Процветание

скачать книгу бесплатно

Поскольку экономика движется в сторону повышающегося спроса на наукоемкий высокомаржинальный труд, то разница в доходах между богатыми и бедными будет только расти, вызывая безработицу и падение зарплат в низкомаржинальных традиционных отраслях экономики.

Почему иногда рост цен на потребительские товары растет одновременно с ростом заработной платы и происходит экономический рост, но чаще рост потребительских цен сопровождается падением зарплат и замедлением экономического роста.

Зарплаты падают только в том случае, когда работник соглашается на более низкую зарплату, и когда работодатель знает, что работник согласится на более низкую зарплату, в следствии отсутствия альтернатив из-за банкротства конкурентов и прочих производств. Таким образом, именно снижение конкуренции в производстве и предложении товаров, приводит к снижению заработной платы, которое становится возможным при повышении учетной ставки и отказе в помощи заёмщикам в период дефляции.

Обычно во время экономического спада говорят, что упал совокупный спрос, хотя на самом деле упал совокупный доход. А меньше стали получать они потому, что государство не поддержало за кредитованных производителей, вследствие чего, превратило оставшихся производителей в ценовых монополистов – как товаров, так и зарплат.

В любом случае, снижение конкуренции в производстве – одна из ключевых причин роста цен на товары и падения заработной платы. Считается, что в банкротстве виноваты сами производители, поэтому банкротство воспринимается как очищение экономики от неэффективных компаний и их менеджеров, и не требует дополнительного вмешательства со стороны государства.

Однако, если это было именно так, то как можно объяснить одновременные просчеты разных производителей в одно и то же время, это больше похоже на дефект экономического процесса, а не отдельных предприятий. Надо понимать, что расходы на помощь нескольким закредитованным компаниям в настоящем будут гораздо ниже совокупных расходов на поддержание целых отраслей и пособий по безработице в будущем.

Не так страшна для инфляции раздача денег нуждающимся, как допустить снижения конкуренции в различных отраслях. А чтобы предотвратить будущие банкротства, необходимо контролировать выдаваемые кредиты, которые приводят к иллюзиям, как заемщиков, так и кредиторов, как к банкротствам, так и к монополизму.

Наибольший рост зарплат будет в наиболее закредитованных отраслях, а наименьший рост зарплат будет в наименее закредитованных отраслях в период экономического роста. Однако в период дефляции наибольшее падение зарплат будет как раз в наиболее закредитованных отраслях.

Высокие цены на услуги отражают уровень инфляции гораздо больше, чем цены на товары, так как первые более эластичны, чем вторые. К примеру, в результате роста денежной массы в обращении, услуги начинают расти после роста товаров, так как оценивают свою стоимость в том, сколько они могут купить на свой труд товаров.

Однако в результате снижения денежной массы, услуги раньше товаров снижают свою стоимость, поскольку не имеют жесткой себестоимости расходов в производстве. Но зарплата растет только, когда растет спрос на труд, а не цены на его результаты. Если потребитель готов переплачивать за тот же труд дополнительную наценку, то эта надбавка становится вознаграждением предпринимателя, а не сотрудника.

Спрос на труд в свою очередь растет, если растет совокупный спрос на товары, который зависит от роста зарплат. Таким образом, предприниматель сам контролирует спрос на свой товар посредством уровня заработной платы. Если один работодатель поднимает зарплату своим сотрудникам, то того же начинают требовать и сотрудники конкурирующих предприятий, что вынуждает по цепочке поднимать зарплату по всей отрасли.

Подобная заразность повышения зарплат действует только на рынках высокой конкуренции, где все участники знают друг о друге. Монополисту продукта нет смысла повышать зарплату сотрудникам, так же как монополисту определенного труда снижать свои запросы. Как только предприниматель пожертвует своей прибылью в пользу повышения зарплат – он тем самым повысит спрос на свои товары.

По мнению К. Маркса, причиной перепроизводства является отказ производителей удовлетворять потребности покупателей в пользу расширения капитала. То есть разворот экономики от интересов живых людей к интересам бездушных капиталов.

