скачать книгу бесплатно
– Ну что, девчонки, на посошок! За то, чтобы в будущем году каждая из нас наконец подобрала бы свой код счастья!
28 декабря
Глава 1
Лариса. Хмурое утро
Выглянув на следующее утро в окно, Лара с грустью убедилась, что от вчерашней рождественской сказки не осталось и следа. Еще не рассвело, но и в рассеянном свете фонарей было прекрасно видно, что роскошный снегопад превратился в мелкий противный дождь. Пышные сугробы сдулись и заметно просели, ветви деревьев, вчера так красиво одетые инеем, оголились и промокли, а градусник сообщил, что температура поднялась на несколько делений выше нуля. В такую погоду остаться бы дома, налить свежезаваренного чаю в любимую большую кружку с Эйфелевой башней, забраться с ногами на диван, завернуться в теплый плед и смотреть целый день какой-нибудь уютный сериал про красивую любовь… Но работающий человек не может позволить себе подобной роскоши в будний день. Хочешь не хочешь, – а нужно одеваться, причесываться, накладывать макияж и выдвигаться в офис. И лучше бы пораньше, потому что на дорогах наверняка будут пробки.
Лара лениво поплелась в ванную, чувствуя себя усталой, разбитой и несчастной. Отчего это так бывает – чем лучше проведешь время накануне, тем паршивее становится на другой день? И дело совсем не в похмелье, нет у нее никакого похмелья, они и выпили-то вчера с девчонками всего ничего, пару бутылок легкого сухого вина на троих. А вот муторно на душе, тошно, и отчего-то так жаль себя…
Насчет пробок Лариса как в воду глядела. Сегодня всемогущий Невский проспект оказался бессилен перед сотнями, а может, и тысячами машин, которые словно затеяли игру «в паровозик» и замерли в бесконечно длинном хвосте. Вереница автомобилей тянулась от Гостиного Двора до самой Невы.
Стоять в пробке – удовольствие ниже среднего. Тем более в такую погоду, когда не покидает чувство, что на дворе не конец декабря, а ноябрь. На фоне дождя и слякоти новогоднее убранство улиц и витрин казалось какой-то насмешкой – не то что вчера…
Утро уже вступило в свои права, но на улице все еще было темно. Ветер усиливался, свинцовые тучи опустились до самых крыш, а стилизованные под старину фонари склонили матово-золотистые головы над тротуарами, словно понимая, что все равно бессильны перед туманом и непогодой. Наступавший день явно не сулил ничего хорошего…
«Ладно, что это я расклеилась?» – отчитала сама себя Лариса. В конце концов, ей не хуже, а даже во многом лучше, чем другим. По крайней мере, она не должна топать по лужам, кутаясь в пальто и пытаясь хоть как-то спрятаться от мокрого снега и ветра, а может сидеть в сухой и теплой машине. Она молода и здорова, она едет на работу, и не просто на работу, а на работу любимую, интересную и хорошо оплачиваемую. У нее есть чудесные подруги, с которыми она вчера все-таки сумела повидаться, несмотря на то что все они очень заняты. К тому же скоро Новый год и длинные каникулы, которые она проведет не где-нибудь, а в Доминикане. Обычно Лара ездила на зимние праздники в Европу, но в этом году ее посетила идея встретить Новый год на пляже под пальмами. Это наверняка будет здорово, даже несмотря на то, что компанию для поездки найти так и не удалось. Ну ничего, компания наверняка отыщется на месте, за этим дело не станет. Путешествие уже не за горами, самолет вылетает послезавтра, тридцатого декабря, в восемь вечера. Завтра последний рабочий день, а вечером корпоратив в шикарном ресторане на Большой Морской. Правда, Лара еще не решила, пойдет туда или нет. Последнее время тусовки и вечеринки, которые она раньше так любила, стали казаться однообразными и все более унылыми. Праздники чудесны в детстве и радостны в юности, но когда становишься взрослым, они только добавляют забот, которых и в будни более чем хватает.
