Беззвездный Венец

скачать книгу бесплатно

Никс с радостью встала. Джейс протянул ей трость, но она махнула рукой. Ей нужно было учиться ходить самостоятельно, привыкая к необычным измерениям и образам нового, видимого, мира. Впрочем, если поток впечатлений окажется слишком сильным, у нее есть Джейс.

Покинув крошечную комнату Никс, молодые люди направились через покои физика, собирая по пути других любопытных. Выйдя наружу, они направились к главной лестнице террасы. Новые сигналы рожка, теперь отчетливо слышные, влекли их вперед.

Никс отерла вспотевший лоб. Под низкими тучами, готовыми вот-вот снова пролиться дождем, скопился удушливый зной. Вот уже несколько дней невыносимая жара давила на психику и замедляла шаг. Однако не обращать внимания на настойчивый призыв рожка было невозможно. Любопытство заставило всех выбраться из своих нор.

– Сюда! – указал Джейс.

Он провел свою спутницу через плотную толпу зевак к террасе у самых ступеней. Оттуда открывался панорамный вид на раскинувшийся внизу Брайк. Эта картина необъятного окружающего мира вселила в Никс ужас. В прошлом затуманенный взор сжимал все вокруг нее в тесный комок. Теперь же мир бесконечно простирался во все стороны.

Новый сигнал рожка привлек внимание девушки к болотам.

– Смотри!

В погруженной в полумрак долине мерцали яркие огни факелов. Десятки, сотни, и все они приближались к каменному острову в этих затопленных землях. Доносился отдаленный ритм барабанов, а также мычание буйволов. Теперь уже были слышны резкие щелчки бичей, похожие на треск сухих поленьев в очаге.

– Такое ощущение, будто к нам пожаловали захватчики, – пробормотал Джейс.

Никс оглянулась на него. Ей очень хорошо были знакомы напряженные отношения Халендии с Южным Клашем.

Парень покачал головой, успокаивая ее.

– Сегодня утром в скриптории я случайно услышал про то, что в Мирру отправилась большая охотничья партия. На какое-то время гроза задержала ее в Фискуре. И все же я никак не мог предположить, что их будет так много.

Первые огни факелов достигли края болота. В воздух поднялись алые стяги, однако поскольку ветра, который расправил бы их, не было, знаменосцам пришлось размахивать ими. Хотя расстояние было большим, Никс узнала черную корону на золотом солнце.

– Королевский герб, – заметил вслух Джейс.

Несмотря на жару, Никс почувствовала холодную дрожь.

«Что происходит?»

Ее внимание привлекло оживление на соседней лестнице. Долговязая фигура взбежала вверх, перепрыгивая через две ступени. По походке и телосложению Никс узнала бывшего одноклассника-семилетку. Лицо парня горело возбуждением, едва сдерживаемой радостью. Девушка также знала, что это известный трепач, всегда знающий самые последние сплетни.

– Лэкуиддл! – окликнула его она.

Долговязый юнец с мокрыми волосами едва не споткнулся, попытавшись резко остановиться. Обернувшись, он увидел Никс и скорчил гримасу отвращения. По выражению его лица девушка поняла, что думают о ней бывшие одноклассники.

– Что там происходит? – спросила Никс.

Сделав непристойный жест, Лэкуиддл приготовился продолжить бег наверх.

Однако Джейс протянул руку, схватил его за шиворот, подтащил к себе и удержал на месте.

– Отвечай!

Пожалуй, мокрый Лэкуиддл смог бы вырваться, но, очевидно, он больше был не в силах сдерживать то, что его переполняло.

– Это королевский легион, точно вам говорю! Целая толпа. Среди них есть даже краснолицые вирлианцы! Можете в это поверить?

Холод, охвативший Никс, проник глубже, до самых костей.

Однако Лэкуиддл еще не закончил.

– И кто с ними идет? Кайнджел со своим отцом, верховным градоначальником Фискура! Я бы отдал одно из своих волосатых яиц, чтобы быть вместе с ними!

Никс и Джейс встревоженно переглянулись. У девушки заколотилось сердце. Она снова почувствовала на себе всю тяжесть обезглавленного тела Бэрда, поток горячей крови.

Наконец отпустив Лэкуиддла, Джейс повернулся к ней.

Хоть и освобожденный, Лэкуиддл медлил уходить. Выпучив глаза, он выпалил последнюю новость.

– И, что лучше всего, я слышал, им удалось поймать одну крылатую тварь!

Никс напряглась, представив себе силуэт, прячущийся под балками перекрытий.

– Что?

– Большую, – продолжал Лэкуиддл, широко разводя руки. – Ее пронзили десятком стрел и посадили в клетку. Я так слышал, ее собираются затащить сюда, наверх. Поджарить живьем на костре. Подобающее отмщение за беднягу Бэрда!

Чтобы скрыть свои чувства, Никс отвернулась к двум кострам, ярко пылающим за пеленой дождя. Рот снова наполнился сладковатым вкусом молока. Она опять ощутила тепло крыльев, защищающих ее. У нее в голове прозвучал жалобный стон, полный скорби.