Предпринимателю действительно без разницы, сколько людей получают пользу от его товаров, и без разницы, сколько людей получают от этого зарплату, для него главное, получить с этого максимальную прибыль. Даже наоборот, предпринимателю важно при максимально высоких ценах выплачивать максимально низкие зарплаты.

Предприниматели не понимают, что их сотрудники – это те же потребители других предпринимателей, сотрудники которых это те, же потребители его товара. В данном случае лихорадка низких зарплат порождает низкий потребительский спрос в целом, потому что низкоквалифицированный труд в независимости от рода деятельности оценивается по всем отраслям одинаково низко.

То есть, уволившись, слесарь может пойти за ту же зарплату только, к примеру, электриком или курьером. Пожалуй, низкоквалифицированный труд является главным ориентиром потребительского спроса, поскольку зарплаты высоко-квалифицированных кадров слишком отличны друг от друга в сторону повышения.

Потребительский спрос можно поднять двумя способами: либо увеличить зарплаты всем низко-квалифицированным кадрам (поднять МРОТ), либо посредством введения новых технологий и машинного производства (когда низко-квалифицированные кадры будут вынуждены добровольно переобучаться в высоко-квалифицированные кадры).

Пока у сотрудников низкие зарплаты, производители страдают из-за низкого спроса, низкой оборачиваемости товаров при относительно высокой рентабельности. В то время, когда зарплаты становятся высокими и оборачиваемость товаров увеличиваются, они страдают низкой наценкой и рентабельностью производства, поскольку возрастает производственная конкуренция.

Низкая рентабельность способствует оттоку капиталов из реального производства на фондовые биржи или прочие более доходные инвестиции, что вновь способствует росту зарплат высоко-квалифицированных кадров и падению зарплат низкоквалифицированных кадров.

Многие экономисты прошлого и даже настоящего, боялись и боятся до сих пор, что машины и роботы отберут работу у людей, увеличив безработицу в обществе. Но по мере внедрения новых технологий, безработица только падает, однако страхи по этому поводу остаются.

Дело в том, что экономику двигают не деньги и труд, как считают многие, а потребности, которые постоянно обновляются. Каждое новое поколение хочет иметь больше чем предыдущее, и оно имеет больше предыдущего, именно за счет того, что труд удается заменять машинами.

Теперь, человеческий труд, авансированный в прошлые потребности, обращается в производство новых потребностей. Люди, которые отдали свои рабочие места роботам, занимаются теперь производством новых продуктов для удовлетворения новых потребностей.

Если бы не было сельскохозяйственной техники, не появился бы интернет, в противном случае, большая часть населения так и работала бы в поле, а не в офисе. В то же время потребителям не когда было бы проводить большую часть времени в интернете, таким образом, новые технологии не создают безработицу, а освобождают трудовые ресурсы для создания новых продуктов.

Безработица происходит лишь в том редком случае, когда потребители перестают хотеть. Безработицу создают не сокращение рабочих мест, а сокращение потребностей покупателей. Именно высокие заработные оклады являются основным источником введение инноваций и создания технологий, позволяющих экономить на наемном труде.

Достаточно вспомнить Великобританию начала 19 века и США начала 20 века, и там и там, был избыток капитала в следствии колониальной торговли или расширения кредитной экспансии. Там где труд становится дороже, возникает желание на нем экономить за счет новых технологий, так появилась мануфактура и конвейерное производство. Нельзя ожидать роста инноваций в стране, где дешевле нанять дюжину рабочих, чем изобрести или купить более дорогое оборудование. Дешевый труд тормозит прогресс.

Денежная масса

Прогресс человечества основывается на желании каждого человека жить не по средствам. (С.Батлер)

Очень странно, что инфляцию в нерегулярных циклах (недвижимость и фондовый рынок) считают ростом богатства государства, в то время, как инфляция в регулярных циклах (продуктах питания) считается экономической катастрофой, несмотря на то, что обе имеют одну причину – рост денежной массы.

