скачать книгу бесплатно
– Не могу знать, госпожа, – скучным голосом ответил торговец и принялся аккуратно сортировать товар у себя на прилавке: заготовки под мирцитовые капсулы, грубовато пошитые окулюсы с отделкой из красно-коричневой кожи и чернёной кости, простой инструмент… Недорогие вещи, словом; шкатулка на двенадцать отделений, заполненная крупными жёлтыми цитринами, нежно-лиловыми аметистами, чёрными морионами, выделялась на их фоне, как сугроб снега посреди летнего луга. – У нашей семьи скромная мастерская. Эти камни отец приобрёл по случаю, но использовать их нам не под силу, так что остаётся только перепродать.
Взгляд у Фог растерянно скользнул по прилавку.
– Понимаю, – откликнулась она негромко и бережно взяла одну из заготовок. – Зато капсулы – ваш конёк, да? Хорошая работа, видно твёрдую руку. А вот эти, – и она выбрала из кучи ещё несколько капсул, – сделаны лучше прочих. Здесь видны не только усидчивость и старание, но и тонкое понимание материала. Такие заготовки прослужат дольше.
Мастер хоть и старался не подать виду, а всё же был польщён. И ясно почему – из всех капсул могущественная чужеземка выбрала его работу, отодвинув в сторону капсулы, сделанные отцом и братьями. Похвалила его, младшего среди всех; единственного, не сумевшего в столь почтенном возрасте найти жену, а потому вынужденного делить обязанности продавца с племянниками и племянницами…
…он не знал, конечно, что Фог схитрила и из кучи совершенно одинаковых изделий просто отобрала те, которые несли на себе отпечаток человека, стоявшего перед ней.
– Купите? – спросил он с надеждой.
– Куплю, – кивнула она уверенно, благо стоили заготовки совсем немного. – Давайте все четыре штуки… И две колбы мирцита, – добавила она, присмотревшись к товару повнимательнее. – Какой чистый! Почём будет?
Торговец назвал цену; увидев, что чужестранка нахмурилась, он поспешил добавить:
– Но если две колбы берёте сразу, то могу скинуть!
«Не в том проблема, – подумала Фогарта, прикусив губу. – У нас в Шимре за мирцит такой чистоты дерут вдесятеро больше… Только вот откуда он здесь?»
– Со скидкой возьму, пожалуй, и три… нет, пять, – вслух ответила она, рассудив, что хороший материал лишним не будет, рано или поздно в дело пойдёт. – Заплачу золотом. У меня южные монеты, годятся?
Торговец оживлённо закивал и принялся напоказ высчитывать сдачу, приговаривая, что цена хороша, и товар хорош, и госпожа, видно по всему, хороший человек.
И в это мгновение было не отличить его от сладкоречивого купца-южанина.
Уже собираясь уходить, Фог снова повернулась к камням, наполненным морт, словно бы в сомнениях. Затем оглянулась, поманила к себе торговца и, понизив голос, сказала:
– Не моё это дело, но уйти, промолчав, не могу… Видите этот морион, уважаемый? У которого словно бы снежинка изнутри проступает? Уж не знаю, какой киморт его обрабатывал, но больше у него товар не берите. Дефект в нём, стремление было неясным и морт вложено мало. Для длинного клинка его использовать нельзя, самое большое – для кинжала размером с ладонь, иначе может случиться беда. А вот эти два цитрина – хорошие камни, они сослужат добрую службу.
У торговца округлились глаза; быть может, в самом начале разговора он бы предупреждению не внял, но теперь проникся к щедрой чужеземке доверием.
– Благодарю за совет, уважаемая, – зашептал он в ответ, прикрывая лицо ладонью сбоку, словно боялся, что издали кто-то по губам слова прочитает. – Но вы поостерегитесь впредь говорить дурное про такие камни. Мы их не по своему почину продаём, их моему отцу принёс посланник из дворца с наказом сбыть другим мастерам; всю выручку за них мы посланнику потом и возвратим. А что из дворца пришло, то с изъяном быть не может, вы уж поймите. Уж сам-то, уж верховный-то не ошибается!
– Ясное дело, – тихо ответила Фогарта. – Что ж, и я за совет благодарю.