Плотный поток машин по-прежнему едва-едва двигался. От скуки Лара включила радио и тут же пожалела об этом: на трех волнах подряд ведущие бодрыми голосами вещали, что Новый год – семейный праздник, и встречать его надо в кругу родных и близких. Ларисе на это оставалось только горько вздохнуть. Что греха таить, она просто мечтала бы провести рождественские каникулы в кругу семьи. Вот только семьи, увы, никакой не имелось…
Родилась и выросла Лариса в Луге, маленьком городе Ленинградской области, в семье, как это называется, «матери-одиночки» – хотя это словосочетание и звучит до крайности нелепо. Какое же это одиночество, когда у тебя есть ребенок? Отца своего Лара знала только по единственной фотографии – выцветшему от времени групповому черно-белому снимку, запечатлевшему большую компанию у костра на лесной поляне. Мама говорила, что Ларисин отец был инженером на местном заводе и еще до рождения дочери они развелись, и муж навсегда уехал из города, не оставив адреса, и больше не появлялся в ее жизни, так что даже не знал, что у него есть ребенок. И как, наверное, все дети, волею судьбы оказавшиеся в подобной ситуации, маленькая Лара мечтала, что однажды папа все-таки вернется к ним, они станут жить втроем и будут очень счастливы. Но годы шли, а отец все не возвращался. И у Ларисы появилась другая мечта – разыскать его. Начиная осваивать Интернет, она первым делом вбивала в строки поисковиков и соцсетей отцовские имя и фамилию – но безрезультатно. Только после маминой смерти, разбирая семейные архивы, Лара узнала, что ее родители не были женаты. Никаких свидетельств, ни о браке, ни о разводе в документах не обнаружилось. И фамилия, которую Лара носила и всю жизнь считала отцовской, оказалась маминой девичьей. Так что никакого Дьяконова Вячеслава Михайловича и не существовало на свете. Того, кто стал ее отцом, скорее всего, даже звали по-другому. Но как – Ларисе уже не узнать. Эту тайну, как выражались в старинных романах, ее мама унесла с собой в могилу.
Зато мама у Ларисы была чудесная. Как ни странно это может прозвучать, но детство выросшей в неполной семье Лары было гораздо счастливее, чем детство многих ее сверстников, у которых имелись и мама, и папа. Никаких ссор, скандалов, ругани. И все время вместе, либо вдвоем, либо с мамиными учениками – та была учительницей физики в средней школе. Лариса росла послушным и спокойным ребенком, она с раннего детства могла подолгу сидеть молча, не требуя внимания, тихонько рисуя или играя где-нибудь в уголке или на последней парте, пока у мамы шел педсовет или классный час. А уж когда девочка выучилась читать (на тот момент Ларе было всего четыре года), Елена Владимировна навсегда забыла о вопросе, чем бы занять дочку. Читала Лариса запоем и практически все подряд, не деля книги по принципу «это мне интересно, а это нет». Были, конечно, и фавориты, но и то, что не попадало в их число, все равно дочитывалось до последней страницы, и только после этого девочка решала, понравилась ей книга или нет.
Вся жизнь маленькой семьи вращалась вокруг школы, и первые пятнадцать лет своей жизни Лара не сомневалась, что тоже станет учительницей, как мама. Лишь в десятом классе она осмелилась признаться самой себе, что математика и физика ей действительно нравятся, а вот работать с детьми не тянет. Детей Лариса любила, но не настолько, чтобы посвятить им жизнь. Во всяком случае, чужим. Своим-то другое дело…
Лара боялась, что выбор ею другой профессии огорчит маму, но тревоги оказались совершенно напрасны, Елена Владимировна только одобрила решение дочери.
«И правильно, – сказала она. – Быть учителем, сама знаешь, непросто. Без истинного призвания в нашей профессии делать нечего. А с математическим или физическим образованием ты всегда сможешь найти хорошую работу. Да и зарплату повыше учительской».
То, что Лариса обязательно будет учиться в Питере, мама с дочкой решили еще давным-давно, оставалось только выбрать вуз. И пока старшеклассница Лариса грезила о Санкт-Петербургском университете, Елена Владимировна рассуждала более практично и искала способы обеспечить дочке платное обучение. Увы, таких способов не нашлось, Ларе пришлось рассчитывать только на собственные силы. И она несколько лет, что называется, рыла носом землю, готовясь к вступительным экзаменам. И мама, и дочка понимали – то, что Лариса лучшая в классе по точным наукам, то, что она уверенно идет на медаль и побеждает на олимпиадах, все равно мало что значит. Это играет роль здесь, в школе маленького города Луги. А в Петербурге будет по-другому, там таких «лучших» может оказаться до десятка человек на место.
Вообще-то Питер от Луги не так уж далеко, всего два часа на электричке или автобусе. Лара много раз бывала в Северной столице, привыкла к дороге и собиралась каждый день ездить на занятия в институт из дома, но мама решительно воспротивилась.
«Нет, дочка, это не вариант, – заявила Елена Владимировна. – Два часа до Петербурга, да потом еще по городу… Получится как минимум пять, а то и шесть часов на дорогу. Раз в неделю это еще куда ни шло, но каждый день выдержать невозможно. Тебе потребуется общежитие».
После этих слов шестнадцатилетняя Лариса всерьез испугалась. Бесшабашная жизнь в общаге, где, как ей представлялось, царят исключительно свободные нравы, где круглые сутки дым коромыслом и «веселье» с громкой музыкой и выпивкой, а то и что похуже, казалась скромной девочке если не кошмаром, то, во всяком случае, чем-то чуждым и для нее неприемлемым. В подростковом возрасте Лара была застенчивой, не слишком общительной и очень домашней девочкой, даже в летний лагерь одна никогда не ездила, всегда только с мамой. Как же она покинет родной дом, где все так привычно, где вокруг ее любимые книги и любимые комнатные цветы? Как будет жить сама, без мамы, в чужом городе, под одной крышей с толпой незнакомой молодежи? Однако Лариса прекрасно понимала, что Елена Владимировна права. Из Луги в петербургский институт не наездишься. И дала себе слово, что справится. Чего бы ей это ни стоило.