Как справедливо отмечал Д.Кейнс, деньги распределяются потребителями и производителями по разным каналам, имеющих разную скорость обращения. Соответственно скорость обращения каждого такого канала отличается от другого по времени: неделя, месяц, квартал, год («окольные пути» О.Бем-Баверка), при этом они имеют свойство перекачивать капиталы из одного канала в другой, что определяет инфляцию для каждого такого канала компенсаторно, когда при росте цен в одном канале происходит их снижение в другом.

Регулировать инфляцию каждого канала можно с помощью конкурентных инвестиций за аналогичный период. В настоящий момент ведь мало альтернатив вложения денег с ежемесячным циклом, поэтому инфляция в этом канале всегда растет быстрее, чем в других периодах. Увеличение объема одного цикла сокращает объем другого.

А провоцирует эти перекачки капитала потребительский страх, который предпочитает более короткие циклы обращения, а уверенность – более длинные. Умение размывать избыточные деньги из одного канала на несколько других без фискальной политики есть экономическое благо.

Инфляция характеризуется не абсолютным ростом цен, а дисбалансом между разными каналами обращения денег по времени. В узком понимании инфляция это не большее количество денег в обороте, а только рост ценников. В период инфляции происходит ложный рост ценников, в следствии непокрытых сбережениями банковских кредитов, в то время, как дефляция вскрывает все неоплаченные счета потребителей на растущие ранее товары, т.о. ценники выравниваются.

При этом не приветствуется рост денежной массы в периоды предчувствия населением будущих катастроф, перед эпидемиями, возможными катаклизмами или девальвацией. По той простой причине, что новые деньги будут не инвестированы в долгую, а потрачены на покупки товаров регулярного (месячного) цикла впрок, что приведет к скачку потребительской корзины и моментальному экономическому кризису. Сначала эти страхи должны угаснуть, а потом начаться финансовое стимулирование. Ставку нужно привязывать к людям, а не к деньгам.

Понятны переживания ЦБ по поводу увеличения денежной массы в случае не возврата длинных кредитов и тем самым увеличения роста инфляции. История показывает, что ситуации гиперинфляции возникали преимущественно в странах с неразвитым фондовым рынком, с этим столкнулась и Россия в 90-е. На тот момент в стране был затруднен широкий доступ населения на фондовую биржу, которая способна поглощать избыточные финансовые средства, как это происходит в США последние 50 лет, где каждый десятый гражданин вовлечен в ценные бумаги. Таким образом, вместо роста реальных потребительских товаров, будет происходить только рост доходности финансовых активов.

В современном мире с ростом инфляции сталкиваются лишь страны, которые сами ограничивают доступ на биржи для граждан при непрерывном производстве денег. Поэтому при росте инфляции нужно лишь увеличивать привлекательность бирж и расширять ассортимент торгуемых там инструментов (особенно гособлигаций) посредством массового IPO компаний. Помимо этого рост капитализации бирж, привлечет зарубежных инвесторов, и может способствовать формированию нового международного финансового центра.

Можно ли назвать приток иностранных инвестиций причиной последующей инфляции. Безусловно да, потому как, эти деньги обращенные в рубли, извлекают их из биржи в повседневный оборот. И потому, куда пришли эти инвестиции, можно сказать об их последствиях.

Если они пришли в реальное производство, то они способны снизить инфляцию (но стоит учитывать, что каждая квартальная прибыль будет конвертироваться в исходную валюту для вывода конечному собственнику, а поскольку срок окупаемости таких проектов около 2-5 лет, то каждый такой период, из страны будет выводиться сумма, равная первоначальным вложениям в это производство в валюте), а если эти деньги пойдут на приобретение ценных бумаг, то ущерб по ним зависнет до момента, когда они срочно потребуются в другом месте для покрытия убытков (как в 1997г. во время Азиатского кризиса или в 2008г. во время ипотечного кризиса в США).

Инфляция во многом зависит от того, к какой группе попадет большее количество этих новых денег. Исходя из прошлого опыта можно утверждать, что рабочие обычно все тратят на товары регулярного цикла (следствие: инфляция потребительской корзины), офисные работники чаще откладывают средства на банковский депозит или на товары нерегулярного цикла (следствие: рост цен на авто и жилье), банкиры и бизнесмены в условиях дефляции реального сектора, охотнее уходят на фондовую биржу (на потребительских товарах мало, что отразится, если только это не валютные спекуляции).