– Жду не дождусь, когда это чудище будет с криками трепыхаться в огне, – бросил напоследок Лэкуиддл и поспешил прочь, горя нетерпением разнести свою новость.

Никс продолжала смотреть вверх. Она уже мысленно погрузилась в окутанный дымом мир боевых криков и военных машин. Снова оказавшись на вершине холма, она устремилась к огромному крылатому созданию, прибитому гвоздями к каменному алтарю, движимая одним-единственным желанием.

Освободить пленника.

Внезапно Никс резко вернулась в свою собственную плоть. Она стояла под моросящим дождем. Скорбные завывания продолжали звучать – как в прошлом, так и в будущем, но они превратились в гул растревоженного улья у нее в голове, разливающийся по всему телу, укрепляющий ее решимость.

Девушка повернулась к приближающемуся легиону.

У нее не было никакого плана – только цель.

«Я должна их остановить!»

Глава 15

Канте уныло стоял под дождем.

Ему следовало бы укрыться в парадной волокуше, откуда верховный градоначальник Фискура и его дочь разгружали горы сундуков и коробок с ее вещами. У двух буйволов, впряженных в волокушу, вид был не лучше, чем у принца: с мокрой шкуры капала вода, животные громко пыхтели и топали по грязи трехпалыми копытами.

Канте не видел никаких причин находиться здесь. Штаны у него уже промокли насквозь. В сапогах хлюпали дождевая вода и болотная жижа. Мокрые волосы прилипли к голове. Казалось, минула уже целая вечность с тех пор, как он в последний раз был сухим, хотя с тех пор прошло не более десяти дней. Впрочем, принц не был уверен в своих подсчетах. Большой отряд покинул Азантийю во время некоторого затишья в грозовом фронте. И все-таки сильный ветер поднимал на море барашки белой пены. Желудок Канте еще не полностью оправился после путешествия через бухту.

Когда охотники наконец высадились в Фискуре, ветер снова усилился до шквального. Почерневшие небеса разрывались изломанными линиями молний. От оглушительного грома содрогались сваи, на которых стояли городские постройки. Отряд застрял в Фискуре на четыре долгих дня, на протяжении которых приходилось довольствоваться соленой сушеной рыбой и солоноватым пивом.

Первоначально Канте радовался тому, что они покинули Фискур, как только черное небо стало серым и гроза ушла дальше на восток. Но затем последовали дни в чавкающей трясине, среди мычащих буйволов, в окружении плотных туч кровососущей мошкары и свирепых оводов, откладывающих под кожу личинки. И все это время, тащились ли охотники пешком, передвигались ли на волокушах, или плыли на плотах, болото всеми силами старалось их поглотить. Колючие лианы цеплялись за одежду и срывали с головы шапки. Но все же это было лучше клыкастых пастей бесчисленных гадюк и гремучих змей, которые свисали с замшелых ветвей или бесшумно скользили в воде.

С каждой преодоленной с таким трудом лигой Канте все яростнее проклинал своего отца. Теперь он жалел о том, что не дал Микейну вступиться за него и отговорить короля посылать своего младшего сына в этот опасный поход.

Единственное преимущество охотников заключалась в их числе. Появление сотни рыцарей и двух десятков вирлианских гвардейцев отпугивало большинство обитателей топей. Да и бог бури Тайтн, возможно, прося прощения за свой крутой нрав, изредка ниспосылал им щедрый дар прицельным ударом молнии.

Канте перевел взгляд с крытой волокуши на плот, который подводили шестами к каменистому берегу. На нем стояла большая клетка. Два находившихся рядом буйвола угрюмо замычали, пятясь от приближающегося плота и таща за собой волокушу. Вознице пришлось пройтись кнутом по спинам животных, удерживая их на месте. И тем не менее встревоженные буйволы дрожали.

Несмотря на предостережение с их стороны, Канте направился к берегу. Было так приятно снова ощутить под ногами твердую почту. К тому же принцу не хотелось, чтобы его впрягли в установку шатров или сбор дров для костра. В болотах его королевская кровь нисколько не ценилась. Трудно было сохранить подобающее принцу достоинство, со стоном испражняясь под чахлым кустом.

Также Канте влекло к плоту с клеткой любопытство. Ему удалось лишь мельком увидеть здоровенную миррскую летучую мышь, когда ее, опутанную веревками и цепями, вытаскивали из трясины. Это событие было отмечено радостными криками и стуком мечей по щитам, словно была одержана крупная победа. Хотя, судя по рассказам у костра, чудовище не очень-то сопротивлялось. Случайный удар молнии поразил водную ниссу, под кроной которой животное, к несчастью для себя, решило переждать грозу. Группа из шести вирлианцев наткнулась на оглушенную и обессиленную летучую мышь, у которой к тому же было прожжено насквозь одно крыло. И тем не менее храбрецы засыпали ее стрелами, прежде чем накинуть сеть.