В Питер они отправились втроем – Лара, Даша и Алена. С жизнерадостной хохотушкой Дашкой Федотчевой Лариса дружила еще с детского сада, Алена Рябова примкнула к ним уже гораздо позже, в старших классах. У нее, как и у Ларисы, имелась заветная мечта – Алена отлично шила и хотела стать дизайнером одежды. У Дашки с заветной мечтой было не так однозначно, и ехала она не столько за ней, сколько за компанию с подругами – манили огни большого города. Зато у Даши нашлась в Питере родственница, которая жила одна в двух комнатах коммуналки и пустила к себе девочек за чисто символическую плату. Так что, во всяком случае на первое время, обошлось без общежития, и Лариса вздохнула с облегчением.
Будучи медалисткой и победительницей олимпиад, Лара по правилам тех лет могла подать документы в несколько вузов сразу, и это оказалось очень кстати. Потому что на математический факультет СПбУ она не попала, но зато поступила в Технический университет точной механики и оптики. И считала, что ей очень повезло – хотя и Дашка, и Алена наперебой уверяли, что дело тут не в везении. То, что Лариса хорошо прошла вступительные испытания, по их мнению, было лишь только ее собственной заслугой. Им обеим удача в то лето не улыбнулась. Алене для поступления не хватило баллов, а Дашка вообще вылетела после первого экзамена, но зато тут же нашла работу – официанткой в близлежащем кафе, куда потом пристроила и Алену.
К удивлению Лары, учиться в университете оказалось не так трудно, как она опасалась. И в общем и целом еще интереснее, чем ей представлялось. Встречались, разумеется, и нелюбимые предметы, и неприятные преподаватели, но от курса к курсу неинтересных дисциплин становилось все меньше, а преподы, даже те, о которых ходила слава злых, вредных и лютых, в большинстве своем благоволили к умной, старательной и искренне увлеченной учебой студентке.
В студенческие годы почти все «приезжие» думают о том, как бы попрочнее закрепиться в городе, где они учатся. Конечно, думала о будущем и Лариса, понимавшая, что работу по специальности она в родной Луге не найдет. И не только думала, но и двигалась в нужном направлении, однако искала при этом не жениха с питерской пропиской, а хорошую работу – желательно интересную и обязательно с достаточной зарплатой, чтобы хватало на съемное жилье. Тогда со временем можно будет перевезти в Питер и маму, без которой она все еще очень скучала и вместе с которой проводила все праздники и бо?льшую часть выходных.
Поиски были нелегкими, но в конце концов все-таки увенчались успехом. В середине пятого курса Лара сумела устроиться секретарем в одну из самых крупных питерских фирм, занимающихся охранными системами. Писать диплом приходилось вечерами и ночами, а защищать его во время отпуска, взятого за свой счет, – но зато к окончанию университета Лара уже была неплохо трудоустроена, а не вышла из дверей вуза в неизвестность, как это часто бывает с молодыми специалистами.
К этому времени с подругами они уже разъехались, поскольку сначала Алена, а потом Даша вышли замуж. Первая, правда, неудачно, зато вторая – вполне себе счастливо. Вот только питерского жилья у Рената, Дашкиного мужа, не имелось, поэтому Ларисе пришлось освободить молодоженам комнату и сначала переехать в общагу (которая к тому времени уже, к счастью, не вызывала ужаса), а потом, когда ее повысили на работе, начать самой снимать жилье. Карьеру Лариса делала упорно и планомерно и потому за одиннадцать лет сумела дорасти от простого секретаря до руководителя отдела по работе с клиентами.
За это время многое изменилось и в ней самой. Из долговязой застенчивой девочки, которая то и дело краснела, хихикала по поводу и без повода и вечно не знала, куда деть длинные руки и ноги, Лара превратилась в интересную, уверенную в себе молодую женщину. С возрастом она поняла – то, что мама постоянно твердила ей «внешность в человеке не главное», вовсе не означало «ты некрасивая, зато хорошая и умная», как тогда казалось. Это значило лишь то, что ее мама действительно ценит в людях не внешний облик, а внутреннее содержание. К сожалению, в юности мы слишком часто придумываем себе проблемы на пустом месте, даже там, где на них нет и намека. И накручиваем себя, переживаем, тратим душевные силы на то, что на деле оказывается нестоящим пустяком, а то и вовсе нашими фантазиями. А когда разбираемся что к чему, обычно бывает уже поздно.
Когда Лариса стала зарабатывать достаточно, чтобы снимать уже не комнату в коммуналке в стиле «бабушкин вариант» и с окнами во двор-колодец, а отдельную квартиру с хорошим ремонтом, она начала уговаривать маму выйти на пенсию и перебраться к ней в Питер.
– Ты сорок три года проработала в своей школе, пора и отдохнуть, – убеждала дочь.
Сначала Елена Владимировна отказывалась, уверяя, что не хочет срываться с насиженного места, что не сможет без работы, без своих любимых учеников.
– Тут я иду по городу, так не проходит и пяти минут, чтобы со мной кто-нибудь не поздоровался, – говорила она. – Либо нынешний ученик, либо бывший, либо кто-то из родителей… А в Питере такого не будет.
– Зато в Питере театры, концерты и музеи, – выдвигала аргументы Лара. – И еще здесь я, твоя дочь.
Лариса догадывалась, что дело совсем не в маминой работе и привычке к месту жительства. Просто Елена Владимировна не хочет ей мешать. Мама искренне надеется, что в ближайшее время, ну максимум через несколько лет, дочка выйдет замуж, и тогда Елена Владимировна окажется лишней. Думая об этом, Лариса только горько улыбалась. Сама она уже почти не сомневалась в том, что в итоге повторит мамину судьбу – так и останется на всю жизнь одна. Время бежало с неумолимой быстротой, а Лара еще ни разу и не примерила на себя роль жены – ни официальной, ни даже гражданской. Хотя влюбляться начала рано, с третьего класса, когда вдруг прониклась нежными чувствами к руководителю шахматного кружка в городском доме детского творчества. То, что объекту ее ранней страсти было хорошо за пятьдесят, девочку не смущало. Зато он казался необыкновенно умным и носил пышные усы, что делало его похожим на мушкетера из любимой книги.
С тех пор объекты влюбленности неоднократно менялись, но неизменно были взрослее Лары – десятиклассники, вожатые в лагере, куда они ездили с мамой каждое лето, старшие братья и даже отцы подруг. Естественно, шансы на взаимность в подобных романах невелики, но Лариса на нее и не претендовала. Ее собственные переживания были настолько яркими, что девочке хватало их с лихвой. Она берегла их, как невероятную ценность, не делилась ими ни с кем, ни с подругами, ни даже с мамой, и никогда не стремилась сократить дистанцию между собой и своим избранником, который, как правило, даже и не догадывался о ее пылких чувствах. И пока ее одноклассницы вовсю набирались опыта любовных отношений со сверстниками, Лара лишь вздыхала по новому соседу из квартиры напротив, накачанному тридцатишестилетнему шатену, обладателю серебристой «Тойоты», единственной тогда в их дворе машины с правым рулем.
Со временем объекты нежных чувств Ларисы сделались более досягаемыми – но все равно все они были намного старше нее. Почти все время учебы в университете Лара была влюблена в доцента своей кафедры. Тому льстило внимание столь юной особы, и он с удовольствием закрутил с ней роман, длившийся три с половиной года. Но когда перед последним курсом Лара осмелилась задать робкий вопрос о будущем, то узнала, что ее избранник и в мыслях не имеет разводиться с женой, бросать детей и создавать новую семью с влюбленной провинциалочкой, пусть даже такой симпатичной, неглупой и начитанной. Вскоре после этого Лара неудачно упала, учась кататься на роликах, и сломала ногу. Обошлось без последствий, но травма и лечение оказались столь мучительными, что Лариса решила – это наказание свыше. И впредь навсегда зареклась иметь дело с женатыми мужчинами.
Но и после этого, когда Лариса уже перестала быть, как она сама выражалась, «молоденькой дурочкой» и сделалась деловой женщиной, востребованным специалистом, в ее личной жизни так ничего и не изменилось. Она по-прежнему обращала внимание на солидных мужчин, многие из которых не прочь были завести с ней интрижку, но дальше дело никогда не продвигалось. В тот момент, когда Лара начала уговаривать маму переехать к ней, она как раз переживала разрыв с Виктором, сорокатрехлетним другом ее босса. После бурного и по-своему счастливого двухгодичного романа тот все-таки решил вернуться к бывшей жене и детям. А Лара в который уж раз осталась у разбитого корыта.
– Это ведь так несправедливо! – рыдала она на плече у верной подруги Дашки. – За что мне это все? Поняла бы, если б за разрушенные семьи… Но я ведь никакой семьи не разрушила! Виктор уже расстался с женой, когда мы с ним сошлись. У нас все было так хорошо – и вдруг…
– А так ли хорошо все было? – осторожно возражала Даша. – Вы с ним находились в отношениях два года, но виделись раз в неделю, не чаще. Да, он приносил тебе подарки и водил по ресторанам, но даже с друзьями не познакомил, не говоря о том, чтобы предложить жить вместе. И в отпуск ты все это время ездила с мамой, а не с ним. Все это плохие знаки, Ларка, ты просто не желала их замечать. А я, увы, давно поняла, что у вас с Виктором ничего не выйдет. Намекала тебе, но ты меня не слушала…
– Ну что ж мне так не везет-то, Даш? – шмыгала носом Лариса.
– Видишь ли, я, конечно, не психолог… – смущенно отвечала подруга. – Но мне кажется, ты выбираешь не тех мужчин. Ты выросла без отца и теперь всю жизнь ищешь себе не любимого мужчину, а любимого папу. Хотя сама этого и не осознаешь.
– Но что я могу поделать, если мне нравятся только те мужчины, которые старше меня? – возражала Лара. – Не могу же я себя переделать!
Впрочем, она тогда все-таки вняла советам подруги и обратила внимание на ровесника, менеджера из фирмы-партнера. С ним все было хорошо целых три месяца – пока Ларису не угораздило предложить Антону жить вместе. Тот вдруг засуетился, забормотал, что не готов еще к такому решительному шагу, и как-то очень быстро исчез из Лариной жизни.
– Видимо, ты поторопилась, – заключила Даша. – А этот твой Антон оказался из тех мужчин, которые как огня боятся любого намека на развитие отношений.
– То есть тоже «не тот мужчина», – вздохнула Лариса. – Пусть и ровесник, а все равно не тот. Но где ж взять «того»?
– Жди, – пожимала плечами Дашка. – Жди и надейся. Однажды взойдет и твоя звезда.
Но Дашке легко говорить, на тот момент она уже больше десяти лет была замужем за Ренатом. А Лара… Лара решила просто махнуть рукой на пресловутую «личную жизнь». В конце концов, ее мама никогда не выходила замуж, но была вполне счастлива. Когда-нибудь Лара, как мама, родит ребенка «для себя». А пока… Пока Лариса, как тысячи, а может быть, и миллионы ее сестер по несчастью, утешала себя тем, что не это главное в жизни. Именно от такой безысходности женщины современного мира переросли мужчин, научились быть успешными, вне зависимости от того, есть рядом сильное плечо или нет. Они делают карьеру, зарабатывают большие деньги, пробиваются во власть, рожают детей и в одиночку их воспитывают – и все это лишь затем, чтобы доказать тому единственному, который даже и не встретился, сомнительную истину, что для счастья мужчина не нужен. А то, что больно до слез, точно занозу в сердце вонзили, видеть вот такую парочку, которая бредет по туманному утреннему Невскому, держась за руки, влюбленно переглядываясь и не замечая ни снега с дождем, ни грязи, вообще ничего вокруг – так это не страшно. Можно просто отвернуться и не смотреть на них…
Мама в итоге все-таки поддалась на уговоры. Но не сразу, а лишь после того, как у нее случился инфаркт. Лара тогда, несмотря на завал на работе, спешно взяла отпуск и помчалась ухаживать за Еленой Владимировной. К счастью, мама относительно быстро выкарабкалась, и когда немного окрепла, Лариса решительно заявила, что забирает ее к себе. И Елена Владимировна не стала больше спорить.
Тогда им обеим казалось, что это отличное решение. Если бы Лара знала, к чему оно приведет… Хотя первое время все было просто замечательно. За год мама практически полностью восстановилась и уже могла исполнить свою давнюю мечту – регулярно ходить по театрам и музеям. Но однажды (это случилось в високосный год, 29 февраля, с тех пор Лара навсегда возненавидела эту дату), Елена Владимировна отправилась на выставку старинной фотографии, поскользнулась, переходя дорогу, и попала под машину. Водитель был не виноват, он не мог ничего поделать, и к тому же сам вызвал «Скорую». Елену Владимировну отвезли в больницу, и врачи боролись за ее жизнь, но спасти так и не смогли.
Когда Лара узнала об этом, ей вдруг показалось, что у нее выбили почву из-под ног, и она так и осталась висеть в воздухе без поддержки и опоры. Зачем, зачем она уговорила маму переехать в Питер? Если бы та осталась в Луге, то была бы еще жива… Похороны и первые месяцы после них прошли в каком-то горько-соленом тумане с вечным привкусом слез и боли, не затихающей и во сне. Не помогали даже сочувствие и поддержка подруг, которые, конечно же, не оставили Ларису одну в трудную минуту и все время находились рядом. Но жизнь продолжалась и ставила новые задачи. С тех пор Лара с головой ушла в работу, и теперь, к тридцати четырем годам, искренне верила, что научилась не только жить одна, но даже чувствовать себя при этом если не счастливой, то, по крайней мере, вполне благополучной.