Таким образом, мы приходим снова к выводу, что любые эмитированные деньги должны поступать в экономику лишь посредством длинных беззалоговых кредитов на реальное производство, с гарантированным созданием рабочих мест. В противном случае, если даже предприниматель обанкротится, и эти деньги не вернуться банку, и окажутся в обороте, они не способны существенно увеличить рост инфляции.

По количеству банковских депозитов можно судить об уверенности потребителей, в противном случае они бы либо все истратили, либо хранили под матрацем. Банковский депозит можно назвать активным сбережением, поскольку он остается и сбережением, и в тоже время, активизирует кредитную сторону банков. Если депозитов становится ничтожно мало, как в периоды дефляции банки сжимают свою кредитную активность.

С другой стороны, в периоды дефляции, банки не особо доверяют кредиты производителям, чья деятельность кажется им более рискованной, чем классическое инвестирование в высоконадежные гособлигации. Если банки увеличивают скупку гособлигаций, то это сигнал к скорому экономическому кризису, они тем самым провоцируют затяжную стагнацию, мучая денежным голодом производителей. Оставшиеся при делах предприятия, чувствуя свой монополизм в следствии банковской пассивности, начинают бессовестно поднимать цены на свою продукцию.

Если банки жадничают с кредитами, то крупные предприятия начинают выпускать корпоративные облигации, а мелкие просто остаются невостребованными. По объему корпоративных и государственных облигаций можно судить о качестве банковской деятельности. Если количество корпоративных облигаций растет, то значит банки скупают гособлигации, а мелкие компании разоряются.

В случае дефляции, без преувеличения в пучине страхов и паники растворяются триллионы денежных цен. Компании объявляют о своей несостоятельности а миллионы сотрудников становятся безработными из-за стабильности долговой нагрузки и нестабильности выручки. Этим характеризуется точка невозврата и самая щекотливая ситуация в экономике.

Что делать при этом государству: поддержать предпринимателей деньгами или дать рынку отрегулировать все самому. Если помогать бизнесу, то не всему, потому что это очень дорого, а только крупному с максимальным количеством сотрудников, чтобы не допустить массовой безработицы.

Теперь попытаемся разобраться, о какой помощи идет речь, если помочь выплатить только образовавшиеся долги по кредитам, то это обернется еще большим кризисом (рецессией балансов по Р.Ку). Тогда выделенные деньги осядут на кредитных счетах, при этом банки в период кризиса по разным предлогам отказываются кредитовать, ставший рискованным частный бизнес. В период дефляции банки стремятся инвестировать в государственные ценные бумаги.

При отсутствие запрета на эти действия, выделенные предпринимателям на погашения кредитов деньги, вернуться государству, но уже, как заем с необходимостью выплаты процентов коммерческим банкам. В 2008 г США удалось быстро выйти из ипотечного кризиса благодаря быстрому списанию банковской задолженности. Государство может заранее страховать 40% стоимости выдаваемых ссуд за 2% от общей суммы кредита, оставшиеся 40% обеспечивает банк, и 20% сам заемщик.

Самым эффективным способом выхода из кризиса во время резкого падения цен, является разовое списание всех долгов всем предприятиям за счет государства. А чтобы при этом не вызывать «моральный риск» и «эффект безбилетника» нужна государственная монополия банковской отрасли, когда один кредитор аккумулирует все риски на себе.

Да, это огромная сумма, но если посчитать, сколько будет денег выделено в последующие 10 лет, чтобы выйти из кризиса, если это не сделать (ежегодные выплаты по безработице, вынужденные бюджетные стимулирования, отдельные случаи поглощения бюджетом компаний, отдельные случаи списания бюджетом долгов и т.д.), то окажется, что это не так уж и много. Будут сохранены все рабочие места, потребительский спрос не сократится, пособия по безработице будут не востребованы, предприятия не нарушат привычный бизнес цикл, цены не обрушаться.

