скачать книгу бесплатно
– Задача Театра играть себя. С помощью новой методики мы с вами освоим, как жить по собственным желаниям, получая то, что заслуживаем. И если Филипп я сойду сума, тебе придется надеть на меня смирительную рубаху и вытолкнуть на сцену.
Филипп пристально посмотрел на Полидоруса. «Интересно, какое у него имя на самом деле? И что он проворачивает на самом деле? Гипнотизирует и продает людей? Или простой коучер по самореализации? Если никто не знает, в какую часть греческого города нас повезут, то это может дать намек на то, что Театр Надежд – обычная декорация для дураков. Впрочем, вся жизнь – и есть декорация».
Вся трупа села в микроавтобус.
Артур залез на переднее сиденье и вставил в уши наушники. Он пребывал в состоянии полного недоумения. «Где вообще сам Миша? И что здесь, черт возьми, происходит?» Артур нервно нажал на play в загруженной медиатеке телефона, и постарался поймать релакс, чтобы потом принять взвешенное решение.
Микроавтобус уже почти тронулся с места, как вдруг на дорогу выскочила стюардесса. Аня была без багажа. И у нее был удручающий вид.
Полидорус вышел из машины, взял девушку за руку, и посадил в салон, рядом с Катей.
Машина тронулась в путь.
Проезжая старинные улицы, Аня засмотрелась в окно, обводя взглядом красоты, она вдруг почувствовала приступ нахлынувшего отчаяния. Сердце снова сжалось. «И зачем я на это решилась? – спрашивала она себя. Наверное, это единственное чего я хочу, после смерти Майкла». Аня поправила штору, и глубоко вздохнув, закрыла глаза.
Стас Хованский по-прежнему смотрел самоуверенно, прямо перед собой. Его забавляла эта поездка. «Интересно, – думал он, – как эти неудачники будут играть на сцене? Кто их вообще сюда позвал?» Поглядывая на Эндрю, молодого врача, он почувствовал легкий укол зависти к его бицепсу, и профессии доктора. Такой сопляк, а уже лечит, в частной клинике. Стас всего добился сам. Пришлось нелегко, но упорство помогло. Как говорил ему отец: чтобы добиться чего-то, нужно постоянно думать об этом, рассматривать предмет мечты с разных ракурсов. И Стас думал, глядя на себя в зеркало, что идеально бы, чтобы он продолжил род Хованских, в роли звезды. После того, как его не приняли ни в один театр Москвы и ни на одну съемочную площадку, Стасу пришлось рекламировать мужское белье. Он стыдился своей профессии, но смог быстро накопить деньги и создать свой бренд одежды, для элегантных женщин, понимающих в мужчинах. Стас был редкой особой, и считал, что принадлежит к касте избранных. Хоть так в его богемской тусовке никто не думал. Точнее думал, но не говорил об этом Стасу (в чем точно был уверен Стас). Хованский понимал всю суть его приглашения – он идеальный образ героя, и наконец-то его заметил не обычный режиссер, а гений постановки.
Роман угрюмо глядел на греческие улочки, чувствуя, как злой демон требует выпивки. Досадно, но он ужасно хотел выпить хотя бы стаканчик холодного пива. Да этот стаканчик никак бы ему не помешал. Наоборот помог бы сосредоточиться. Погрузиться в работу сценариста. Сглатывая громко слюну, он вертел головой, рассматривая актеров. Скоро Роману придется придумывать всем живые образы. От этой мысли вдруг стало тяжело. «Неужели я не справлюсь?».
Катя достала из брендовой сумочки небольшое зеркальце, и принялась подводить легкий макияж. Представляя, что через пару часов с ней будет работать профессиональный визажист, Катя вдохнула грудью воздух из открытого окна микроавтобуса, и загадочно улыбнулась. Makeup artist – художник по лицу, ее личный маэстро красоты.
Филипп что-то набрасывал в телефоне, в заметках и редко поглядывал в окно. Дорога к Театру Надежд его не интересовала. Нужно как можно ближе познакомиться с актерами и влиться в доверие. Главный театр – душа и сердце, тех, кто едет с ним в этом небольшом автобусе. Рассматривая непокорный затылок Артура, он решил, что даже со спины, эта особа – редкий случай невротика, сопряженного с гордостью самого дьявола. Филипп даже почувствовал набегающую дрожь по коже и помотал головой, чтобы отогнать странное предположение.