Когда она отходила от прилавка, то сердце колотилось где-то в горле: в одном из камней, на круглом цитрине с ноготь величиной, ощущался до сих пор знакомый след. Над этим самоцветом определённо потрудился Лиура, уж его-то манеру она успела изучить… И если камень из сокровищницы рабовладельца на юге неким тайным образом попал к лорге во дворец, и не для использования, а для перепродажи, то ничего хорошего это не сулило.
Задумавшись так, Фог почти не смотрела по сторонам, когда шла, а потому опасность заметила не сразу.
Аккурат посередине торговых рядов, между скромными прилавками, торчал, как пень посреди поля, магазин. Стены – из целых брёвен, обтёсанных до стеклянной гладкости; ставни – резные и изукрашенные, сплошь в алых узорах, места свободного – ни на ладонь; крыша горбатая, на четыре ската, с деревянными головами гурнов по углам, с красной и чёрной черепицей. На порожке, на стуле, больше похожем на трон, грелся на солнышке и раскуривал трубку немолодой мужчина с изрядным брюшком, снисходительно поглядывая на прохожих. Одет он был в кипенно-белые штаны и рубаху, поверх них – в узковатый парчовый жилет, багряно-золотой, с тремя расшитыми поясами, а на плечах висел, как плащ, бархатный кафтан, бордовый, с богатой вышивкой блестящими нитями и меховой оторочкой по подолу и по рукавам… Словом, всё в его облике и манерах говорило о большом достатке и немалом влиянии в столице.
Когда Фогарта прошла мимо него, на ходу разглядывая колбу с мирцитом, мужчина выпучил глаза, как рыба, и трубка выпала у него изо рта, а напомаженная пегая бородёнка затряслась.
– Она, – выдохнул он, приподнимаясь – и тут же рухнул обратно на сиденье. – Девка эта… Как успела? Откуда?
А Фог тем временем низко склонилась над прилавком у самого выхода, намереваясь купить про запас несколько заготовок для «Штерры».
«Раз уж у меня есть теперь лишний мирцит, – рассудила она, – то почему бы не восстановить полностью отопительный контур на дирижабле? Да и систему циркуляции и очистки воздуха можно изменить… И баллон бы укрепить, но тут особые материалы нужны, это подождёт…»
Рынок шумел вокруг, перекликался на разные голоса, звенел монетами – а потом вдруг затих.
Фогарта подняла голову – и увидела, что вокруг неё полукольцом стоят шесть воинов с морт-мечами и лезвия еле-еле светятся багровым, как за мгновение до атаки. А за спинами у воинов застыл, скрестив руки поверх пуза, мужчина в красном кафтане, и лицо у него аж пятнами пошло от ярости.
– Ты, – выдохнул он, поймав у её взгляд, и губы у него затряслись. – Попалась, девка. Ужо я тебя… тебе…
В первую секунду она не узнала его из-за ярких северных одежд, так непохожих на светлые накидки южан, а потом вспомнила это лицо, так же перекошенное страхом – но в других обстоятельствах.
«Купец из поместья Радхаба, который выкупал камни, сделанные рабами… – пронеслось в голове. – Я тогда пожалела его, не стала память подчищать, а, выходит, Сэрим прав был. И что делать теперь?»
Справиться с мечниками Фог могла бы, хоть и не без труда, но тогда наверняка бы пострадали и лавочники, и прохожие, которым не повезло оказаться рядом. Да и из города пришлось бы срочно бежать, после погрома-то – а ведь она так надеялась найти здесь кого-то из кимортов, знакомых с Онор и Лиурой, чтоб не углубляться далеко на север. Её беспокоила судьба жрицы храма Пяти Ветров, выступившей открыто против Радхаба и его могущественного дядьки из конклава, да и к тому же могли на юге ещё оставаться рабы-киморты, и…
«Что же делать? – только и могла повторять она, застыв на месте. – Что же делать?»
Наверное, если бы мечники атаковали, то Фогарта решилась бы. Но купец лишь продолжал браниться и брызгать слюной, суля страшные кары, гнев лорги и «тысячи клинков»… А зевак собиралось всё больше, и становилось ясно как день, что сражения не избежать.
И жертв тоже.
– А, уважаемый друг! – раздался вдруг приятный голос с сильным ишмиратским акцентом, перекрывающий даже ругань купца, не говоря уже о любопытных шёпотах. – Вот мзда, которую ты хотел! Сколько смог, столько собрал!