Предприятия, которые не утратили потребительский спрос на свои товары, необходимо спасать или выкупить на время, так как они способны отвлекать капиталы от инфляции на размер своих оборотов. Именно разовое списание всех долгов, а не их реструктуризация – ключ к быстрому восстановлению.

Многие скажут, что это спровоцирует безответственность заемщиков в будущем, но для этого необходимо создать кредитный кодекс, который на взаимовыгодной основе минимизирует мошенничество заемщиков и беспечность кредиторов. Но зачем спасать обанкротившиеся предприятия, если сам рынок их выдавливает из отрасли. Это справедливо лишь, когда банкротится одна или две компании с временным интервалом друг от друга, а когда признаются несостоятельными более половины компаний одновременно, то вина каждой из них минимальна.

Недопустимо, чтобы макроэкономика влияла на процессы микроэкономики, чтобы за просчеты финансовых экспертов расплачивались производители. Это де-стимулирует будущее производство и снижает экономический рост в ближайшее десятилетие.

В результате списания долгов вся непогашенная кредитная масса осядет в карманах населения, однако эти избыточные деньги могут остаться безвредными, если будут потрачены на услуги или ценные бумаги. В отличии от банковских структур, доступ простого населения на биржи акций и облигаций приветствуется, кроме тех случаев, когда он падает.

В случае краха биржи рублевый проигрыш достанется, скорее всего, крупным международным хэдж-фондам, прибыль от которого они конвертируют в доллары, что опять же подорвет валютный курс. Следует так же отслеживать, сколько иностранного капитала сейчас находится на отечественных биржах, потому как в любой момент он может быть выведен на другие развивающиеся рынки, что спровоцирует массовые продажи и панику.

Биржа привлекает физлиц лишь в том случае, если ее годовой прирост превышает доход по годовому банковскому депозиту, но если она слишком волатильна, то скорее всего эти деньги будут обращены либо в депозиты, либо в недвижимость.

Финансовые потоки

То, что нас не убивает – делает нас сильнее. (Ф.Ницше)

Экономическое состояние всякой национальной экономики определяется тем, в каких отраслях и какой объем национального капитала задействован в настоящий момент, то есть, сколько в какой отрасли находится денег. Благодаря А.Смиту мы знаем, что доходность капитала со временем уравновешивается во всех отраслях экономики одинаковой нормой.

Т.о. все капиталы стремятся всегда в отрасли с максимальной доходностью и низкой конкуренцией, но последующий значительный приток предпринимателей создает борьбу за рынок и снижает высокую первоначальную прибыль до стандартной по отраслям, из которых они пришли. Если государство видит, что капиталы в слишком большом количестве скапливаются в одной отрасли, то это значит, что другие отрасли испытывают при этом дефицит капитала.

И для того, чтобы не ждать неизвестно сколько, естественного выравнивания, государство стоит посредством точечных налогов охлаждать пыл охотников за высокой прибылью, и перенаправлять капиталы в нижние по доходности отрасли. При этом необходимо точно понимать, в какую именно по доходности и привлекательности отрасль, перетекут испуганные капиталы, иначе такое регулирование может привести к непредсказуемым результатам.

К примеру, из-за рекордного роста фондового рынка в прошлом году, в новом году наблюдается рекордный приток денег на биржу, в том числе и из производственного сектора, то есть за счет ущерба для менее доходных секторов экономики. Падение фондовых рынков спровоцирует рост депозитов, а те активизируют кредитование.

При этом надо учитывать то, что там где деньги не уходят на биржи, они с большей вероятностью уйдут в отечественную недвижимость, однако это намного хуже, так как рост цен на недвижимость делает ее недоступной для других, в отличии от ценных бумаг, которые могут дробиться.

Финансовые потоки определяются: 1) доступность для массового потребителя, 2) доходность в процентах годовых. Чтобы не ждать пока рынок отрегулирует доходности отраслей до средней величины доходности, эти потоки можно регулировать введением временных налогов на прибыль.