Принц с сожалением наблюдал за тем, как летучую мышь заталкивали в клетку. Плененное существо размерами было не больше пони. Истекая кровью от ран, страдая от болезненных ожогов, летучая мышь тем не менее отчаянно отбивалась от охотников, жаждая вырваться на свободу.

И Канте прекрасно понимал это стремление. Возможно, именно это влекло его сейчас к плоту с клеткой. Смесь жалости и чувства вины. К сожалению, не он один решил сейчас подойти к плененной добыче.

– Давай-ка посмотрим на нее, – сказал Анскар, ловко запрыгивая на плот. – Пока ее не зажарили.

Анскар ви Донн возглавлял отряд вирлианских гвардейцев. Макушка Канте едва доставала ему до груди. При этом рыцарь обладал мускулатурой буйвола. Он вытатуировал алым не только лицо и бритую наголо голову, как было принято, но и руки и ноги, покрыв их татуировкой из черных колючих лиан. Насколько слышал Канте, Анскар добавлял к татуировке новый шип после каждого убитого врага.

Возможно, именно поэтому король втайне приставил к принцу рыцаря в качестве телохранителя, хотя вслух об этом не говорилось. Тем не менее Анскар на протяжении всего путешествия тенью следовал за Канте, почти не спуская с него глаз, даже когда тот вытирал свою задницу. Несмотря на это, принц проникся уважением к суровому, но дружелюбному воину. К настоящему времени Анскар уже был ему не столько телохранителем, сколько строгим старшим братом.

Забравшись на плот, Канте присоединился к рыцарю.

Анскар приподнял кожаный полог, которым была накрыта клетка. Наклонившись, Канте заглянул внутрь.

– Не подходи слишком близко! – предупредил его Анскар.

– Не тревожься, у меня нет ни малейшего желания расставаться со своим носом.

Держась от клетки на расстоянии двух шагов, Канте всмотрелся в полумрак. Ему потребовалось одно мгновение, чтобы разглядеть внутри темный силуэт, совершенно неподвижный. «Может быть, летучая мышь уже умерла от полученных ран». Если учесть то, какая судьба была ей уготовлена, это можно было считать милостью.

Принц бросил взгляд на вершину школы. Обитель напоминала своим обликом Тайнохолм, но только была на четверть меньше. На вершине горели два костра. Алхимик Фрелль, покинув своего ученика, уже поднимался наверх. Он хотел встретиться с главой школы, настоятельницей, у которой когда-то учился сам. Канте хотел присоединиться к своему наставнику, однако Фрелль, попросив принца проявить терпение, оставил его на каменистом берегу.

Канте снова повернулся к клетке – и увидел два красных глаза, горящих в темноте.

«Значит, не умерла. Но, по всей видимости…»

Существо рвануло к нему, налетев на прутья из железного дерева, отчего вся клетка содрогнулась. Отпрянув назад, Канте не удержался на ногах и упал. Он пополз прочь от клетки, от лязгающих зубов. По прутьям потекли струи ядовитой слюны, сияющей на фоне темного дерева.

Расхохотавшись, Анскар ткнул мечом зверю в морду, отгоняя его обратно вглубь клетки. После этого он опустил кожаный полог и повернулся к Канте, глядя на него сверху вниз.

– Похоже, наш гость быстро пришел в себя, ты не находишь? – Рыцарь протянул здоровенную заскорузлую руку. – Ну-ка, поднимайся! Негоже принцу крови сидеть в грязи на заднице перед всем честным народом!

Ухватившись за предложенную руку, Канте поднялся на ноги.

– Спасибо, – пробормотал он, чувствуя, как у него загорелись щеки.

Обернувшись, принц обнаружил, что возле плота уже собралась толпа. На него смотрели любопытные лица; кое-кто перешептывался. По большей части это были жители поселения, однако их внимание было сосредоточено не на клетке и не на принце, а на двух подошедших людях, молча стоящих перед плотом.

Зрелище и впрямь было необычным.

Широкоплечий гюн, уроженец далеких заморских стран, стоял под дождем с обнаженным торсом, покрытым таинственными знаками. Рядом со здоровенным великаном даже Анскар казался карликом. Гюн угрюмо хмурился, под его косматыми бровями скрывались маленькие глазки. Он держал балдахин над головой своего спутника.

Исповедник опирался на узловатую длинную клюку из ядовитой ольхи, чей сок, по слухам, стирал границы между миром и потусторонними тайнами. Как и широченная грудь гюна, палка по всей длине была покрыта загадочными письменами.

На протяжении всего долгого перехода по болотам Канте держался подальше от этого человека, чувствуя исходящую от его скрюченной фигуры враждебность и опасность. Под капюшоном плаща татуировки на лице Исповедника казались особенно зловещими. Со щек и подбородка свисали складки кожи, словно из него высосали весь жир и плоть, оставив только сморщенную оболочку, натянутую на кости.