обычной бричке в Севастополь с какими-то письмами, а тот, уже будучи далеко от места сражения, нарвался на каких-то французов и был ими пленён. По словам Панаева, «…в переписке, которую везли в захваченном фургоне, не было ничего такого важного, чем бы неприятели могли воспользоваться. Опрашивая писаря, они, благодаря непонятливости переводчика, переименовали писаря в секретаря князя Меншикова, срочную переписку – в депеши, а самый фургон – в карету светлейшего»[6 - Панаев А. Князь Александр Сергеевич Меншиков: 1853—1869. СПб.: Тип. Балашева, 1877, с. 29.].
В общем, получается так, что уважаемый британский профессор-историк всё-таки про сапоги Меншикова просто-напросто солгал, причём свою ложь ещё и ложными ссылками на источники попытался прикрыть.
Однако если доверять больше не Файджесу, а Безанкуру, Гоф-Калторпу и Панаеву, то выставленные в британском музее старые сапоги вполне могли бы принадлежать писарю Яковлеву, не так ли? И в таком случае смотрителям музея достаточно просто поменять в подписи к экспонату должность и фамилию бывшего владельца сапог, чтобы продолжать радовать своим трофеем взоры любопытных посетителей.
Впрочем, так называемые сапоги Меншикова вряд ли принадлежали даже и писарю Яковлеву.
Из вредности или по дотошности, но, образно говоря, следы этих сапог можно обнаружить в знаменитом французском «Жюрналь де Дам эт де Мод», то есть в дамском модном журнале, который издавался в Париже с 1797 по 1839 год. Сапоги точно такого же фасона, хорошо узнаваемые по двухцветному окрасу голенища и характерным хлястикам, впервые появляются на страницах журнала, если автор не ошибается, в 1802 году[7 - Costume Parisien. №418 // Journal des Dames et des Modes, №3 (7e. Annee) 15 Vendemiaire, an II [7 октября 1802].] и продолжают постоянно присутствовать примерно до 1816 года[8 - Costume Parisien. №1601.], после чего уступают место другим моделям мужской обуви.
Короче говоря, сапоги, принадлежавшие то ли Меншикову, то ли Яковлеву, считались писком парижской моды во времена Наполеона Бонапарта, то есть примерно за четыре десятка лет до Крымской войны.
Разумеется, аргументация со ссылкой на моду обладает минимальною убедительною силою, и сапоги фасона сорокалетней давности вполне могли бы присутствовать в гардеробе[9 - Кстати говоря, тот же Гоф-Калторп носил «Napoleon boots», то есть «сапоги Наполеона» – впрочем, это были обычные кавалерийские сапоги из чёрной кожи с высокими голенищами.] то ли писаря, то ли командующего. Однако если бы, например, во времена Гагарина какие-нибудь советские военные по моде 1920-х годов носили штиблеты с пуговицами, а сверху них ещё и кожаные гетры, то, согласитесь, выглядело бы это несколько неожиданным.
Расположенный практически в самом центре Лондона Музей британской армии демонстрирует в качестве трофеев Крымской войны русские пушки, русские ружья и сапоги русского командующего. У русских тоже есть трофейные британские ружья и пушки времён Крымской войны, – однако у них нет ни одной личной вещи, принадлежавшей британскому командующему.
Получается, что сапоги Меншикова являются главным британским трофеем Крымской войны 1854—1856 годов. И этот главный британский трофей, судя по всему, на самом деле принадлежал какому-то неизвестному стиляге времён Бонапарта.
В принципе это всё, что можно было бы сказать о результатах Крымской войны конкретно для Британии.
В таком случае, однако, возникает закономерный вопрос: зачем же Британия объявила войну России в 1854 году, если всё, чего Британия добилась, – это какие-то сомнительные сапоги? К тому же, как всем до сих пор известно, для Британии эта война была победной. Что же это за победа такая, которую даже в музее приходится изображать топорно состряпанной подделкой?
Для ответа на этот вопрос проще всего было бы, конечно, обратиться к школьным учебникам – ведь информация, вкладываемая в девственно-чистые детские умы государственными школами, по идее, должна максимально соответствовать действительности.
Однако для желающих освежиться школьными истинами эта задача может оказаться не такой уж и простой: на самом деле очень мало говорится о Крымской войне в современных школьных учебниках стран – основных участников этой войны.
О том, что такая война вообще была, не знают, например, французские[10 - Nemo J. Manuel d’histoire de France. Paris: La Librairie des Ecoles, 2007.] или итальянские[11 - Biagio Goldstein Bolocan. Chronos, vol. 2.] школьники.
А вот в британском учебнике Крымской войне посвящается целый абзац:
«Российская опасность затронула также Южную Европу и Ближний Восток. Британия опасалась, что Россия уничтожит слабую Османскую империю, которая контролировала Турцию и арабские страны. Это изменило бы баланс сил в Европе и создало бы опасность для морских и сухопутных путей Великобритании в Индию. Когда Россия и Османская Турция вступили в войну, Британия присоединилась к туркам против России в Крыму в 1854 году, чтобы остановить российскую экспансию в Азиатскую Турцию в районе Чёрного моря»[12 - «The Russian danger also affected south Europe and the Middle East. Britain feared that Russia would destroy the weak Ottoman Empire, which controlled Turkey and the Arab countries. This would change the balance of power in Europe, and be a danger to Britain’s sea and land routes to India. When Russia and Ottoman Turkey went to war Britain joined the Turks against Russia in Crimea in 1854, in order to stop Russian expansion into Asiatic Turkey in the Black Sea area» (McDowall D. An Illustrated History Of Britain. 21 impression. Harlow, 2006 (Printed in China), р. 145).].
Российский же учебник по истории косвенно подтверждает правоту британского:
«Активная внешняя политика России, с одной стороны, расширяла границы империи и способствовала росту её влияния в различных районах мира, а с другой – вызывала желание крупнейших европейских держав ограничить пределы этого влияния. В этих условиях их открытое столкновение с Россией становилось неизбежным»[13 - История России. 9 класс. Учебник для общеобразовательных организаций / Под ред. акад. РАН А. В. Торкунова. М.: Просвещение, 2016. Ч. 1, с. 96.].
Таким образом, для российских и британских школьников причина Крымской войны заключается в «активной внешней политике России», или же Russian expansion, а результатом этой войны является, соответственно, «ограничение пределов», то есть stop expansion. Ну, ещё и сапоги Меншикова в качестве французского трофея, экспонирующегося в британском музее.
Однако иногда общепринятая история на самом деле не совсем корректно отображает историческую действительность. Например, в предыдущей книге «Явное становится тайным» из серии «Миростолкновение» автор с помощью подтверждений от различных авторитетных источников указывает на ошибки общепринятой истории в том, что, дескать, целью Крестовых походов являлся Иерусалим, или что Великая французская революция 1789 года свергла феодализм, или что причиной индустриализации Британии были изобретения станков и либеральная система, а в Сибири когда-то давным-давно обитали страусы.
Кроме того, автор утверждает, что все эти ошибки общепринятой истории не возникли случайно, а являются результатом постоянной и кропотливой работы целых поколений высокопрофессиональных специалистов, которые методично год за годом, столетие за столетием занимаются одним-единственным делом: создают возможную, то есть виртуальную реальность. Эта реальность столь же возможна, как и сапоги Меншикова. Её действительно можно видеть, трогать, рассказывать о ней. Без преувеличения, эта созданная специалистами рукотворная реальность окружает всех нас повсеместно.
Единственное, чего нельзя делать в этой реальности, – сомневаться, потому что сомнения рано или поздно обязательно раскрывают секреты фокусов, на которых, собственно, и зиждется эта сотворённая реальность. И тогда становится понятным, что вся гигантская планомерная работа по созданию общепринятой возможной реальности проводилась (и по сей день проводится) исключительно для того, чтобы скрыть от общественного внимания некую сравнительно немногочисленную группу частных лиц, которые в настоящее время владеют привилегией контролировать выпуск практически всех денег в нашем мире – за исключением разве что кубинского песо и северокорейской воны.[14 - Что касается России, то в отличие от Госбанка Российской империи или Госбанка СССР, которые на 100% принадлежали Российскому государству, нынешний Центробанк России, по сути, является структурой Международного валютного фонда (IMF), который в свою очередь подчинён Федеральной резервной системе (FRS) – самому главному на планете частному банку.]
Таким образом, сейчас в руках этой сравнительно немногочисленной группы частных лиц сосредоточена практически вся власть на планете Земля. Причём эта власть имеется у них по одной причине: она перешла им по праву крови, то есть по наследству. Однако предкам этих частных лиц в своё время пришлось столкнуться с другой, на тот момент ещё не принадлежавшей им властью – российской.
Вот тогда и началась Крымская война.
Те самые «сапоги Меншикова» из экспозиции британского
Национального музея армии. Фото: nam.ac.uk
Джозеф Остин Бенвелл. «Холмы Альмы – Следующий день
после битвы» (1854). Обратим внимание на «карету
Меншикова» в центре композиции
Те самые «сапоги Меншикова» в журнале мод
за 1802 год: Costume Parisien. №418 //
Journal des Dames et des Modes, №3
Глава первая.
Издороваде Ребете
Какой же опасный человеческий резервуар эта Азия. Безопасность Европы возможна только в том случае, если мы продвинем европейскую границу до Урала. К западу от него организованного русского государства больше существовать не должно.
Адольф Гитлер, 25 сентября 1941 г.
Adolf Hitlers Monologe
im F?hrerhauptquartier, 1980
После того как созданный в 1800 году на обломках государственного банка частный Банк Франции приступил к выпуску бумажных франков, у западноевропейских банкиров больше не оставалось своих внутренних врагов. Собственные суверенные государи были уничтожены, а их потомки, зафиксированные между молотом перманентных революций и наковальней либерализма, послушно исполняли свою роль в образе публичной власти.
Единственной угрозой для элиты западноевропейских посредников, то есть для банкиров, на тот момент оставалась Россия. Причём эта угроза для них была гораздо более опасной, чем может показаться на первый взгляд.
Во-первых, у России был рубль. Все без исключения западноевропейские деньги производились частными банками, которые тесно сотрудничали в рамках ограниченной ответственности и корпоративно формировали публичную политику на подконтрольных им территориях. Главный банк России взаимодействовал с западноевропейскими банками. Однако производитель рубля не входил в состав международной банковской корпорации, так как на 100% принадлежал российскому государству.
Поэтому ни один западноевропейский банкир не имел возможности напрямую посредством рубля влиять на российскую политику. Конкретно таким способом западноевропейская нулевая власть[15 - В господствующей ныне либеральной традиции краеугольным камнем является так называемый принцип разделения властей, согласно которому должны быть независимыми друг от друга четыре власти: 1) законодательная, 2) исполнительная, 3) судебная и 4) средства массовой информации. Вместе с тем либеральная традиция требует полного отсутствия государственного (то есть общественного) контроля над экономикой, которая якобы должна управляться мифической «невидимой рукою рынка». На самом деле экономическая власть, которая предоставляет контроль над всеми остальными ветвями власти, но при этом остаётся в тени общественного внимания, является основополагающей, то есть нулевой властью. Об этом подробно рассказано в книге «Явное становится тайным» из серии «Миростолкновение».] на Россию не распространялась.
Во-вторых, у России были собственные интересы. У каждого государства должны быть собственные интересы. Претворять в жизнь государственные интересы как раз и призвана публичная власть. Поэтому если различные государственные интересы в каком-либо вопросе не совпадают, то между различными публичными властями возникает конфликт.
Однако в условиях, когда публичные власти различных государств подчиняются одной и той же частной банковской корпорации, последнее слово в конфликте публичных властей всегда остаётся за корпорацией. Поэтому, например, объединяя силой оружия разрозненные итальянские государства в единое королевство Италия, Виктор-Эммануил II Савойский «забывает» включить в его состав свои собственные вотчины Савойю и Ниццу, безропотно позволяя Франции забрать их себе.
Российская публичная власть международной частной банковской корпорации не подчинялась в силу пункта первого. Поэтому государственные интересы России вступали в конфликт не с какими-либо иными государствами, а с руководящей этими государствами банковской корпорацией.
И в-третьих, от России до Индии было рукой подать. Напомним, что Индия на тот момент входила в состав Британской империи. Причём не просто входила – основу могущества Британской империи составлял именно индийский рынок, поглощающий львиную долю британских товаров.
Самый сильный в мире британский флот охранял этот рынок от возможных посягательств со стороны любого другого мощного государства. Когда Наполеон отправил свою армию в Индию, британский флот перерезал пути её снабжения[16 - Это случилось после разгрома французского флота в сражении при Абукире 1—3 августа 1798 года.] и не пропустил французов дальше Сирии.
Единственной страной, от которой в силу её географического расположения британский флот не смог бы защитить Индию, была Россия. Для всех более или менее посвящённых также было очевидно, что при желании изгнание британцев из Индии россияне могли бы устроить без крупномасштабного наступления своих сухопутных войск. Ненависть индусов к заморским обладателям «оптимального сочетания идей, культуры, институтов и технологии»[17 - Джоэль Мокир, уроженец Нидерландов, профессор экономики и истории Северо-Западного университета в штате Иллинойс (США), утверждает, что «Британии… удалось опередить остальную Европу благодаря оптимальному сочетанию идей, культуры, институтов и технологии, которое сделало возможным быстрый экономический рост». На русском языке его книга «Просвещенная экономика. Великобритания и промышленная революция 1700—1850 гг.» была опубликована Институтом Гайдара в 2017 году. Разумеется, Джоэль Мокир в своей книге обошёл вниманием тот факт, что быстрый экономический рост Британии в XIX веке абсолютно коррелируется с геноцидом населения Индии – главного конкурента экономики Британии. Об этом подробно рассказано в книге «Явное становится тайным» из серии «Миростолкновение».] была так велика, что даже сравнительно небольшая инициатива извне могла бы повторить страшный для британцев 1857 год[18 - В этот год началось знаменитое восстание индийских сипаев, сопровождавшееся массовой резнёй англичан.], только в больших масштабах с доведением до логического конца.
Как сказал Луи Жаколлио, известный в XIX веке французский писатель, путешественник и общепризнанный знаток Индии:
«В тот день, когда русские, пройдя Афганистан, выйдут в долины Гималаев и Верхней Бенгалии для того, чтобы изгнать англичан из Индостана, они тотчас же найдут на полуострове готовых союзников в количестве 25—30 миллионов мусульман, которые из жажды мести поднимутся по первому сигналу»[19 - «Le jour ou les Russes, franchissant l’Afghanistan, s’avanceront dans les plaines de l’Himalaya et du haut Bengale pour chasser les Anglais de l’Indoustan, ils auront une alliance toute prete qui, d’ellememe, s’offrira a eux: c’est celle des vingt-cinq ou trente millions de musulmans que compte la peninsule, et que le desir de la vengeance soulevera au premier signal» (Jacolliot L. Voyage au pays des perles. Paris, 1876, p. 29).].
Возможность подобной инфильтрации в Индию российского войскового подразделения наглядно продемонстрировала, например, всего лишь одна сотня кубанских казаков 1-го Уманского полка, которая под командованием сотника Василия Даниловича Гамалия весной 1916 года с боями прошла через горы и пустыни занятого турками Луристана и нанесла союзнический визит к британцам в Ираке, а после ещё и вернулась через те же горы обратно.
Между русскими позициями в персидском Керманшахе и британскими позициями в иракском Али-эль-Гарби по прямой было около двухсот километров, так что сотня Гамалия фактически преодолела примерно половину дистанции между, например, российским Термезом и британским Пешаваром[20 - Пешавар британцы захватили в 1849 году; район Термеза (Паттагиссар) находился под российским контролем примерно с 1868 года.].
Впрочем, русская армия совершала и более масштабные рейды по чужой и враждебной горной местности: например, в мае 1915 года конная группа генерала Шерпантье в составе двух драгунских и двух казачьих полков совершила рейд из Тебриза вокруг озера Урмия к озеру Ван – всего около полутора тысяч километров[21 - Елисеев Ф. Казаки на Кавказском фронте 1914—1917. М., 2010, с. 121.].
Кроме того, из России в Индию можно было пройти не только через Афганистан, но и через Персию, российское влияние в которой неуклонно возрастало начиная с петровского победоносного похода 1722—1723 годов. Кстати, обратим внимание на вполне иллюстративный факт: с 1879 года охрану персидского шаха и его семьи обеспечивала Персидская казачья бригада (в дальнейшем – дивизия) под командованием кадровых российских офицеров.
Очевидно, что в сложившейся стратегической ситуации, когда британцы своим последовательным захватом крайне ценной для них Индии внезапно сделали свою (самую сильную в мире) экономику практически беззащитной перед угрозой возможных активных действий со стороны суверенной России, единственным выходом для западноевропейской нулевой власти было превентивное уничтожение России либо как минимум лишение её суверенитета.
?
Первой подобной попыткой была так называемая Русская кампания 1812 года, предпринятая непобедимым Наполеоном Бонапартом совместно с войсками большинства стран континентальной Европы[22 - В составе наполеоновской Великой армии во вторжении в Россию, кроме собственно французов (300 тыс.), принимали участие подразделения из Германии (142 тыс.), Польши (100 тыс.), Австрии (40 тыс.), Италии (33 тыс.), Швейцарии (12 тыс.), Испании (5 тыс.), Португалии (2 тыс.) и Хорватии (2 тыс.). – Панкратов П. Армия Европы против России // Военно-исторический журнал. 1997. №3, с. 70—81.]. Огромная, более чем полумиллионная армия, закалённая в многочисленных боях, с запада пересекла российскую границу и вторглась в российские просторы. Полгода спустя всё ещё непобедимый Наполеон пересёк российскую границу с востока – но теперь уже без армии. В течение полугода куда-то исчезла на тот момент, несомненно, самая мощная войсковая группировка в истории человечества.
Даже для русских, которые были вынуждены принимать эту группировку на своей территории и непосредственно способствовать её исчезновению, результат их собственных усилий, по сути, оказался загадкой.
Как сказал поэт:
?
«Гроза двенадцатого года
Настала – кто тут нам помог?
Остервенение народа,
Барклай, зима иль русский Бог?»[23 - Из зашифрованного черновика 10-й главы «Евгения Онегина», позднейшая реконструкция (Пушкин А. С. Евгений Онегин. М.: Детгиз, 1934, с. 235).]
Просвещённые же европейцы, однако, никакой загадки во всём этом не усмотрели. Например, сам виновник торжества, Наполеон Бонапарт, так объяснял свою неудачу: «Холод, преждевременный холод и сожжение Москвы»[24 - «I asked to what he principally attributed his failure of that expedition. „To the cold, the premature cold, and the burning of Moscow“, replied Napoleon» (O’Meara B. E. Napoleon in exile; or, A voice from St. Helena. The opinions and reflections of Napoleon on the most important events of his life and government in his own words. Vol. 1. Philadelphia, 1822, p. 123).].
Почему-то на тот момент всех удовлетворило это объяснение – даже с учётом того, что своё отступление из Москвы непобедимый Наполеон начал 19 октября 1812 года. Ведь очевидно же, что октябрь – это самый пик русской зимы![25 - К слову, находясь ещё в Москве, ранним утром 19 октября 1812 года Наполеон отправляет письмо своему министру иностранных дел, герцогу Бассано: «…Армия на марше; завтра мы решили взорвать Кремль и идти на Калугу или Вязьму, чтобы прибыть до наступления холодной погоды и занять зимние квартиры. Всё остальное в порядке» (Correspondance de Napoleon Ier; publiee par ordre de l’empereur Napoleon III. T. 24. Paris, 1868, p. 275).] Впрочем, также очевидно, что холода в России губительно действуют на кого угодно, кроме самих русских.
Несмотря на первую неудачу, новое открытое вторжение западноевропейских армий в Россию произошло в 1854 году.
Сейчас это событие известно широким слоям населения, как Крымская война (она же – Восточная, она же – Русская). Также широким слоям населения известно, что в ходе этой войны англо-французские войска осадили и в конце концов захватили Севастополь.