Не веря самой себе, Фог обернулась – и увидела Сидше в хисте наизнанку, светлой стороной наружу, и с ярко-синим платком кьярчи, намотанным на голову и завязанным под подбородком. В руках у Сидше был мешочек на завязках, в котором что-то зазывно звенело.
Купец так оторопел, что даже забыл на секунду, как браниться.
– Какая такая мзда? – пробормотал он, озираясь на зевак. Взятки, на юге дело обычное, лорга накрепко запретил и повелел взяточников, пойманных на горячем, сечь кнутом на площади. – Окстись, с чего бы мне…
А вокруг было уже слишком много любопытных бездельников – и торговцев, которые бы не упустили случай насолить сопернику.
– Мзду за право торговать! – откликнулся Сидше, торопливо развязывая тесёмки. – Вот, погляди, тут золото! Доброе золото для доброго человека! Так-то теперь мне допущено… дозволено… Ай-ай, трудный язык – ваш лорги! – покачал он головой, цокая языком. – Но я догадлив, быстро дело разумею, вот, погляди, всё, как ты сказал… Ай!
И, неловко дёрнув за тесёмки, он оборвал одну из них – и из мешочка посыпались монетки. И мелкие, медные, и серебро… Покатились в разные стороны – и мечникам под ноги, и зевакам.
А много ли людей могут устоять, если деньги сами в руки идут?
Фог, опомнившись, подтолкнула монетки силой морт, разбрасывая их как можно шире – и воцарился хаос. Сперва подбирать мелочь кинулись нищие, затем и обычные прохожие… Когда за серебряной монетой наклонился один из мечников, затем другой, мешкать она не стала – и нырнула с ходу под прилавок, оставляя хисту висеть в воздухе, как пугало.
Исчезновение добычи, загнанной было в угол, купец заметил не сразу, а когда понял всё – завопил так, что прилавки затряслись, но Фогарта уже пряталась в дальнем переулке, пытаясь отдышаться после бега, и размышляла, не надо ли ей теперь, в свою очередь, выручать Сидше. Пока раздумывала – он явился сам, посмеиваясь и на ходу сворачивая потуже бирюзовый свёрток, в котором легко узнавалась хиста, брошенная, чтоб отвлечь мечников. Синий платок-тюрбан куда-то подевался, всегда аккуратно приглаженные волосы растрепались, а на фарфорово-белой, истинно ишмиратской коже появился румянец.
Смотреть на него отчего-то было неловко.
– Задержался немного, чтоб кое-что подобрать, – улыбнулся он краешками губ, поднырнув под верёвку с развешенным на ней бельём. Огляделся по сторонам, кивнул сам себе. – Место хорошее, госпожа, но всё же лучше отсюда незаметно уйти, пока тот толстяк объясняется со стражей. Есть у меня предчувствие, что не встанет стража на нашу сторону, когда он с ней объяснится… Сможешь нас спрятать?
– Смогу, – вздохнула Фог, собирая вокруг себя морт. – Надо же было в первый день его встретить! И как он сумел раньше нас добраться до столицы?
Сидше пожал плечами и осторожно выглянул из проулка, чуть отодвинув в сторону чьи-то портки; на рыночной площади началась беспокойная возня, и стража сновала туда-сюда мимо прилавков.
– Несложное дело, если на примете есть хороший дирижабль. Видела, госпожа, сколько их над Ашрабом было? То-то же. А если заручиться помощью киморта, лететь день и ночь, то путь можно сократить втрое, если не вчетверо. Но прежде чем рассуждать и догадываться, хорошо бы встретиться с остальными и предупредить их, что в столице небезопасно.
Он ни словом, ни взглядом не упрекнул её за то, что она пожалела купца тогда, в поместье у Радхаба, но вина всё равно сжала сердце когтистой лапой.
Сундук пришлось замаскировать под навьюченного гурна и следить за тем, чтоб он не взлетал высоко над брусчаткой. Бирюзовую хисту Фог превратила в серый кафтан с меховой опушкой – что-то среднее между одеждами бедных северян и кочевников-кьярчи, а волосы сверху замотала вдовьим платком – перекрасить их с помощью морт бы не вышло. И велик был соблазн принарядить Сидше в броское алое и серебряное, как давно мечталось, однако она с сдержалась и всего лишь преобразовала его хисту – ту самую, сделанную в Кашиме из драгоценного камня – в длинный тёмно-зелёный плащ с капюшоном.