Сколько, например, сейчас национального капитала в процентном соотношении находится в четырех главных экономических секторах – у банков, у производителей, у потребителей и на биржах? Узнав это соотношение, ответы на многие экономические проблемы станут сразу понятными.

Для стабильного экономического развития страны без остановок, необходимо соотношение владения капиталом одинаковым для всех секторов по 25%. Бюджет в расчет не берется, поскольку он всегда уравновешивается.

Производство не может развиваться без потребительского спроса, потребительский спрос не может расти без увеличения зарплат, которые им платят производители. Таким образом, только в банках и биржах заключается основная проблема, не удивительным будет, что процент национального капитала на счетах банков будет близким к 50%, при том, что роль банков в этой системе лишь в качестве оптовых посредников капитала для производителей и для потребителей одновременно.

Избыточные капиталы в производстве так же вредны, поскольку стимулируют не востребованные проекты, а избыточные капиталы в банках создают эфемерные финансовые инструменты (субстандартная ипотека), поэтому избыточные капиталы у потребителей самый оптимальный вариант. Равновесное движение капитала, как раз нарушается дисбалансом во владении национальным капиталом.

Состояние экономики страны зависит от того, в чьих же руках сосредоточены основные капиталы, и на сколько эффективно они их используют. В то время, как в идеале, те, кто испытывает избыток капитала должен делиться им с теми, у кого он в дефиците, только тогда шестеренки всей запутанной и многогранной экономики закрутятся. Избыточное накопление капитала в одном из секторов приводит к обеднению всех секторов, включая самый богатый.

Раньше многие полагались на невидимую руку рынка, которая уравновешивала капиталы, но с тех пор многое изменилось (отменили золотой стандарт, появились монетарные эксперименты и цифровые отрасли и т.д.), и потому сейчас роль этой невидимой руки должно занять уже государство, иначе экономика будет постоянно ломаться в поисках равновесия капитала.

Иностранные инвестиции, за которые борются и тщетно привлекают регионы, на самом деле, не так уж перспективны для целой страны, как кажутся на первый взгляд. Иностранные инвестиции, по эффекту, похожи на иностранные займы частным компаниями, и то и то обязательно должно вернуться назад. Но если иностранный займ в валюте вернется за рубеж один раз, хоть и с процентами, то иностранные инвестиции будут возвращаться регулярно, в виде полученной прибыли и неоднократно превышая первоначальный размер, тем самым подрывая валютный курс страны.

Иностранные капиталы дают лишь краткосрочный рост экономики и снижение безработицы, а в долгосрочной перспективе при резком изъятии из страны они рушат гораздо больше предприятий и рабочих мест, чем создают этим самым капиталом в начале. Иностранный капитал, так же как и национальный, блуждает по свету, ища более высокую доходность в различных отраслях и странах. Поэтому он, неизбежно рано или поздно, будет выведен для более выгодных вложений из одной страны в другую.

Из-за этого, государству этот капитал так же стоит отслеживать, и чтобы подобное изъятие средств не оказалось неожиданным, и не вызвало шок для экономики, необходимо обеспечить плавность этих финансовых процессов. В противном случае придётся поддерживать цены от обвала и покрывать убытки вследствие резкого трансфера. Быстрый вывод иностранного капитала в странах Балтии и Восточной Европы в 2008г., где он составлял более 50% всего капитала внутри каждой экономики, спровоцировал череду экономических коллапсов.

Иностранный капитал – это мина замедленного действия в любом его виде, поэтому его нужно обезвреживать заранее. Внутренняя финансовая система слишком сильно зависит от перемещения иностранного капитала, при этом не всегда продуктивного для страны.

При этом многие страны борются за привлечение иностранного капитала, как манны небесной, хотя при этом тот же отечественный капитал в отечественной валюте способен его вполне заменить на равных. Важны не деньги и капиталы, а те, кто ими умеет управляет – предприниматели и менеджеры, именно их нужно импортировать, выращивать у себя и помогать масштабироваться, создавая новые рабочие места.

Иностранный капитал по большому счету это экономическая фикция, это обычная схема масштабирования зарубежного бизнеса и не более. Зависеть от него значит зависеть от неопределенности. Бороться следует не за капиталы, а за предпринимателей, а деньги напечатать не проблема.