Эндрю ужасно волновался. Рядом сидел нарцисс Хованский. И, разумеется, ему было позволительно чувствовать себя лучше всех. «Да, он и впрямь Аполлон, – смирялся с мыслью Эндрю». Но вдруг в его голову пришла гениальная идея и его голубые глаза засветились редким злорадством.
Марк Маяковский, просто недоумевал, как исчез Виктор в аэропорте. Получив на счет деньги от Виктора, в виде залога, Марк тяготился тем, что хотел бы забрать хорошую сумму за работу. Виктора он знал давно. Но знал ли он на самом деле этого человека? Почему он направил именно его, Марка?
В какой-то момент каждый задумался о своем, о том, что все-таки пришлось оставить. Ни в одном пригласительном письме, не говорилось: сколько займет времени выступление, будет ли пробный вариант или сразу всех выкинут на сцену, как котят в море. После выступлений, какие откроются перспективы? На сколько вырастет их узнаваемость? Каждый едущий в этом микроавтобусе актер, был самого высокого мнения о себе, но длительность дороги поколебала самооценку. Если алкоголик Роман сдался почти сразу, то Артур и Хованский крепко держались почти до самого прибытия к берегу.
Когда показалось темно-сине-голубое море, Полидорус обернулся, и сказал: прошу обратить внимание, что мы прибываем. Кто не готов стать известным актером, остается в микроавтобусе. Остальные на выход.
Звук тормозных колодок вырвал Аню из глубокого сна. В салоне машины запахло морем и мечтами. Если так будет продолжаться, у Ани просто разорвет сердце. Она отодвинула штору и присмотрелась в синюю даль, набегающих волн к берегу. «Майкл, мой милый, Майкл».
Катя вышла первой и, скинув каблуки, ступила на горячий песок.
Вся остальная трупа потихоньку, как сонные мухи, вылезала из микроавтобуса.
Фигура Полидоруса маячила уже внизу прибрежного склона. А рядом с ним болталась лодка на волнах. Он махал руками, давая понять, что нужно торопиться, пока погода не застала их врасплох.
Трупа переглянувшись, начала спускаться по крутой тропинке вниз. Хованский кинул свой багаж через плечо и пошел первый. За ним последовал Эндрю, потом Артур, Марк Маяковский, Роман, Катя и Аня. Филипп решил, что сходит отлить за угол, и потом будет наблюдать за всеми на расстоянии.
Полидорус завел мотор лодки и, посмотрев вперед, показал пальцем на Театр Надежд. В лучах солнца расплывчато виднелась большая каменистая глыба, на которой, как на ладони великана, пряталось архитектурное творение, греческой истории. В этом было что-то магическое, притягивающее взгляд.
В груди что-то замирало. Катя не могла не поддаться мечтам, глотая жадно соленый запах моря. Даже Аня на миг, забыла о собственном горе. Засмотревшись вдаль, она почувствовала, как прошлое уходит из ее жизни. «Пора пожить для себя, – решила Аня, – прощаясь с лицом Майкла навсегда».
Филипп оторвался от заметок в телефоне, озирая такую величественную красоту, прямо перед собой. «Ничего подобного я не видел» – шептал под нос себе Филипп, и решил включить диктофон, записать мысли.
Стас Хованский впервые ощутил себя хуже. Перед лицом надвигающейся красоты, он почувствовал зависть. Никто, в данную секунду не любуется его красивым телом, не заглядывает в его голубые, цвета лазурного моря, глаза. Стасу вдруг стало грустно, но с каждым приближающим метром, он всматривался в руническое здание, идеально слепленного по образу женского тела. Что-то было в этом Театре от дьявола, – рассуждал Стас, пытаясь найти лицо Театра – продолжение величественной красоты изгиба шеи.
Роман прищурился, позабыв о выпивке, застыл, как восковая фигура. Что-то в этом Театре Надежд было от его несостоявшейся любви. Языки бело-синих волн ласкали скалистую равнину, разбиваясь у ног, женских ног Театра.