Стража, которая искала деву-киморта на летучем сундуке, скромной парой с бочкообразным гурном не заинтересовалась.
Спустя некоторое время обнаружился Сэрим – на площади с фонтаном за съестными рядами. Взобравшись на полуразваленный тюк с сеном, он играл на флейте, а на расстеленной рубахе перед ним поблёскивали мелкие монетки – немного, но достаточно, чтоб снять где-нибудь угол и несколько раз плотно отужинать. Фог и Сидше он узнал сразу, несмотря на маскировку, сноровисто собрал вещи и сделал знак пройти в таверну чуть поодаль, у большого дерева с широкими резными листьями. Там, внутри, за столом у окна уже сидели Онор и Лиура, отдавая должное жаркому из птицы, а Иаллам косился на них несчастно и кормил младенца коричневой жижей, страшноватой на вид; девочка, впрочем, ела с аппетитом.
– Вам кормилицу надо найти, – в сердцах бросил он, когда остальные заняли места за столом. – Я, между прочим, шпион и тайный посланник, а не нянька.
– И как тебя с такой глупой рожей и длинным языком только в шпионы взяли? – с фальшивым сожалением покачал головой Сэрим и осторожно забрал у него девочку. – Отдохни и перекуси пока, что ли… Ишь, как славно чавкает, красавица.
Иаллам сразу повеселел:
– Потому и взяли, что рожа глупая. Кто же поверит, что я шпион? Эй, разносчик, подойди-ка сюда и скажи ещё раз, что есть у вас посытнее и поострее…
К новостям о купце Сэрим отнёсся философски:
– Ну, чего-то подобного и стоило ожидать… Не сейчас, так позже. Мир-то вообще лишь чуток побольше пьяного дома Мин-раг в Шимре: если есть у тебя неприятель, то обязательно наткнёшься на него именно там, да ещё в самый неудачный момент, хоть ты тресни – и никак этого не избежать.
– Вообще-то избежать можно, – рассеянно откликнулась Фогарта, пытаясь зачерпнуть гуляш из горшочка так, чтоб в ложку не попал скользкий варёный лут. – Если, к примеру, в пьяный дом вовсе не ходить. Тем более учитель говорил, что там ничего интересного.
Сэрим аж поперхнулся, уставившись в столешницу. За ним раскашлялся Иаллам, и уши у него стали пунцовые. Даже близнецы – вот обидно-то – понимающе переглянулись, и Онор кивнула, а Лиура фыркнул, закатив глаза.
Фог стало обидно.
– Что? – буркнула она, ожесточённо разгребая гуляш. Чем ближе к дну, тем больше там было овощей. – Разве не так? – и уставилась на Сидше, который до сих пор помалкивал, уделяя больше внимания блюду с мясом, запечённым с ригмой, чем беседе.
– Всё так, – подтвердил он, быстро глянув из-под ресниц, и слизнул кисло-острый соус с кончиков пальцев. – В пьяных домах Шимры совершенно не на что смотреть, да и делать там, в общем-то, нечего.
И, хоть говорил он ровно то же самое, что и учитель Алаойш, но прозвучало это совершенно иначе – непристойно, скабрезно даже. Фог покраснела до ушей и молча сунула в рот полную ложку гуляша, а Сэрим снова кашлянул и произнёс:
– Ну да неважно. Сейчас главное решить, что делать. Разумеется, ещё с утра я б сказал, что нужно лететь дальше на север, как только мы закончим с покупками… Но, как назло, я успел кое-что разузнать, и вот теперь думаю, что стоило б немного задержаться. Дело в том, что через три дня в Ульменгарм должна прибыть наместница Эсхейд Белая, а вместе с ней и Телор.
Онор вздрогнула и неосознанно потянулась к брату; тот сжал её ладонь и сглотнул, выдохнув:
– Учитель…
Фогарта деликатно отвела взгляд.
В первые дни после освобождения близнецы и слышать о Телоре не желали, потому что всё время, проведённое в плену, надеялись, что учитель придёт за ними. Однако он не пришёл; не справился и отступился, по косвенным свидетельствам посчитав их погибшими. Позже Онор узнала об эпидемии, которую он обрушил на Дабур, чтобы отомстить, и смягчилась; Лиура же до сих пор не мог определиться с тем, злится он на учителя или хочет поскорее его увидеть.
