скачать книгу бесплатно
стекла давят оградой,
выдумать что-то бы "сверх",
даже награды не надо.
Моё одиночество здесь,
дарит безумные мысли.
Волка чёрного спесь
кроет дыханием выси.
Тихо закройте дверь,
станьте мягкостью пледа,
я, наверно, теперь
пуля внутри пистолета.
Schneider
Мне историй довольно,
я сыт, как цербер,
мне дайте команду "вольно"
и имя новое – Schneider.
Пустите меня, не ищите,
сожгите бумаги и даты,
продайте мой старый китель.
Кто должен дождётся расплаты.
И в водах холодного моря,
где чайки гибнут в пучине,
я брошусь в бездну из горя
навстречу скорой кончине.
Легенда о летающем народе
"Не выжить всякому, кто смел,
не рвать цепей хваленой силой,
лежать под градом ржавых стрел
тому, кто в гору тянет вилы".
Гласила надпись в камне скорби,
что двести лет не сбросил крошки,
что все стоит и держит корни,
подпертый тонкой крепкой ножкой.
А там, за ним, обнялись кроны,
фантом дорог пугает взгляды,
там тихой ночью слышат совы
шаги в траве худой дриады.
За синим лесом, тьмы щетины,
стоял, зевая, дивный город,
вокруг него болота тиной
хранили от впаденья в голод.
И жили там, не просто люди,
там Бог-орёл явил созданья,
и были все уклоном судеб,
забыв про смерть для созиданья.
Но мир не долго тайну теплил,
вздохнул, открыв пошире двери -
вгоняя все, что видят в пепел,
ворвались внутрь шальные звери.
То были люди с маской боли,
с огнем в руках и шпагой в ножнах,
пришли они по царской воле.
Приказ понять вполне не сложно.
И крылья тех, кто Смерть не видел,
срубили всем, чтоб небо чтили,
народ же стал стеною в тире,
бежал туда, где ад бессилен.
Захватчик грабил дивный город,
захватчик мазал краской стены.
А живший здесь давно заколот,
и Бог-орёл лишился веры.
Но крылья тех, кто лесом скрылся,
увидеть небо вряд ли смогут,
бессмертный бог водой умылся,
увел народ в бездонный омут.
"Не выжить всякому, кто смел,
не рвать цепей хваленой силой…"
Сгорел тот мир, но камень цел,
вростая в землю над могилой.
За белым хвостом кометы
За белым хвостом кометы,
не веря в любые приметы,
бросаюсь в бескрайний космос,
держа самолёта лопасть.
И деньги уже не спасают,
и вбиться сложно уж в стаю.
Меня не ждут самолёты,
но грезят пчелиные соты,
в которых стулья и лампа,
то в ад подъемная рампа.
Коса
Смотря тысячеликим взглядом,
крича своим десятком ртов,
являясь каждому их адом,
ища себе единый кров,
ты тот, кого считали Смертью,
терял, как дни, свое лицо,
стоял за каждою ты дверью,
держал её замка кольцо.
Коса твоя с особой славой,
и конь уж век совсем седой,
одна дорога стала главной,
а к Раю что – пошла травой.
Расстрел
А нас все вели,
держащихся за руки.
"Да как вы могли?!" -
кричали без паники.
"Законы вам писаны,
а вы, что безумные,