Во многом развитие стран всегда зависело от количества накопленного капитала внутри страны, а не особенностями предпринимательской активности отдельных людей. М.Вебер считал, что именно свободный и более независимый дух протестантизма помог северной Европе совершить экономический скачок по сравнению с южной.

Объем капитала в каждой стране зависел, как следствие от количества золота и серебра, и как причина, от объема производства долговечных товаров. Ограниченный капитал не может быть в двух местах одновременно, он либо задействован при строительстве дома, либо в торговых операциях.

До сих пор южная Европа использует при строительстве недвижимости более дешевые материалы в силу щадящего климата, не осознавая, что обновлять их придется гораздо чаще, для чего регулярно требуется отвлечение огромных сумм на новое строительство или ремонт низкокачественных зданий.

Деньги, потраченные на строительство нового дома для тех же людей, могли быть инвестированы, например, в новый завод. В то время как на севере Европы, в силу снежных и лютых зим, жители не могли себе позволить строить хибары из низкосортного материала, а незаметно стали возводили дома не на года, а на целые тысячелетия.

Таким образом, крупный капитал отвлекался всего раз, и мог быть задействован в крупных торговых операциях, например для снаряжения многочисленных морских экспедиций или другие длинные инвестиции. Когда основной капитал страны превращается в оборотный, то богатство начинает незаметно для всех растворяться.

Разрушающиеся ежегодно из-за морозов дороги или трубы, требуют привлечения огромного объема капитала, который должен быть изъят из повседневного торгового оборота. Любая страна делает экономический скачок, когда наступает период отказа от обновления масштабной инфраструктуры, и замедляет экономический рост, как только такая необходимость проявляется в виде регулярных коммунальных аварий.

От того какое будущее ждет страну в ближайшее десятилетие, можно судить по количеству аварийного жилья, качеству дорог, изношенности гидро- и электростанций, состоянию заводских технологий (правда они могут устаревать морально раньше, чем физически).

Европейцы давно обкладывают свои города каменной брусчаткой, которая не требует ежегодного обновления в отличии от асфальта, что позволяет значительно и регулярно экономить бюджетные расходы. Прочность российской экономики во многом объясняется качественной советской инфраструктурой, построенной еще до распада, что позволило стране несколько десятилетий не вспоминать о ней. Ни один уцелевший завод не обновил свою материальную базу полностью, большинство до сих пор работает на советских заделах.

В коммерческом секторе обновление промышленного оборудования должно соотносится с будущим спросом или хотя бы с уверенностью собственников в нем. Многие все чаще приходят к выводу, что игра не стоит свеч, и просто выжимают с заводов последнее и банкротят. Проблема суверенной экономики заключается в том, как воспринимают ресурсы и активы все участники экономических сделок.

В России и в Китае большинство до сих пор считает все производство одноразовым, и не склонны к сохранению и бережливости имущества. Многие уже смирились с тем, что дороги разваливаются каждую весну и это нормально, хотя наш климат не многим отличается от канадского, где годность дорог дольше. Японцы известны своей аккуратностью в использовании, а немцы бережливостью имущества.

Сейчас принято считать, что идеи Т.Мальтуса о перенаселении давно устарели, но это не так, они актуальны до сих пор. Во-первых, он правильно полагал, что ограниченные ресурсы не способны прокормить возрастающее население.

В тот период еще не были изобретены удобрения и синтезированы гормоны роста для мелкого и крупного рогатого скота, а так же не было антибиотиков для предотвращения массовой гибели животных. Но даже не эти технологии главная причина, почему человечество до сих пор еще живо, главная причина в том, что раньше не было столько различных возможностей экономить на пищевом сырье, как сейчас.

Прилавки наших магазинов завалены продуктами, но по качеству и содержанию витаминов, микроэлементов и аминокислот, это уже не те продукты, о дефиците которых говорил Т.Мальтус. На самом деле, дефицит настоящих полезных продуктов остался, просто мало кто задумывается о том, что потребляет в пищу, и почему не может обходиться без дополнительных таблеток.

