Связь времён. Часть 1

скачать книгу бесплатно

Анатолий долго раздумывал над местами своей будущей учёбы, но, всё же, в итоге выбрал для обучения Казанское юнкерское пехотное училище, и решил поступать именно туда. Несмотря даже на то, что расстояние от Воронежа до Чугуева было чуть ли не втрое меньше, нежели до Казани (260 вёрст против 740). Это было очень хорошее училище (основанное годом позже Чугуевского), и подтверждалось сие тем фактом, что в год его окончания Анатолием (1909-й) оно трансформировалось уже просто в военное училище. При этом двухэтажный корпус Юнкерского училища с его высокими помещениями (этажи соединялись сложными трёхмаршевыми лестничными пролётами) находился в западной части Казанского кремля. Ранее помещения училища служили казармами военной школы. И, если Чугуевское училище будет расформировано в декабре 1918-го года, то Казанское военное училище, претерпев множество реформаций (пехотные командные курсы – командная школа – пехотное училище – танковое училище – танко-техническое училище – филиал танкового института – высшее военное командное училище) будет проводить подготовку военных кадров и в XXI-м веке.

Комаров успешно поступил в училище (ещё и как сын кадрового офицера, погибшего при защите Отечества), и учился очень хорошо. А потому по окончанию училища он имел право на присвоение ему (по первому разряду) воинского звания подпоручик (минуя первый обер-офицерский чин – прапорщик). А далее поручик и вот теперь уже штабс-капитан. За год до начала войны Анатолий имел уже звание поручика, а ещё через 2 года, как упоминалось, получил следующее звание.

До первой мировой войны Анатолию Комарову довелось служить на востоке России, получил он направление в 3-й сибирский армейский корпус, который дислоцировался в городе Иркутск. Даже от Казани, которая находилась на востоке европейской части России, до Москвы было 750 вёрст (? 800 км), а уж до Иркутска и вовсе в 5 раз дальше – 4200 вёрст (? 4500 км). Иркутск находился чуть западнее озера Байкал, не далеко было (на юге) и до Монголии. Но Анатолий на тяготы службы и отдалённость от родных мест (а родился он в Смоленске, где на то время служил отец) не жаловался. На некоторые упрёки мамы, что она с сестрой его почти не видят, он отвечал:

– Папа служил и на самом краю России, почему же я должен искать себе тёпленькие местечка. Как уж получилось, так и будет. Я офицер, и должен служить там, где больше нужен России. Да и не вечно же я буду служить в Сибири, попаду и в европейскую часть.

И он, действительно, через пять лет попал в европейскую часть, и угодил прямо в гущу военных событий.

За год до окончания юнкерского училища, в 1908-м году Анатолий познакомился с очаровательной девушкой. Произошло это случайно во время его воскресного увольнения. Прогуливаясь по набережной Волги, Комаров столкнулся с группой учениц местного Института благородных девиц, которых сопровождала какая-то классная дама. Барышни весело щебетали, и одна из девушек (лет 14-16-и) постоянно скашивала свои глазки в сторону симпатичного юного военного. Девушка также понравилась Анатолию. Это была, наверное, его первая серьёзная влюблённость, ему сейчас было всего лишь 18,5 лет. В Воронеже, обучаясь в гимназии и год после неё, он дружил с одной из знакомых девушек (жили по соседству). Но, поступив в юнкерское училище, он о ней как-то довольно легко забыл, и даже не встречался с ней, приезжая летом на побывку. За два года учёбы в училище новой пассии у него так и не появилось. А вот эта девушка чем-то зацепила его. Он некоторое время шёл чуть в стороне позади группы воспитанниц, надеясь каким-нибудь образом познакомиться с девушкой. Вот только порядки в женских учебных заведениях были, наверное, пожёстче, чем в военных – классная дама ни на шаг не отпускала своих воспитанниц и не давала никому приближаться к ним. И вот когда Комаров понял, что у девушек прогулка завершается, – они начали направляться в сторону своего института, – он неожиданно для себя решился на отчаянный поступок. Обогнав группу девушек, юнкер предстал перед их воспитательницей. Он вскинул в приветствии руку к своему головному убору и громко выпалил:

– Разрешите представиться?! – и тут же, не дожидаясь ответа, отрапортовал. – Юнкер казанского училища Анатолий Комаров!

– Здравствуйте, юноша. Слушаю вас, что вы мне хотите сообщить?

– Разрешите познакомиться?

– С кем?

– В первую очередь с вами, мадам, – раздался дружный хохот девушек. Улыбнулась и строгая до того мадам.

– Меня зовут Инесса Францевна.

– Очень приятно познакомиться!

– Спасибо. Мне тоже приятно. И что дальше? – девушки продолжали хихикать.

– Инесса Францевна! Можно мне немного пройтись с вами и поговорить с девушками?

– Со всеми девушками сразу? – насмешливо спросила дама, а девушки, не переставая хихикать, стали ещё и перешёптываться.

– Лучше, конечно, не со всеми сразу.

– А с кем конкретно? Вы же, наверное, знаете, что общение с юной дамой наедине воспрещено.

– Знаю. Но я хочу пообщаться в вашем присутствии.

– Хорошо, сделаю вам такое снисхождение. Вы воспитанный и довольно приятный человек. С кем вы хотите познакомиться?

Указывать на девушку пальцем было бы верхом неприличия, поэтому Анатолий повернулся к девушкам (повернулась и классная дама) и сказал:

– Я хотел бы познакомиться с девушкой, которая стоит во втором ряду, третья слева.

Приглянувшаяся ему барышня предпочитала стоять в гуще своих подружек, не выделяясь среди них. После слов Анатолия её лицо залилось пунцовой краской. Но хихиканье девушек моментально смолкло. Все они, быстро определив объект внимания кавалера, бросали свои удивлённые, с различными эмоциями, взгляды на подружку.

– Анна, подойди ко мне, – приказала дама девушке. Та предстала перед глазами дамы и Комарова.

– Юнкер казанского училища Анатолий Комаров! – в отличии от представления даме, молодой человек просто щёлкнул (как на балу) каблуками и кивнул головой.

– Анна Тимофеева, воспитанница института благородных девиц, – тихо промолвила девушка. Её подруги с любопытством, но уже без смеха, наблюдали за парой, тихонько перешёптываясь.

– Анна, если ты не желаешь разговаривать с молодым человеком, то можешь, поблагодарив его за внимание, вернуться к девушкам.

Анна, опустив голову, молчала – не могла же она сказать, что молодой человек ей очень нравится, и она очень желает с ним пообщаться. Дама прожила немало лет, а потому прекрасно всё поняла:

– Хорошо, можете общаться в моём присутствии. Молодой человек, я разрешаю вам прогуляться вместе с нами и поговорить с Анной. Я не буду прислушиваться к вашим разговорам, но вы должны быть в поле моего зрения.

– Спасибо! Большое спасибо, Инесса Францевна.

И дальше Анатолий с Анной продолжили прогулку уже вместе, чуть в стороне от классной дамы, но и не в гуще других барышень. Прогулка завершилась у стен института благородных девиц, который был расположен в центре города. Анатолий ещё раз поблагодарил Инессу Францевну, и попрощался с ней, Анной и другими девушками. Уходя, он не мог знать, что многие из девушек со вздохом украдкой оборачивались ему в след. А вот окрылённая встречей с юношей Анна, собрав волю в кулак, не позволила себе оглядываться. Она счастливая тихонько, молча, шла, даже не отвечая на расспросы подружек. Вот для неё это и была самая что ни на есть первая влюблённость, первая и на всю жизнь, как думала Аня.

Казанский институт благородных девиц назывался ещё Родионовским институтом – в честь весьма состоятельной помещицы Анны Петровны Родионовой, которая в 1823-м году обратилась к вдовствующей императрице Марии Фёдоровне с просьбой принять от неё в дар на устроение института для девочек два своих имения с 414-ю душами крепостных и каменный дом. Сама Аня была из местной дворянской семьи, хотя и не особо зажиточной. Во время прогулки молодые люди о многом переговорили, стараясь получше познакомиться друг с другом. Они рассказали о себе, о своих родителях, об учёбе в своих учебных заведениях. Анатолий, например, с удивлением узнал, что, если у них в юнкерском училище спальные места чаще всего назывались (по примеру армейских) казармами (хотя и не были на них похожи), то Анна с подругами ночевала в комнате, которая называлась дортуар.

Теперь встречи Анатолия и Анны стали регулярными. Конечно, к их большому сожалению, всё так же под присмотром классной дамы. Но, что поделаешь, нужно мириться с этим и благодарить Господа, что и такие встречи возможны. Правда, дважды Комаров уже бывал в стенах института благородных девиц (добротном 3-х этажном здании с высокими потолками, такими же высокими окнами и просторными помещениями) – на балу под Новый год и летом, в честь очередного выпуска девиц. Тогда выпускное торжество закончилось посещением воспитанницами Казанского монастыря с поклонением его святыне и совершения благодарственного молебствия. Выпускницей Казанского института когда-то была и сестра Л. Н. Толстого – Мария. Вот только Аннушка в этих стенах должна будет провести (отсчёт от лета) ещё целых пять лет. Анатолий в принципе не ошибся – на момент встречи Ане и в самом деле было всего лишь 14 лет (возраст шекспировской Джульетты), хотя она выглядела старше своих лет, окончит же она институт только в 1913-м году.

Анатолий, бывая ежегодно в отпуске, обязательно приезжал домой к маме и сестричке, но всегда выкраивал время, чтобы заскочить в Казань к Анне. При этом, часто бывая в Казани, он познакомился и был в хороших отношениях с соседом Аниных родителей. У того сын был на три года старше Анатолия, и тоже окончил казанское юнкерское училище. Когда Анатолий в первые годы своей службы приезжал в Казань к Ане, а та с разрешения руководства института проведывала своих родителей, то он часто разговаривал с Осипом Михайловичем Лебединским – таковы были реквизиты соседа. Темы их беседы чаще всего были направлены в русло военной службы, сын Осипа Михайловича, служа на Кавказе, не так уж часто навещал отца. Вот сосед и выспрашивал у молодого офицера Анатолия Комарова о том, что нового на военной ниве.

Знала уже о возлюбленной сына и мама Анатолия, с интересом расспрашивала брата об Анне сестричка. И они также знали, что Анатолий и Анна пообещали друг другу обязательно пожениться, как только Аня окончит институт. Так оно и произошло. Через пять лет после первой встречи с Анной Анатолий Комаров женился, а под конец этого же года он получил звание поручика. Пять лет – большой срок, а потому было несколько странно, что Анатолию за время службы не приглянулась другая женщина, да и Анна на момент их знакомства была просто девчушкой. Но слово, данное друг другу, он и Анна сдержали. К тому же российского офицера всегда отличало умение держать своё слово. Свадьба проходила в Казани, очень постарались с её организацией Анины родители. Конечно, на свадьбе присутствовали и мама Анатолия с дочерью Елизаветой, уже тоже девицей на выданье – исполнилось восемнадцать лет. Осенью этого года Лиза планировала стать студенткой Воронежского сельскохозяйственного института императора Петра I-го, учреждённого в прошлом году и открытого как раз в год свадьбы её брата. А менее чем через месяц Анна Михайловна Тимофеева (сейчас уже Комарова) со своим мужем отправилась в далёкий Иркутск, к месту службы супруга. И ехала она в чужой ей край с радостью – главное это то, что она будет вместе со своим любимым Анатолием. Вот когда Анна искренне, всем сердцем, поняла жён декабристов, о которых украдкой с девушками читала. Но она-то ехала не на каторгу, да и вообще – с милым рай и в шалаше. Вот только прожить вместе молодой семье довелось всего лишь один год, а потом их разлучила война.

Анатолий по пути на фронт завёз свою жену в Казань к её родителям, обещая непременно высылать ей деньги или денежный аттестат. А как же мама и сестрёнка самого Анатолия? За них он волновался меньше, поскольку мама получала очень даже неплохую пенсию (за супруга) по потере кормильца. А сестра до недавнего времени получала по той же причине стипендию для обучения в гимназии. И теперь Комаров был более-менее спокоен за своих близких – Воронеж далеко от фронта, Казань тем более, и война сюда не докатится. Вот только на сердце была тревога – когда теперь удастся свидеться? Он верно предполагал, что война с немцами так быстро не закончится. Комаров ещё со стен училища знал (так их учили), что Германия очень серьёзный противник. Её армия отлажена как часовой механизм, да и вообще создавалось впечатление, что это государство работало только на войну. В Германии были очень хорошие военные специалисты и прекрасные инженеры, постоянно разрабатывающие новые машины и механизмы. Да Россия об этом и знала-то не понаслышке – во все времена в их стране было засилье приглашённых немецких специалистов, которые работали на процветание России не за страх, а за совесть. Да что там говорить об инженерах, если многие августейшие особы тоже были выходцами из Германии. Но сейчас, вопреки предположениям Анатолия, по стране катилась некая патриотическая волна по добровольному уходу на фронт. Объявление мобилизации в конце июля подняло на войну миллионы российских мужчин. В довоенных расчётах предполагалось, что какая-то часть призывников вообще не явятся на сборные пункты. Однако, напротив, в воинские присутствия явились и масса добровольцев. Явка на призывные пункты в целом по стране достигла девяноста шести процентов. Комаров отдавал себе отчёт в том, что это как раз прекрасно – такие вот патриотические настроения и готовность отдать свою жизнь за Отечество. Вот только безусые ещё юнцы призывного возраста не думали, что им придётся сложить головы – этот патриотический подъём был ничем не обоснован, просто в государстве на уровне простого народа царили шапкозакидательские настроения. Думал он об этом уже в поезде, который уносил его далеко на запад, в предписанную ему (свою) часть. А далее ему предстояли долгие годы мытарств в окопах, и не только на фронтах первой мировой войны.