Теперь Артур понимал, что он не зря решил поменять свою жизнь, расставшись с хорошей должностью в Москве. Впрочем, как и Эндрю. Эндрю тоже не мог отвести глаз от великолепной архитектуры, идеально сложенного в ансамбль прошлых времен, на равнинной скале. Только Эндрю посещало сразу два чувства – восторг и отчаяние. Ему ужасно не хотелось, чтобы кто-то из актеров узнал, что он не частный доктор, а обычный официант.
Впервые в жизни Марк Маяковский задумался о том, чтобы начать писать стихи. То, что возвышалось перед его глазами должно быть воспето всеми поэтами мира. Сейчас, Марк вдыхал соленый воздух моря, восхищаясь окружающей его красотой. Осознавая, что еще и на счету висит приятная сумма, Марк был готов раскрыть любое преступление. Надеясь, что это будет исключительно касаться денежной стороны Театра. И никаких убийств.
Подплыв к песчаному причалу, трупа подняла голову верх, но Театра, будто не существовало. Плотный серый туман накрыл скалистую равнину, поглотив здание для выступлений.
«Что-то здесь много странного, – записал на диктофон Филипп, и поглядел на Полидоруса». Но его след простыл. Филипп вышел из лодки, держа в руках свой багаж, и направился к крутой спиральной тропе, по всей видимости, ведущей к Театру Надежд. В ушах заморосил дождь. Он не успел оглянуться, как его чуть не сбили с ног. Вся трупа хотела скрыться от дождя, в стенах Театра. Телефон выпал из рук Филиппа, он быстро наклонился и подобрал его. Почувствовав легкое головокружение, он сел на корточки. Он снова ощутил себя не нужным, худым доходягой. «Но ничего, – с обидой в голосе, произнес он вслух, – я им всем еще отомщу». Сказав это, он поднял голову к небу и увидел, как его накрывает огромная тень от скалы. Он помчался мигом вперед.
Глава 3
Преодолев подъем к Театру, полный состав актеров оказался перед громадной желтоватой стеной из тесаного камня. Деревянные двери автоматически открылись, и вся группа вошла внутрь.
Оказавшись в центре большого зала, Катя открыла от удивления рот. И не сдержав эмоции, заверещала от радости.
Аня обернулась, испугавшись громкого эха, глянула на Катю Русских. Ей все это, как Кате не пришлось по нраву. Здесь царила странная тишина. А голые стены намекали на то, что здесь не так часто ходят люди. Вообще вся архитектура напоминала погребальный храм, прошлых эпох, где жизнь человека по сравнению с приношением в жертву – ничего не стоит.
Филипп забежал последним. Промокший до нитки, он обвел взглядом всех присутствующих, испытав досаду, что намок только он.
Артур приосанился. Похоже, сбывалась именно его мечта. Он скинул спортивную сумку с плеча и последовал в другой зал, где маячила тень Полидоруса.
– Ну как тебе? – спросил заискивающе Полидорус, когда Артур стал за спиной у маэстро.
– Впечатляет. А здесь кормят?
– Ну, ресторанов в округе нет, – посмеялся Полидорус. Но не переживай я приготовлю ужин. Рыбы здесь хватит на всех.
– А когда будут пробы? И кстати, где Миша?
Полидорус проигнорировал вопросы. Вместо ответа он предложил пройти в следующий зал, за которым виднелась полукруглая сцена.
Вся оставшаяся группа стояла словно, ребенок, брошенный на обочине. Прячась от дождя в стенах Театра, никто не осмелился выйти на улицу. Хотя любопытство распирало: в какой части города они находятся. Что есть в округе? Кто их будущие зрители?
«Интересно, – начал рассуждать Эндрю, – эта блондинка с голубыми глазами и есть главная героиня? Если она, то я готов переспать с ней прямо сейчас. А если та невысокая шатенка? Она тоже ничего. Но больно перепуганная».