– Тогда подождём три дня и попробуем встретиться с Телором, – приняла решение Фог, крепко всё обдумав. Теперь, после того как она своими глазами увидела на рынке камень, обработанный Лиурой, и уверилась в том, что между работорговцами с юга и дворцом лорги есть связь, путешествие на север через половину страны уже не представлялось таким уж безопасным. – Подыщем жильё. Я не стану выходить из комнаты, чтоб не наткнуться на купца снова, а сам-то он вряд ли меня найдёт. Вы с братом поселитесь по соседству, будем держаться поближе друг к другу, – добавила она, повернувшись к Онор. – А припасами тогда придётся Сэриму заняться и…
– Мне? – надеждой спросил Иаллам, у которого под глазами виднелись отчётливые синяки от недосыпа.
– И Сидше, – безжалостно закончила Фогарта. И улыбнулась. – Потерпи немного, если всё пройдёт хорошо, то через три дня мы встретимся с Телором, а уж он наверняка сможет найти кормилицу для младенца. Ему-то это не так сложно: он на севере хозяин, а мы всего лишь гости.
– Которым к тому же тут не рады, – заключил Сэрим. И легонько хлопнул ладонью по столу. – Хорошо. Я и сам, признаться, собирался что-то такое предложить … Так что побудьте пока тут, а я покуда поищу надёжное жильё. Уж что-что, а таверны близ рынка стража будет обыскивать в первую очередь.
Пропал он до самого вечера, до ночи даже; Фог пришлось его искать. Впрочем, новости он сообщил хорошие: мол, встретил старого друга, который-де подсказал обратиться к одной глуховатой нелюбопытной вдове на северной окраине города. У неё были свободны целых три комнаты – две на втором этаже и одна под самой крышей, с мансардным окном. Покойный супруг, мастер родом из Шимры, лет двадцать тому назад чем-то не угодил лорге и попал в тюрьму по ложному обвинению, так что доносить на подозрительных гостей вдова бы не стала.
– А ещё, – наставительно воздел палец Сэрим, – она изумительно запекает рыбу, так, что ни одной косточки в тарелке не попадётся. И делает настойки на травах, ух, вкусные… Ну, это так, к слову, – спохватился он. – Главное, что дом вдовы далеко от рынка. При должном везении мы там спокойно переждём три дня, а там уже и Телор прибудет в город.
…План и вправду был хорош, вот только им всё-таки не повезло.
Два дня Фог с компанией провела в доме у вдовы – рыба с пряными травами и впрямь оказалась выше всяких похвал – и на улице не показывалась. Тем временем Сидше и Сэрим постепенно закупили и припасы, и лекарства, и недостающее оснащение для «Штерры» – и втайне переправили на дирижабль. А утром третьего дня, на самом-самом рассвете, когда солнце ещё даже не выглянуло из-за горизонта, в дверь требовательно забарабанили. На пороге стоял дружинник – командир, судя по вышивке на вороте плаща и драгоценному обручу, прижимающему седые кудри к вискам – с двумя помощниками; ещё два десятка воинов окружали дом.
«И это те, кого я вижу, – отстранённо подумала Фогарта, разглядывая их сквозь мансардное окно. – А ведь наверняка есть и бойцы со стреломётами… Сумею ли я всех защитить? И успел ли Сэрим вернуться? А вдруг его схватили?»
Командир, мужчина в летах и, видимо, умудрённый опытом, приказ об атаке отдавать не спешил.
– Орра, госпожа киморт, – произнёс он, сонно глядя из-под тяжёлых век, из-за чего карие его глаза казались ещё темнее. – Я воевода третьей столичной дружины, зовут меня Ирхан. От имени лорги и со всем почтением прошу тебя явиться на суд, ибо есть человек, который утверждает, что ты злоумышляла против него.
Фогарта зябко укуталась в хисту, запахивая её получше – воздух на рассвете был прохладным.
– А что, если я не хочу идти? – ответила она спокойно, глядя не в глаза командиру, а в точку далеко за его плечом – там, где над чёрно-красными горбатыми крышами только-только показался краешек солнца.
– Тогда тебя, госпожа, признают виновной, даже и оправдаться не дадут, – сказал командир Ирхан. И добавил вдруг уже человечнее, чуть улыбнувшись: – Судить будет сам лорга, а он строгий, но справедливый. Пустым наветам он не поверит. И киморту ли бояться человеческого суда?
«Я не за себя боюсь, – подумала Фог мрачно. – А за тех, кого не смогу защитить».
Два десятка морт-мечей нацелились на дом – а такой удар, да ещё с близкого расстояния было бы нелегко отразить даже учителю Алойшу, пожалуй.
– Хорошо, – сказала она наконец. – Я приду на суд. Но мои спутники тут ни при чём, так что если им навредят…
– Лорга справедлив, вредить невиновным он не станет, – качнул головой командир.
…а Фогарта вспоминала камень, заклятый Лиурой и как-то попавший с далёкого юга аж в столицу севера – и не верила.
Она выторговала час на сборы, надеясь, что Сэрим появится или хотя бы подаст знак, но так и не дождалась; утешало лишь то, что командир дружины никак не намекнул на то, что у него есть заложник. Зато времени хватило не только чтоб переодеться в чистое и нарядное, но и перекусить наскоро – и покормить ребёнка. Идти решили все вместе, не разделяясь: трёх кимортов разом одолеть всё же сложней, чем поодиночке.
– А с сундуком – можно считать, что не троих, а четверых, – добавила Фог.
Лиура с сестрой заулыбались было, но затем увидели, как серьёзно закивал Иаллам, и тоже преисполнились почтения.
Когда настала пора выходить, солнце успело приподняться над горизонтом, позолотить туман на горбатых крышах. Воздух был ещё свежим, прохладным, но уже с примесью дыма из печных труб и запахов готовящейся пищи. А завтракали северяне обильно… Кто побогаче – гуляшом, который выкладывали на свежую лепёшку, маринованными яйцами, лесными ягодами и крепким травяным отваром; кто победнее – кашами, томлёнными в печи, хлебом, пресным сыром, сырым лутом и мочёной ригмой. Орехи же любили все, особенно колотые и прокалённые, и уличные торговки продавали их маленькими кульками прямо с лотков.
Сидше купил сразу несколько таких кульков, угостив и близнецов, и Иаллама; дружинники хоть и косились неодобрительно, но ни слова не сказали.
«Испытывает он их, что ли?»
Встретившись с ней взглядами, Сидше лукаво улыбнулся, точно подтверждая догадку.
Дворец лорги располагался на холме и точно парил над крышами – пожалуй, если б не вечные туманы, то его было бы видно из любого конца немаленького города. Две крепостные стены окружали его: внешняя – из серого камня, а внутренняя – из красного с белыми прожилками; семнадцать оборонительных башен высились по углам, и реяли на шпилях чёрные с золотом стяги… А прямо над воротами, в ветвях старого высокого дерева с пирамидальной кроной, виднелось сквозь бледную, сизоватую листву птичье гнездо.
Когда Фог проходила под ним, то увидела внизу, на дороге, мёртвого птенца.
Каменные ступени и террасы между внешней и внутренней стенами, возможно, хорошо подходили для обороны, однако идти по ним было неудобно. Здесь пахло дымом, а ещё гурнами и звериными шкурами; во дворце запах только усилился, и прибавилась к нему кисловатая, старческая духота, вонь от прелой соломы и затхлых гобеленов. Высокие сводчатые потолки терялись в полумраке; щербатая кладка стен пряталась стыдливо под многочисленными шпалерами, восхваляющими воинскую доблесть. Фогарта принялась сперва считать отрубленные головы и поверженных врагов, но вскоре ей надоело, тем более что других сюжетов почти и не встречалось. И только у самого зала, где должен был состояться суд, висел на стене огромный гобелен, от потолка и до самого пола, где рука неведомого мастера выткала прекрасные зелёные горы, и реки, и города из белого камня, и ясное-ясное синее небо, и жаркое солнце, а под солнцем – ясноокую деву в воинском одеянии, и в левой руке у неё была звезда, а в правой – меч.
– Это Брайна, – негромко подсказал командир дружинников, утирая пот со лба, и лишь тогда Фог осознала, что стоит и смотрит на гобелен уже несколько минут. – Есть легенда, что хоть Брайна и ушла давным-давно, но всё же приглядывает за нами и в час горя и нужды придёт на помощь. Пусть бы и в ином облике, в иное время… Люди-то всё те же.