Человечество так и не научилось прокармливать себя, но зато научилось эффективно обманывать себя. Чтобы прокормить все 6 миллиардов человек качественными продуктами, потребляемыми в эпоху Мальтуса, понадобился бы неверное весь мировой капитал, и на развитие остальных отраслей не осталось бы ни копейки.

Во-вторых, дополнительные капиталы извлекаются с помощью новых технологий из старых ресурсов, снижая их качество. Активно используется вторичная переработка отходов и сырья, что в эпоху Мальтуса было еще диковиной и не имело таких масштабов, как сейчас. Дефицит и скрытый голод остался и растет, как предсказывал Мальтус.

В-третьих, Мальтус был прав и в том, что любая эпидемия или бедствие увеличивает благосостояние выживших. Снижение рождаемости и рост смертности снижает потребность в новом жилье, и эти деньги идут на потребление товаров роскоши и благосостояния, а рост населения, наоборот сопровождается необходимостью в дополнительном капитале на содержание пенсионеров и детей, который изымается у остальных жителей и делает их беднее.

Денежная масса должна учитывать не объем произведённого товара, а количество людей нуждающихся в этом необходимом товаре.

Стагнация и рецессия

Как только мы окончательно потеряли цель, нам пришлось удвоить свои усилия. (М.Твен)

Утечка капитала в виде доходов крупного бизнеса определяет рост страны-получателя и падение страны-отдающей. Таким образом, можно объяснить быстрый рост экономики США, а в особенности Великобритании и Швейцарии, куда бежали, и продолжает убегать весь опальный и капризный капитал из многочисленных стран Европы и Азии. То есть стран, из которых утекает капитал в разы больше стран, в которые он притекает, что и объясняет колоссальную разницу в капитализации этих государств.

Этим фактом также можно объяснить и рост Японии, Южной Кореи и Китая, потому как богатый китаец мечтает жить только в Китае, богатый японец мечтает жить в Японии, и в то же время, к примеру, богатый россиянин или индус мечтает жить в Великобритании или США. Если крупный бизнес не рассматривает страну, где он зарабатывает деньги, как место, где он хотел бы их потратить, то у этой страны будут бесконечные проблемы в виде оттока огромного количества дефицитной иностранной валюты.

В то же время, страны, из которых постоянно утекают эти валютные деньги, будут испытывать: 1) бесконечный дефицит длинных инвестиционных денег, 2) отсутствие возможности покупки иностранных товаров в необходимом количестве, и как следствие, 3) рост цен на отечественные товары в регулярных циклах. Частично утечку капитала можно решить введением налога на наследство, тогда не будет смысла его прятать за границей.

Как правило, деньги утекают в страны с сильным юридическим правом, надежно защищающем заработанные капиталы. То есть главный товар, который покупает крупный бизнес, а страна-получатель продает – это юридические услуги по защите собственности.

Главный ресурс страны – это люди, и это прежде всего, талантливые люди, и то, чем они занимаются, определяет экономику страны. Если люди с высшим образованием разносят пиццу – то у этой страны нет будущего. Количество рабочих мест всегда ограничено, и люди, занимающие высокие посты, склонны назначать на более низшие должности своих знакомых, а не людей, которые соответствуют им согласно своим способностям.

Таким образом, все большее количество некомпетентных людей занимают ответственные должности, а все больше компетентных людей занимают профессии, не способные повлиять на экономические процессы. Люди, работающие не на своем месте, прекрасно понимают систему назначения на должности и причины безработицы, поэтому не замотивированы развивать свои способности за низкие оклады.

Подобная социальная несправедливость провоцирует низкую производительность во всей экономике. Страна обречена на стагнацию, если некомпетентные люди замотивированы больше, чем компетентные. Это один из самых серьезных просчетов большинства экономик, при этом достаточно вспомнить, что отдельные талантливые лица создавали компании размером с отдельные страны. США известна своими инвестиционными ангелами – инвесторами, которые ищут в гаражах по всей стране талантливых ребят, чтобы масштабировать их идеи, так появились Amazon, Apple и др.