Именно в этом месте Ларины размышления прервал раздавшийся сбоку настойчивый сигнал клаксона. Лариса недовольно посмотрела влево – посмотреть на того идиота, который думает, что от его гудка пробка сразу рассосется, – и встретила знакомую приветливую улыбку. За рулем застывшего в соседнем ряду черного «Вольво» скучал ее коллега, новый начальник отдела маркетинга. Иван устроился в их фирму недавно, около месяца назад, и сразу вызвал интерес женской части коллектива благодаря симпатичной внешности, обаянию и приятной манере держаться. Арина, всеведущая секретарь шефа, тут же разболтала всем, что Ивану сорок один год, он родился в Петербурге, разведен и не имеет детей – одним словом, просто идеальный кандидат в женихи. Лара была с Иваном едва знакома, так, встречались несколько раз на совещаниях у начальства, но сейчас он улыбался ей как хорошей подруге и даже открыл правое окно и наклонился к пассажирскому сиденью, явно чтоб что-то сказать. Ларисе ничего не оставалось, как последовать его примеру и тоже опустить стекло, сразу ощутив влажную прохладу проникшего в салон воздуха.
– Привет товарищу по несчастью! – улыбнулся Иван.
– И не говорите! – Лариса выразительно вздохнула. – Уж застряли так застряли. Неизвестно, сколько еще тут проторчим.
– Ничего, к корпоративу точно поспеем! – жизнерадостно откликнулся собеседник. – Вы ведь будете на корпоративе, Лариса?
То, что он не просто помнил, как ее зовут, но и назвал просто по имени, без отчества, было приятно.
– Еще не решила, – ответила она и поймала себя на том, что в голосе, неожиданно для нее самой, появилась кокетливая интонация.
– Так решай и приходи.
Снова послышался гудок клаксона, на этот раз сзади. Лариса осмотрелась и только сейчас заметила, что движение на Невском вдруг, точно по мановению волшебной палочки, сделалось активнее. Машины впереди нее уже сдвинулись с места, и, болтая с Иваном, она перегородила дорогу всему ряду. Пришлось торопливо извиниться и рвануть вперед. Закрывая окно, она услышала, как Иван повторил:
– Приходи! Я буду тебя ждать.
Лара ехала по Невскому, и погода уже не казалась такой отвратительной. Вот уже и Дворцовый мост, перегороженный строительным забором, остался позади, и стрелка Васильевского острова с панорамой Петропавловки. Свернув направо, Лара миновала Биржевой мост и оказалась на Петроградской стороне. Ехала, а сама ловила себя на том, что то и дело бросает взгляды в зеркало. Где-то там черный «Вольво» Ивана, не отстал ли?
Глава 2
Алена. Переходный возраст
Некоторые психологи утверждают, что отношение человека к праздникам – это лакмусовая бумажка, показывающая, насколько гармонична его жизнь. Счастливые и организованные люди любят праздники. Они с удовольствием отключаются от работы и будничных забот, развлекаются, наслаждаются отдыхом и общением с близкими, а когда настает момент, возвращаются к трудам праведным без особых сожалений и чувства, что выходные пролетели слишком быстро. Те же, кто не любит праздников, чаще всего несчастливы. Может быть, они одиноки, или не умеют радоваться жизни и видят в ней только плохое, или они превратились в работоголиков, чтобы подсознательно сбежать от своих психологических проблем… В общем, в любом случае с ними наверняка что-то не так. Эту теорию Алена однажды услышала от Дашки и тут же дополнила классификацию психологов третьей категорией: теми, для кого праздники означают не отдых, а самую что ни на есть горячую рабочую пору. Это артисты, играющие Дедов Морозов и Снегурочек в новогоднюю ночь, всевозможные аниматоры, ведущие праздников, работники телевидения и радио, а также многие другие, кто на протяжении всех каникул обслуживают отдыхающих. Это сбивающиеся с ног продавцы в продуктовых магазинах и магазинах, где покупаются подарки. Это врачи, полицейские, пожарные, для которых чей-то «отрыв» оборачивается многократным увеличением вызовов. И наконец, это парикмахеры, работающие в салонах красоты, и такие, как она, Алена, «свободные художники», которые принимают клиентов у себя дома или сами ездят к ним.
Начиная с двадцатых чисел декабря каждый день Алены с раннего утра и до поздней ночи был расписан по минутам. В это время удавалось неплохо заработать, но давалась «новогодняя страда», как в шутку называла этот период Алена, очень нелегко. Порой за целый день не находилось и пары минут, чтобы выпить чашку кофе. Бывало, она еле-еле успевала выкурить сигарету в перерывах между работой и снова бежала кого-то стричь, красить, причесывать и накладывать макияж. То, что Алене удалось в предпраздничную пору освободить вечер для Ларкиного новоселья, было, по меньшей мере, чудом. И, увы, ударом по карману – пришлось сильно перекроить свой график и отказать как минимум трем клиенткам. Не то чтобы Алена об этом жалела, нет, конечно, встреча с подругами – это святое! Но на другой день, чтобы все успеть, пришлось подняться ни свет ни заря и собираться впопыхах – вчера, когда она вернулась с новоселья, на это не осталось ни времени, ни сил. Торопливо кидая в сумку инструменты, краску, пеньюары и все остальное, Алена вспомнила, что у нее сломалась зарядка к смартфону, а купить новую она, разумеется, забыла. Пришлось на цыпочках красться в комнату сына и, тихонько подсвечивая себе телефоном, как фонариком, искать его зарядку среди царившего здесь невообразимого бардака. Ох, Никита, Никита!.. Оно, конечно, никто из подростков не любит делать уборку, Дашка это много раз повторяла, – но у Алены было такое чувство, что ее сын не просто неряшлив, а нарочно захламляет свою комнату назло матери, зная, насколько ее это раздражает. Мелькнуло желание немедленно разбудить сына и устроить ему хорошенькую взбучку, но Алена справилась с собой. Ладно уж, пусть поспит… К счастью, зарядка отыскалась быстро. Прихватив ее, Алена все так же на цыпочках вышла из комнаты, а Ник даже не пошевелился во сне.
Ранним утром автомобилей на улицах еще не так много, как в час пик. Старенький «Опель», выгодно купленный по случаю, домчал Алену к первой на сегодня клиентке почти без опозданий. Вернее, к клиенткам – это были две молоденькие сестры со смешной фамилией Печиборщ, приехавшие из Ростова-на-Дону «покорять Питер». И надо сказать, это им неплохо удавалось. Еще летом сестры торговали овощами на рынке – а сейчас одна из них уже работала продавщицей в бутике на Невском, а вторая недавно устроилась личным помощником директора страховой компании. Как они этого достигли, Алена из вежливости не спрашивала. Да и какое ее дело? Для нее важно, что обеим сестрам нужно хорошо выглядеть, и поэтому они вызывали ее к себе никак не реже раза, а то и двух в месяц. Алена уже отладила процесс работы с сестрами до автоматизма – успевала постричь одну за то время, пока другая сидела в краске.
Сестры были неплохими девчонками, и Алена с удовольствием общалась с ними – чего никак нельзя было сказать о клиентке, записанной в ее ежедневнике следующей. Девятнадцатилетняя Милена, то ли пятая, то ли шестая по счету жена какого-то крупного бизнесмена (какого именно, Алена не знала и вдаваться в подробности не собиралась), жила в Репино и являлась на редкость неприятной особой. На поездки в ее роскошный коттедж с бассейном и зимним садом под стеклянной крышей уходило минимум полдня, но хуже всего было даже не это, а то, что Милена никогда не могла точно распределить свое время. Сколько уже раз она выдергивала Алену к себе, а та, приехав, обнаруживала, что хозяйки нет дома. В конце концов, Алена взяла себе за правило всегда предварительно звонить – иногда это помогало, но, увы, не всегда. Кроме необязательности богатой клиентки, Алена страдала и от ее необычайно капризного характера. За время стрижки и покраски Милена могла несколько раз передумать, чего же именно ей сегодня хочется, и приходилось перестраиваться уже на ходу. Словом, иметь дело с Миленой было нелегко, но Алена мужественно терпела – деньги ей требовались. К тому же Милена иногда рекомендовала ее своим знакомым. Правда, они в клиентках у Алены обычно не задерживались, но Милена почему-то предпочитала именно ее всем другим мастерам. Однажды Алена, не выдержав капризов, поинтересовалась, почему бы клиентке не сменить мастера на кого-то более известного и престижного, – и услышала в ответ, что богатую фифу, видите ли, очень устраивает ее высокое качество работы по такой низкой цене. Модные раскрученные мастера сдерут с нее, Милены, кучу денег – а Алена берет за свою работу в разы меньше, а стрижет не хуже. Оказалось, что, даже живя в трехэтажном коттедже площадью пятьсот квадратных метров, некоторые продолжают экономить копейки – и при этом за счет обслуги. Хотя, как подозревала Алена, дело тут было не только в экономии. Возможно, раскрученные мастера просто не стали бы терпеть выходок капризной клиентки и прекратили бы ее обслуживать. Но вот Алене выбирать не приходится…
Сев в свою машину, Алена с удовольствием закурила, набрала номер Милены и долго слушала длинные гудки, пока механический голос наконец не сообщил, что «абонент не отвечает». Дозвониться удалось только с четвертой попытки.
– А? Кто там еще в такую рань? – сонным голосом проворчала клиентка.
– Это Алена. Мы с вами договорились на сегодня, на полдень.
– Алена? Какая Алена? Ах да… А сколько время?
– Четверть двенадцатого. Так мне приезжать к вам сейчас?
– Ой, нет… Я сплю… Вчера так клево оттянулись на пати…
– Понятно, – Алена изо всех сил старалась не выдать своего раздражения. – Когда мне позвонить?
– Ну-у… Давай попозже.
– Попозже – это во сколько?
– Ну-у… Давай часика в два. Или в три.
– Так в два или в три?
– Ну, давай в три.
– Хорошо, – от злости, что все планы летят к чертям, Алена отключилась, не попрощавшись. Но ничего страшного. Милена даже не заметит ее невежливости, так как сама не обладает хорошим воспитанием.
Впрочем, тут же заключила Алена, нет худа без добра. Зато можно поехать домой и позвать к себе Лизу, которой позавчера пришлось отказать. Лизка работает неподалеку и сможет заскочить в любое время. И что бы ни пришлось делать, до трех они точно успеют.
По возрасту Лиза была примерно ровесницей Милены, может, немного помладше, а по внешности и характеру – полной ее противоположностью. Полноватая, с плохой кожей и невыразительными чертами лица, она относилась к тому типу девушек, которым нужно сильно постараться, чтобы стать привлекательными и понравиться кому-нибудь. Дело тут даже не столько во внешности, сколько во внутреннем огне и уверенности в себе – а бедняжке Лизе сильно не хватало и того и другого. Лизу однажды привела подруга, постоянная клиентка Алены, и с тех пор девушка так и ходила к ней стричься, поскольку работала неподалеку, в маленькой семейной пекарне, принадлежащей Лизиной тете. Лиза исправно угощала Алену свежими пирожками и булочками собственного изготовления, и та никогда не отказывалась – готовили в их пекарне вкусно. Работая с Лизой, Алена каждый раз уговаривала клиентку покраситься и старалась соорудить из ее жидких волос мышиного цвета хоть что-то привлекательное. Хотя Лиза всего лишь просила обновить стрижку, Алена старалась и делала еще и укладку – просто так, бесплатно. Однажды она порекомендовала девушке знакомого косметолога, но, насколько Алена знала, Лиза до него так и не дошла.
Девушка всего смущалась. Когда она позвонила Алене первый раз, чтобы записаться на стрижку, то робко уточнила:
– А вы одна дома будете?
– Я живу с сыном, – сообщила Алена, – но он, даже когда дома, в мой рабочий кабинет не заходит.
– Хорошо, тогда я приеду! – обрадовалась Лиза и тут же поправилась: – То есть я и так приеду… Но…
И Алена заверила:
– Да, конечно, нас никто не побеспокоит!
С тех пор, когда приходила Лиза, Алена попросила Никиту не сталкиваться с ней в коридоре. Ник, к слову, уважительно относился к работе матери и никогда не мешал. Вежливо здоровался с клиентками, если случайно встречал их, и тут же уходил в свою комнату. С недавних пор Алена заметила, что некоторые из них уже называют Ника «молодым человеком» и общаются с ним как с мужчиной, а не как с ребенком. Однажды он чуть ли не целый час развлекал клиентку, пока Алена ехала из «Ашана» и застряла в пробке. Волновалась она тогда сильно, потому что Марина Сергеевна, молодящаяся дама неопределенного возраста, была постоянным и прибыльным клиентом, но с характером, – из тех, кому нелегко угодить. Однако дома, к своему большому изумлению, Алена обнаружила клиентку весело болтающей и даже кокетничающей с Ником. Более того, он даже сварил кофе – Алена и не подозревала, что Ник умеет это делать.
Алена приехала домой около полудня – время, в которое Ник обычно всегда был в школе, поэтому не стала заглядывать в комнату сына. Она уже много лет снимала изолированную двушку. Комната поменьше принадлежала Никите, а свою Алене пришлось разделить на рабочую и спальную зоны, разграничив их ширмой. В рабочей зоне поместились комод с зеркалом и профессиональное парикмахерское кресло, на которое пришлось раскошелиться, но дело того стоило.
Оглядев знакомую комнату, Алена пожалела, что не купила елку. Глядишь, появилось бы и праздничное настроение, которого у нее который год нет и в помине. Но старая искусственная елка давно потеряла вид, и пару лет назад ее пришлось выбросить. А обзавестись новой Алена так и не удосужилась. Ну ладно, Никита уже взрослый, ему елка не нужна. И Алена как-нибудь обойдется, у нее других забот хватает.
Лиза, как обычно, была точна, даже пришла на пять минут раньше, Алена едва успела переодеться и выкурить сигарету. Усадив клиентку в кресло, накинула на нее пеньюар для стрижки, привычно заправила его под ворот знакомого невзрачного свитера.
– Как сегодня, Лизунь? – спросила она, готовя инструменты. – Как обычно или хочешь что-то новое?
Обычно Лиза носила самую прямую стрижку и просто подравнивала кончики волос. Но сегодня, наверное, в честь праздника, пожелания изменились.
– А можно… – неуверенно проговорила девушка. – Можно мне лесенку?
– Можно и лесенку, – дружелюбно согласилась Алена, разглаживая волосы Лизы.
– И… чуть-чуть покрасить, – выдала та вдруг.
– Потемнее или посветлее? – скрывая свое удивление, спросила Алена.
– А как лучше?
– Потемнее, – не задумываясь, посоветовала Алена. – Тебе пойдет. Еще можно мелирование добавить. Хочешь?
– Хорошо… – нерешительно согласилась клиентка.
– И вместо лесенки давай, наоборот, немного поднимем затылок?