Стас Хованский угадал мысли Эндрю и в десятый раз удостоверился в наивности этого молодого болвана. Бицепс Эндрю, конечно, привлечет внимание, но лицо Стаса и его ослепительная красота скоро перетянет все одеяло на себя. Сейчас Стас желал бы горячего чая с лимоном и ягодным джемом. Но судя по возвышающейся пустоте Театр Надежд, больше смахивал на Театр Призрак. Длинный колонный зал с полуразрушенной крышей, сменял большой зал, в котором оставалась вся группа актеров, в ожидании Полидоруса. За колонным залом, тянулся длинный коридор, переходящий в узкий проход к полукруглой сцене. На этом Театр Надежд оканчивался гримерной комнатой и высокими стенами. Никаких чайных залов и теплых встреч не предвещалось.
Небольшие ответвления от большого зала привели Аню в комнату, обвешенную уютными декорациями. Аня не заметила, как сдвинулась с места, оставшись где-то в глубине Театра. Комната, по всей видимости, была жилой. Здесь стоял небольшой письменный стол в углу, рядом с окном, выходящим в сад. Кустистые деревья шатались от ветрового потока на равнинной местности и неприятно завывали. Аня отодвинула штору и удивилась. В дали кроме зеленой травы ничего больше не было. Театр стоял на отшибе, отгороженный от цивилизации. Странно, очень странно. Ведь все прилетевшие сюда мечтали о славе. О признании их таланта зрителем. Аня оглядела комнату, и ее взгляд упал на детскую кроватку. «Здесь есть дети? – воспоминание, с которым Аня решила покончить, вдруг всплыло перед ее глазами, и закричало во весь голос, голосом Майкла». Аня подошла к застеленной кроватке и взяла на руки плюшевого мишку. На миг ей показалось, что такой мишка был у ее сына. Он даже пахнет ее домом. Аня блаженно закрыла глаза, но тут же сморгнув прошлое, выбежала из комнаты.
Когда Аня оказалась в центре большого зала, никого не было. Казалось, вообще никого кроме нее здесь нет. Она огляделась, ища свои вещи, но вспомнила, что ничего с собой не взяла. Она вышла из аэропорта, не сказав никому ни слова.
Аня запаниковала. Но услышав шаги и зовущий голос Полидоруса, она успокоилась.
В руках Полидорус нес список. Аня решила, что уже началась репетиция. Хотя для начала она бы что-то перекусила. Но если маэстро постановок настаивает на том, чтобы изменить ее жизнь, то лучше следовать его правилам.
Полидорус шел размашистым шагом, минуя колоны. В черных брюках и черной с распахнутым воротом рубахе, он был похож на мистического героя фильма. Можно было поверить, что в его руках список мертвых душ, нежели просто сценарий.
И Аня не ошиблась. На листе были написаны имена, в той последовательности, в который каждый герой умирает, вслед за другим героем.
Аня настороженно посмотрела Полидорусу в глаза.
– Это список комнат, – отшутился Полидорус.
– Но здесь наши имена.
– Дорогуша, мы поставим самый нервный и самый драматический сюжет на сцене. Все комнаты расписаны с четким пониманием сюжета. Не бери дурного в голову. Это лично мои наброски. Просто хотел с тобой поделиться.
Полидорус провел Аню по залам и указал на ее комнату. В конце узкого коридора значилось имя Аня. Аня прошла вдоль коридора и, дернув ручку на себя, была приятно удивленна. Внутри царила домашняя атмосфера. Двуспальная кровать, телевизор, письменный столик. Отдельная душевая и туалет. Она покрутилась и упала на кровать. Именно об этом она и мечтала. О почитании ее, как великой женщины-актрисы. На минуту Аня успокоилась, в пятый раз за день, перебирая смешанные чувства. Поначалу она испытывала страх к новой жизни, потом решилась на серьезный шаг. А оказавшись в Театре, она снова отчаялась. Теперь эта комната. Отдельная уютная мини-квартира. Все, что Аню тяготило это детская кроватка, которую она увидела. «Но вдруг она ей просто померещилась?»
Марк Маяковский встал с кровати и начал расхаживать по комнате. То, что он сейчас прочитал на стене, зацепка? Что это? Или простая работа режиссера, которая готовит актеров погружаться в роль. Он скинул серый пиджак и расстегнул две верхние пуговицы. После дождя в Театре стало душно и сыро. Сквозь толстые стены доносился свист полевого ветра. Марк подошел еще раз вплотную к стене, и прочитал:
