скачать книгу бесплатно
Глава 8
За время моей болезни Максу пришлось ужасно тяжело. Помня недавний фурор в предыдущей школе, Макс был уверен, что и в новом учебном заведении сможет произвести неизмеримое впечатление на сверстников.
Макса усадили за предпоследнюю парту в классе, рядом, где пустовало мое место, пока я был заточен в местную больницу с ангиной. И Макс, имея в своем арсенале дерзкие черты, уже потирал руки, в надежде вскоре стать любимчиком класса.
Но он допустил одну роковую ошибку, а за ней все полетело в тартарары.
В древнегреческой мифологии «тартарары» – это глубочайшая бездна, находящаяся под царством Аида, куда были низвергнуты титаны и сторукие исполины. И именно туда затянуло Макса.
На самой последней парте, то есть прямо за спиной Максима сидел Аид. У мальчика, разумеется, было, другое имя, правда мусульманское. Парень был темнокож и широковат в талии, а ладонь вовсе казалась ужасно огромной. И вот этой самой ладонью мальчик, по прозвищу Аид, наказывал своих сверстников, которые дразнили его толстяком. Но больше всего мусульманин ненавидел, когда его сравнивали со свиньей, потому как в его религии – свинья считается грязным животным, которое нельзя употреблять в пищу.
Максим обладая даром срезать собеседников, не устоял перед Аидом.
На перемене, когда все дразнили Аида толстяком, Макс решил выделиться, назвав Аида «Чучхой»! Толстый Аид сразу же переменился в лице. Маленькие черные глазки налились кровью.
Максим отойдя от смеющейся толпы, потешался над своей шуткой, растолковывая одноклассникам, что «Чучхо» – это свинья на языке Аида.
– Кстати, а как этого пузатого полуторка зовут, на самом деле? – с каждой шуткой, Макс поднимался все выше и выше на пьедестал почитания собственного остроумия.
Но в какой-то миг вся толпа во внутреннем дворе школы разбежалась в стороны, как тараканы. И короткая, но широкая тень Аида накрыла худощавое тело Макса. Макс, не зная предела циничным шуткам, был загнан Аидом в тесный проход, в подвальное помещение школы, где хранился спортивный инвентарь.
Аид хладнокровно оглянулся, ища глазами учителя, и видя, что он и жертва остались наедине потер широченные ладони одна об другую и принялся наказывать Макса, выкручивая наизнанку уши, накидывал подзатыльники.
Разбежавшиеся одноклассники, снова слились в стаю, завидев новую потеху, как толстяк Аид избивает худощавую Шпалу. Стали в круг и принялись кричать: помилуй, уважаемый царь, бездны! Помилуй! Помилуй бестолкового раба!
Аид избивал Максима, пока не прозвенел звонок на урок. Макс, забитый в угол, встал, отряхнулся от пыли и, глядя сквозь красные выгнутые Аидом пальцы, посмотрел на яркое солнце, закусил зубы и, не сдержавшись, расплакался.
Теперь, когда жертва в роли Макса была определена, Аид стал набирать бестолковую популярность. Мальчик, который плохо понимал русский менталитет, считал себя высшим полу божеством в классе. Ему импонировало имя Аид, а умилительные просьбы одноклассников помиловать Макса приводили его чувства в восторг. Иногда Аид даже расплывался в добродушной улыбке, и не до конца выкручивал уши Макса. А через полторы недели и сам Макс с почитанием благодарил Аида, что тот бил его в пол силы.
За время пребывания в новой школе Макс почти каждый день лежал то на холодном кафеле в туалете, то в залитых садовником клумбах, или на асфальте – центральный въезд в ворота школы. Изогнутый в три погибели, униженный и оскорбленный Макс поднимался сначала на тонкие колени и стоя на четвереньках, не отрывая глаз от сырой и черной земли, прокручивал в голове план победы над Аидом. Но кроме побега из школы в голову лучше ничего не приходило.
Глава 9
Как вы помните, после ужина с Марком, я вернулся к себе домой. Да именно к себе, а не в дом бабули, как говорил об этом раньше. Назвав ее однажды Миссис Марпл, теперь я точно понимаю, что не ошибся с выбором прозвища, и возможно, поэтому я никогда не скажу вам ее настоящего имени. Впрочем, вы, конечно, можете залезть в Google и найти древо Ресиных. Мне будет приятно, что вы поинтересуетесь моей бабулей.
После того как окончился дождь, я лежа лицом в сырой земле поднялся на ноги, и кое-что понял: жизнь расставляет все на свои места для того, чтобы мы могли оценить, то, что мы могли бы иметь. И мы имеем лишь то, за что сильно готовы бороться. Значит, моя война за Кристину продолжается. Я отряхнул грязные колени, вытер руками мокрое лицо от дождя и сквозь темные улицы начал выбираться из неизвестных мне мест. Я брел по тротуару, пока не увидел, как на первом этаже старинного дома, в окнах с узорчатыми ставнями теплится свет. Миссис Марпл стоило больших усилий не заснуть. Она ждала меня. И в тот вечер это придало мне много сил.
В следующие дни, как только я видел, что в машину точно садился Марк, я тут же тянул бабулю играть в бадминтон. А если она ссылалась на плохое самочувствие, я шел на задний двор, и среди огородного инвентаря в подвальном помещении находил лопату, и шел подкапывать забор, чтобы дать возможность убежать Джордано. Эти нехитрые два плана Кристина разгадала почти сразу, но на удивление она не собиралась меня обличать в этом.
Однажды когда я зашел во двор забрать волан, Кристина вышла на встречу.
– Привет, – сказала она, все тем же спокойным и мелодичным голосом.
– Привет, – сказал я и на автомате протянул ей руку.
Она крепко сжала ее.
– Спасибо, что ты ничего не рассказал Марку о нас.
На какой-то миг мое сердце переполнила ностальгия о днях, когда мы друг друга любили, но я тут же отогнал эту мысль прочь. Кристина имела в виду тот день, когда мы перестали значиться в одной графе, как близко знакомые друг другу люди. Когда группы «Пилигрим» больше не стало.
– Я сказал ему, что познакомился с тобой здесь.
– Марк видел тебя со мной на фотографиях в интернет сети.
– И что он сказал?
– Мне пришлось спасать свою лодыжку в одиночестве. Но он, как благородный человек, дал ключи от своей машины.
– Вы уже не вместе? – я постарался задать этот вопрос, как можно спокойнее, но у меня ничего не вышло.
– То есть тебя не волнует, как я доехала до больницы, выжимая газ и тормоз левой ногой?
– Прости, – я отвел взгляд в сторону.
– Ладно, забудь, – Кристина глубоко вздохнула и взглядом предложила войти в дом.
Я послушно последовал за ней.
Кристина привела меня на задний двор, на террасу и усадила за плетенные из ротанга кресла, где недавно я попивал пиво и жарил стейки с Марком. Я вспомнил, тот день, когда Макс на пороге моего съемного дома появился с Кристиной. Ужасное было чувство. А теперь я в доме Марка, исполняю роль Макса. Я испытал ощущение неприязни к самому себе, которое можно сравнить с осознанным действием направленное на предательство конкретного человека.
Кристина поставила крепко заваренный Пуэр. Чай, который я пил перед концертом, чтобы быть бодрым. Я налил себе и ей по чашке. Сделав первый глоток, заглянул в глаза Кристины, и забыл о муках совести.
– Марк сказал, что сделал тебе предложение. И ты ответила: скоро.
– Марк удивительный человек и, наверное, я его люблю, но знаешь, если бы не та история с Максом, я бы выбрала тебя.
Я почувствовал, как мое горло передавила боль.
– И ты выйдешь за него?
Кристина отпила чай и пожала плечами.
– Я кое-что сегодня нашла, – Кристина разблокировала экран телефона и зашла в фото галерею.
Я взял телефон из ее рук.
– О, это же мы исполняем песню «Сон».
– Листай дальше.
– Наш полный состав группы, – с горечью проговорил я.
– Басист и барабанщик всегда у нас менялись. А вот я, ты и Макс были верны мечте.
– Кто бы мог тогда подумать, что мы не станем знаменитыми?
– Да, все нам обещали славу и вот как получилось.
Кристина положила руку поверх моей руки и большим пальцем начала листать фотографии. Пользуясь коротким расстоянием между мной и ею, я втянул цветочный аромат ее духов, который всегда дарил мне внутреннее спокойствие. Почувствовав прикосновение ее пальцев, я замер от нежности. Все, что тревожило меня, ушло прочь, стало бесцветным, маленьким и ничтожным. Кстати, другим особям мужского пола аромат ее духов сносил голову и возбуждал. Может быть, поэтому я так всегда боялся за нее?
Когда Кристина пролистала все фотографии, она взяла телефон из моих рук, села в кресло напротив, и отвела взгляд в сторону, где открывался маленький живописный вид на синее безымянное озеро. На песочном пляже бегали дети, играли в мяч. И Кристина с неподдельным чувством тревоги наблюдала за ними. До тех пор, пока я не встал и не прикоснулся губами к ее щеке, она не отрывала взгляда от места, где смеялись счастливые дети. Потом она обхватила мою шею руками и прижалась губами к моим губам, но я решил, что первый наш поцелуй должен быть наш, а не ворованный у Марка. Я через силу, высвободился из ее объятий, и ушел прочь.
Глава 10
Пока я болел, Максима по-прежнему мучил большой и бесчувственный Аид. Каждый день Макс, обдумывая план нападения на Аида, получал все новые и более изощренные порции издевательств. Плевок в лицо стал уже обычным и даже безобидным методом Аида. А вот нырок головой в школьный унитаз смотрелся очень кстати. Когда все задиры в классе, как обычно рассыпались в стороны, Макс остался с глазу на глаз с Аидом. Сжимая крепко в правой руке заточенный гвоздь, Максим понимал, что если сейчас он не проткнет этой жирной скотине живот, он превратится в лепешку, в настоящее посмешище. Хотя о последнем он уже давно перестал думать. Куда важнее было сохранить собственное здоровье. Кстати Аид умудрялся грамотно бить по затылку, чтоб на лице не оставлять синяки. А выкрученные пальцы могли еще долго ныть, но следов ссадин на них не было. А вот с ушами он переигрывал, на чем собственно и попался. Но отец Максима узнав, что над его сыном потешаются в классе, решил, что сам вмешиваться не будет. Еле вытянув эту информацию у сына, отец Макса, перебирая варианты помощи, обратился ко мне. Вот так и родилась группа «Пилигрим».
Ну а пока, Максим пересиливая собственный страх, отходил на шаг назад от надвигающейся туши Аида. Потирая толстые лопасти-руки Аид, противно улыбался, разрисовывая в красках новую изощренную казнь, в общем туалете. Макс отступал назад до тех пор, пока не уперся в книжный шкаф, и Аид с лютой ненавистью кинулся на тонкого и щуплого Макса. На какой-то миг весь класс, стоящий позади, замер. Когда Макс издал неимоверный крик: класс засуетился, зашумел. Кто-то побежал за учителем. А сам Аид отпрыгнул в сторону, держась за живот.
Макс решился на серьезный поступок, который должен был вернуть ему место фаворита, борца за свои права. Возможно, оно все так и было бы, не будь у Аида на животе толстой жировой ткани. Укус комара только подогрел ненависть слона к противным насекомым. Аид наполнился праведным гневом и, замахнувшись, снес пару толстых книг с полки. Деревянный шкаф наклонился и упал на школьную парту, разнесся в щепки.
Учитель английского языка появился тогда, когда Максим, скрученный в три погибели, лежал рядом со шкафом. Не желая вставать, он отмахивался на все просьбы одноклассников. Аид, затерявшись в классе, тут же притих. Прозвенел звонок и все сели на свои места. Максим чувствуя боль в спине от шкафа и полное поражение перед Аидом, прикусив нижнюю губы, смирился с тем, что нужно будет пожаловаться отцу. Наябедничать, расплакаться, расхныкаться – не важно. Не важно, как это будет выглядеть, но Максим больше так не мог.
Вечером этого же дня, меня выписали из больницы, и я помчался зарабатывать деньги на мойку, к отцу Макса. Альберт Викторович был высок и статен. В любую погоду носил черный кожаный плащ с поднятым воротником, что говорило о его причастности к определенной касте. Но ко мне он относился дружелюбно.
После тяжелых девяностых Альберт Викторович сумел сам встать на ноги и открыл мойку на Ленинградском шоссе. Всю историю я знаю только понаслышке, но то, что Альберт Викторович был человек, который не боялся рэкетиров, это я видел сам.
Как-то на мойку зашли высокие и рослые ребята, в кожаных куртках, как у Альберта Викторовича. Я как раз домывал черный тонированный Мерседес Альберта Викторовича и услышал, как разбили стекло на кассе. Я, недоумевая, что произошло, кинулся сразу туда. Обойдя машину, я услышал угрозы в адрес Альберта Викторовича.
– Падаль, если ты сейчас же нам не выложишь заработанные бабки за прошлый месяц, считай, что ты потерял всю прибыль за год. Усек?
– Мальчики, – спокойно отвечал Альберт Викторович. – Когда в девяносто втором вы ходили в школу, таких быков, как вы, называли рэкетирами. Сейчас ваша профессия начинает тускнеть. Москва преобразовывается, и пора начать честно работать. Я предлагаю стать моей личной охраной, – он обвел их взглядом. Но не найдя в глазах согласия, тем не менее, сказал: а что работа не пыльная. Ломать головы почти не надо. Ну, так что, приступите к должности?
В кабинете Альберта Викторовича наступила резкая тишина. Я нащупал правой рукой монтировку и подкрался к входной двери. Не знаю, что мной тогда руководило, но я хотел помочь Альберту Викторовичу.
Не прошло и минуты, как дверь со звоном вылетела с петель. Я стоял, как пораженный молнией, на месте. Первым выпал громила поменьше, а за ним тот, что больше.
– И впредь, запомните, – наставляя пистолет на вымогателей, – пригрозил Альберт Викторович. – В узких кругах Бутырки меня называют Алик. Запомнили? А теперь проваливайте!
Увидев меня, Альберт Викторович, подмигнул мне и жестом показал, чтоб я быстро прошмыгнул в его кабинет. Я перепуганный до смерти кивнул головой и прошел в его кабинет. Когда все утихло, я принялся воспевать отцу Макса оды, но Альберт Викторович сказал:
– Денис, каким бы ты сильным не был, тебе придется считаться с тем, что ты слаб и ограничен.
Потом он поведал свою трагическую историю о сыне. И что он, как отец обязан его защитить. Но как человек, который сам мог идти на таран, и знает, что у Макса есть эти качества, усвоенные генами по наследству, он не хотел помогать напрямую сыну.
Глава 11
Когда прозвенел звонок с урока. Аид, уже без угрызений совести за шкаф, потирал руки. Его затея опустить голову Макса в унитаз приводила его в восторг. Он в буквальном смысле слова сиял, тыкая острым кончиком карандаша Максиму меж ребер.
– Время расплаты, Шпала, – шипел он. – Заказывай похоронную музыку! Обещаю, буду петь громко!
Макс, стараясь не обращать внимания, чувствовал, как трясутся его колени. Он пытался подавить в себе страх, но ничего не выходило. И как только учитель английского языка встал из-за стола, и попрощался с классом: Goodbye! И вышел из кабинета. Мощная тень накрыла Макса. Как вдруг тут же исчезла.
– Привет, – протягивая руку Максу, сказал я.
Макс недоумевая, ожидая новой издевки, не сразу пожал мне руку.
– Привет, – тихо ответил Макс, разглядывая ладонь на наличие клея или жвачки.
– Ну что я, надеюсь, ничего не пропустил? – спросил я, усаживаясь на свое место, за парту к Максу.
Макс измерил меня взглядом и не найдя во мне подвоха дружелюбно улыбнулся: вообще-то произошло.
– Например?
– Почему эта толстая скотина не трогает меня в твое присутствие? – Макс повернулся к Аиду, который с придыханием злого зверя томился в клетке, ожидая, когда его выпустят на волю, и брюзжал слюной. Когда я подходил к своему месту, Аид широко замахиваясь, целился Максу в темечко, но я успел схватить Аида за запястье. И на языке жестов объяснил, что теперь ему придется нелегко, если он, Аид, решит издеваться над Максом.
На провокационный вопрос Макса я ничего не ответил, а лишь искренне рассмеялся. И впрямь говорит ровно, как отец. Только вот постоять сам за себя Макс не в состоянии.
После школы мы отправились на футбольное поле погонять мяч. А после футбола, я предложил Максу позаниматься на турниках.
– А где ты так накачался? – спросил меня Макс, пытаясь потянуть время перед тренировкой.
– Я в семье один. И мать говорит, что я глава семьи. Поэтому надо соответствовать.
– То есть ты еще и куришь?
– С чего ты это взял?
– Все взрослые курят.
– Перестань. Мои сигареты – спорт.
– А где твой отец? – спросил Макс, приминая ногами траву около турника.
– Мама говорит – это длинная история.
– И что у тебя не хватило сил ее выслушать?
– Слушай, давай лезь на турник. Слишком много задаешь вопросов.
– Извини, но я стесняюсь.
– Либо ты полезешь на турник, либо Аид однажды убьет тебя.
– А ты знаешь, что надо мной издевался Аид?
– Вообще его зовут Мурат. И знаешь, он многих обижал. Просто ты…
– Похож на дрыща? – перебил меня Макс.
– Пожалуй, да.
– А ты научишь меня быть таким же сильным, как и ты?
– Я научу тебя взвешивать опасность на глаз, – рассмеялся я. Но Максу эта шутка не пришлась по душе. Он отвернулся от меня и что-то пробурчал себе под нос.
– Ладно, – сказал я. Но придется бегать по утрам, перед школой.
