скачать книгу бесплатно
может, тогда я найду в себе силы
на вдох-выдох и сердце на разум помножу.
А пока она полыхает пожаром,
я не стану тихой, ничего у меня не выйдет.
Да и не нужно это, пожалуй,
осень меня до донышка выпьет.
Мне говорят: давай, залезай в рамки!
Не видишь что ли: все сидят по коробкам.
А я представляю себя машинистом крана,
который складывает эти коробки в стопки.
И вот эта квадратная многоэтажность –
непривлекательная перспектива.
Мне горизонт нужен, мне важно
видеть, как солнце встаёт красиво.
Оставьте мне моих тараканов,
не травите их «правильным» дустом.
У меня не сердце, а сплошная рана,
из которой текут чувства.
Угли
Эта осень сжигает дотла всё, дочиста.
Я бы, может, смирилась и даже зажглась сама.
И сгорело бы то, от чего избавиться хочется,
а пожарище бы потом занесла зима.
Но сжигай-не сжигай, а на голых ветвях обугленных
у рябин, потерявших в пожаре свою листву,
гроздья ягод то вспыхнут, то тлеют алыми углями,
и осенний костёр занимается на ветру.
Не затушат его ни метели, ни бури белые.
Собираются птицы к рябиновому огню.
Неслучайно, выходит, в природе так всё сделано:
не сгореть и не сгинуть вовек без следа ничему.
Трещины
А ведь сердце твоё сокрушалось не просто же так!
Неслучайно случаются с нами такие вот вещи.
И оно покрывалось, как хрупкая скорлупа
Покрывается после удара, узорами трещин.
Видно, надо ему сокрушённым и треснувшим стать…
Не рождаются птицы из целых яиц, и листочки
У деревьев не вырастут (даже не стоит гадать),
Если вдруг по весне не раскроются трещиной почки.
Нужно дверь открывать, если ждёшь, чтобы в дом пришёл гость.
Нужно сердце держать – сокрушённым, но светлым, и добрым.
Может, в трещины эти, как в двери, заходит Господь.
Может, трещины эти нужны – войти ему чтобы.
Обманут или обворован…
Обманут или обворован:
в шеренги выстроив дома,
уходит город в оборону,
когда на подступах зима
готовит долгую осаду.
Качает город головой,
ему и горько, и досадно:
уже проигран первый бой.
Был точен самый первый выстрел
осенних заморозков. Вон
легли отряды павших листьев.
Давай, считай теперь урон.
И тот – от будущих сражений –
включай навскидку в общий счёт.
Мы столько терпим поражений!
Из года в год, из года в год.
Но знаешь, мы непобедимы,
пока не кончилась война.
Как и зима, неотвратимо
заходит в города весна.
А помнишь: кривые одесские улочки…
А помнишь: кривые одесские улочки
Разбитой брусчаткой спускаются к морю.
Шагаем туда и хохочем, как дурочки,
А солнце сжигает одесские кровли.
Ты помнишь: песок нам подошвы ошпаривал,
И волны шипели на ржавые камни.
Ты села и волосы ветру подставила,
И белые галочки – чайки над нами.
Ты помнишь: горчичное солнце как плавилось,
Медовым загаром ложилось на плечи.
Ты знаешь, такие моменты, как правило,
С тобой остаются надолго. Навечно.
Как пили вино из бумажных стаканчиков,
Сметаной лечили сгоревшую кожу,
Как волосы ветер сдувал одуванчиком,
Я помню и знаю, что помнишь ты тоже.
И пусть мы разъехались в разные стороны,
И стали звонки телефонные реже.
Ошпарены зноем, просолены штормами -
Одесские пляжи и чайки всё те же.
А на юге-то солнце – дыня напополам…
А на юге-то солнце – дыня напополам,
В сердцевине – медовое, к краю – уходит в лайм.
И лучи непременно стремительны и прямы.
Никаких – по касательной или пункти-рами.
Никаких тебе полутонов и полутеней.
Ровно в девять за линию моря уходит день.
Кипарисы – как стрелы, знающие тетиву,
Так прицельно и смело врастающие в синеву.
Все дорожки приводят к морю, куда ни пойдёшь.
Перельётся в ливень любой моросящий дождь.
Каждый снимок контрастный и чёткий – почти негатив.
Каждый встречный прохожий улыбчив, приветлив, красив.
Здесь предельно просто остаться простым всегда,
